Перенастройка

Жизнь проходила слишком уж тихо и мирно, чтобы Шигараки успел к этому привыкнуть и расслабиться. Он потерял любое преимущество — вот лет пять назад он бы с первых секунд понял подвох. Первой подсказкой, что скоро всё пойдёт по пизде, стала Юкико, которая продолжала дрыхнуть, даже когда он закончил собираться на работу. Обычно она либо просыпалась ещё до его будильника, либо посреди приготовлений — это стало обычным делом. Он очень редко делал всё в полном одиночестве, и даже в тех случаях сначала дожидался, пока она уснёт. Сегодня пришлось её будить, и Юкико проснулась какой-то совсем вялой и капризной, совсем на себя не похожей. А потом посреди завтрака её вытошнило на весь стол. Охуеть не встать. Пришлось звякнуть на работу, потом набрать её педиатра, и уже через час Шигараки выставляли радостный диагноз «ушная инфекция». Он не знал, какая именно хрень в её ушах вызывает потоки блевотины, как из «Изгоняющего дьявола» (наверное, дело было в проблемах с ориентацией в пространстве), но как бы то ни было, ему выписали рецепт на лекарства и направили в аптеку. Пришлось отменять планы погамать с Каминари, и он написал Урараке (она сразу начала справляться, нужна ли её помощь), готовый провести очень долгий день. Если честно, не считая самого факта её болезни, с Юкико всё было не так уж и плохо. У неё немного поднялась температура, и аппетит пропал, но она всё равно вяло ковырялась со своими игрушками. Днём она увалилась спать на гораздо дольше, чем обычно, но немного выёбывалась — по итогу, Шигараки лёг вместе с ней, пока она не угомонится, и уснул следом. Он немного побаивался, что это состояние затянется на несколько дней, так что, отпросился с работы ещё и на завтра (спасибо Макино, она попросила кое-кого выйти на замену). Какое же говнище. Он ненавидел, когда Юкико болела. Он не знал, что делать. Если судить по логике — он немного мог сделать, разве что давать ей лекарства, поить водой и обеспечивать спокойный сон. Раз уж температура поднялась — то он ещё и прохладную ванну ей устроил. Юкико, вроде бы, понравилось, но она даже не плескалась с обычным рвением. Она была спокойна, но не радовалась, как поехавшая, каждой мелочи, и Шигараки это не нравилось. Он не хотел, чтобы она болела. Он желал, чтобы она выздоровела поскорее. По итогу температура спала только к третьему дню — к этому времени она мало того, что снова начала носиться по квартире, так ещё и жрать начала за троих. Шигараки был готов поклясться, что если подойдёт слишком близко — она начнёт его пальцы грызть, и да, с её прорезавшимися зубами это было охуеть как больно. Вот же монстрюга мелкая. Он все ещё опасался её оставлять, но больше трёх дней подряд отпрашиваться с работы было уже полной наглостью. Отдав Юкико в садик, он настолько увлёкся собственными мыслями, что даже не заметил буквально написанную на лице пришедшей через час Макино тревогу. — М-м-м… Шимура? — Что, — даже не поднял глаза Шигараки, как раз занимающийся наведением порядков на полках. Кто, блядь, вчера смену сдавал? Он бы пригрозил удушить этого ублюдка, но его сто процентов поняли бы в самом превратном смысле. Ну не было у него времени ещё и на внеплановые уборки — хотя всё равно всё убирал, потому что открываться магазин будет только через десять минут. — Э-э-э… Она настолько неуверенно и нервно тянула буквы, что он повернулся лицом — Макино теребила пальцы, как будто не понимала, с чего начать. И так было понятно, что что-то не так. Макино не запиналась так с тех пор, как они впервые нормально поговорили на работе о тех разоблачающих статьях. — Ты домой отпроситься хочешь? — спросил он. — Что? — тупо моргнула Макино. — Нет! Я не… — она сделала паузу, чтобы отдышаться. — Тебя, м-м-м, на днях