***
Сперва прозвенели колокольчики, а потом кто-то начал настойчиво разыскивать покойников. «Доёбываться», как говорили нынче. В двадцать первом веке язык стал донельзя вульгарным, но некоторые слова отражали суть краше. Чем был особенно хорош Северный Александрийский, так это концентрацией жизненной энергии. От западной купеческой гавани ничего не осталось, однако взамен полуостров застроили хоромами и заселили школярами, склонными к сварам и блуду. Увы, принять в них непосредственное участие удавалось лишь изредка. Большую часть времени он мог только наблюдать, вспоминая отобранные раньше срока услады. Проникать в комнаты общежитий, аудитории и спортивные комплексы. Когда нет тела, препятствий тоже нет. Теперь это также называли «реалити-шоу». Те четверо с кладбища приближались к «Promontorium Occidentale» — два молодца и две девицы. Белобрысая нарядилась соблазнительней, зато обувь рыжей светилась. Какое-то новое диво. По улице проехал патрульный автомобиль службы безопасности кампуса, и четвёрка сделала вид, будто вовсе не намерена проникать в здание. Какая удача, что лишь притворились. Студенты пропали ненадолго в саду, и полминуты спустя отворилась не запертая строителями задняя дверь. Эхо в пустом доме оглушало. Молодёжь испокон веков была слишком громкой. Все говорили по-датски, но один из молодцев — с акцентом. Заяц-китаец, вестимо. — …Всегда хотела посмотреть их зал собраний, — сказала одна из девиц. — Я тоже. Само собой. Китайцев туда тем более не допускали. — Вы там не торопитесь, — произнесла вторая девица и хихикнула кому-то: видать, спутнику, чьи шаги были тише, но тяжелее. — Мы пока наверх заглянем. Славный выбор. Каблуки стучали ближе. Голоса разделились. — Смотри, лестница опущена. — А ты бы сам не нашёл рычаг? — проворковала девица с нажимом на последнее слово. — Нашёл бы, конечно. Я тусил у ромеев не раз! Лохматая голова молодца показалась в люке. Он огляделся, как домовёнок ночью под крышей терема. Поднялся на чердак первым и подал руку спутнице. — Спасибушки. Оказавшись наверху, девица закружилась в танце. Споткнулась в потёмках о пустое ведро и взвизгнула, но молодец вовремя её подхватил. — Блядь! — выругалась она. — Сколько строительного дерьма. Сегодня вы все такие вовремя, как супергерои. — А то. Надо найти, где свет включается. — Даже не думай. Увидят же с улицы. — Точняк. На девицу трудно было не засмотреться: румяна, фигуриста, белые волосы собраны в высокую причёску. Её жопа на длинных стройных ножках в кожаных сапожках возбуждала столько греховных мыслей, что даже грязные слова из красных уст не отвращали; напротив — желание заполнить их своей плотью только росло. Чем была особенно хороша пересменка Нави, так это возможностью перейти границу и оказаться в Яви физически. — Ты говорил, отсюда салют видно. — Девица прислонилась к стремянке, закидывая одну ногу на ступеньку. — А то, — молодец будто позабыл более сложные фразы. — Отпразднуем сами, пока новгородцы не начали? Он смахнул прядь со лба и, не дожидаясь ответа, решительно поцеловал зазнобу. Та с готовностью прогнулась навстречу, засасывая молодца ещё пуще. Оставшиеся внизу заяц-китаец и рыжая светлячок громко восхищались ассирийскими розами. Молодец запустил ладонь девице под юбку, прихватывая за голую жопу. Не прекращая лобызаться, они сняли шубку и оставили висеть на стремянке, как чучелко. — Блядь, холодно, — капризно посетовала девица. — Я тебя согрею. — Высвободив из платья её правую грудь, он припал к ней ртом. Томно застонав, девица запрокинула голову. Серёжки-висюльки позвякивали о лестницу. Голоса двух других школяров стихли в глубинах большого дома. Молодец вернулся к губам девицы, одновременно укладывая на её жопу обе руки. Девица обвила его за шею. Потом полезла яркими когтями под кафтан с буквами, какие обычно носят атлеты. Оба так увлеклись, что скрип паркета под зрительской ногой им не помешал. — М-м-м, трахни меня, Рольф, — скорее приказала, чем попросила девица, поворачиваясь спиной и приспуская трусики-ниточку. — Ага, — браво выдохнул раскрасневшийся молодец. — Выеби прямо здесь. — Девица опёрлась о стремянку и отпятила соблазнительный зад. Рольф довольно запыхтел, расстёгивая штаны и пристраиваясь. Так-так. Сладострастные утехи в Велесову ночь. На его территории. Без его участия. Оставаться в стороне и дальше было невозможно. Ратко кашлянул, привлекая внимание. — Какой замечательный вечер. — Ну почему всегда при его появлении любовники отскакивают друг от дружки, как ошпаренные? Он ведь совсем не страшный. Наоборот, привлекательный мужчина в расцвете сил. Так сразу и не дашь четыре столетия. — Покорнейше прошу меня простить. Не хотел вас пугать. Девица взвизгнула, выпрямляясь и засовывая грудь обратно в лиф платья. — Ты откуда вылез, вуайерист хренов? — Её молодец был взбешён: раздувал ноздри и злобно зыркал на него. Ратко почесал аккуратную бородку и прищурился, зная, что особенно неотразим в такие моменты — как насмешливый бог или артист с движущихся картинок. Наверняка юнцы сейчас гадают, откуда взялся этот обольстительный высокий брюнет в дорогом плаще, отороченном чёрным мехом. Кто он? Профессор? Банкир? Новый владелец здания? Просто прохожий? Или кто-то поинтереснее? Ратко не знал, есть ли в их мире его изображения, но повод запечатлеть такого красавца был точно и не раз. — Предлагаю навести уют. Простейшим из магических пассов Ратко поменял убранство: пыльный и пустой чердак превратился в шикарную спальню. Когда-то в их с сестрой тереме была такая же — с огромной постелью, дорогой мебелью, позолоченным подсвечниками и китайскими красивыми безделушками. Ратко щёлкнул пальцами, и свечи послушно вспыхнули, разбавляя темноту пляшущими на стенах тенями. — Так гораздо лучше, не правда ли? Студенты стояли в ряд, разинув рты и вращая головами, как дети на ярмарочном балагане. — Так ты… — вымолвила девица. — Барыга, — закончил молодец. — Что за дурь ты распылил? Ратко смерил его коротким взглядом. По всему выходило, что Рольф никогда не хватал звёзд с неба. Не страшно. Им сегодня не счета изучать. Молодцем он займётся потом. А сейчас… Ратко снял плащ, швырнул его на другой конец комнаты — плотная ткань послушно взметнулась в полумраке, заставив пламя свечей дёрнуться, но не погаснуть, и опустилась на спинку кресла. — Подойди, — потребовал Ратко, обращаясь к девице. Та колебалась. Рольф пришёл в себя первым: придержал её за руку. — Стой! Он может быть опасным. — Насупив брови, выдвинулся на шаг вперёд. Обратился к Ратко: — Не знаю, что ты за хрен такой, но лучше проваливай, пока я тебя не сломал. Какой самонадеянный! И красивый. Ратко представил, как заставит его выкрикивать своё имя, и не удержался от широкой улыбки. Но это случится чуть