Записки этой осени

Уверено шагая по коридорам «его» школы, Джебом ведёт кончиками пальцев по шкафчикам, вырисовывая невидимые линии, будто хочет узнать о каждом с помощью психометрии, которой к сожалению (счастью) не обладает. Мысли настолько поглотили его, что он делает это скорее по привычке, нежели осознанно. Отмирает лишь тогда, когда шкафчики заканчиваются, и его пальцы уже касаются воздуха. Удивленно уставившись на замершую в воздухе руку, парень резко ее отдергивает и осматривается вокруг — наверное он выглядит странно. Не заметив ни души рядом, нервно поправляет пиджак и направляется в кабинет, в котором уже как пару минут идет урок. Учитель даже не реагирует на опоздавшего, продолжая рассказывать про важность какого-то произведения, которое они, по-видимому, проходят. Джебом слышит ее и своего друга, интересующего, где тот был, сквозь пелену, поэтому лишь отмахивается, отворачиваясь к окну. Осень уже полностью вступила во владения, поэтому яркие переливающиеся краски, на сером блёклом фоне, представляются обзору юноши и радуют его глаз. Не хватает дождя, — думается ему. — была бы картина как он сам. — Так тебе, хлюпик, — слышится рядом с юношей, и он открывает глаза, чтобы посмотреть, как парень перед ним сворачивается весь — от боли. Джебом лишь заправляет свои длинные черные, — можно было бы сказать, как его душа, но на самом деле лишь как его глаза -, пряди за ухо и отворачивается. — Эй, Джейби, думаю мы тут закончили. — Джебом кивает, осматривает поле битвы или точнее место унижения\уничтожения, и пару минут смотрит на кровь. Она — это красные листья, единственное что скрашивает Джебомово существование, ведь серый фон — это его жизнь. Что тогда желтые листья? И почему не хватает дождя? Джебому приходится выйти на улицу, так как у его парней какие-то проблемы, которые они видимо не могут решить без него. Как дети беспомощные, ей-богу. Им не в настроении, у него болезнь под названием «меланхолия», ему хочется лишь смотреть в окно, и думать о своём, а не решать чужие проблемы. Сейчас не до разборок, может чуть позже, но не сейчас. Раздражает, что приходится все равно влезать. Безмозглые, — уже думается ему, через пару пролетов лестницы. Он молчаливым взглядом спрашивает, что случилось. Выглядит, наверное, агрессивно. Совсем не жаль. Они его отвлекли и их спасет лишь, если не зря. — У этого парня на нас компромат, — сглатывая слюну, говорит Джексон. Единственный кто решается говорить с Джейби, когда тот не в настроении. — Он заснял позапрошлый вечер, где мы… ну ты знаешь. Джебом переводит свой взгляд на парня чуть ниже него, в круглых стрёмных, по его мнению, очках, в идеально выглаженной одежде и с неприятной идеальной укладкой. Тот на удивление спокоен, хоть и прижат к стене да окружен бандитами школы. Стоит слегка сгорбленно, что совсем не вяжется с его аккуратным стилем, придерживает рукой рюкзак за лямку и смотрит теперь на него — прямо в глаза. Такой уверенный. Джебом бесится еще больше. — Чего ты хочешь? — не церемонясь спрашивает Им и подходит ближе, пытаясь нарушить личное пространство и привести собеседника в дисбаланс. Тот по-прежнему спокоен. Раздражает. Раздражение, на самом деле, самая используемая эмоция Джебома. — Спокойствия, — отвечает тот. — Делайте с другими что хотите, а ко мне не подходите, — замолкает. Больше никаких требований? Кратко и по существу, — Иму нравится. — И зачем я сюда притащился? — злобно на одном дыхание выдает Джебом и поворачивается к Джексону, который лишь улыбается в ответ — никакого чувства самосохранения. — Так ведь он сказал: условия не скажет, пока главного не позовём, — Им вновь смотрит на незнакомца, тот пожимает плечами. — Для них твое слово закон, — кратко выдает он. — Не трогайте его больше. Все? — незнакомец кивает. — А теперь разошлись все. Нечего толпиться, а то подумают, что вы что-то замышляете, — и тут же скрывается в здание школы. Джебом всё думает почему его жизнь сравнима с картиной за окном. Он видит в ней себя и кровь, но что означают другие элементы, так и не понимает. Хочется, чтобы осень тянулась бесконечно, пока он не разгадает загадку, которую сам же и придумал. Она не дает ему покоя, мешает спать и функционировать как человек. Им думает у него депрессия, но потом решает, что сам себе все надумал и идёт с ребятами на стрелку. Пора выпустить эмоции, в последнее время он в них тонет не меньше, чем в мыслях. В классе такой шум и гам, но Джебом все равно умудряется задремать на большой перемене, положив свою голову на ладони. Ему в последнее время нездоровится и всё что