Бабочка

Тина четыре дня не находит себе места, прокручивает в голове разговор с Пашей и Юлины слова и все больше убеждается в том что каждый из них по своему прав , а она просто трусиха… Все никак не может разрешить себе то, что Юля давно уже позволила. Просто любить не смотря на статус, пол и возраст. Любить так, чтобы сердце вырывалось из груди, чтобы каждое касание до мурашек по коже, так чтобы каждый вдох и выдох один на двоих. Тина с каждым днем все сильнее чувствует ту незримую связь, которая соединяет их с Юлей и понимает что просто не в состоянии ее разорвать. У нее не хватит ни сил ни смелости, потому что каждый чертов раз когда она делает ей больно, ее собственное сердце раздирает на части от тоски, горечи и чувства вины… Кароль отлично понимает, что рано или поздно им с Саниной всеравно придется поговорить и принимает соломоново решение  — все-таки пойти на диалог первой. Она просматривает свой график и наконец выбирает день, как ни странно пятницу. Чтобы о ней у них обоих остались не только плохие воспоминания. Чтобы последний день рабочей недели стал для них началом чего - то нового, особенно важного для них двоих. А еще в пятницу просто можно уйти с работы пораньше. Хотя именно в этот день из Тини работник прямо скажем не очень. У нее все валится из рук, безпричинный страх сковывает грудную клетку, а сердце с каждым часом бьется все тревожнее. Домой старший следователь уежает около четырех и по пути чисто случайно натыкается на миловидную старушку, торгующую цветами у обочины. Она притормаживает возле ведер с букетами, с минуту присматривается, щурясь от солнца и неожиданно покупает пионы — Юлины любимые цветы. Дома Тина ставит их в воду, быстро принимает душ и переодевшись снова садиться за руль автомобиля. Сегодня ей впервые хочется быть красивой для Юли, по этому она одевает легкий нежно розовый сарафан на тонких бретелях, босоножки на высоких каблуках и распускает волосы. Легкий естественный макияж красиво дополняет образ и делает Кароль совсем девчонкой. Если в прошлый раз путь от ее особняка до съемной квартиры занял практически два часа, то сейчас девушка даже не успевает моргнуть, как уже паркуется на стоянке возле дома. Она дрожащей рукой набирает код на замке и неслышно проскальзывает внутрь полутемного подъезда. Тонкие каблучки звонко стучат по бетонным ступеням и сердце гулко бьется в такт каждому осторожному шагу. Перед знакомой дверью вся Тинина решимость тает, как снег на солнце и она несколько минут стоит переминаясь с ноги на ногу и сжимает букет немеющими пальцами. Затем делает один глубокий вдох и жмет на звонок, не допуская даже мысли, что Саниной просто может не оказаться дома. Юля открывает не сразу и Тина успевает вспотеть и прокусить губу до крови дожидаясь хоть малейшего шороха внутри квартири. Проходит минут пять, прежде чем она слышит тихие шаги и щелчок замка. А затем до безумия медленно поворачивается дверная ручка и в этот миг по ее венам разливается приятное, тягучее как карамель тепло. Юля в безразмерной футболке, черных лосинах и с небрежным пучком на голове выглядит такой милой и домашней, что у старшей все сжимается внутри и сбивается пульс.  — Тина? —  Юля не может поверить, несколько раз моргая и щипая себя за плечо. Боится до сбитого дыхания что все это лишь сон, ее больная фантазия и она сейчас проснется в холодной постели совершенно одна.   — Впустишь? —  Сглатывая ком в горле, спрашивает та. Младшая тут же отходит в сторону, освобождая проход и смотрит на старшую , как на восьмое чудо света, широко открытыми глазами.  — Это тебе… — Робко произносит Кароль, протягивая букет. — Прости, что вот так… Юля не отвечает, лишь молча берет из ее рук свои любимые пионы и прижимает к груди, зарываясь в пышные яркие бутоны носом.  — Такие красивые… — Почти не дыша шепчет она. —  Ты пришла только для того, что бы подарить мне цветы, или…  — Я пришла насовсем. — Медленно поднимает глаза Тина и ее голос звенит от напряжения. — Если ты мне это позволишь…  — Я позволю тебе все и даже больше и ты это знаешь, Тиночка… Как же ты тогда этого не поняла? Старшая мгновенно дергается как от пощечины и виновато отводит взгляд. Оглядывается, вспоминая знакомые очертания комнаты и тот вечер, клеймом отпечатавшийся в сердце. Она судорожно сглатывает не зная что ответить, да и оправдания никакого у нее нет.  — Я и тогда знала. — Признание дается не легко, но сегодня так нужно. — Просто боялась. Боялась навредить тебе, думала если я уйду тебе станет легче.  — Легче? —  Юля криво улыбается и нежно гладит подушечками пальцев нежные лепестки. — Давай не будем начинать важный разговор в коридоре. Идем я сварю твой любимый кофе. Хочешь?  — Хочу… — Кивает головой Кароль и золотистые локоны мягкими волнами рассыпаются по спине. Санина вместо ответа просто идет на кухню, а старшая тенью незаметно следует за ней. Юля ставит цветы в воду и возится у плиты, ставит на стол вазочку с сахаром, свежий мед и чашку с буковкой " Т «. Тина садится напротив, снова вдыхая запах цитруса, полевых цветов и молотых кофейных зерен и на доли секунды понимает она снова дома… Она обхватывает дымящуюся чашку вечно мерзнущими руками и тонет в безумном океане родных аквамариновых глаз.  — А я знала что ты вернешься… — Откровение слетает с губ раньше, чем младшая успевает сделать первый глоток. Уже любимого ею горького напитка.  — Почему не сказала? — Тихо спрашивает старшая, обжигая кипятком небо, но при этом совершенно не чувствуя боли.  — Ты должна была все понять сама… — Хрипло долетает ответ и Юля тянется через стол, накрывая чужую ладонь своею. — Понять, что не можешь без меня так же как земля без дождя, так же как небо без солнца, так же как парусник без попутного ветра…  — Юль… — Интонация с которой Тина сейчас произносит ее имя режет по живому. — Прости что осознала все так поздно…  — Поздно лучше чем никогда… — Резонно замечает младшая. — Знаешь это странное чувство просыпаться от ветра, рвущегося в окно, а не от твоих прикосновений, читать среди ночи вопросы билетов и понимать, что строчек не видно из-за льющихся слез, сидеть на сложнейшем экзамене, видеть твои глаза и понимать что ты ничего не помнишь… Придти к озеру в нашем парке и почувствовать себя чужой, просто потому, что тебя нет рядом… Смотреть в кристально чистое летнее небо и вдруг осознать, что нигде больше не увидишь волшебного света твоих глаз и яркой радуги из твоих эмоций. Потому что эта радуга рождается не после дождя, а от слез любви и безмятежного счастья. Которые я увидела впервые на твоем мокром от влажных дорожек лице, в тот день когда взяли Свята. Такой светлой палитры цветов и красок нет в арсенале ни одного художника, потому что это оттенок самого чистого на этой планете чувства, легкого как перышко и крепкого как канат… Которым мы связаны с тобой настолько сильно, что если ты коснешься своих запьястей сможешь почувствовать узелки…  — Юлечка… — Интонация с которой старшая произносит ее имя острым лезвием режет по живому. - Не надо больше слов .Слишком больно ...Больно настолько что я не чувствую сердца , хотя оно и живое и бьется во мне сорванным ритмом ... Тина встает со стула так резко , что кружится голова и неожиданно опускается перед ошарашенной Юлей на колени . - Если сможешь пойми ... Если сможешь прости ... - Как молитва звучит ее сиплый голос в тишине . - Просто знай что я люблю тебя всем своим порванным в клочья сердцем . Она мотает головой , смахивая стекающие по щеке слезы и тянется к Юле за прикосновением , которое пламенем обжигает ладонь . Санина всхлыпывает , переплетая вместе их пальцы , касается губами Тининых холодных как лед и тянет девушку к себе . Она так трепетно касается ее губ , словно ждала этого всю жизнь и неосознанно вжимает Кароль в столешницу . По коже бегут мурашки от близости , по телу первые искры желания от игры языков . - Позволь мне любить тебя нежно и неистово ... - Отчаянно просит Юля - Как раньше ... Тина лишь кивает не в силах выдавить из себя и слова и младшая совершенно по детски улыбаясь тянет нее за руку в комнату . Их комнату , одну на двоих . Кароль падает на мягкий бежевый плед и золотистые локоны ворохом рассыпаются по подушке . Тонкие бретели сарафана ползут вниз ведомые самыми родными на планете руками . Горячие губы ласкают твердые бутоны сосков сквозь шелк , оставляют влажные следы на ключницах и в конце концов снова тянутся за поцелуем . Полупрозрачная ткань скользит по ногам , царапая нежную кожу бедер , а длинные пальцы младшей забираются туда , где скользко и безумно влажно . - Сними ... - Просит Тина , чувствуя движение под бельем и трусики огненно красного цвета летят куда-то на пол .