спрашивали. Шигараки нахмурился. — Кто-то приходил сюда меня искать? — Да, и вчера тоже приходили. Я заметила только потому, что витрину протирала. Он не заходил. А вот это уже звучало подозрительно. Ему это не нравилось. — Как представлялся? — Никак… — покачала головой Макино. — Он назвал тебя… по другому имени. Шигараки поднял руку, чтобы почесать шею, но в последнюю секунду всё же потёр подбородок. Уже давненько у него не было такого порыва, и он не знал, почему почувствовал его сейчас. Все-за-одного говорил, что его инстинкт нанести себе вред проявляется от подавления жажды насилия. Годы надлежащей терапии научили его обратному, но было трудно выбросить из головы то, что туда вбивали с детства и на протяжении пятнадцати лет. — Как он выглядел? — спросил Шигараки. — Он был в ебанатской шляпе и с приторным театральным выговором? — Макино покачала головой. Значит, не Сако — хотя, он и так сомневался, что Сако мог сюда заявиться. Это было бы слишком открыто, было бы больше смысла искать встреч напрямую у него дома. — У него был шрам посреди лба? — Нет, — снова покачала головой Макино. — Но он был такой… внушительный. О боже, это же не… — Это не тот парень, с которым вы все леса за городом разрушили, пока пытались его приручить, — добавила Макино. — Он выглядел нормально. У него были каштановые волосы и… вроде бы, жёлтые глаза? — То был Гигантомахия, — поразился Шигараки. — Удивлён, что ты о нём знаешь. — Ну, я тогда в младшей школе училась, а ваша Лига то ли террористов, то ли линчевателей была на слуху у всех, — пожала плечами Макино. — Даже у нас в классе часто вас обсуждали, а уж его было трудно не заметить. Получается, это вообще не бывшие товарищи. Была мизерная вероятность, что это Тога, но он чувствовал, что она не при чём — она как раз недавно прошла курс своей терапии, где училась брать свою причуду под контроль. В последнем письме она рассказывала, что готовится к выписке и подумывает куда-нибудь поступить (совсем как сам Шигараки прямо сейчас), так что не было причины, с чего она могла его искать без единого предупреждения. Шигараки сложил руки на груди. — Что именно тебе говорили? — Ну, он, когда пришёл, сразу пошёл к стойке, — начала Макино, нервно дёргая себя за хвостики. — Он был немного взвинченный, так что я подумала, что он пришёл с возвратом или жалобами. Потом он спросил, здесь ли ты. Шигараки прищурился. — И? — Я сказала, что тебя нет. Он спросил, когда ты придёшь, я соврала, что ты в отпуске и я не знаю твоего расписания, — Шигараки на этом месте фыркнул, и она невесело улыбнулась. — Я правда не знала, что ему говорить. Извини, если попортила какие-то планы. — Нет-нет. Это прекрасно. Макино облегчённо вздохнула. — Это хорошо, потому что я здесь уже вся разнервничалась. Он начал беситься, когда я ему ничего не сказала. Я уже думала, что он сейчас мне все стойки перевернёт, но он просто обозвал меня бесполезной и вылетел. — На самом деле, ты одна из самых полезных людей среди всех, кого я знаю, — честно сказал Шигараки, даром, что особо не думал, как это комментировать. Зато она расслабилась. — Знаешь его? — спросила Макино. — По описанию не узнаю, — покачал он головой, — но если увижу — скажу точно. — Ты думаешь… — она глубоко вздохнула. — Он может быть?.. — Из злодеев? — закончил Шигараки за неё. Она закусила губу и кивнула. — Конечно, может, но сейчас сказать трудно. Это может быть кто-то, кто недавно из тюрьмы вышел, или кого до сих пор не поймали, или даже кто-то из их родственников. У меня тогда было мало друзей, а вот врагов… Макино прекратила теребить косу, чтобы убрать с бледного лица чёлку. Наверное, ей было ещё страшнее не знать, с кем именно она говорит, чего человек хочет, и что с ней сделают, если раскусят её враньё. Шигараки