позже. — Замри! — небрежным жестом он отправил Рольфа к противоположной стене. Наложил обездвиживающее заклятие. Пусть смотрит, но не мешает. Сам уселся на край кровати, перевёл взгляд на девицу: — Иди ко мне, душенька. — Что ты с ним сделал?! — она задыхалась от возмущения и ужаса. — Отпусти его! Рольф слабо шевелил руками и ногами, как приколотый булавкой жук, и корчил гримасы в духе «я тебя на клочки порву». Во время полёта к стене его смешные синие портки вновь сползли до щиколоток, из-за чего угрозы звучали вдвойне забавно. А вот истерика с упрямством девицы забавными не были. Ратко терял терпение. Он и при жизни не отличался благодушным нравом, тем более после смерти. Когда тебя сжигают живьём на костре, это обычно плохо сказывается на характере. Цветана не даст соврать. — Ко мне! — рявкнул он. — Сейчас же! Девица дёрнулась в его сторону скорее инстинктивно, нежели осознанно. Добрый окрик пастуха пробуждает овечек даже в строптивых. — Кто ты вообще? — прохныкала она. — Кажется, я видела чувака в таком прикиде на сайтах Тиры. — Следом на неё сошло озарение, какое случается в лихой момент от резвой работы ума, и девица округлила глаза: — О-о-о, мы что, дозвонились?! Какая же она болтливая всё-таки! Ратко надоело церемониться. Он поманил её к себе пальцем и, не дожидаясь новых вопросов, ухватился руками за платье на груди. Рванул в стороны. Шили в двадцать первом веке безобразно — тонкая ткань с треском поддалась и сползла с плеч, оголяя маленькие груди с крошечными сосками. Не густо, но в его положении мёртвого колдуна привередничать не приходилось. — На колени! — приказал Ратко, красноречиво расстёгивая пуговицы на кафтане.***
Подсвечивая интерьеры огромного, холодного и пустого дома телефонным фонариком, Тира ощущала себя Ларой Крофт. Ну а Бин, видимо, был её Лу Реном. Бывший зал собраний выглядел даже круче, чем Тира себе представляла. Словно кусок древнеримской виллы, встроенный в типичный для кампуса новгородский особняк времён промышленной революции. Большую часть мебели увезли, но штуки вроде декоративных колонн остались на своих местах. Не какое-нибудь фуфло пенопластовое, а стильная каменная подделка под Европу. Так просто их не выселишь, в отличие от студентов. — Какой классный греческо-этрусский орнамент! — обрадовался Бин. — И букрании среди ассирийских роз. Платформы Тиры мерцали полицейским красным и синим, и полуобнажённые люди с мозаичного пола будто разбегались в разные стороны, как наркодилеры с вечеринки. Кроме еженедельных дискуссий о политике, в культурную программу «Promontorium Occidentale» входили стилизованные попойки. И, по слухам, оргии тоже. Какой Рим без оргий? К сожалению, попасть на одну из них лично Тира так и не успела. Театральные маски и орлы с распростёртыми крыльями взирали со стен на пустой зал, где когда-то лилось пиво и кипела половая жизнь. Высокий потолок был раскрашен под звёздное небо. Тира представила в красках, как студенты из Нового Рима убегали отсюда в свой последний день Помпеи, поражённые гневом деканата. — Ух ты, совы! — продолжал восхищаться Бин. — Ты когда-нибудь видела сов в колеснице Меркурия? Тира бросила взгляд через плечо. — Совы? — Глянь сама! Заинтригованная, она пересекла зал наискосок. Они с Бином подсветили рисунок вдвоём. И правда: колесницу по небу несли совы. Тира полезла включать камеру, намереваясь сфоткать картинку, когда окно с видом на Сиатль без всяких на то причин распахнулось. В тот же момент батарея её смартфона разрядилась в ноль. Крупная сова тёмной масти влетела внутрь через образовавшийся проём, спикировала в центр квадрата ровно посередине зала, и — раз! — обратилась человеком. Бин выронил телефон. Секунду назад сова, а теперь женщина стояла к ним лицом. Такая же обнажённая и прекрасно сложенная, как нарисованные античные атлеты у неё за спиной. Она взмахнула рукой, направляясь в их сторону и не отрывая пристального взгляда от Бина. В тёмных, почти чёрных, глазах явственно читалось изумление вперемешку с вожделением — так обычно смотрят на редкую, но желанную вещь. Тиру женщина, казалось, не замечала вообще. Только взмахнула рукой в странном жесте. Стоило ей сделать несколько шагов, как пол между колоннами провалился, и в образовавшееся пространство из ниоткуда с шумом хлынула вода — будто бы из воздуха, — стремительно превращая зал в огромный бассейн. «Они сами тебя найдут, если посчитают нужным», — вспомнила Тира. А ещё — сов с герба купцов Грихновых. Воздух стал тёплым и влажным, как в термах. Тира перевела взгляд с женщины-совы на заполняющийся водой провал и обратно. Чего уж там, незнакомка была секси: с бледной, как мел, кожей и длинными чёрными волосами. Тира словно попала в новгородскую сказку, где творятся всякие чудеса — птицы обращаются девами, а помещения меняются по щелчку. Она машинально прижалась спиной к колонне, но вода перестала прибывать ровно в тот момент, когда достигла краёв. — У тебя диковинные глаза. Люблю такие, — голос у незнакомки был под стать ей: низкий, грудной, загадочный. Она успела вплотную приблизиться к Бину. Тот ошарашенно застыл и не сводил с неё испуганного взгляда. — Смею надеяться, остальное тоже порадует. Тс-с! — незнакомка прижала палец к губам Бина. — Ты должен оголиться. Быстрее! Бин простонал что-то нечленораздельное и жалобное, а затем дисциплинированно бросился исполнять приказ, как у медсестры в кабинете. Приспустил штаны, будто его в задницу уколоть собрались. Зная скромный образ жизни однокурсника, Тира могла предположить — ему не шибко много голых женщин выпало повидать, и уж тем более вряд ли приходилось раздеваться перед ними. Грихновых казнили за чёрную магию и прелюбодеяния. Ходили слухи, что близнецы не гнушались любви друг друга — братской и не очень. И вот они, перед ней: магия с прелюбодеяниями. Выходит, это не выдумка невежественных людей семнадцатого века? В Тире боролись исследовательница и перепуганная девчонка. Она чуть не ляпнула: «А ты и правда Цветана?», но вовремя прикусила язык, медленно огибая колонну по кругу. Осторожно пятясь к выходу. Надо позвать Рольфа и Хайди. Кого-нибудь. И как-то отбить Бина, пока его не изнасиловала четырёхсотлетняя ведьма. — Стоять! — Тира не видела её, но отлично расслышала. И хотя не собиралась этого делать, замерла на месте. — Вернись и подойди ко мне! Нужно было бежать. Добраться до холла и крикнуть «На помощь!». Вместо этого Тира выглянула из-за колонны. Цветана стояла там же, где Тира её оставила — перед Бином, только теперь сжимала в ладони его эрегированный член. Внезапно немаленький. Тиру она по-прежнему не удостаивала взгляда. Зато обращалась явно к ней: — Оголись и вставай на колени! Тира послушно выполнила и этот приказ, предварительно бросив на пол