Трещина

***

      Старк сделал очередной глоток виски, с горечью подумав, что Питер бы не одобрил. Нахмурил бы брови и, по-смешному грозно взглянув, отобрал бы бутылку, утаскивая мужчину (буквально) в спальню. Паркер бы ничего не сказал, но Тони бы чувствовал себя неправильно и виновато. Потому что обещал бросить. И он действительно бросал, но лишь до очередной ссоры, которую сам же и создавал. Жалел ли Тони каждый раз? Определённо да. Именно поэтому виски становился лучшим другом в такие дни. С ним можно молчаливо отвести душу и как следует заняться самобичеванием. Долго и упорно, вплоть до утра, когда разум просто перестанет слушаться, а бокал начнет выпадать из слабеющих рук. И больше некому было это остановить. Коридоры башни пустовали, словно заброшенные. Редкие механические реплики Пятницы разбавляли давящую тишину, на мгновение изгоняя ледяное одиночество. Питер ушёл, забрав с собой все крупицы тепла, что приносил своим присутствием. Звонкий смех больше не звучал ни в одной комнате бывшей базы Мстителей. Никто не готовил ароматный завтрак с кружкой крепкого кофе. Абсолютная пустота и Тони Старк на её верхушке. Как венец собственной ошибки, с тоской глядящий в прошлое. Неделю назад       Питер, радостно улыбаясь, чуть ли не выбежал из лифта, на ходу бросая сумку куда-то в сторону. Лёгкая клетчатая рубашка была нараспашку, а белая футболка оттеняла загорелую кожу. Паркер вернулся с университетской поездки, где отлично провёл время с друзьями и занялся, конечно же, новым научным проектом. Парню не терпелось обсудить всё произошедшее с Тони, который остался в Нью-Йорке. Пеппер завалила делами компании, просто не оставляя ему выбора.       Паркер, изрядно соскучившись, с нетерпением искал мужчину, рассчитывая, что тот будет в мастерской. Полдень как никак. Однако, там Старка не оказалось, и Питер последовал в спальню. Возможно, Тони слишком устал и решил наконец хорошо выспаться. Сердце парня сильно колотилось, в предвкушении тёплых объятий и горячих поцелуев. Следующие пару часов они должны провести просто лёжа на кровати и наслаждаясь встречей. Старк непременно бы пожаловался на мисс Поттс, которая не давала ему спуска. Питер бы в красках рассказал о поездке, скованный кольцом сильных рук.       Дверь осторожно открылась, и Паркер вошёл внутрь с дрожащей от нетерпения улыбкой. Его внимательный взгляд мигом наткнулся на мужчину, мирно спящего под скомканным одеялом. Питер сделал несколько шагов вперёд и замер. Улыбка на его лице дрогнула со звуком треснувшего стекла, застывая как восковая маска. На соседней со Старком подушке, где всегда спал Паркер, лежала чья-то чужая голова. Шевелюра принадлежала девушке, которая очевидно была чужой в этой комнате, что так заботливо обставлял парень под ворчание Тони. Однако чужим почувствовал себя Питер, так и не сдвинувшийся с места, стоя всего в двух шагах от любимого мужчины, который предпочёл кого-то другого. Что-то склизкое и холодное пробежалось по позвоночнику, оставляя колющий след. Обжигающая волна обиды всколыхнулась внутри, словно задевая все нервные окончания разом. Грудь сдавило шипами, лишая возможности сделать вдох. Спальня неожиданно пропиталась чужим парфюмом с примесью элитного виски. Этот запах был липким и тягучим, вызывал тошноту. Запах предательства.       Девушка закрутилась на кровати, приподнимая голову и сонно оглядывая комнату. На Питера наткнулся мутный от похмелья и сна взгляд, которой одним только видом заставлял чувствовать себя некомфортно. Он жестами показал ей убираться и побыстрее. То ли из-за природной неуклюжести, то ли из-за чего-то ещё, девушка несколько раз задела Тони, пытаясь встать и одеться. Узкое платье никак не хотело застегиваться, она просто подобрала с пола лифчик и, изрядно шатаясь, максимально быстро ушла из спальни. Длинные волосы коснулись плеча Паркера, заставив того сморщиться так, словно он увидел муху в супе.       Питер был зол, оскорблён и напуган одновременно. Лёгкое непонимание заставляло мысли путаться, хаотично проноситься в голове. Они часто ссорились в последнее время, но это было так… несерьёзно. Тони был очень ревнивым и слишком всё контролировал. Паркер, конечно, понимал причины и старался достучаться до него, но иногда был таким уставшим, что сил на дипломатию не оставалось. Именно тогда они и ругались. Кричали. Били мебель как в дешёвых мелодрамах. И мирились, когда Питер тащил мужчину в спальню, отчитывая как ребёнка. Эмоционально это было непросто, но создавало некую стабильность. Постепенно Тони открывался и старался меняться в лучшую сторону. Паркер верил, что их отношения вот-вот выйдут на новый уровень, а сейчас его сердце разбито на миллиард кусочков. — Проснись, чёрт возьми! — не выдержал Питер, дёргая одеяло и толкая мужчину.       Тонкий, надломленный голос вырвался из горла с лёгким хрипом. Словно перед этим парень задыхался. Переполняющие его чувства слились в непонятное жужжание, вызывая резкую головную боль. Его вера в Тони Старка только что дала трещину глубиной в Марианскую впадину. Настоящее время — Мистер Паркер в здании, сэр.       