уголком глаза смотрел, как она плетётся к стойке и падает в кресло, как будто ноги больше её не держали. — Ты как, в порядке? — спросил он. — Наверное… — сипло пролепетала она. — Ну, то есть, ничего плохого же не случилось. Просто странно. Я даже не думала, что он жуткий, пока не увидела его на следующий день. — Да, подобные парни обычно не «как дела» спросить заходят, — Шигараки побарабанил пальцами по руке. — Он может вернуться и сегодня, но раз уж ты ему ничего толкового не сказала, то есть шанс, что он будет выжидать, пока на месте будет кто-то другой. Макино слабо хохотнула. — Как круто… — и она смущённо склонила голову, когда Шигараки смерил её странным взглядом. — Извини, просто… Я не из тех, кто рвался в геройские школы или ещё куда-то. У меня в школе были так себе оценки, и я даже с универом пролетела. Я унылая, и до сих пор никогда… не сталкивалась с настоящим злодеем. — Ты со мной, вообще-то, работаешь, — подметил Шигараки. — Это не то же самое, ты — это ты, — сказала Макино. — Ты же больше не такой. Сейчас, может, и нет, но он в своё время вполне себе убивал людей. Ей не стоило так просто от этого отмахиваться даже при условии, что так будет спокойнее работать. Ну что ж, сейчас было не время отчитывать её за излишнюю мягкотелость — во всяком случае, ей хватило мозгов не выдавать никакой его личной информации, даже если для гражданской вроде неё это было самым безопасным вариантом. — Ты молодец, — в итоге сказал он. — Немногие смогли бы так сохранять хладнокровие. Макино просто махнула ему рукой, чуть ли не посмеиваясь с его попыток в воодушевление. Что ж, он вполне понимал подобную реакцию — от него такие слова звучали более чем странно. Было бы больше смысла, если бы это сказала Фуюми, или Урарака, или тот же сраный Мидория. Шигараки подошёл к стойке. К этому времени они уже должны были открыться, но ему было плевать. Сейчас магазин стоял далеко не на первом месте. Если босс узнает, что его ищут какие-то странные парни, его точно выкинут с работы — это раз, и два — он не хотел подвергать опасности Макино. — Так, если он снова припрётся в моё отсутствие, план такой: как можно быстрее иди в подсобку и звони мне. Если клиентов нет — там и сиди. Если кто-то будет — скинь сообщение и возвращайся его отмазывать. — А полиция? — Если приедут копы, будет понятно, что ты их вызвала. Он может напасть, — объяснил Шигараки. — Не хочу его спугнуть. — И что ты собираешься делать? — нахмурилась она, указывая на его руки в перчатках. — Ты же на условиях амнистии? Если используешь причуду… — Что-нибудь придумаю, — сказал он, даже если сам не знал, что именно ему в этой ситуации придумывать. В принципе, первая её мысль была правдой, и раньше он бы эту угрозу уничтожил без единой проблемы — стоило буквально руку протянуть. В своё время он не позволял вот так легко себе угрожать, но как гражданский и преступник на амнистии, он подчинялся строгим правилам. Первым правилом был запрет на использование причуды на людях. Если он хоть намёком этот запрет нарушит — всё, Юкико от него заберут, его самого бросят за решётку и на этот раз ключ точно потеряют. И даже так будь он проклят, если позволит какому-то зазнавшемуся ублюдку просто так угрожать его окружению. Он мог найти способ нейтрализовать эту угрозу даже будучи гражданским — не ложиться же пузом к верху просто потому, что он больше не террорист или линчеватель. Если этот неудачник хоть на секунду допустил в своей тупой башке эту мысль, его ждала самая жесточайшая порция реальности. Макино за стойкой уже начала нервно обгрызать ногти. — Эй… — позвал её Шигараки. Она тут же отдёрнула пальцы ото рта, как будто только в эту секунду поняла, что делала. — Если ты слишком боишься, то всё нормально. Ты