Огнедышащие

      Исгерд никогда в жизни не приходилось терпеть таких лишений. Меховая накидка на шерстяное платье ни капли не спасала от холода, любимый бронзовый обруч с коричневыми опалами примёрз ко лбу, причиняя боль, а смерть подбиралась всё ближе, опаляя щёки морозным дыханием. Настроение девушки быстро перескакивало с нездоровой эйфории в неукротимую панику. Она совершила ошибку, решившись взобраться на Высокий Хротгар неподготовленной и наивной. Обманулась, когда поверила в сказку местных о том, что она, приезжая, Довакин из старых легенд. И уж точно сошла с ума, раз согласилась пройти его путём.       Север не прощает невежд.       Исгерд морщилась, чувствуя, как сильно стучат зубы, и не в силах была их остановить. Она обхватила себя руками, положила голову на колени и замерла, пытаясь сохранить последние крохи тепла. Умирать не хотелось. Погибнуть так — нелепо. Стыдно. Её отец — норд, назвал дочь именем «Исгерд», что значит «защита от холода». Но в этом плане она получила больше от матери. Тонкой и нежной бретонки, которая всю жизнь прожила на тёплом острове, полном зелени и цветов. Правда, мать была одарённой магессой. И лёгким щелчком пальцев могла не то, что создать огонь, а спалить гору дотла вместе с её ледяными ветрами и вечным снегом. Исгерд хватило безумия, чтобы тихо похихикать над своим положением. В плане магии она, к сожалению или радости, больше пошла в отца.       Воспоминания о родном доме придали немного сил. Исгерд поёрзала на жухлой траве, что росла в пещере, и осмотрелась. Убежище, которое она случайно нашла в буране — не иначе над ней сжалилась сама Кинарет — было просторным и довольно сухим. Ветер завывал снаружи, но сквозь маленький вход не врывался. Буря казалась неестественной. Не то, чтобы Исгерд видела много зим — это неправда — но та стена из снега, сквозь которую ей пришлось пробираться, явно была магической завесой. И чей-то скрытый умысел не захотел пропустить незваную гостью выше по каменным ступенькам. Однако, не только её.       В углу пещеры находился ещё один узник непогоды. Молодой мужчина. Такой же замерзший и согнутый, как сама Исгерд. Девушка нашла его у подножия барьера. Раненого и почти полностью засыпанного снегом. К удивлению, потерянный в снежной преисподней ещё дышал, и Исгерд настолько испугалась того, что она может повторить его участь, что ей хватило силы дотащить мужчину до убежища. Теперь он лежал спиной к ней, без сознания, крепко ухватившись за раны. Косые, глубокие, как следы от огромных когтей или последствия нескольких ударов клинка. Исгерд ругала себя за отсутствие необходимой экипировки, но у незнакомца с этим было совсем плохо — тонкая белая рубашка и штаны. Странное зрелище, как будто он всего лишь вышел прогуляться на площадь ярким солнечным днем. Кровь пропитала ткань, осквернив её. Тёмно-рыжие длинные волосы жутко контрастировали с ранами. Он казался ненастоящим.       На миг Исгерд захотелось встать и подойти к товарищу по несчастью, лечь рядом, чтобы было теплее. Но страх мешал ей так поступить. Незнакомец с того самого момента, когда Исгерд с горем пополам затащила его сюда, не приходил в сознание. Не шевелился. Не стонал. Девушка боялась узнать, что он уже мертв. Что хотели показать ей Боги, когда свели их вместе в центре бурана, когда заставили ему помочь, когда подарили это убежище — Исгерд не понимала. Ей просто было страшно.       Холод терзал тело, а усталость — душу. Издалека донёсся протяжный вой волков, и девушка на всякий случай сжала кинжал сильнее. Хотя вряд ли он мог ей помочь против северных хищников, разве что не сдаться без боя. Серебро морозило пальцы. В беспокойных мыслях о своей судьбе, Исгерд нежданно провалилась в неглубокий болезненный сон.       