куртку и шарф, чтобы удобнее было. Всё-таки пол холодный и каменный. Руки и ноги будто привязали к невидимым ниточкам кукловода. Они ей больше не принадлежали. — Признавайся, нравится? — Цветана ласково провела по её волосам, ощутимо подтолкнула в затылок, вынуждая буквально упереться носом в головку Бина. Тире действительно нравился член. Если, конечно, эти мысли были собственными. Вдруг мозги заколдовали так же, как и тело? Бин дышал размеренно, как во сне, и никаких действий не предпринимал. — Очень, — пискнула Тира. Цветана запустила пятерню ей в волосы, накрутила пряди на пальцы и снова подтолкнула вперёд: — Оближи его. Не задействуя рук, Тира покорно слизнула выступившую каплю смазки. Бин ахнул, но остался стоять смирно, хотя явно пребывал на грани обморока. — Смелее! — потребовала Цветана. Тира обхватила член и прошлась языком до основания и обратно, задержавшись на уздечке. Разумная часть мозга хотела сказать, что её заставляют делать это, но пробуждённая Цветаной другая была вовсе не прочь исполнить всё, что прикажут. — Тише-тише. Ишь, какая прыткая! — Ведьма потянула за волосы назад, и Тире снова пришлось подчиниться. — Ты, между прочим, здесь не одна. — Та опустилась на колени рядом с ней — прямо на камень, — и тоже, как только что перед этим Тира, провела языком по всей длине члена. Под невнятное мычание Бина поманила Тиру пальцем, приглашая присоединиться. Она приблизила свою голову к её лицу. От Цветаны пахло странно… Не человеком. Озоном? Осенним лесом? Тира опять облизнула член Бина, на сей раз в компании ведьмы, и в процессе коснулась её языка своим. Одна на двоих ниточка слюны протянулась между ними и оборвалась мгновение спустя. В следующий миг обе стояли на ногах, а Бину пришлось преклонить колени. Цветана повторила с ним то же, что пару минут назад с ней — вплела пальцы в его волосы, заставляя повернуть голову и прильнуть к лобку Тиры. — Открой рот! — приказ относился к Бину. — Шире! Тот всё ещё изумлённо, но послушно выполнил требование. Тира почувствовала его язык у себя между ног. Бину явно не хватало опыта, но он пытался компенсировать старанием. Она бы сейчас предпочла кое-что другое, но парадом командовала Цветана, и она же направляла Бина. Надо сказать, умело. Тира невольно простонала и зажмурилась от удовольствия, а когда открыла глаза, Цветана уже переместилась и стояла у неё за спиной. Дышала в загривок, прижимаясь грудью — Тира явственно ощущала, как затвердевшие соски ведьмы упираются ей в лопатки. Одной рукой та по-прежнему направляла Бина, не позволяя ему отстраниться. Другой нашла ладонь Тиры, завела руку назад и положила себе на живот. — Покажи мне, что ты умеешь делать, — услышала Тира жаркий шёпот. Она с опаской сдвинула пальцы ниже. Цветана одобрительно хмыкнула и расставила ноги. Она была раззадоривающе влажной и горячей, и это — а также навострившийся Бин — вдохновляло окончательно позабыть научный интерес к происходящему. Чёрт возьми, трахать пальцами историческую персону куда приятнее, чем жужжать вибратором в общаге. Кажется, Цветана не собиралась сбавлять темп их пошедшей вовсе не по плану вечеринки. Тира успела задуматься, чем сейчас заняты Хайди с Рольфом, но настойчивые пальцы Цветаны, заскользившие между ягодиц Тиры вниз, вынудили мигом позабыть о друзьях. — Ты знала, — снова послышался жаркий шёпот ведьмы, — что палец и язык — отличная комбинация не только для чтения книг? — В книгах встречаются интересные моменты, — выдохнула Тира. — Иногда я совмещала. — Неужели? — Цветана переместила руку дальше, продолжая дразнить Тиру одним пальцем. А потом вонзила его в задницу, вынудив податься телом вперёд. Почему-то отпустила волосы Бина как раз тогда, когда он, не удержав равновесия, завалился назад. — Значит, ты любишь читать? — Особенно о тебе и Ратко. — В ваших книгах про нас пишут такую ересь, — театрально посетовала Цветана, добавляя к пальцу в заднице ещё один. — Ни слова правды. Тира со стоном уткнулась лбом в колонну, облизнула пересохшие губы. Она чувствовала, что потеет, как в развратном аду. Зажмурилась на миг, а, почувствовав лёгкий ветерок на коже, распахнула глаза. Не зря. Оказалось, они перенеслись все втроём на край бассейна. Бин теперь лежал на спине, левая нога свесилась и погрузилась по щиколотку в воду, руки безвольно висели вдоль тела, а стояк выглядел ещё внушительнее. Лицо Бина выражало странную смесь блаженства и страха, словно он был уверен, что происходящее — сон, и будильник в любой момент вырвет его из пошлой сказки обратно в учебные будни. — Как ты относишься к необъезженным жеребцам? Хочешь оседлать? Вижу, что хочешь, — рассмеялась Цветана, вытаскивая из Тиры пальцы и подталкивая её к Бину. — Ну же, смелее. Покажи мне, какая из тебя наездница. Ещё четверть часа назад Тира не могла подумать, что их экскурсия получит такое продолжение, но сейчас это казалось физически необходимым — возобновить традицию оргий в отсутствие хозяев особняка. Она послушно уселась на бёдра Бина и ухватилась за член, направляя его в себя. Бин вёл себя как бревно бамбука. Впрочем, помощь Тире особенно не требовалась. Она упёрлась ладонями во влажный пол по обе стороны от его тощих плеч и задвигалась, запрокинув голову к звёздному потолку и довольно постанывая. Цветана недолго оставалась в стороне. Уже через мгновение она уселась Бину на лицо и зажала его голову своими ногами. Поёрзала, видимо, устраиваясь поудобнее. Каким бы неопытным ни был Бин, четыреста лет прелюбодейства определённо помогали ей получить именно то, что она хотела. Цветана не церемонилась: властно притянула Тиру к себе за шею, приблизила к её губам правую грудь. Одновременно положила на левую свою ладонь, царапнула по соску ногтем — взад-вперёд. Другой рукой принялась теребить клитор Тиры: то подразнивая и едва касаясь, то прихватывая его между пальцев и безжалостно сжимая. Больно не было, наоборот, приятно и необычно. Желание разгоралось ярче, и Тира решила окончательно отдаться на милость ведьмы. Ускорила темп, яростно насаживаясь на член и не сдерживая рвущиеся наружу стоны, когда Цветана приподняла её за подбородок и жадно поцеловала в губы. А потом отстранилась, принимаясь хохотать: — Как же я люблю Велесову ночь!***