Голос Пятницы раздался в полной тишине, отрывая мужчину от бокала с виски. Он повернулся на стуле, оглядываясь на лифт с надеждой и затаённым страхом. Тони не знал, чего ждать, но надеялся поговорить. Нет, он не питал иллюзий, что Питер простил его. Он слишком хорошо помнил тот надломленный голос и пустоту в глазах тем утром, когда парень ушёл. Не собрал вещей, никому ничего не сказал. Старк приблизительно знал, где Паркер, но не осмелился искать встречи. Всю неделю он одиноко бродил по башне, то тут, то там находя вещи Питера. Сумка с вещами так и стояла в гостиной, почти что загнанная под диван. На кухне тоскливо стояла его кружка. В спальне, куда Тони давно не поднимался, лежал словарь по латыни, которым парень иногда пользовался.       Без Паркера всё выглядело пусто. На душе кошки скребли от неправильности. Словно из готовой картины беспощадно смазали середину рисунка. Краски отвратительно перемешались, превращаясь в непонятную кашу, пятно на полотне, из-за которого нужно начинать всё заново. Однако, художник погряз в чувстве вины, а виски, казалось, текло по венам вместо крови.       Когда двери лифта действительно открылись, Тони не поверил своим глазам. Переступая порог, в гостиную вошёл Питер. Промокший, вероятно, под дождём, он мелко дрожал. У парня была бледная кожа, на которой особенно ярко проявлялись веснушки. Старк иногда считал их, пока тот спал, смешно поджимая губы. Под обычно жизнерадостными блестящими глазами пролегли глубокие тени, чётко обозначая нехватку сна и отдыха. Свитер плотно прилегал к телу, потяжелевший от влаги. Непослушные волосы спадали на лоб, прилипая к нему.       Тони тяжело сглотнул, замерев в ожидании. Он и предположить не мог, что случилось с Питером и зачем он пришёл. Неделю ни одного звука и миллион сообщений без ответа. Мысли проносились одна за другой, но все куда-то мимо.       Питер, хлюпнув носом, скинул кеды и по пути стянул сырой свитер, отвратительно касающийся кожи. Под ним оказалась майка. Майка Старка, в которой он часто работал в мастерской. Даже следы от машинного масла остались на тех же местах. Парень медленно приблизился, шурша ногами по полу. Тони, не в силах отвести взгляд, так и сидел вполоборота с бокалом в руке, ждал. Вот между ними десять шагов. Семь. Три. Питер стоит рядом. От него пахнет мокрым асфальтом, пивом и самую малость яблочным шампунем. Старк не дышит, упираясь взглядом куда-то в острые ключицы и с упоением наслаждаясь моментом.       Паркер до боли привычным движением забрал бокал. Какое-то время он просто держал его в руке, а потом разжал пальцы, позволяя предмету упасть и разбиться с громким звоном. Остатки янтарной жидкости вперемешку со стеклом растеклись по полу. Тони, вздрогнув от резкого звука, посмотрел парню в лицо. Питер выглядел неважно, но упрямый взгляд был направлен прямо на Старка. Хлыщ       Мужчина покачнулся, хватаясь рукой за стойку, чтобы не упасть. На скуле почти сразу заалел отпечаток чужой ладони. Тони смотрел куда-то в сторону, не решаясь снова посмотреть на Паркера. Он заслужил, и он это знает. — Ты токсичный. Пробрался мне под кожу как чёртов яд и не выходишь из головы, — Питер говорил чуть дрожащим голосом, тяжело дыша. — Три дня назад я пошёл в клуб, чтобы сделать то же, что и ты, — челюсть мужчины резко сжалась, но он молчал. — И не смог. Сколько бы ни выпил. Меня тошнило, когда чужие руки касались тех мест, где были твои. Потому что я люблю тебя, — Паркер перешёл на шёпот, — Так почему ты смог? Ответь мне, мать твою, не молчи! — Потому что я не такой как ты. Я был пьян и одинок. И мне нечем оправдаться перед тобой, но я сожалею, что рушу твою жизнь, — голос Тони звучал хрипло и медленно, словно он подбирал слова.       Питер смотрел с непониманием, будто видел мужчину первый раз. Он сам не знает зачем пришёл. Возможно, где-то в глубине души, парень надеялся, что Старк всё объяснит. Как всегда. Найдёт какие-то доводы, чтобы оправдаться. И Паркер бы поверил. Потому что сладкая ложь гораздо легче принимается. Потому что он бы хотел верить.       За все эти дни его глаза оставались сухими, лишь злость и боль бушевали внутри. Сейчас слёзы вырвались резко, словно только и ждали момента. Солёная влага побежала по щекам, скатываясь под подбородок и скрываясь на шее. Питер просто выдохся. Тревожное ожидание чего-то ушло, оставляя за собой пустоту. Сквозь ватную пелену, Паркер почувствовал на плечах мозолистые руки, крепко прижавшие его к груди Старка. Парень попытался освободиться, но это выглядело слишком вяло, потому что он этого не хотел. В объятиях было хорошо, уютно, безопасно. Несмотря на то, что их обладатель причинил ту самую боль, от которой Паркер и пытался спастись. Иронично, верно?       Питер ухватился за мужчину как утопающий. Он плакал тихо, утыкаясь лицом в надёжное плечо и постоянно вздрагивая. Старк шептал ему что-то на ухо, желая успокоить и поддержать. Не то чтобы у него был большой опыт, но он старался ради Паркера, который после всего пришёл именно к нему. Значит, не всё потеряно, и у Тони есть хоть и мизерный, но шанс на искупление. И чёрт, он не упустит его. Возможно, понадобится много времени, но Старк готов. И однажды Питер простит.