сама сказала, что с такими людьми в жизни не сталкивалась. Ты не обязана разбираться с моими старыми развесёлыми знакомыми. — Да ничего особенного, — бросила Макино, но он слышал всю её напускную храбрость. — Не ври мне, — фыркнул он. — По-хорошему я вообще не должен тебя об этом просить. Это опасно. Не думаю, что тебя могут ранить, но… — он сделал паузу на глубокий вздох. — Я раньше был таким же, как он. Даже хуже, чем он. Если для тебя это слишком, иди домой. Я доработаю сам или переставлю тебя работать на вечер, когда меня здесь не будет. Но Макино замотала головой. — Нет-нет! То есть, в этом действительно ничего особенного. Я просто буду работать, как обычно, и если что, позвоню. Если бы ты не предложил, я бы и так вызвала полицию, — пролепетала она, прежде чем выпрямиться в кресле. — Да и знаешь, я — девушка из магазинчика, куда в основном захаживают разной степени хамоватости мужики или жутковатые сталкеры. Ещё один такой мне жизнь не поломает. Она выглядела уверенной — и даже кое-как излучала ауру уверенности — но она была слишком тепличным ребёнком. Она не могла скрыть страх в своих глазах, от которого Шигараки стало настолько не по себе, что пришлось отвернуться и кивнуть как будто самому себе. Много лет назад он жил идеей, что абсолютно все на свете будут ходить и шарахаться каждой тени именно с таким страхом в глазах. Он хотел, чтобы именно так его и боялись, потому что не мог понять, как эти тупые люди ведут свою повседневную жизнь с такой беззаботностью, будто он не может прийти и в одну секунду отнять их спокойствие. Он хотел, чтобы они просыпались в ужасе, шли на свои идиотские работы, переживая, хватит ли им сил пережить сегодняшний день и защитить своих близких, а потом возвращались домой, засыпали и видели одни кошмары с ним в главной роли. Сейчас он увидел в Макино всё то, о чём мечтал десять лет назад, и настолько сильно возненавидел свои старые мечты, себя самого и Все-за-одного, что стало тошно. Ему больше нечего было говорить или делать — он попытался утихомирить свой гнев, пошёл всё-таки открывать магазин и от греха подальше отправил Макино на инвентаризацию. Таким ранним утром в магазин всё равно никто бы не явился (раз уж никаких громких релизов не было), так что, он сел за стойку и достал телефон, чтобы открыть контакт Тойи в мессенджере. Прежде, чем набирать ему сообщение, Шигараки осмотрелся на предмет нежеланных свидетелей. [Здесь ЧП, надо поговорить] Тойя ответил на удивление быстро — даром, что было раннее утро. [Звучит, как что-то серьёзное] Шигараки не мог определить, насколько это был тяжёлый сарказм, так что не стал даже пытаться. Было не до того. [Серьёзнее некуда. У нас незваные гости. Пока что не знаю, кто именно] [Опа, а это уже хуёво. Ладно, этого стоило рано или поздно ожидать, но бля] Ну что ж, каким бы ни был его сарказм — спасибо, Тойя, что вовремя засунул его куда подальше. [Ты сегодня работаешь?] [Да. Я спрошу, сможет ли Фуюми посидеть с твоей малой, она как раз недавно ныла, что соскучилась] [Звучит неплохо. Только как спросишь, сразу отпиши] Шигараки убрал телефон обратно в карман и посмотрел в окно. Время было раннее, но по тротуару тут и там бродили одинокие прохожие и, насколько можно было судить, подозрений не вызывал никто. Кем бы тот парень ни был, теплилась надежда, что сегодня он не появится — и даже так он знал, что всю смену будет напряжённо смотреть в окно. В голову пришла мысль попросить Урараку забрать Юкико, но нет, настолько сильной паники он не мог себе позволить. Этот парень не устроил дебош и не нападал на Макино, так что, вряд ли он пойдёт на похищение ребёнка. Судя по всему, он старался не привлекать особого внимания. По крайней мере, пока не получит то, чего хочет. Вот же блядь.