— Вот так, душечка… Вот так… Глаза девицы были широко раскрыты, лицо раскраснелось. Марафет потёк, волосы растрепались, по подбородку стекала слюна. Но зато девица больше не давилась — Ратко придерживал за щёки и входил в неё яростно и глубоко, чувствуя, как припухшие горячие губы обжигают кожу, а уд упирается в глотку. Ещё чуть-чуть, и он… Нет. Ратко небрежно отпихнул девицу. Та обессиленно прислонилась плечом к кровати, выпрямила наверняка затёкшие от неудобной позы ноги. Растеклась как кисель по полу и старалась отдышаться. Её молодец — Рольф — всё ещё прижатый заклятием к стене, разве только молнии из глаз не пускал от гнева. Забавный отрок, видный. Всё при нём: и статная фигура, и благородный лик. Ума боги не дали, зато наградили внушительным елдаком. — Отомри! — Ратко шевельнул кистью, снимая запрет на движения. Многообещающе улыбнулся, поигрывая бровями: — Сейчас ты познаешь блаженство. — Сейчас ты огребёшь, мудак! — парировал Рольф, гордо подтянув штаны и скорчив до смешного грозную гримасу. Подхватил с пола пустое ведро и запустил им в Ратко, одновременно бросаясь на него. — О, не даёшь колдуну без боя? — обрадовался Ратко. Невидимая подножка пришлась кстати — молодец споткнулся и потешно растянулся, упираясь носом в сапожки своей зазнобы. Ведро, сделав красивый пируэт, приземлилось ему на голову. — У-у-у! — загудел он и почти встал на ноги, но оступился и налетел спиной на стремянку. В ужасе отпрянул, а затем с грохотом рухнул обратно на паркет вместе с ней. Шубка упала на молодца сверху. Ни дать ни взять рыцарь в пластмассовом топфхельме. — Рольф? — испуганно пробормотала девица, явно готовая броситься его спасать, но молодец поборол ведро, лестницу и шубку по очереди самостоятельно. Однако для новой атаки он был чересчур обескуражен. — Без магических штучек слабо? — прохрипел Рольф, горделиво отбрасывая волосы со лба. — Без магических штучек меня тут быть не может. Моё тело поджарили на костре и развеяли прах над купеческой гаванью четыре сотни лет назад, — пожал плечами Ратко. Снова поманил к себе Рольфа, пока ещё терпеливо и вполне миролюбиво. — Если ты закончил самцовые взбрыки и не собираешься продолжать… — недавно услышанное слово не так-то просто было выговорить, — перфоманс, подойди ко мне. — Вот как, значит. Добрые люди тебя сожгли, а ты умудрился собраться из пепла, как хуев феникс. — Рольф решительно снял подсвечник со стены и погрозил им в воздухе. — Ну и как прикажешь отправлять тебя обратно в ад? Снова поджечь? — Он перебросил подсвечник из руки в руку. — Или дунуть? Терпение стремительно заканчивалось, однако Ратко всё ещё улыбался и говорил вкрадчиво — из духа противоречия: — Давай-ка я тебе вдуну. — Рольф! — позвала девица. — Прекращай дерзить. Лучше иди к нам. — Зачем? — Потому что это клёво. — Что?! — выдохнул он, позабыв о Ратко. Замер с круглыми глазами и раскрытым ртом, как здоровенный розовощёкий младенец, застигнутый внезапной мыслёй во время вскармливания. — Ну… Клёвое приключение, — повторила девица и в два шага оказалась между ними на карачках. — Меня заводит. А тебя разве нет? — она кивнула на выпирающий из штанов молодца бугор. — Если не хочешь отсосать мне, овладей ею, — Ратко красноречиво похлопал по кровати рядом с собой. — Закончи, что начал. Обещаю не быть вам помехой. Рольф колебался. Возбуждённо сопел, глядя исподлобья на Ратко. Бедолага. Столько пялился на соблазнительную и недоступную жопу зазнобы, пока был обездвижен. — Не врёшь? — Вру, — рассмеялся Ратко. Молодец попытался сболтнуть что-то тупое и храброе в своём стиле, но девица вовремя вскочила и заткнула его поцелуем. Мило, ведь перед этим у неё во рту побывал уд Ратко. Девица подвела Рольфа к кровати, по развратному покачивая бёдрами. Тот зыркнул сычом на Ратко, и он предусмотрительно забрал у него подсвечник. — Давай. — Девица встала на четвереньки, призывно оттопыриваясь, как течная кошка. Рольф вновь торопливо стянул штаны и на сей раз вошёл в неё быстро, не отвлекаясь. Ратко собрался щёлкнуть пальцами, что погасить свечи, но, подумав, набрал в лёгкие воздуха и поочерёдно задул каждую из семи. Здорово всё-таки чувствовать себя живым. Он тихо опустил подсвечник на пол у изголовья, поднялся с кровати. Стараясь не шуметь, пристроился позади раскачивающейся голой жопы Рольфа и, поддавшись порыву, звонко шлёпнул. Рольф дёрнулся, невразумительно замычал, но сношаться не перестал. Наоборот, ускорился. — Да! Вот так! Так хорошо! — девица прогнулась в пояснице, начиная оголтело подмахивать его движениям. Значило ли это, что молодец не станет противиться мужской ласке? Самого Ратко не то чтобы тянуло к мужским жопам. Девичьи, особенно молодые и пышные, нравились сильнее, но когда тебя давным-давно сожгли на костре, и ощутить свою плоть ты можешь лишь раз в году — в Велесову ночь, — круг симпатий расширяется быстро. Ратко замахнулся и ударил больнее, оставляя выразительный отпечаток на бледной коже. — Чёртов де-е-емон! — Судя по тону, Рольфу нравилось, но он определённо разрывался между тайными желаниями и страхом открыться перед зазнобой и незнакомцем. — Блядь! Не меняй ритм! — хрипло потребовала девица, сминая пальцами покрывало из китайского шёлка. Она ругалась, как портовые мужики, но сегодня Ратко был готов простить ей многое. Пока что. В комнате становилось жарче, однако Ратко не спешил избавляться от одежды, как любила делать его драгоценная сестрица. Нет-нет, ему, в отличие от неё, нагота не шла. Мигом превращала в заурядного смертного, а быть заурядным Ратко ненавидел с детства. Поправив кафтан и приспустив штаны спереди, дабы не мешали, он встал на шаг ближе к Рольфу, зажав несчастного между собой и извивающейся матерщинницей. Нежно пробежался пальцами по выпирающим позвонкам — от шеи к пояснице, и опять угостил молодца звонким шлепком. Тот застонал, бешено вбиваясь в лоно девицы. — Не возражаешь, если я пока поиграю с тобой? — спросил Ратко в предвкушении запретного удовольствия. — Ты?.. — Видать, до молодца дошло, что маленькая тайна его висит на волоске. — Нет... Я… Не… — Он выдыхал ответы в такт движениям: быстро и слишком неуверенно, чтобы «нет» воспринималось как «нельзя». Рольф дёргался, а с ним вместе тряслась его аппетитная жопка. Влезать в неё без подготовки Ратко не решался. Таких зверств даже самая чёрная магия не поощряла. То ли дело навести порчу или наслать на ромеев мор, а вот любиться в кровь Ратко не мог и не хотел. И всё-таки не удержался, позволил себе крохотную шалость — прижался к Рольфу плотнее, скользя меж ягодиц набухшим удом и постанывая от охватившего вожделения. Давно у него не было такой мощи в паху, как сейчас. — Чё-ё-ёртов демон, — прошипел молодец, но жопу отклячил. Ишь ты! А ведь имя зазнобы ни разу не произнёс. Ратко был доволен, а вот девица, кажется, не очень. Она оглянулась и зло посмотрела на них сквозь спутанные волосы. Ратко представил, как овладеет Рольфом, пока он в ней, как заполнит его пустоту собой, и задышал чаще. Соблазн был слишком велик. Ратко попытался отвлечься, лаская свою плоть ладонью и постукивая удом по ягодицам Рольфа. Не помогало. Даже когда вместо собственного уда Ратко сжал в кулаке мошонку Рольфа. Особенно сильно не помогло, когда тот громко застонал и замер. Их Рубикон был пройден, когда обслюнявленный палец Ратко исподтишка воткнулся в горячую тесноту Рольфа на всю длину. Молодец ойкнул, дёрнулся и застыл, не дыша. Ратко — с ним вместе, позволяя привыкнуть и намереваясь увеличить количество пальцев внутри. — Ты что, кончил? — разочарованно поинтересовалась девица, вновь оглядываясь на них. Молодец не двигался и не дышал, но продолжал удерживать её за бёдра и постанывать. То ли от трепыханий девицы, в лоне которой находился, или из-за настырного пальца Ратко в своей жопе. — Да что у вас там происходит?! — разозлилась Рольфова зазноба. — ...