si proche mais si loin

Мир остановился или мир сошел с ума? Вопросы, которыми видимо можно охарактеризовать проявление абсолютно любого мира. Будь это тот, что мы называем «реальным», «существующим» миром, или безграничным множеством других, возможно даже подобных нашему с вами, но воссозданных человеком, либо чем-то, что не постичь нашему разуму, чем-то неестественным и не понятным нам. Всяко ведь может быть, ведь кто-то все-таки создал и наш с вами мир? Уж точно не человек, но кто тогда? Кто-то… «За гранью понимания», видимо уж. Хотя всё же было бы интересно узнать, как именно произошло создание этой трехмерной реальности, что даже так не всем ясна. Всё это конечно занимательно, размышлять о подобном и впрямь уж мило, но все же стоит вернуться к нашему с вами первому вопросу, сошел ли с ума наш с вами мир? Определенно. Он сошел с ума и стал безмерно скушен. В чем теперь его смысл? Возможно, что даже ни в чем. И возможно, смысла никогда и не было. Но наше предназначение от части кроется в поиске того, что мы так никогда и не найдем. Не суждено нам. Как иронично, вам не кажется? И хоть порой человек не хочет верить, что все столь безнадежно, от истины убежать уж трудно будет, не так ли, друг мой милый? *** Дождь. Весь город окутан серостью от этой дождевой занавесы. Везде снуют люди под различными зонтами. От самых обычных черных зонтов, до каких то прозрачных или необычных, украшенных причудливыми рисунками и узорами. Настолько забавно, что аж скучно становится. По улицам ездят машины, общественный транспорт, повсюду мерцают неоновые, да и самые обыкновенные вывески. Рутина города? А что же это ещё могло быть. Даже несмотря на то, что эта влажная серость поглощает в себе почти все, город всё также продолжает быть ярким и красочным, хоть уже и не на столько слепящим глаза. Безусловно это плюс. Хотя… Наша главная героиня, которую вы уже вот-вот увидите итак уж больно редко появляется на людях и в основном торчит лишь в затхлой квартирке. Во всяком случае не суть, потому что… Здесь как всегда людно, хоть и не особо шумно. Люди, люди, люди. Угадайте причину эдакого домоседства. — это скучно. Одна, из кажется бесконечного множества остановок городского транспорта и под ее стеклянной крышей всего два человека. Молодой человек и девушка. Та видимо младше своего «спутника», по крайней мере внешне кажется все именно так. Оба наблюдают за людьми, что окружают их со всех сторон. Будто в море две щепки… Людей слишком много, но мир чуть более милосерден как минимум в том, что те же люди вокруг достаточно спокойные и не особо привлекают внимания. Из-за чего как только бессмысленная тишина, в погоне за познанием этих людей, вновь не увенчивается успехом, парень, которому, подобное дельце вечно наскучивает, закуривая сигарету начинает занимать абсолютно бессмысленным диалогом свою собеседницу. — ну раз тебе скучно то можно пойти отсюда куда-нибудь. Ловя на себе укоризненный и до устрашения холодный и спокойный взгляд одной прекрасной пары чароитовых глаз, тот в мгновение замолкает, мгновенно понимая ответ на свой вопрос. Зонта у обоих нет, а мокнуть девушке кажется не самой перспективной затеей, на которую можно тратить свое время и силы. Да ещё и рисковать здоровьем! Все же она действительно достаточно слаба иммунитетом к болезням. А простыть уж тут… Легче лёгкого. — времени и так, как показала нам практика, у нас предостаточно, так к чему торопиться? Холодная, спокойная и не заинтересованная в ненужных вещах. Я бы даже осмелился сказать, что эта юная особа достаточно сосредоточенная. Но на чем? Ответ на это есть. И кроется он в максимально простой и банальной вещи. «Сути существования». Но кого или чего? Это добавляет некоторой четкости данной теме. Будто новые яркие пятна внезапно появляются на картине и не просто остаются там, а живописно сливаются со всем остальным, давая новый глоток воздуха пейзажу, давая разуму потешить себя, пытаясь разглядеть в этих