***

Оставив Юкико в квартире Фуюми (с очень гнилой отмазкой «я с ней три дня дома просидел, надо отдохнуть»), Шигараки пошёл в бар Тойи. Наверное, это было тупо, раз уж он не собирался напиваться, но до этого он устроил куда более мозголомную многоходовку — доехал до дома на автобусе, а потом поехал до бара поездом. В переполненном общественном транспорте за ним было бы сложнее проследить, зато он сканировал взглядом любого, кто мог за ним следить. Он вёл себя, как параноик? Возможно. Но без своей паранойи он до сегодняшнего дня просто не дожил бы. Бар был идеальным прикрытием. В это время суток посреди недели здесь могли сидеть разве что завсегдатаи, и никто из них не стал бы разводить дискуссии с впервые пришедшим идиотом, который задаёт вполне определённые вопросы. И даже если Макино дала не самое подробное описание, Шигараки всё равно передал всё Тойе, чтобы тот держал ухо востро — по опыту с Сако он знал, что если кто-то ищет «Шигараки», то рано или поздно выйдет на Тойю. Когда он зашёл в бар, Тойя тут же налил пива и поставил в дальнем углу стойки, где можно было обозревать как вход, так и все выходы. — Ну что, весело весь день через плечо оборачиваться? — Бомбезно, — буркнул Шигараки, влезая на табурет. — Есть кто на примете? — Никого особенного, — сказал Тойя, махнув рукой кому-то в зале. — Ты точно уверен, что это не Тога под маскировкой? Он покачал головой. — Нет, как минимум, ей терапией прописано оставаться собой, да и она сама там ударилась в самопознания. Плюс, кто ей крови-то даст? — Ну что ж, все мы стали образцовыми гражданскими, — нахмурился Тойя, сложив руки на груди. — Получается, потенциальных мирных ребят в списке немного, если они изначально там вообще были. Очень сомневаюсь, что нас будут искать, чтобы от души «спасибо» сказать. Мы даже когда линчевателями стали, мало чего хорошего людям сделали. — Ни хрена мы не сделали, — Шигараки схватился за стакан пива и сделал такой глоток, что горло заболело. — Мы ожидали, что это случится, а с этими дурными фотками в журналах и удивляться не стоило, что меня быстро нашли. И это я молчу о том, что… — С ребёнком ты выглядишь полной тряпкой, — закончил за него Тойя. — У тебя появилась слабость, ты не способен нормально дать отпор — а даже если попытаешься, мало шансов, что у тебя всё получится. Ты слишком давно не был в этой игре. Шигараки смерил его каменным взглядом. — Спасибо, что напомнил. — Обращайся, — легко пошутил Тойя. — Ладно, все мы знаем, что последнее не считается. Допустим, ты чуть-чуть растерял сноровку, но я сомневаюсь, что ты совсем не вспомнишь, как надо драться, особенно, если появятся угрозы жизни Юкико. Будь он проклят, если не вспомнит. Одно дело — если бы он всё ещё был сам по себе: в этом случае срать он хотел на всё с высокой колокольни. Единственным исключением в подобном развитии была бы угроза жизни Фуюми, но если дойдёт до этого, даже Тойя мог от неё съехать или отправить её пожить с другими братьями. Теперь было сложнее, дело касалось не только их, но ёбаного ребёнка. Если что-то угрожало жизни Шигараки, автоматом это задевало и её тоже, и он не мог сдержать собственной ярости. Если бы только эти сраные журналисты не совали свои носы в его жизнь… а теперь они практически повесили мишень на спину его ребёнку. — Как думаешь, это может быть совсем поехавший журналист в погоне за острой сенсацией? — спросил Тойя. — Готов поспорить, за подобные интервью ему бы бабок по самые не балуй отвалили. Шигараки забарабанил пальцами по стакану. — Не исключено. — Но ты в это не веришь. — Ты просто Макино не видел, — сказал он. — У неё был такой вид, что в своё время нам бы это ой как понравилось. — Ладно, понятно, это был злодей, и он пришёл не на чаепитие нас