Ничего, что пришлось бы тебе по душе, красуня, — послышался сзади елейный голосок сестры. Ратко закатил глаза — воистину, эту женщину зачали ему назло, дабы с первых дней в утробе жизнь не казалась малиной. — Опять за своё, братец? — фраза звучала, как вопрос, однако Цветана не любопытствовала. — Обойдёшься. Сперва с ним развлекусь я. Потом можешь засовывать хоть подсвечник с горящими свечами. По опыту, измеряющемуся не одной сотней лет, Ратко знал: спорить бесполезно. Если упрямая ведьма так возжелала, хоть убейся — сделает по-своему. Поэтому он послушно отступил на шаг назад, освобождая жопку молодца. Недовольно обернулся к сестре, но взгляд привлекла вовсе не Цветана. — Опять терма?! — взвыл Ратко. Он терпеть не мог воду. Особенно горячую воду. Особенно, когда на нём дорогущий кафтан и новые шаровары. Цветана взаправду сотворила бассейн в зале собраний. Сидела по обыкновению голой на краю… точнее, на лице лежавшего с краю тощего китайца. Тёмно-рыжая девица ёрзала рядышком на бёдрах отрока, и груди её живописно колыхались, напоминая Ратко, чем его привлекали женщины. — Чистые и горячие. — Поднявшаяся со своего насеста Цветана остановилась ровно на невидимой границе их комнат. — Не грязнулей же быть, как ты. А ну, живо мыться! На побывавший в жопе палец намекает? Ратко снова закатил глаза — уж свои-то шустрые пальчики сестрица успела засунуть везде. Рольф тем временем с глупой улыбкой таращился на Цветану, позабыв о зазнобушке, продолжавшей стоять раком и глазеть на соседей по непотребству. — Пойдём-пойдём, — поманила к себе Цветана, и Рольф зашагал в её сторону, как крысёнок на зов волшебной дудочки. Ратко в третий раз закатил глаза. Сестра умела подчинять волю смертных, с лёгкостью внушая им греховные мысли не хуже него, только пользовалась чаще — всегда. В сладострастных утехах ей не было равных среди сиатльцев… Разве что вампирша-аристократка, Нора Брейде, которой они помогли сотворить оберег от света, могла с ней сравниться, но та редко выбиралась к людям из своей башни в чаще. Никто бы не устоял перед напором Цветаны, однако она с юности была слишком ленива, чтобы совращать естественным путём. Что ж, если ей нравится прозябать в компании безвольных и послушных бревён, Ратко предпочитал рисковать и брать от жизни все удовольствия без злоупотреблений туманом в чужих мозгах. — Эй, красавица, — позвал он, обращаясь к той самой рыжей гостье со светящейся обувью. Сейчас, к его радости, девица была босиком и полностью обнажена, а в широко открытых глазах плескалась похоть. Ратко проследил за её взглядом и довольно хмыкнул — она смотрела на него и туда, куда он очень хотел, чтобы она смотрела. Там было на что посмотреть. К чему ложная скромность? Мёртвым она не к лицу, да и в целом бесполезна. Свои удовольствия надо пестовать. — Окажи нам любезность. — Ты ведь Ратко! Купец, — воскликнула по-новгородски рыжая девица. Мигом подорвалась с зайца-китайца, оставив его с задранным к потолку удом и не обращая внимания на горестный вздох. — Да уж не ушкуйник какой, — подтвердил Ратко. — Откуда меня знаешь? — Ты мой любимый новгородский герой после Садко. Ратко скривил рот в ухмылке. Не сказать, что сравнения с другими его сильно задевали, но он предпочитал быть безоговорочным номером один. — Садко мёртв, а я перед тобой во всём великолепии. Ну так и кто из нас… круче? — Ты круче, — с готовностью заявила белокурая девица. Резво вскочила с кровати и повисла на его шее, целуя в щеку. Ратко пригладил бородку и многозначительно развёл руками. — Красны девицы тоже могут назваться, пока раздевают меня. — Я Хайди, — поспешила представиться белокурая, ухватившись за верхнюю застёжку на кафтане и продолжая целовать Ратко теперь уже в шею. — Тира. — Рыжая приблизилась и опустилась на колени перед ним. Вслепую стянула правый сапог, не переставая глядеть дивными карими очами в глаза Ратко снизу вверх. — Бакалавр истории. Ратко довольно прищурился, ласково поглаживая её по затылку. Умные затейницы во все времена дороже злата. Он поднял голову. На краю бассейна сестрица вовсю непотребничала с обоими молодцами: заяц-китаец в запотевших очках сношал её сзади, а Рольф исследовал глубину глотки Цветаны. Они с Ратко встретились взглядами, и Рольф смущённо отвёл свой первым. Ничего, он ещё доберётся до его сладкой жопы, а пока грех жаловаться. Хайди уверенно расправлялась с застёжками на кафтане, одолев половину, а Тира закончила с сапогами, стянула с Ратко штаны и теперь, стоя перед ним на коленях, изучала открывшиеся взору красоты. — Нужна подсказка или сообразишь сама, что делать дальше? — Знакомый орнамент. — Тира близоруко сузила глаза, расстёгивая нижнюю половину. — Рук хайнаньских мастеров? Хорош. — Смею надеяться, и ты неплохая мастерица. Он ждал знакомства с устами или чреслами Тиры, но девица увернулась и, на пару с Хайди стащив кафтан с его плеч, накрыла истомившийся уд ладонью подружки. Где-то за спиной заяц-китаец восторженно ойкнул и, судя по всплеску, упал в бассейн. Ратко понадеялся, что это не в наказание от Цветаны за непростительную быстроту. А вот самому стоило поторопиться, пока сестрица не закончила испытывать молодцов и не увела у него девиц. — Ну-ка… вот так… ага… да, — Ратко подхватил Тиру за талию и, развернув, уложил на кровать. Развёл её коленки в стороны, любуясь. Раззадоренное лоно влажно блестело, обещая множество чудесных мгновений. — Иди-ка сюда, — взяв вторую девицу за запястье, Ратко вынудил её послушно лечь на живот, головой к нему, рядом с Тирой. — Ублажи меня. Хайди с энтузиазмом заглотила уд и принялась облизывать, посасывая, как леденец на палочке. Ратко сглотнул от удовольствия и сладко зажмурился. Вспомнились сиатльские ярмарки с кулачными боями, мёдом и распутными девками по юности... Ну и с молодцами иногда тоже. Открыв глаза, он с радостью обнаружил, что Тира не теряла времени даром. Запихала в подружку пальцы и ласкала её и себя разом, громко постанывая. Её рыжие волосы живописно разметались по одеялу. Видать, столь ненасытным девицам было мало зайца-китайца и атлета-мужелюбца. Что ж, он покажет им, что такое настоящий прелюбодей. Ратко во второй раз отнял