причудливых узорах смысл. В чем суть существования этого мира? В чем суть существования Аластры в нем?.. Если так подумать, то смысла нет. Лишь не обоснованная воля «божественного существа». да. именно так. По другому «это» назвать нельзя, ведь неизвестно что из себя само по себе представляет то существо, в чьих руках лежит весь этот мир. Чудотворная книга с исписанными каллиграфическим почерком страницами. Не все они заполнены. Белые листы всё так же есть, но как долго на них всё ещё можно будет писать?.. вот в чем вопрос. Ведь как только будет оставлен последний символ вселенная замкнется. Все начнется сначала. И так по кругу. Эту повторяющуюся цепь будет уже не разорвать. Этот мир будет завершен. Так обречённо звучит… — аж дрожь пробирает от таких мыслей. Не так ли, Ал? — получая очередную порцию холодного и буквально таки сжигающего того самого взгляда молодой человек уходит в угол остановки играя из себя жертву, которую напугали и «загнали в угол». — а ты любишь унижаться, как я вижу. — ядовитая ухмылка в один миг змейкой проскальзывает на устах особы, после чего та подходит к тому углу остановки, где и сидел ее братец и садясь на корточки говорит. — в таком случае будь послушным пёсиком. Исчезни и не раздражай меня. — на мои «унижения» тут все равно никто не смотрит. — ну тогда… Разрешаю тебе вылизать асфальт под моими ногами, никто ведь не видит. В принципе это может значить только одно и гадать над этим значением думаю все-таки не нужно. В мгновение ока мужчина растворился, будто его здесь вовсе и не было, а девушка лишь вернулась к лавочке на остановке и села на нее, параллельно заказывая себе такси. — а дождь все так и не проходи-и-ит. Как печально то! Этот ливень ведь тоже мешает свободе птицы! Как она улетит, если крылья её намокнут из-за дождя?! Внезапно, буквально я бы даже сказала очень уж неожиданно, учитывая этот ливень (и то, что одежда человека рядом была полностью сухой, а так же у того явно не было с собой зонта или чего либо другого, что могло бы укрыть его от воды), на остановке рядом с девушкой появился молодой человек. Его образ любому здесь мог бы показаться странным и уж больно экстравагантным, но то ведь проблемы лишь людей, что они совершенно не способны видеть свою красоту и возможно некоторый шарм в чем то необычном и не столь повседневном, что мы привыкли видеть. — о! Так я всё-таки смог зацепить ваше внимание! Ура-ура! — вмиг этот человек из и без того достаточно странной личности преобразился в человека совершенно несерьёзного. Без и капли намека на что-то подобное. Он был действительно будто бы смесью клоуна и ребенка одновременно. — вам что то от меня нужно? — одного своеобразного клоуна мы знаем, так что столкнуться с тем, кто полностью отыгрывает эту роль в жизни, даже своей, видимо не является особо страшною проблемой. Асмодей тоже в свое время чудачил, хоть и не в подобном, но тем не менее. — птичка, ты слишком резка! Я хотел показать тебе пару фокусов для начала! — телефон, что доселе был в руках юной особы в миг оказался в руках Гоголя. — не отвлекайся на эту безделушку, она тебе совершенно не нужна! — мужчина показательно выкинул смартфон на дорогу, но… Звука треска стекла не последовало. И это было слышно не смотря на назойливый шум дождя. — мне повторить свой вопрос? — впрочем, а зачем как то эмоционально реагировать на выходки человека подобного плана. Хотя в тоже время и его назойливое продолжение всей этой клоунады, будто он мог предположить, что на все это не последует реакции — настораживает и вызывает некоторое чувство осторожности, но и своеобразного удовлетворения от происходящего. Забавно. Что именно? Все что происходит сейчас. А тем временем девушку… Проигнорировали? Мужчина в образе шута уже не то что доставал, а перемешивал колоду каких то карт, всё время не спуская с лица какую то глуповатую улыбку. — вытягивай! — воскликнул тот чуть хихикая и протягивая Аластре перемешанные карты. Как глупо