Юлю сегодня не удержать , она вбирает мягким касанием губ влажную кожу между грудей и ведет мокрую дорожку вниз к животу и сжигаемой желанием плоти . Обводит языком гладкий лобок и разводит им же нежные складки . - Боже , Юля , что ты ... - Судорожно начинает старшая , но закончить ей не дает обжигающе охренительный рот . Юля сосет набухший бугорок нервов как самую сладкую в мире конфету и скользит ногтями вдоль напряженных бедер . Тина прощается с рассудком , стонет в голос и тянет ее за волосы , когда та медленно обводит губами вход. Но не делает ни малейшей попытки продвинутся глубже. - Пожалуйста ... - Звучит где то на подсознании и Санина впускает свой язык в истекающее соками желания лоно . - Боже какая же ты ... - Каким то чудесным образом успевает коментировать она - Сладкая ... Тина дергается от острой вспышки чистого наслаждения , давиться воздухом и зеркалит бедрами плавные движения языка . Сердце делает кульбит , когда к нему присоединяются пальцы и без препятствия входят на всю длинну . Старшую колотит в ознобе , мышцы живота резко пытаются сокращатся и судорога сводит тонкие стеночки , прошибая насквозь ... Тина успокаивается , устраивая голову на чужом плече , а через минуту тянется к Юле в ответной ласке . Срывает футболку , проводя носом по обнаженной коже и наслаждаясь любимым запахом цитруса и луговых трав и тянет вниз тоненькую эластичную ткань лосин. Она разрисовывает алыми метками шею , острые плечи и линию ключиц , что бы все знали Юля Санина отныне только ее и лишь потом подбирается к груди . Дует на соски , вбирая в рот каждый по очереди и играет с тугими бутонами языком . Юля стонет , хрипит не в силах себя контролировать и притягивает старшую все ближе . Тина отзывается равными вдохами , острыми импульсами где то под ребрами и влажными узорами на животе . Юлина плоть нежно розовая , атласно гладкая и горячая настолько , что Тина Григорьевна сгорает до тла . Она касается той самой точки , от которой младшую подбрасывает на кровати и белая простыня нещадно трещит под ее судорожно сжатыми пальцами . Тина и сама вновь возбуждена до цветных сполохов перед глазами , но Юлечка сейчас важнее и дороже всего . Она тянет ее за руку , поднимая на ноги и подводит к большому зеркалу на дверце шкафа . - Хочу что бы мы видели нас ... - Шепотом признается Кароль и заставляет младшую пристально вглядыватся в их отражение в запотевшем от дыхания зеркале . Она коленом раздвигает Юле колени и скользит влажными пальцами внутрь . Двигается резко и до упора , наблюдая с нескрываемым наслаждением как зарождаются штормы и извергаются вулканы на сетчатке чужих ошеломленых глаз . Тонкие пальцы Саниной впиваются в бедра , ноги подгибаются и хрупкое тело долгих четыре минуты содрогается в ярком оргазме , обмякая в чужих руках . Женская ладонь резко скользит по зеркальной поверхности , оставляя размазанный запотевший след и Юля дрожащим комочком сворачивается в кольце чужих обжигающе нежных рук . - Знаешь , Тин , когда мама в детстве читала мне сказки , я мечтала о красивом принце на белом коне . - Откровенничает Юля , когда они лежат вместе звернувшись в мягкий плюшевый плед , тесно прижавшись друг к другу . - Но не могла и подумать , что встречу принцессу с синим небосводом в глазах и россыпью золотых локонов ... Руки дрожат , перебирая шелковистые порядки , а по взбрызнутых алыми всполохами щекам хрустальными капельками катятся слезы . Юля жмется так сильно к своей Тине , словно пытается врасти и оставляя эхо своих слов в ее замершем сердце ... - Спасибо тебе , что научила любить ... Что подарила крылья и свободу в полете ... Люблю тебя каждым краешком своей души , моя бабочка ...