уд у Хайди и устроился поудобнее меж разведённых ног Тиры. В ложбинке между спелыми грудями выступили капельки пота. Ратко слизнул их, прикусил за сосок, а затем вошёл в Тиру до упора, не желая больше мучать девицу и себя. Неспешно задвигался в ней, ощущая, как нарастает с каждым толчком приятное томление в паху. — А как же я? — послышалось жалобное хныканье Хайди. — Я тоже хочу. Ратко невольно устыдился. Она права. Уже дважды по его вине бедняжке не досталось удовольствий сполна. Сделав напоследок несколько особенно яростных движений, Ратко подхватил Тиру на руки и передвинул её подальше от края — так, чтобы между ней и самим Ратко уместилась Хайди. Та, не скрывая радости, быстро сообразила, что от неё требуется: встала на четвереньки, призывно раздвинула свои ягодицы пальцами и с голодным урчанием уткнулась ртом в лоно Тиры. Закончив с рокировкой, Ратко вернулся к прежней забаве — вошёл с размаху в Хайди, не переставая играть в гляделки с Тирой. Той язычок подружки у себя между ног явно был люб. Небось давно хотела, да стеснялась признаться и попросить. Шлёпнув Хайди по пышной заднице, Ратко перевёл взгляд на термы, где голосила от наслаждения Цветана. Надо же, расщедрилась и решила порадовать школяров двойным проникновением. Зажатая между ними, она повисла на прислонившемся к колонне Рольфе, обхватив его ногами и руками и положив голову на плечо китайца. Тот похвально быстро освоился и теперь долбился в Цветану сзади. Конструкция смотрелась удивительно ладно. Всё же Рольф необычайно хорош, когда напрягает мускулы и потеет в страсти. Тира вскрикнула, застонала, выгибаясь как одержимая, и затихла, тяжело дыша. Ратко тоже не мог более сдерживаться; уж больно тесным да горячим было лоно Хайди. Он зарычал сквозь зубы, позволяя себе излиться восхитительно долгими пульсирующими толчками. Достигшая пика одновременно с ним девица добавила наслаждения: она выла и извивалась, яростно насаживаясь на него. Ратко выскользнул из неё, утирая лоб тыльной стороной ладони. Девицы смотрелись отлично: раскрасневшаяся Тира восстанавливала дыхание, а Хайди уткнулась челом ей в живот и с блаженной улыбкой пускала слюни, ни жива ни мертва. У бассейна тоже с успехом финишировали: Цветана держала молодцев за уды, стоя на коленях, и по очереди принимала семя в рот и на щёки. Ратко отвернулся — ничего нового сестрица не делала, всё это уже было много-много раз. А вот прилечь с девицами каждый раз хотелось, как в первый. И Ратко не стал отказывать себе в удовольствии. Даже закрыл в блаженстве глаза — всего на минуточку. А когда открыл, Цветана уже стояла напротив них с хитрой улыбкой, уперев руки в боки. — Хватит валяться без дела, ленивцы! Зря я, что ли, старалась? Ратко приподнялся на локтях, проследил за её взглядом и аж присвистнул: около бассейна, в котором нежились молодцы, стояли полукруглые мягкие диваны со множеством разноцветных подушечек, а между диванами был накрыт стол будто на настоящем пиршестве — вино, фрукты, закуски, сладости. Даже шоколадный фонтан. — Ты — золотце, — Ратко вернул улыбку Цветане. Всё-таки хорошо, когда сестра — умелая и радушная хозяйка. Им просто необходима короткая передышка перед заключительным и оглушительным аккордом.***
Когда Тира прыгнула в бассейн, вода в нём оказалась прохладной. Странно. Или сама Тира была так разгорячена? Она проплыла с десяток метров над мозаичным дном и вынырнула наружу рядом с Цветаной. — Я угадала с твоими желаниями? — ехидно осведомилась та, опираясь локтем о бортик. — Могу снова подогреть. — Цветана щёлкнула пальцами, и Тира ощутила, что температура воды начала повышаться. — Нет, всё отлично. Спасибо. Такую бы магию в общагу. — Будешь русалкой, значит, — небрежно заявил Ратко, отпивая красное вино из кубка. Он развалился на диванчике — довольный, как Кот Баюн. По обе стороны от него лежали всё ещё обалделые после секса Хайди и Рольф, и Ратко поочерёдно запускал пальцы в их волосы. Бин находился не в лучшей форме: равнодушно грыз яблоко, не проявляя никакого академического интереса к происходящему. Тира подумала, что, может, лишь она в их компании сохраняла относительную трезвость ума в присутствии близнецов... Или это они позволили её сохранить, используя чары по-минимуму. — В каком смысле русалкой? — Узнаешь. Ладно. Допытываться она не стала. Русалкой так русалкой. Всё равно ни один из них, кроме колдунов, ничего здесь не решает. Взобравшись на верхнюю ступень, Тира наклонила голову и выжала мокрые волосы. Воздух каким-то образом оставался тропическим, несмотря на остывшую воду в бассейне. — Значит, это правда? — решилась спросить Тира. — Навь существует, и в последний день зимы вы способны выйти оттуда в Явь, а потом должны вернуться обратно? Цветана хитро склонила голову к плечу: — Примерно так. — И вы с братом, — Тира для храбрости отхлебнула вина из своего кубка, — действительно чародеи? И за это вас… — …сожгли, — закончила Цветана, и вода в бассейне стала ощутимо теплее. Тира торопливо покивала. Мол, да, это она и хотела сказать. — Ты чрезвычайно любопытная. — Несмотря на доброжелательный тон и довольные смешинки в глазах, от Ратко веяло необъяснимой опасностью, будто его бархат мог придушить насмерть. — Хочешь опросить нас, как говорливая дева из движущихся картинок? Потому вызывала? — Нет, конечно. На самом деле, я просто не верила в сверхъестественное! — Тира приложила ладони к сердцу, надеясь, что если не искреннее раскаяние, то большие и честные глаза смягчат близнецов. Очарования даже для приглашения на оргию в «Promontorium Occidentale» ни разу не хватило. — Просто решила приколоться с друзьями, и… — Не оправдывайся, не надо, — добродушно оборвала её Цветана. — Мы понимаем. А Ратко и вовсе расплылся в слащавой улыбке: — Всё равно тебе никто не поверит. Даже если что-нибудь запомнишь и расскажешь другим. — Владей мы сильной магией тогда, горожане Сиатля не смогли бы достать нас, — задумчиво пробормотала Цветана, глядя на воду. — Моя сестра права. То была магия на полшишечки, — усмехнулся Ратко. — Кое-что для здоровья, кое-что на торговую удачу, кое-что для канадских вампиров… — Он перехватил суровый взгляд Цветаны и изобразил на лице фальшивую озабоченность: — Ой, неужели я проговорился и поведал страшный секрет? — Ну что ты, дорогой братец! Мне даже лестно. Столько лет прошло, а ты до сих пор к ней ревнуешь. — Она вскинула руку, наставляя указательный палец на брата. Погрозила: — Но осторожнее. Сам знаешь, кто прошлое помянет… — Чувственный рот тронула беззаботная улыбка. — Что мы всё болтаем и болтаем? Бин с ребятами уже заскучали. Давайте лучше выпьем за столь редкую удачу провести Велесову ночь вместе. Она едва шевельнула пальцами, и две бутылки сами по себе поднялись в воздух. Подлили