это выглядит со стороны. Но тем не менее сейчас особо отступать некуда. От этого человека в данной ситуации никуда не уйдешь, а от своего он явно не отступит. Бледная, будто только-только выпавший снег, который ты и не увидишь особо в Японии, рука тянется к картам и вытягивает первую попавшуюся. Это всё лишь для того, чтобы скоротать время и чтобы после Кардинберг оставили в покое. Как же это все глупо на самом деле. Почему именно ей пришлось столкнуться с подобным типом? Он конечно неплох, но всё же он максимально странный. Что уж тут говорить. Хотя… Думаю подобное все логично, ведь он не последний «странный» человек что ещё появиться на пути к познанию книги. — мне чур не показывай что за карту ты вытянула! А то весь фокус будет испорчен, пташка! — это его поведение… Это видимо таким оно и должно быть? Если да, то у него отлично выходит быть глупцом, быть шутом, а если нет… Не похоже, что он то действительно на столько глуп как маленький ребенок. «червовый туз.» Красивая карта, но уж для кого как. Отрывая, и без того не на долго зацикленный на карте, взгляд девушка ловит на себе взор мужчины перед ней, который ожидает карту обратно к себе в руки все так же рубашкой вниз. — ты для чего весь этот глупый фокус делаешь? — наконец то устало выдохнув, с безмерной уж унылостью в голосе спокойном, спрашивает дева. Перед глазами мелькают карты. Кажется, что из бесчисленное множество, их количество только увеличивается на глазах, но нет… 36 карт. Это можно в миг сосчитать в моменты когда движения менее резкие и быстрые, а так же можно увидеть абсолютно все карты. — хм-м-м-м, а хороший вопрос! Но разве не все что делает клоун создано лишь для веселья?! —… Да. ты прав. — стоило бы уже смириться со всем происходящим и действительно позволить чуть менее серьезно ко всему подходить. Это абсурд, бессмысленная ситуация, которая неведомо как образовалась. К ней не стоит подходить с привычным напряжением, хоть этот «клоун» подле и не внушает абсолютно никакого доверия к своей и без того странной личности. Именно в момент, когда и должна была быть сама суть чего бессмысленного фокуса, к остановке подъехал автомобиль. Девушка конечно выбрала все же поскорее поскорее вернуться к себе домой, чем оставаться более в этом тихом дурдоме, так что коротко и даже весьма сухо попрощавшись, та оставила мужчину одного. — а что за карта хоть была? — жалобно проскулил клоун, без сцены, как только машина укатила вдаль, в серую пелену дождливого и так и не прекращающегося ни на секунду тумана. — червовый туз. Буквально пару секунд назад на этой остановке был, или скорее уж остался лишь один человек, но сейчас тех было уже двое. И оба белобрысых клоуна, ну что, как вам такое сравнение? — рад что тебе это известно-о, друг мой. Только вот откуда? Если не секрет! Расскажи, мне будет интересно использовать это в игре с кое кем! — а если это секрет? — на буквально несколько чертовых секунд на лице одного из молодых людей проскальзывает усмешка, после чего тот с весьма самодовольным видом говорит. — это работает примерно так же как и твоя способность. — хм? — весьма странно слышать что либо в адрес своей способности, если рядом с Асмодеем царит атмосфера, которую невозможно описать, но весьма легко запомнить. Он точно не мог знать весь смысл и суть сие способности Гоголя, тогда… Что? — ничего-ничего. Просто считай… Я подглядел что у нее за карта. Так сказать не бери в голову, я действительно думаю кое что лишнее ляпнул.