Она не знала, сколько пробыла в небытие. Буря за стенами пещеры словно бы стихла, на смену ей пришла мрачная тишина. Шевелиться не хотелось — это было больно и медленно, как будто тело отказывалось подчиняться. Очень хотелось есть. Это древнее чувство выворачивало наизнанку и перебивало все остальные. Даже страх самой быть загрызенной волками. Исгерд с трудом села — одежда примёрзла к коже. То, что она вообще проснулась, было даром и новым испытанием одновременно. Девушка попыталась встать. Ей нужно найти еду. Даже если под пищей подразумевается горсть найденных в глуши снежных ягод. Она настолько сосредоточилась на своих ощущениях, что не сразу заметила — в пещере что-то изменилось.       Незнакомец теперь не лежал — он сидел, привалившись к стене, и крепко спал, положив голову на уступ. Исгерд неловко покраснела. За вчерашние мысли о его возможной кончине. От стыда за своё бездействие, беспомощность, что ничем не могла облегчить его боль. И по другому поводу — этот мужчина был неприлично красив. Теперь Исгерд смогла рассмотреть его получше. Не похож на эльфа, совсем нет. Но и назвать его человеком она не могла. Приятные черты лица, бесчисленное количество шрамов разных лет, а ещё странные красные вкрапления на бледной коже. Исгерд с опаской подошла ближе. Сначала ей показалось, что это кровь — но это не так. Вкрапления оказались маленькими блестящими рубиновыми чешуйками. Навевали мысли о даэдра из магических книг. Но и на демона из Обливиона незнакомец не походил.       Девушка тряхнула головой — перед глазами была пелена от усталости и голода. Желудок недовольно урчал. Подошла ближе. Мужчина не просыпался, но теперь Исгерд видела, что его грудь послушно вздымается и опускается. Дышит. Живой. От осознания, что она всё-таки не провела ночь в одной пещере с трупом, Исгерд стало легче на душе. Она вдруг вспомнила про раны и, чувствуя прилив уверенности, отодвинула ткань рубашки. На месте кровавых разрезов, что чётко виднелись вчера, теперь белели затянутые тонкой кожей шрамы.       Исгерд собралась уходить, как вдруг её запястье крепко сжали. Незнакомец неожиданно проснулся — всё ещё в бреду, он не совсем понимал, что происходит. Исгерд с ужасом увидела дикую решимость в его взгляде и то, каким раскалённым стало его тело — от одних только пальцев, сомкнутых у неё на руке, на коже образовался ожог. От боли и страха она охнула и упала назад. Её тут же опустили. Жёлтые глаза незнакомца прояснились на миг. Он смотрел вполне осмысленно, пока Исгерд отползала, не отводя глаз, подальше от опасного компаньона. Как вдруг он тяжело выдохнул. Почти с облегчением. Видимо, не признал в ней угрозы. Что-то сказал на непонятном языке. Тихо, почти с надеждой.       — Я… Не понимаю, — Исгерд всё ещё пыталась перевести дыхание и немного успокоиться. Они смотрели друг на друга пару долгих мгновений. С удивлением, интересом, непониманием. Но лихорадка снова накрыла лавовой волной, и незнакомец с дрожью отключился. Исгерд поспешила наружу.       Еды. Нужно просто найти еды. Девушка старалась выбросить все остальные мысли из головы, хотя сердце стучало часто и громко, отзываясь в ушах неприятным гулом. Она проверила — светло-голубой магический барьер — а он всё-таки был — не позволял ей пройти дальше, на следующий этап каменной лестницы. Быть может, разумнее было бы сбежать — нет никаких гарантий, что рыжеволосый незнакомец, придя в себя, не нападёт — но Исгерд было слишком страшно снова остаться одной. С запада приближалась тяжёлая свинцовая туча. Редкие сосны трепетали под порывами ветра. Уйти далеко от пещеры означало бы верную смерть. А ещё хотелось побороться.       Следующие несколько часов Исгерд провела, ползая на коленях между заснеженными кустарниками. Охотиться тут не на кого — здесь попросту никто не живет. Ни мышей-полёвок, а уж тем более зайцев. Несколько кустов с острыми, будто зубы, шипами, требовали дань кровью за свои бордовые мелкие ягоды. Исгерд дрожала, но продолжала собирать скудную пищу. Кровь измазала одежду, капала на снег. Удивительно, как жестоки могут быть северные растения. Такие же, как и весь окружающий пейзаж. Когда красных ягод больше не осталось, Исгерд измученно выдохнула. Слёзы непроизвольно лились из глаз, она устала от мелкой, но пронзительной, беспокоящей боли. И холода. Всепоглощающего холода до самых костей.       