вина: одна — Ратко, другая — Цветане и Тире. Тира сделала маленький глоток и решила не отступать, раз уж выдалась возможность расспросить колдунов лично. — Вообще-то, я много чего ещё хотела бы узнать о Сиатле семнадцатого века. — Мы заметили, — усмехнулся Ратко, залпом осушив свой кубок. — Ты хочешь узнать больше о новгородских карнавалах, — нарушила молчание Цветана. — Нет, я, скорее, насчёт экономики и политики хочу спросить. Ваших отношений с Канадой, например… — Тира замолкла, потому что близнецы многозначительно переглянулась и теперь загадочно улыбались совершенно одинаковыми улыбками, которые делали их похожими, как две капли воды. — Это был не вопрос, — подсказал Ратко. А Цветана в один миг оказалась очень близко к Тире. Посмотрела пристально в глаза, подняла обе руки над водой и монотонно повторила: — Ты хочешь узнать больше о новгородских карнавалах, русалочка. Прежде чем Тира успела раскрыть рот, потолок над головой исчез, превращаясь в затянутое облаками тёмное небо, а стены опустились, как картонные декорации. Волшебная ночь окружила — громкая и огненная, полная восторженных криков и ароматных запахов. Тира теперь стояла на каменной мостовой кампуса, продолжая сжимать в руке кубок с вином, а вокруг неё виднелись остроконечные терема, разноцветные ярмарочные шатры, полуобнажённые девушки и парни в рогатых масках, пляшущие вокруг пылающих чучел. Ещё одна шумная толпа в мохнатых костюмах промчались перед ней хороводной цепочкой. — А ведь при жизни жизни я обожал пламя, — сказал Ратко, и в его голосе явственно послышалась лёгкая грусть. Костры погасли, терема погрузились под мостовую, паруса торговых кораблей унеслись за горизонт, и тут же стены и потолок поднялись обратно. — Зато мы можем праздновать каждый год. Всегда. — Цветана за их спинами громко тренькнула струнами. Тира обернулась и с удивлением заметила в её руках самые настоящие гусли. — Свисти сбор, Соловей! — весело воскликнул рядом Ратко. Одетый в неожиданно зелёные перья с внушительным голым передком Бин сунул указательные пальцы в рот и оглушительно засвистел. Тут же из-за колонны слева выглянула Хайди в босоножках на огромной платформе и ультракоротком чёрном сарафане с крыльями птицы-гамаюн за спиной, а справа появился Рольф в богатырской кольчуге, потешных остроносых красных сапогах и без штанов. Вряд ли кольчуга спасёт, если кое-кто решит его трахнуть, но говорить это вслух Тира не стала и перевела взгляд на близнецов. Те с костюмами не заморачивались. На широких и голых плечах Ратко болтался чёрный плащ в пол с ярко-фиолетовой подкладкой, напоминавший дешёвый вампирский реквизит из студенческого театрального кружка. Он не только не скрывал наготу, наоборот, подчёркивал поджарое и сексуальное тело колдуна. Ратко это знал и был весьма доволен собой — радостно улыбался и скалил ненастоящие вампирские клыки. Или всё-таки настоящие? Цветана определённо старалась в образ Бабы-Яги. Не той, что обычно рисуют в новгородских детских сказках, а такой, какой могла предстать славянская ведьма-каннибалка на страницах мужского журнала. На высоченных шпильках, в чёрном корсете с кружевным прозрачным верхом и тёмно-зелёной батистовой асимметричной юбке — чересчур короткой спереди и едва достающей до икр сзади. На ногах — высокие кожаные сапожки, на голове — платок в тон подолу, завязанный на лбу фирменым бабо-ёжкиным узлом с двумя торчащими концами. На самой Тире болталась белая хлопковая ночнушка до колена, тонкая и абсолютно мокрая. Она липла к телу и не оставляла простора для воображения. Образ похотливой русалки завершал венок из водорослей и свисавших из него кувшинок. Воду в бассейне затянуло тиной, пахло лесом и влажным мхом. Тира подумала, что для полного погружения в атмосферу им не хватает поющих лягушек, и тут же за её спиной раздалось громкое призывное «Ква». Бутылки снова ожили, щедро разливая по кубкам вино, а следом уже те поднялись в воздухе и нашли каждый своего хозяина. — За лучшую ночь в году! — провозгласил Ратко, не сводя плотоядного взгляда с Рольфа. А тот, к изумлению Тиры, не пытался спрятаться, а, наоборот, стоял, теребя член свободной рукой и кокетливо прикрываясь ресницами. — За лучшую ночь в году! — поддержала тост Цветана. Вскинула руку с кубком. — Чур, пьём до дна! Тира послушно опустошила свой кубок, узнавая вкус айсвайна. Лёгкое, но терпкое вино обожгло рот, пролилось лавой в желудок и сразу же ударило в голову. Так, конечно, не могло быть, но именно так ощущалось. Ещё одно чудо Навьего дня. Терма с квакающими лягушками погрузилась во тьму, каменный свод растаял, открывая настоящее звёздное небо. Послышался треск объятых огнём поленьев, запахло костром, и огненные искры взмыли со всех сторон. Их яркости не хватало, чтобы осветить зал целиком, но было достаточно, чтобы под алые всполохи выхватить из темноты Хайди, опустившуюся на колени между Бином и Рольфом и усердно надрачивающую им обеими руками. Ратко пристроился позади Рольфа, сминая его бёдра, раздвигая ягодицы, шаря по нему пальцами и жадно целуя того в губы. Рольфу нравилось — он охотно отвечал на поцелуи, подставлялся под ласкающие руки и, зажав в кулаке стояк Ратко, размеренно двигал кистью. Тира не успела подумать, как далеко, а, главное, как быстро зашла их взаимная симпатия, потому что почувствовала на шее прикосновение горячих влажных губ. Цветана, догадалась она, когда липнущий к ногам подол нахально задрали, а потом и вовсе стащили с неё рубашку через голову. Шустрые тонкие пальчики с острыми ноготками нашли её груди, приподняли, сжимая и теребя соски. Тира не сдержалась, тихо застонала, заваливаясь на стоящую сзади Цветану. — Хочешь, полетаем вместе на моей метле? — шепнула та ей на ухо. — Хочу, — ляпнула Тира, прежде чем успела оценить двусмысленность предложения. — Тогда доверься мне. — Цветана не больно прикусила мочку. — Ничего не бойся. В следующее мгновение метла появилась между их ног, как гимнастический брус. Брус, взлетающий вертикально вверх, подобно вертолёту. Не успела Тира ойкнуть, а они уже висели чуть выше отсутствующей крыши. Сиатль по ту сторону пролива был самым что ни на есть современным — больше никаких теремов и парусных кораблей. — Всегда хотела трахнуться в самолёте, — сказала Тира, бросив взгляд на сказочную групповушку в десяти метрах внизу. — Похвально. — Цветана каким-то образом переместилась вперёд, и теперь сидела к ней лицом. — Ты не испугалась. Даже не взвизгнула. Совсем не боишься высоты? Её груди так и просились выскочить наружу из тесного корсета. — Немножко боюсь, — Тира прикусила нижнюю губу. — Поэтому буду держаться за тебя. Она потянула прозрачный лиф вниз, освобождая левую грудь, наклонилась к ней и облизала сосок. Цветана в свою очередь