— «лишнее»? Думаю даже для «лишнего» это было… Ну чуток лишнее. Да… Совсем чуть-чуть. — хахах! Ясненько. Что ж, но то ведь было нечестно! Как тебе не стыдно?! Но то был будто вопрос, что ты задаёшь то ли от отчаяния, то ли совершенно позабыв о том, что собеседником являешься ты, только в спокойной глади воды. Хм. да. Это все сейчас сказано было скорее пустоте, нежели человеку, что пару мгновений назад действительно был тут. А как иначе? Ведь не мог же он быть просто лишь видением? А может быть и мог. Асмодей? Он существует? У него действительно есть «тело», «душа»?.. Нет. Его действительно не существует, ни в этом мире, ни в реальном, хотя что из этого реальность? Существует ли она? Существуем ли мы? Вполне возможно что нет, что уж тогда говорить о столь несчастной, бренной и горестной, заблудшей душе Асмодея. Если нашего мира не существует, если наш мир это лишь один большой бред сумасшедшего, то что тогда они? Только лишь больший бред? Не думаю что даже тогда что либо говорить на этот счёт. Асмодей, кто он таков? Хоть облик человека, что имеет плоть — ему подвластен, его нельзя назвать чем то живым, его нельзя никак уж человеком. Он? Человек? Нет. Никогда. Нет. Ни за что. У «людей» есть некоторый «запах тела», неуловимый совершенно, но именно по нему то порой и можно различать людей. Но если нет у человека этого запаха? Значит они мертвы. Значит навсегда утеряна для них чудотворная нить жизни. Они никогда более не смогут и совсем чуть чуть пошевелить пальцем, разомкнуть и вновь сомкнуть глаза, вновь увидеть что-то… Везде в этом мире есть исключения. У этого загадочного, вечно молодого человека так же нет «запаха тела», нет никаких лишних движений, что выдавали бы в нем такую могущественную, поражающую своей силой и многогранностью жизнь. Даже его дыхание, все, абсолютно все в его «живом» лике было фальшивым. Единственное, что может показать истинность его настоящего смысла души—он способен исчезать, становиться ничем, воздухом. Да. Действительно. Его нет. Его не существует. Так же как и его души. Он лишь «нечто». Не более, не менее. Нечто утерянное навсегда между стыков миллионов, миллиардов миров. «Асмодей» вечен. Его мертвецкое дыхание будет вечно. Не в одном, так в другом мире. Ледяные цепи в которые навечно заковал себя он, теперь тебе не суждено умереть. Лишь вечно истязать и мучать свою душу. — хм-м-м, а может все-таки в том чае Дос-куна было что-то? Хахах, нда уж. хотя не думаю, уж честно говоря, аххаха. — тот человек ведь был виденьем, да? От него не веяло «жизнью», скорее холодом, смертью и чем то неестественным, будто бы взятым не из этого мира… *** А тем временем машина, сквозь серо-белесую пелену тумана мчалась к самому обычному району этого города, к одному из таких же совершенно обычных домов. Да. Там была небольшая квартирка, в котором жила Аластра и «жил» её братец. Хотя будем честны. Никто из них уже давно не живёт. Это два хладных трупов не способных даже «дышать». — остановите здесь. — будто бы даже и не отрывая взгляда от собственного смартфона говорит девушка. Водитель бесшумно кивает и останавливает авто. После чего девушка сохраняя тишину внутри машины, отдает деньги за поездку. Тишина, молчание, неприязнь к этому всему, к этой холодной повседневности… Это действительно сводит с ума. Более чем что либо другое. Более чем мысли лишь об этом неказистом мире. Темная и не очень то и просторная квартирка. Маленькая кухонька, на которой есть не так уж много и всего: раковина, плита, холодильник, микроволновка, стол и два стула. Это место является самой светлой комнатой во всём доме. Темные шторы чуть раздвинуты, из-за чего туда варварски проливается назойливый свет. Но сегодня дождь. Сегодня даже солнце «серое». Все так уныло. Будто погрузилось в состояние души, а может даже душ, что здесь живут. Здесь все такое… Неживое. Как будто нет здесь никого. Здесь вечный сумрак, даже свет, что иногда здесь есть и то, как будто бы «бездушный». Все будто пылью здесь покрыто, но прикоснись к чему угодно, все вымыто и всё чисто. Нет пыли, что скопилась бы слоями, и лежала б повсеместно на каждой убогенькой вещице. Но тем не менее ты все равно, взглянув на столь унылую картину бытия, текущую здесь не так, как у остальных. Заглянув сюда, ты не поверишь в живость тех, что называют себя все такими же людьми, как и те, что сейчас там, на улице, под тем дождем, куда то все торопятся… Эта весьма уж скромная обитель