пригласить, — выдохнул Тойя, прежде чем повернуться и налить пива во второй стакан. Сделав глоток, он убрал стакан за стойку, и Шигараки даже не начал отчитывать за выпивку на рабочем месте. Подобные новости без пол-литра было тяжело переварить. — Есть идеи, кто это может быть? — Ни единой адекватной, — проворчал Шигараки. — Как будто призрак по наши души явился. — Во всяком случае, он плохо умеет смешиваться с толпой, — подметил Тойя. — Если Макино его заметила, то наши параноидальные жопы подавно не пропустят. Да, «во всяком случае». Причуды могли дать возможность увеличивать своё тело, но по описанию этот парень звучал слишком уж огромным. Может, не на уровне Гигантомахии, но… проблемы всё равно возникнут. Было бы проще, если бы они могли встретиться и дать отпор, как полагается. Шигараки подметил, как Тойя начал подгибать пальцы — явный знак того, что он сдерживает огонь — но ничего не сказал. Сейчас вообще трудно было сказать, кто из них лучше контролировал свою причуду. — И что делать? — спросил Тойя. — Мне не улыбается просто сидеть на заднице и ждать. Не хочу, чтобы в это втянули Фуюми. — Я тоже не хочу, — сказал Шигараки, прежде чем отпить ещё пива и громко стукнуть о стойку полупустым стаканом. — Так, посмотрим. Если он ищет лично меня, значит, рано или поздно выйдет на тех, с кем я был в Лиге. Он может как знать, что мы общаемся до сих пор, так и не знать. Не факт, что это остановит его от визита к кому-нибудь. Позвони Игучи, вдруг он видел кого подозрительного? Тойя, уже достававший телефон, только кивнул. — На него выйти легче всего. — У меня есть телефон Сако для самых крайних случаев, — добавил Шигараки. — Я до сих пор его не набирал, но он говорил, что на всякий случай остаётся в курсе последних новостей. Если кто-то слишком громко задаёт вопросы — он может знать. — О, да, если кто-то об этом и слышал, то это он, — Тойя быстро набрал сообщение (наверное, Игучи), а потом, убрав телефон, положил руки на стойку и наклонился вперёд. — И главный вопрос, который мы очень аккуратно обходим. Мы расскажем героям? Шигараки покривился и уставился в свой стакан. Тойя был прав: он действительно старался обходить этот вопрос по максимуму. Когда Химура спихнула ему Юкико и сказала, что она — убийца в бегах, он тут же позвонил копам. Он и так не хотел, чтобы она продолжала виться рядом, и это было прекрасным способом убрать её с дороги сейчас же — как ради него, так и ради Юкико. Он не мог позволить себе втянуться в её криминальные развлечения, особенно, когда он пытался… быть не злодеем. Он не мог позволить себе настолько тупых ошибок. Но всё равно он ненавидел идею ползти за помощью к героям. Одно дело — получить помощь с Юкико, но сейчас он имел дело буквально с вернувшимся прошлым. Это вполне мог быть другой террорист, которому он перешёл дорогу, или ещё какой убийца — в любом случае, его это не устраивало. Он не хотел, чтобы все эти герои взяли себе за цель его защищать. Он не хотел, чтобы на него смотрели и видели слабачкá, которого нужно защитить. Сейчас он не мог успокоить себя словами, что это ради Юкико (даже если отчасти это было ради её безопасности), не в том случае, когда дело касалось исключительно его проблем и его прошлого. Это было только его прошлое, которое открыло на него охоту. Это была лишь верхушка айсберга из последствий всех достижений Лиги. Это висело только на их плечах, и никому не стоило даже пытаться взваливать его проблемы на себя — в первую очередь, не стоило героям, которые и впихнули его на так называемый путь искупления. — Я, конечно, не хочу его вмешивать, но Шото прибьёт меня, если узнает, что я специально всё смолчал, — признал Тойя со смесью робости и раздражения. — Что толку от брата-героя номер