хочется это: спать, и чтобы все уже оставили его в покое. Но мечтам, как всегда и бывает, не суждено сбыться. Слышится неприятный скрип стула, режущий по ушам, а после тихое незнакомое «Джейби». Им лежит еще пару секунд, делает пару вдохов и выдохов, чтобы успокоиться и не начать грубить с первых же слов, или еще хуже бить. Приподнявшись, Джебом смотрит в лицо того, кто потревожил его спокойствие и узнает в нём незнакомца с дурацкими очками и ужасной укладкой, которого он видел может месяц, может пару недель назад. Время потеряло значение, в последнее время. Им первым делом снимает с собеседника очки: во-первых, если он все-таки его ударит, чтобы не разбить; во-вторых, они его раздражают. — Что? — раздраженно произносит юноша. Незнакомец слегка удивлен таким действием собеседника, но ничего против не произносит — хоть что-то хорошее. — Вы не должны трогать моего друга тоже, — выдаёт он, и Джебом приподнимает бровь в вопросительном жесте. — С чего бы? Такое в условиях не было. То, что ты сразу не подумал о своем друге, не моя проблема. — У меня все еще есть видео, — последнее что слышит Им, прежде чем вздохнуть и с силой потянуть того за шиворот на себя. — Ты приходишь в мой класс, отвлекаешь меня ото сна, чтобы предоставить мне какие-то условия, которые мы обсудили еще в прошлый раз. Ты возможно не понимаешь, но я не собираюсь скакать на задних лапах, только из-за того, что ты оказался не в том месте, не в то время, — тянет еще сильнее. — Ты можешь хоть сейчас отнести свое гребаное видео, хоть к директору, меня все равно на нём нет, а мои друзья… Ну ты же меня не осудишь, ты же про своего тоже забыл. Только для начала подумай сколько проблем тебе это принесет. Гарантирую, тебе уж точно придется сказать «прощай» своему спокойствию. Я понятно объясняю? — Джебом обычно не такой грубый, но в последнее время его настроение не поднимается выше «дерьмовое», поэтому это как выплеск всего накопившегося. Школьники рядом пытаются игнорировать происходящее, чтобы самим не оказаться позже в подобной ситуации. Кто они такие, чтобы влезать в чужие дела? — Понятнее некуда, — все еще самым спокойным тоном отвечает незнакомец и отстраняется. Он без самосохранения живет? — Почему к нему? Почему Джексон крутится вокруг него, а не кого-то другого? — продолжает парень, будто сейчас ничего не произошло. Ненормальный. Джебом, который был уверен, что разговор окончен, громко вздыхает. Этот парень просто непробиваемый. Может стоит все же затеять с ним драку? Да вроде по условиям их сделки нельзя. Жаль. Этот парень явно ходит на грани. — Почему бы тебе не спросить это у Джексона? — звучит достаточно раздражённо. — Не знаю, — он испытывает его терпение, определенно. — Мне кажется он меня избегает, — Джебом смеётся. Незнакомец в недоумении приподнимает бровь. — Что? Ты мне не веришь? Мне незачем тебе врать. — С чего бы ему тебя избегать? — усмехаясь, интересуется Им и, поставив свой локоть на парту, устраивает голову на ладонь. — Не знаю, — вновь звучит из уст, и Джебом снова наигранно смеётся. — Я несколько раз подходил к нему и говорил ему, чтобы он отвязался от Марка. — Ах, Марк, — улыбается как чеширский кот. — А с самим Марком ты говорил по этому поводу? — Он говорит, что все в порядке, но… — Не знаю, как оказался в вашем любовном треугольнике, — снова слышится короткое «что», которое Джебом игнорирует. — Они должны были сказать тебе сами, но так и быть я поделюсь секретом, чтобы ты отстал от меня, дружок Марка. — Я не дружок… — Они встречаются. Уже давно вроде, но я не уверен. Вопрос исчерпан? Разбирайся с ними сам. И в следующий раз, когда решишь отвлечь меня ото сна, готовься к разбитым очкам и носу — мое тебе предупреждение, — просто пугает не более. Джебом вновь расплывается по парте, уже не видя шокированное лицо парня и как тот на всех парах покидает кабинет, даже позабыв про очки. Листья под ногами приятно шуршат и разлетаются в разные стороны. Джебом бы сравнил с золотом, но оно ему не нравится. Ему по душе сравнивать желтые листья, покрывающие весь тротуар, с рекой. Будто вот он пинает воду и яркие брызги, цвета солнца, расходятся в разные стороны. Что означает желтый в его жизни? — Если ты знал, что я встречаюсь с Марком, почему не рассказал парням? — нервно ходя из стороны в сторону, спрашивает Джексон. — Потому что ты мой единственный друг, не хотелось бы потерять тебя, знаешь ли, — пытаясь наиболее безэмоционально сказать Джебом, но у Джексона все равно глаза на мокром месте. Слишком чувствительный. — Они тебе жизни не дадут и живого места не оставят, если