стала единственным пристанищем двух «несчастных». Обречены ли те на «вечность»? И было ль то проклятьем томным? *** — какая же это убогая картина. Дверь тихо поскрипывая легко открывается, и на пороге квартиры появляется силуэт молодого человека. Все те же белокурые волосы, аметистово-серые глаза, что кажутся прозрачными, будто две стекляшки, грязного, мутного, но сводящего с ума света. Бледный тон кожи и по своему худощавое телосложение — это всё то, что мы уже видели. Мы уже знакомы с этим человеком. — ты вроде каждый день среди этого хаоса находишься. — слышится холодный и спокойный голос из глубины квартиры. Впрочем и то верно. В этой картине нет абсолютно ничего необычного. Скорее наоборот это всё то, что мы уже видели. Видели и не единожды. Чему ты удивляешься милый мой, если так вспомнить то когда-то, приходя «домой» ты мог видеть и нечто иное, нечто и похуже. «Дом»… Место куда можно вернуться, так ведь? Был ли он когда-нибудь в понятии у этих двух морально истощенных и убитых детей?.. Взору как обычно предстают как таблетки и всевозможные медикаменты, что лежат уже почти везде, это начинают немного напрягать. А ведь вопрос: зачем их столько нужно? Ответа нет, а если даже ты и получишь таковой, то он всегда будет сухой и лишь один: « Здесь большинство — пустые упаковки, а остальные мне нужны. Но даже так ведь тех, что «нужны» не мало. А последствия от них могут быть плачевными но… Даже так ведь… — умру «спокойной» смертью, что тебе не нравится? Спокойной потому что подавляющим большинством таблеток являются успокоительные? Весьма забавно. Или уже скорее иронично? Ведь их, от части девушка принимает лишь для поддержания некоторой «связи» с этим скудным мирком. Там долгая и запутанная история, ключ от которой хранится лишь у одного. — что ж. Дело твое. Входя в комнату, взору молодого человека предстает обыденная картина. Перед холстом, как только это возможно извившись, сидит девушка. Волосы распущены, что даже некоторые пряди падают на само лицо, чуть закрывая весь тот вид прекрасного «фарфорового» личика. А что же на холсте? Вновь искаженные фигуры мерзких тварей. Столь мерзких что от одной лишь мысли, что «выглядят» они иначе, к горлу подступает непонятный и сухой ком, а ты, не в силах молвить и слова продолжаешь молча мириться с этой мыслью и смотреть на эти безо́бразные, а может и безобра́зные лица. Это настолько противно, что более и описать то нет возможности, а может даже сил. И всё-таки в этих картинах, что никогда так и не будут представлены свету, обществу и людям, в них есть что то своё. Эта карикатурность с другой стороны обличает то, что вроде как предельно ясно, но так и не высказано ни кем. — твой стиль столь мило делится лишь на две категории. Я даже не могу сказать, которая из них мне ближе душе. — обе. Пока те два вида моего «искусства» не начнут обличать тебя. — мутные и будто бы без бликов жизни глаза не отрываясь смотрят на картину, как будто даже в самую ее суть, а на лице у девы проскальзывает лишь усмешка. — кисть так же как и перо — подвластна мне, и с ней я, подобно нашему созидателю, могу обличить тебя. Но только вот возможно раскрытия собственной сущности ты уж выдержать не сможешь. — ты излишне жестока по отношению ко мне, кровь моя. — ничуть. — кисть ловко делает очередное резкое движение. Но оно ни капли не вредит «портрету», — а даже если это и правда, то так было всегда. — вот интересно, на сколько живописным из тебя бы вышел художник?.. — специально чуть склоняя голову в бок говорит Асмодей, подобно критику, что рассматривает очередной «шедевр» искусства этого мира. — не знаю. Но разве это важно? — и получив в ответ лишь легонький, но отрицательный кивок, дева жмёт плечами и всё так же отвечает. — и я о том же говорю. *** — ты прозибаешь все наши деньги, а всё чего ради?.. Сегодня за окном стоит прекрасный, а главное солнечный день. Небо безоблачное и подобно драгоценному топазу сегодня, что купается в