два, если я не буду время от времени пользоваться этой привилегией? — он тяжело вздохнул. — Но он всё ещё мой брат, и я без этого достаточно крови ему попортил. Не хочу идти к нему, потому что в своё время я подумал, что круто было бы стать злодеем и мочить других злодеев, а теперь кое-кто вернулся отдать должок. Шигараки сделал очередной глоток пива. — Не хочу от них зависеть. — Конечно, нет, это любую самооценку убьёт. Но ты же и сам понимаешь, что Урарака тебе разнос устроит, если ты от неё это скроешь, — Тойя сделал паузу, чтобы отойти от барной стойки, пока Шигараки раздражённо хмыкал. — Дело не только в тебе, Юкико тоже в опасности. Она же, блядь, невинный ребёнок. Я почти уверен, что Урарака отправит до Альфа Центавра любого злодея, который хоть подумает тронуть её. Ты знаешь, она типа… — Тойя неопределённо помахал рукой, — как мамочка-медведица или типа того. Шигараки резко вскочил. — Она не… — Да кому ты заливаешь, — перебил его Тойя. — Урарака для Юкико семья больше, чем для меня был родной папаша. Ну, или Все-за-одного был для тебя. Эта суровая правда прекратила любой спор, который собирался начать Шигараки. Он с поражением опустился обратно, ссутулил плечи и допил пиво, даже если сейчас от него начало тошнить. Он не собирался напиваться — определённо не в момент, когда кто-то его ищет — но чёрт побери, ему надо было немного расслабиться. Он так крепко сжал свой стакан, что даже Тойя заметил и убрал подальше, пока Шигараки не разложил к чертям собачьим. Он забарабанил пальцами по стойке. — Думаю, можно рассказать Каминари… и Мидории. — О-о-о, про-герой Деку — твой личный телохранитель, — пошутил Тойя, повторяя ему пиво. Шигараки его проигнорировал. — Всемогущему рассказывать не буду, но было бы неплохо дать знать Цукаучи. Может, он сможет что-то раскопать — типа всех, с кем мы сталкивались и кого недавно освободили. — Ух ты, как будто квест решаем, — пробормотал Тойя. — Там пообщаться с героями, здесь придумать план победы над плохим парнем. Звучит круто, согласись. — Этот парень ищет меня, потому что я, скорее всего, кого-то из его окружения убил, — категорично заметил Шигараки. Тойя пожал плечами. — Ну, я сказал «звучит круто», а не то, что это реально круто, — засунув руки в карманы, он откинулся на стойку. — Мы очень многим дорогу перешли и как террористы, и как линчеватели. И я уверен, даже в качестве гражданских мы не для всех выглядим паиньками. Наверное, такие уж мы люди. Если захотим, можем постараться быть лучше, но это всё равно нашей сути не поменяет. Я никогда не стану приличным гражданским, как Фуюми, или просто хорошим парнем, как Нацуо. Тем более не стану народным героем, как Шото. Это просто не моё. Шигараки тоже на это мог не надеяться. Он натворил слишком много ужасов, чтобы быть каким-либо спасителем типа Мидории, или пиздец каким бескорыстным отзывчивым человеком, какой была Урарака. Он не был невинным ребёнком, как Юкико, и последствия всех его жизненных решений не должны были хоть как-то её касаться. Несмотря ни на что, он должен был быть уверен на все сто, что её это никоим образом не заденет. — Но я не позволю, чтобы моя мать, или сестра, или братья пострадали, потому что я когда-то был последним козлом, — твёрдо сказал Тойя. — Если для их безопасности придётся положить на полку свою гордость и достоинство, я это сделаю. — А если придётся идти на контакт со Старателем? — спросил Шигараки. Покривившись, Тойя отвернулся, но даже этого отрицать не стал. Блядь, да он действительно относился к этому со всей серьёзностью. Он уже, наверное, год как не разговаривал с отцом (в любом случае, по своему желанию). Но с другой стороны… С глубоким вздохом Шигараки вытащил телефон и положил на стойке. Это был полный отстой.