узнают. Даже я не смогу помочь, ты же знаешь. Поэтому, будь осторожнее, ладно? — Я тебя люблю. — Иди к черту, Джексон. Рядом ребята слушают Джексона, который в красках описывает как раскидал троих в одиночку, и громко поддерживают его историю. Им боится, как бы, когда-нибудь, кто-то также не рассказывал историю о том, как избил самого Джексона Вана. Джебом разглядывает свои побитые костяшки, пока курит сигарету. Наверное, в его жизни слишком много красного, приходит первая мысль после побоища. Ему нравится, когда мысли отходят на задний план, может быть поэтому он все еще в этом всём участвует. — Эй, Джейби, почему мы не можем побить этого Марка? Он нагрубил мне вчера. Видимо забыл, кто здесь всем заправляет. Разве мы не должные его проучить? — Без почему. Сказал нельзя, значит нельзя. Что-то непонятно? Можем поговорить один на один после школы, если хочешь оспорить мое решение. — Да ладно, что ты сразу в крайности. Нельзя так нельзя, понял я. Джебом лишь громко вздыхает. Он, к сожалению, не может спасать их вечно. Погода до безумия пасмурная. Серый чуть ли не превращается в черный. А дождя все также нет. Ветер зато дует так, что ноги идут скорее по инерции, нежели по желанию. Может просто улететь? Вместе с порывами ветра до Джебома долетают знакомые голоса. Кажется, кого-то снова бьют. Слышится голос одного из его ребят, и он направляется туда большими шагами. Никто сегодня не предупреждал его о нападение, а все должно проходить через него — в этом суть. Он в этом всём только ради этого — чтобы контролировать все, чтобы ничего не вышло из-под контроля. Им Джебом посвятил этому всю школьную жизнь — быть главным злом ради благого дела. Он оказывается на месте преступления буквально в ту же минуту и, к своему сожалению, обнаруживает в траве лежащего Марка, которого окружают его ребята. Джексон им такого не простит. Ему не простит тоже. — Я что не ясно выразился? — сквозь сжатые зубы произносит Джейби, и как только главный, всей этой компании, поворачивается к нему, бьет ему со всей силы по лицу. Никто за него не вступается. — Ты теперь игнорируешь то что я тебе говорю, — произносит скорее, как факт и наносит новый удар. — Решил стать главным и принимать решения, так докажи мне это сначала. Вся компашка расходится, усыпая Джебома извинениями и фразами по типу «мы не знали». Ему плевать, лишь бы убирались подальше, пока и их не разукрасил — паршивое настроение этому сопутствует. — Куда тебя отвести, Марк? — тихо интересуется Им, аккуратно приподнимая парня. — Спасибо, — звучит из его уст. Джебом думает, что должен слышать проклятия, а не это. — К Джинену. Я покажу куда идти. Джебом у Джинена — который оказывается тем странным парнем в ужасных очках — не остаётся, даже чтобы обработать костяшки. — Джебом, спасибо большое что помог Марку. — Это произошло из-за того, что я не смог их остановить. Тебе не за что меня благодарить, это моя вина, — смотрит в пол, чем еще больше злит Джексона. — Что? Нет! Ты буквально спас его! Твоей вины нет в том, что они такие уроды. — Я их создал. — Ты не создавал их! — уже кричит Джексон. — То, что ты их глава, не значит, что ты берешь всю ответственность на себя. Ты предотвратил столько избиений и обуздал хаос. Ты не можешь полностью остановить их, но ты усмиряешь их — это важно! — Я уже так не думаю, Джексон. Будто ничего не изменилось. Они все еще избивают ни в чем неповинных людей, только теперь я стою рядом с ними — вся и разница. Я думал, что могу их контролировать. Что стычки на стороне действительно с плохими людьми утихомиривают их пыл, но это же не так… Сколько таких дел за моей спиной они провернули? Ничего не поменялось. — Джебом, прекрати, — уже более спокойно начинает Джексон и садится рядом, укладывая свою руку на колено друга. — Мы сделали все, что могли. Теперь это больше похоже на обычную школу, нежели на ад, когда мы перешли сюда. Школьники перестали пытаться себя убить, практически никто отсюда не переводится и более-менее все чувствуют себя в безопасности, поверь мне — я знаю это. Им молча смотрит на Джексона и будто думает о том, принимать ли эти слова или корить себя дальше. — Что такое желтый в моей жизни, Джексон? — Джебом ждёт, что друг начнёт смеяться, ведь вопрос совершенно не в тему и абсолютно странный, но Джексон, как всегда, удивляет его. — Надежда? — улыбаясь отвечает он. — Все наладиться, Джебом, — он всегда понимал его без слов. Джебом снова понимает, что готов драться за него и за Марка — раз уж он так дорог Джексону —, насмерть. И последний вопрос осени: почему не хватает дождя?