бесконечных лучах солнца. Облачка изредка показываются на сие живописном небе, но сравнимы скорее с какими то плавными переходами в белый, чем с какой то рваной ватой, разбросанной по прекрасному голубовато-лазурному полю. Но тем не менее не каждому подобная погода может быть благоприятна, не каждому она уж может быть по душе. — нет. Мм-м-м… Я просто в поиске идеи. — достаточно лениво протягивает девушка щурясь от редких заигрывающих с ней лучей теплого солнышка. —… Опять?.. я уже жду когда ты ради этого колоться начнёшь. — в ответ на подобное… Весьма острое замечание, тот получает лишь спокойную улыбку, преображающую лицо собеседницы на несколько мгновений, после чего молодой человек продолжает. — тебя видимо ничто уже не изменит. Я думал хоть поиск «книги» тебя заинтересует. Но на упоминание о книге не последовало абсолютно никакой реакции. Аластра как лежала на диване, бессмысленно рисуя что-то в своем блокноте, так и продолжила. — что ж. Видимо придется уж смириться с этим. — да мне самой не в кайф вечно лежать тут, но тем не менее я не вижу в этом мире ничего реального. И кроме «книги» не вижу в нем абсолютно никакого смысла. Возможно я и смогла бы найти даже сейчас книгу, но зачем? Это ведь все как игра. Ну найду я книгу, по факту «пройду игру» и что дальше? Что будет после этого? Разве не все здесь вертится вокруг сие «божественного предмета»? Что ж. Тогда получив его в твоих руках окажется абсолютная власть. — пхих. Ты так быстро с этим всем не расправишься, а впрочем ладно. — тихо рассмеявшись, чуть ли не про себя прошептал парень. — ты что то говорил? — нет-нет, ничего. — вновь появляясь в дверном проёме и чуть улыбаясь говорит Асмодей, пока руки его убраны назад, будто держат что то. — что у тебя в руке? — в смысле? — не придуривайся. — ладно, ладно. В общем, я нашел одну игрушку, у нее такой хмурый взгляд. Тебя напомнил! Так что вот и купил тебе. И вот уже в следующее мгновение девушка должна была поймать игрушку. Большие фиолетовые глаза, темные волосы, с прядью посередине, и в принципе сами по себе волосы доходящие чуть ли не до плеч, белый костюм и белая накидка, ну а ещё… Шапка-ушанка. Так же белая. — и зачем мне этот уродец? — не обзывай его! Ты посмотри какой он миленький! — чуть ли не плача прокричал Асмодей в ответ на критику игрушки от сестры. Ну в действительности игрушка была весьма милой, но видимо Ал просто как обычно решила холодно отреагировать на столь милую вещь. Хотя все-таки, не всё так мило, безобидно и просто было в этом «щедром» подарке для сестры. Хоть юная особа того и не подозревала совершенно, но приняв этот, как обычно специфичный, для ее лет дар, она даже и не подозревала, что в некоторой степени ее «горячо любимый» Асмодей подшучивает над ней. И не в том смысле мол она, взрослый человек, а дарит ей детскую игрушку, а в том, что… Это весьма символичная игрушка. Впрочем думаю по одному только описанию её вы поняли что же то была за игрушка, так что возможно вы сможете понять ту тонкую насмешку судьбы и Асмодея над Ал. На одной ли стороне баррикады стоят «судьба» и Асмодей? Хм… Вполне возможно! — что ты так прицепился к этой несчастной игрушке. — забрав из рук мужчины игрушку, та поправляет шапку ушанку и усаживает этого маленького милашку возле себя. — теперь то ты доволен? — конечно! Пхихи. Вы очень подходите друг другу, а вообще… Ал, что же ты не выходишь на улицу? У тебя появился новый друг, прогуляйся с ним. — …что ты сегодня употреблял? — хихих, ни-че-го-уо Но видимо ответ на поставленный вопрос был уже и не нужен. И тем не менее не ко всему сказанному Асмодеем девушка отнеслась беспечно. Прогулять по улице все-таки стоило. Только вот незадача. Идти туда так же, как и все остальные уж слишком скучно, так что… Ещё пару часов от этого солнечного утра, ушло у этой девушки на одни только приготовления к выходу. Но кто бы что не говорил, оно того стоило. Прекрасное платье, цвета чуть серого голубого хрусталя