Исгерд задержала дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то было не так. Слабость в ногах. Муть перед глазами. Странные мысли. Чужие голоса в завывании ветра. Исгерд с силой заморгала, пытаясь прогнать мираж. Магический барьер звенел и никак не поддавался. Но и сил, чтобы продолжить путь, у Исгерд не было. Она завернула ягоды в ткань и медленно побрела обратно в пещеру. Туча быстро приближалась, это единственный выход, если она хочет жить. Пульсирующий жар в висках не позволил думать иначе.       — От тебя пахнет дова, но ты не из нас. Кто ты?       Первое, что встретило Исгерд в логове — незнакомец и его вопросы. Но у неё попросту кончилась энергия. Даже на удивление или заботу о безопасности. Она увидела огонь. Странный, гладкий, мощный. Девушка упала на колени возле живительного тепла и без раздумий протянула к нему уставшие поцарапанные руки. Пламя было оранжево-красным, ровным. Неестественным, но Исгерд в тот момент было всё равно. И то, что настоящему огню нечем было бы питаться на голом каменном полу — тоже. Магия, да и только.       — Я Исгерд, — произнесла она с трудом. Язык отказывался шевелиться, во рту пересохло.       — Это не помогло.       Незнакомец усмехнулся. Ему наверняка было лучше, если он в состоянии язвить. Девушка улыбнулась в ответ.       — Увы, это всё, что я о себе знаю, — Исгерд было так хорошо. Зубы стучали от озноба, но вместе с ним в душе поселилось нездоровое тепло. — Меня послали к каким-то Седобородым после…того случая. У стражников получилось уронить на дракона остатки крепости, я случайно оказалась рядом. Он погиб. А меня едва не вывернуло наизнанку из-за его…души? В общем, я здесь.       Признание прозвучало, как жалоба, и Исгерд прикусила язык. Ей следовало бы поменьше говорить о себе — ярл Вайтрана предупреждал о тех силах, кто может начать на неё охоту. Из зависти, страха или просто, чтобы удалить непонятную переменную в своих играх. Леса, моря, существа. Пламя играло тенями на стенах, вырисовывая силуэты как чудовищ, так и прекрасных сказочных созданий. Исгерд зачарованно следила за их переливами. Незнакомец тоже перевёл взгляд на костер. В его жёлтых глазах стихия становилась ярче в сотню раз, оживляясь, превращаясь в расплавленное золото.       — Ешь, — Исгерд махнула рукой в сторону ягод, чувствуя благодушие и болезненную эйфорию. — Всё, что смогла найти.       Незнакомец медлил. Он был голоден, но вид ягод не располагал на плотный ужин. Всё же, сдавшись под напором нужды, он молча сдвинулся с места и начал есть. Медленно и аккуратно, словно впервые пробовал что-то подобное. Исгерд смотрела на него без стеснения. Лихорадка стёрла страх, оставив любопытство и нездоровую радость.       — Ты маг? Огонь получился очень красивый. Научишь?       Взгляд глаза в глаза оказался слишком долгим. Исгерд нахмурилась. Неужели, её просьба настолько неуместна? Наконец, незнакомец отвернулся и выдохнул. Струя огня долетела до стены пещеры, разбилась на отдельные всполохи. Пещера на миг осветилась полностью — оранжевым, тёплым светом, как таверна в уютный вечер. Исгерд прикусила щёку изнутри, чтобы не выдать своего изумления слишком явно. Что-то ей подсказывало, что товарищ по несчастью не похож на обычного мага. Да и на мага в принципе. Тишина стала невыносимой.       — Как тебя зовут?       Он посмотрел на неё так яростно и одновременно испуганно, что Исгерд ошарашенно поняла, что больше не решится задавать вопросы. Костёр погас. Исгерд закуталась во всю одежду, что у неё была, обхватила себя руками и легла спиной к незнакомцу. Если бы он хотел её убить, то уже бы это сделал. Впереди предстояла очередная неспокойная ночь.       Утро встретило её ненастьем. Ночью разыгралась буря с безумными порывами и напором снега. Сколько ещё она собиралась длиться, никто не знал. Исгерд бессильно лежала на боку, наблюдая, как незнакомец беспокойно ходит кругами по пещере. Раны его полностью затянулись. В центре пещеры снова горел огонь, но Исгерд он больше не радовал. Ей было душно. Страшно. Она всё-таки заболела, дышать было сложно, лежать на месте — тоже, но встать у неё не получалось. Нужно пробовать ещё. Инстинкты кричали ей о том, чтобы двигаться вперёд. Промедление без еды и крова казалось растянутой во времени гибелью.       