обняла Тиру, согревая ведьминым жаром на ветру, и как будто откусила веточку от венка. Отстранилась и взяла Тиру за подбородок. Хитро посмотрела в упор, пережёвывая водоросли. — А ты рисковая штучка. — Это плохо? — Это отлично. Ну-ка, давай расширим твою коллекцию шестьдесят девять, — Цветана улеглась на метлу спиной, одновременно подхватывая и разворачивая Тиру в воздухе на сто восемьдесят градусов — так легко, будто её тело ничего не весило. — Ты же знаешь, что нужно делать? Тира ахнула и рассмеялась, утыкаясь лицом в горячую и влажную промежность Цветаны. Метла — магический магнит, значит, с которого так просто не свалишься. Очень-очень здорово. И даже не странно. Тира больше ничему не удивлялась. Только смотрела. Трогала. Ощущала. Брала и отдавалась, становясь деталькой слаженного механизма безумия. Она ещё не пришла в себя, когда до неё дошло: она уже не парит над зданием, метла исчезла вместе с Цветаной, а между её бёдер забрался Бин. Осмелев, он нагнул Тиру, и она, чтобы не потерять равновесие, упёрлась лбом в подушки. Раздвинула шире ноги, опустила одно колено на диван, подставляясь под уверенные движения однокурсника. Тот, дорвавшись до запретного, но желанного плода, словно вознамерился ободрать все деревья в саду разом. Поленья затрещали громче, костры разгорались ярче. Тира чувствовала, как Бин увеличивает темп, вбиваясь в неё яростнее и сильнее с каждым разом. Пыталась ему подмахивать, но он слишком крепко держал за бёдра, лишая возможность шевелиться. Не успевший стихнуть оргазм с Цветаной, сменился новым и грозил превратиться в ещё один, когда к толчкам добавились чьи-то руки. Они поглаживали кожу, дразнили клитор, ощупывали её задницу — сначала осторожно, потом всё смелее, проникая глубже и настойчивее. В какой-то момент Тира уже не могла приблизительно сказать, сколько пальцев сейчас в ней и принадлежат ли они одному человеку. А Бин продолжал неутомимо вбиваться в неё, как заяц из рекламы батареек. Перед глазами вспыхивали искры, всё вокруг хлюпало и стонало. Голос Хайди звал Цветану и требовал не останавливаться. Где-то поблизости выл Рольф — уже без кольчуги, но по-прежнему с безжалостно долбившим его зад Ратко. Сдерживаться больше не получалось. Тира застыла и сжалась в предвкушении. И тут же утонула в пульсирующих волнах наслаждения. Оно не прекращалось, лишь нарастало и уносило сознание прочь. А потом, когда в небо взметнулся очередной столб алых искр, перед глазами всё смешалось и поплыло разноцветными огнями. В переплетении тел Тира пыталась ориентироваться на запахи и звуки, но получалось плохо. Она бы не удивилась, если в ней успели побывать все: и Ратко, и Бин, и даже Рольф. Может быть, даже вместе. Она подставлялась под требовательные прикосновения, отвечала на жадные поцелуи, лизала и целовала всё, до чего получалось дотянуться, ласкала груди, прикусывала их за соски, брала в рот члены и даже превратившийся в дилдо черенок от метлы. Наслаждалась происходящим до потери сознания. Буквально. Вдали громыхнуло, и цветок салюта расцвёл на месте уехавшей крыши. «Бах!» — расцвёл второй. Тира лежала на спине, раскинув конечности, как Витрувианский человек Да Винчи, и принимала на себя заряды от двоих мужиков и одного мёртвого колдуна, который сегодня был живее всех живых. «Будь осторожнее со своими желаниями, — говорили мудрецы, — они сбываются». Любуясь салютом и облизывая пересохшие губы, Тира мысленно сделала пометку желать чаще и больше.***
Утром по будням будильник Хайди играл песню «Всё хорошо, малыш. Спи. Спи». Чистое издевательство, как и дальнейший текст. Тира пошевелила руками и ногами, но в кровати себя не обнаружила. Тело, каждая мышца, каждая косточка, ныло так, будто она вообще на полу уснула. Постойте-ка. Она села и отбросила прядь с лица. Так и есть. Они завалились спать вчетвером в пустом доме, как образцовые сиатльские бомжи: Хайди, Бин и Рольф, причём на Хайди почему-то были только трусики и шубка. Тира вспомнила про бассейн, и ей резко захотелось в туалет. Бассейн?.. Увидев отделку под Древний Рим, она сообразила наконец, где находится. По крайней мере на территории кампуса. Но почему именно тут? Тира пыталась выловить это важное недостающее звено, однако оно затерялось, как последняя фрикаделька в большой кастрюле мутного супа. «Всё хорошо, малыш, — нудел будильник Хайди. — Малыш, всё хорошо». Тира прошлась туда-сюда в случайном направлении. Ещё и батарея разрядилась. Проснувшийся Рольф сделал лицо «Ой-ёй» и обхватил голову руками. — Чё-ё-ёрт... У меня же тренировка в восемь! Под стеной с колесницей Меркурия лежал телефон Бина. Даже заряженный. — Ты опоздал, — констатировала Тира. — Чё-ё-ёрт, — повторил Рольф, поднимаясь и ковыляя к выходу. — А почему ты враскоряку ходишь? Обернувшийся Рольф затравленно зыркнул на неё. Надеялся, что никто не заметит? — Пора вставать. — Тира потянула друзей за руки. Бин затрепыхался и первым делом стёр слюни рукавом толстовки. — Держи. Ты потерял. Помнишь, что случилось? Бин торопливо забрал телефон и спрятался под заячьим капюшоном, неуверенно мотая головой. — Стоп, а почему я голая? Где моё платье? — Хайди озвучила второй из самых важных вопросов, на которые все они наверняка хотели бы получить ответ. — Рольф? Тот с тревогой оглянулся. Тире показалось, что смотрел он на Бина, а не на Хайди. — Рольф! — Подруга зацокала каблуками по мозаике, отсвечивая голой задницей. — Что произошло ночью? Отвечай! — Я не знаю! — Он нервно вскинул руки, не оборачиваясь. — Не брал я твоё платье! Не помню!.. Столько вопросов и никаких ответов. Тира засунула руки в карманы и снова оглядела зал собраний, но так и не смогла ни за что мысленно зацепиться. — Хайди, если хочешь, возьми мои штаны, — любезно предложил Бин. Последний день октября был ветреным и серым. Они стояли у входа в бывшую штаб-квартиру «Promontorium Occidentale» и наблюдали, как две чайки дерутся за что-то съедобное у лужи из блевотины на мостовой. Студенты шагали мимо — кто на занятия, кто досыпать; кто с книгами под мышкой, кто в костюме жар-птицы или лешего. В этом потоке никто не обратил внимания на Хайди в шубке и спортивных штанах и Бина, который делал вид, будто вышел в трусах на пробежку. Тира задержалась напротив ворот старого кладбища. «Hic vivi turbant mortuos», — гласила оставленная ромейскими студентами табличка. Тира задумалась, когда в последний раз докучала мёртвым. Да ведь… вчера же? Кладбище. Звонок. Дом. Колесница Меркурия. Оброненный Бином телефон. Сова, влетевшая в окно и… Тира дрожащими руками натянула шарф до носа и огляделась — убедиться, что её мысли не подслушивают. Развернулась на каблуках. Отличный был сон. Просто сказочный. Надо бы запомнить последовательность действий. И при случае повторить.