прекрасно смотрелось на этой девушке. Бесчисленные узоры и цветы, что обрамляли ее подол платья. Казалось что те прелестные цветы, вышитые там, порой где то были сотканы из золотых нитей. Помимо всего этого, на этом чудесном наряде так же было не мало различных оборок, кружев и других, возможно мелочных, но очень уж красивых деталей, что воедино составляли образ неземной красоты. Казалось бы, обычное светло-голубое платье, ничем не отличающееся от подобного цвета платьев, но, о боже, как много деталей было на нем. Самых различных. Даже самые обыкновенные маленькие бантики, вышитые внизу рукавов и самого платья, казались безумно утонченными и аккуратными. То обилие деталей не бросалось в глаза, а лишь завлекало и только после начинало пестрит всем своим гармоничным разнообразием оттенков и деталей. Но то было далеко не концом почему сие образ казался феерическим. Человек, что был одет в это тихое великолепие… Это даже был не человек. Скорее уж живая кукла, но никак не обычная персона нашего общества. Начиная с телосложения, заканчивая тем же лицом. Фигурка, сделанная просто под рост человека, эта бледная будто фарфоровая кожа, белокурые локоны, аккуратно обрамляющие лицо и спускающиеся вниз, чуть извиваясь на самых своих концах. Весьма аккуратные руки, и изящные движения. Идеально все. Подвоха нет, но должен же он где то быть? Хм. Да нет. Ей так отлично удается играть «куклу», потому что она уже лет так 5-6 точно «мертва». Ее дыхание оно… Абсолютно искусственно. «…она была словно ангел с небес…» Но конечно же появившись в столь непривычном для города образе, на девушку было обращено много внимания. Конечно такое можно встретить в Японии, но… Аластра действительно походила на живую куклу, так что из толпы ее выделял не столько чудеснейший образ, сколько она сама. Хотя как… Эта девица им не нравилась и никак не могла, её душа искажена. Искажена на столько, что сколько смысла не давай столь простому, но порой весьма глубокому слову, её душа всегда будет «искажена». А вот тело ее действительно прекрасно, и если не душа, то оно привлекало людей. Как же от этого тошно. Чувство, как будто тебе буквально не хватает кислорода, чтобы дышать. Хотя ты находишься даже не в своей маленькой квартирке, чтобы задыхаться от недостатка кислорода. Мерзко все это в общем, но что уж поделать. В какой то момент даже саму себя ощущая как фарфоровое творение умелых мастеров и швей, что делают столь прекрасную одежду куклам, Кардинберг позволила себе почти полную свободу действий. Не обращая внимания на людей живая куколка могла кружиться в медленном ритме вальса, легко, будто порхая передвигаясь ловить и сажать к себе на волосы бабочек и в принципе делать какие то вещи, что серая масса не позволит себе скорее всего выполнить в общественном месте. В результате так по городу одиноко и лишь со своей игрушкой, что весьма подходила к этому лёгкому образу, девушка пришла к бару. Он находился в каком то достаточно узком переулке и заметить его уже стоило усилий. Более не было сил до самой ночи бледному мотыльку порхать средь серых и потускневших цветов, что наклонили стебли свои к земле и будто бы уже почти стали с ней одним целым. Хотя… Этих людей даже с цветами сравнить сложно во всяком случае пусть будет так. Ведь все равно бабочка находящаяся в оковах разума прилетела к очередному сладкому «фрукту», что мог бы ненадолго отвлечь ее от этих звенящих цепей, и даже на мгновение освободить от них. (сравнение бара с фруктом идёт из того, что бабочки питаются сахаром растворенным в воде или соком фруктов, ну мол понимаете) — чего пожелаете? — бармен ничуть не удивляется молодой особе, что в подобном образе заходит в это заведение. Она тут частый гость, ведь как говорит сама… «Навевает воспоминаниями прошлого.» Обычно после этого она конечно корчит неудовлетворённую гримасу, мол, прошлое ей нисколечки не по душе, но… Почему же она тогда даже с такими ассоциациями приходит в это место?