Опираясь на стены и собственное упрямство, дошла до выхода из пещеры. Осторожно выглянула — Исгерд провела здесь слишком много времени. Наружность встретила её холодным приветствием. Она давно не была уверена, сможет ли выздороветь самостоятельно. Седобородые наверху. Может, они могли бы помочь. Или, с другой стороны, спуститься обратно к деревне было бы лучшей идеей. Но не оставаться один на один с болезнью. Это страшно ещё с детства, когда во время лихорадки хочется прижаться к родителям и не отпускать их.       Исгерд почувствовала, как сзади кто-то подошёл — волна тепла от него смягчила порывы северного ветра. Девушка не обернулась.       — Ты не дойдёшь, — выдохнул незнакомец задумчиво, словно прочитав её мысли.       Исгерд сильнее сжала пальцами уступ, не в силах ни спорить, ни соглашаться. Болезнь толкала её к действиям. Бороться за жизнь. Идти. Погибнуть в пути или в забытой пещере — вот и весь выбор. Незнакомец поймал её за локоть, мешая уйти в буран. В его голосе читалось раздражение:       — Я могу пом…       Исгерд его уже не слышала. Она плавно оседала на покрытую снегом заледеневшую землю. Последнее, что она запомнила — тёмно-рыжие волосы и тёплые руки того, кто понёс её обратно в их убежище и темницу одновременно.       Ей снились сны. Жуткие, кошмарные. кровавые. Она вертелась во сне, пот испариной проступил на лбу. Крылья, свобода, боль, отчаяние. И, наконец, падение. Громко, страшно — вокруг крики, стоны, хрипы. Грохот рушащихся скал, предсмертный рёв и огонь. Очень много огня. Но ей холодно. Так холодно. Последний взгляд в небесно-голубое небо, которое так давно служило ей домом. Вид продолжающих сражение крылатых собратьев. И — пустота. Липкая, чёрная сажа, что забивается в лёгкие и не позволяет сделать вдох.       С отчаянным криком Исгерд вырвалась из лап сна и попыталась вскочить на ноги. Она чувствовала, как к горлу подступил огонь. Это не просто саднение, простуда — раскалённый металл в собственной глотке. Слёзы текли из глаз, она не могла их остановить. Кто-то силой заставил лечь её обратно. Исгерд сопротивлялась изо всех сил, но чужие руки были сильнее. Наконец, она успокоилась, позволив себя обнять. Болея, нуждалась в тепле. Так она провалились в следующий сон. Были ли это воспоминания из прошлых жизней, болезненный бред или навеянная книгами фантазия — Исгерд не могла с этим бороться.       Когда она в следующий раз пришла в себя, то почувствовала небывалую лёгкость. Словно парила. Исгерд улыбнулась, а открыв глаза, поняла, что не так далека от правды. Она все ещё была смертельно горяча, но у неё хватило сил спросить:       — Куда мы летим?       Её слабый голос потонул в потоках, которые образовывались, когда дракон рассекал крыльями чистый горный воздух. Исгерд наклонила голову, чтобы посмотреть вниз. К счастью, туман был настолько плотным, молочно-белым, что ничего не было видно. Исгерд благодарно выдохнула — она не уверена, что выдержала бы пейзаж под собой без головокружения и паники. Тем не менее, её услышали.       — Я отдам тебя Седобородым. Они умеют врачевать, а я нет.       Исгерд держалась крепко. Она посмотрела — её руки обхватили красную чешуйчатую шею. Тёплую и надежную. Девушку пробила лихорадка, но не только из-за болезни. Она отчего-то прекрасно понимала, кто это.       — А они научат меня дышать огнём, как ты? Было бы очень удобно. Обычная магия у меня не выходит.       Дракон фыркнул, что было похоже на смешок. Исгерд прижалась крепче. Ей было странно, но именно на безумной высоте в компании дракона она впервые чувствовала себя комфортно.       — Это передаётся по крови. Им далеко до нас.       — Значит, летать ты меня тоже не научишь?       — Посмотрим на твои успехи. Меня зовут Одавинг.       Исгерд кивнула и только прижалась к чешуйчатой шее ближе. Закрыла глаза. Что бы ни подкинула ей судьба впереди, она точно знала, что не сможет это предугадать. А значит, не стоит и пытаться. У Севера своё, особое чувство юмора.