Обнажённые желания

      Тусклый свет настольной лампы плохо освещает просторную комнату ночью, однако вполне себе хорошо — молочную кожу светловолосой. В одном нижнем белье она сидит на прохладной двуспальной кровати, устланной бежевым постельным бельём. Её руки связаны у неё же за спиной чёрным ремешком, точно таким же, какой красуется у неё на шее и спускается сзади до поясницы. Тёмные кружева на теле кареглазой не скрывают почти ничего, а узкая полоса трусов оставляет неприятные ощущения у непривыкшей к стрингам женщины.       «Что же поделать, она сама купила это бельё для меня», — думает она, аккуратно меняя позицию. Подбирая под себя ноги, она садится и выгибается, в попытке размять спину в ожидании шатенки, что так быстро покинула её после того, как связала.       Как ни странно, Мария на удивление легко приняла тот факт, что она подчиняется Лукиной, ведь никогда раньше она не терпела помыкания собой и всегда была лидером в своих отношениях. К её мнению всегда и все должны были прислушиваться, но почему-то исключением для этого правила стала именно светлоглазая, что могла одним взглядом заткнуть любого.       Блондинка погрузилась в размышления, стала копаться в воспоминаниях, чтобы хоть чем-то занять себя. Она вспоминила, как в первый раз была связана и поставлена на колени на холодный мрамор просторной ванной комнаты. Тогда это было для неё чем-то из ряда вон, однако сейчас это уже такая обыденность — ползать на коленках и выполнять любые приказы. Единственным, что ненавидела Третьякова, было чувство вседозволенности. Да, и такое было. Несколько раз, лишь ради интереса, Лаура решила уйти на второй план, стать пассивом, но тогда другая была в полной растерянности, что не принесло ей удовольствия, и она не стала больше испытывать судьбу.       Ожидание, казалось, уже никогда не закончится. Долгое нахождение в одном положении привело к очевидному исходу — темноглазая начала мёрзнуть, и руки затекли. У неё не было идей насчёт того, как выйти из этой ситуации, руки были недостаточно сильно связаны, чтобы в кисти не поступала кровь, но и не достаточно слабо, чтобы можно было легко освободиться. Пришлось снова ждать у моря погоды.       Вскоре, наконец, её терпение было вознаграждено. В дверном проёме появилась шатенка, одетая в строгий чёрный брючный костюм, а волосы её были зачёсаны назад и покрыты лаком. Она улыбнулась, увидев радостный взгляд связанной красавицы. Не торопясь, она подошла к постели и провела пальцами по шее и подбородку Марии. Она потянулась к ней навстречу, однако директор «Школы леди» остановила её и, отойдя на пару шагов, сказала:       — Вставай.       Та беспрекословно поднялась, стараясь сделать это как можно скорее и аккуратней.       После чего Лукина расправила постель, отодвинув одеяло в сторону и поправив подушки. Она повернулась к находящейся с ней в одной комнате женщине, что стояла ровно и спокойно будто ничто не мешало ей, и с совершенно отчуждённым видом произнесла:       — Подойди к кровати и смотри в зеркало напротив.       Коснувшись пальцами ног деревянной стенки постели, Третьякова подняла глаза на своё отражение на другом конце комнаты. Она почти сразу увидела, как шатенка подходит сзади, потом ещё и почувствовала, как та одним движением руки убрала волосы с её правого плеча и прильнула к её шее, оставив лёгкий поцелуй. Блондинка сжала ладони, и, конечно, это заметила и светлоглазая, обратив внимание на покрасневшие от трения ремня запястья. Она провела по связанным рукам кончиками пальцев, раскрывая сжатую кисть.       — Я не люблю, когда ты напрягаешься, — тихо проговорила она. — И ты прекрасно знаешь об этом.       Сразу после этих слов она схватила другой ремешок (тот что был закреплён на шее) и потянула на себя, заставив Марию, со сдавленным криком, выгнуть шею. Лаура же сразу, не обращая внимание на очень явное неудобство партнёрши, опять приникла губами к её шее, но теперь уже оставив засос, и не один. Та вздрагивала от любого её движения, но в то же время пыталась расслабиться, отдаваясь моменту.       Мысли переполняли её, ей так хотелось дотронуться до человека сзади неё, что сейчас так просто причинял ей боль, но ей нельзя. Это заводило её, чувство слабости и преклонения было совсем не чуждо ей в последнее время, а даже приятно и волнующе. Она уже почти уверила себя, что превратилась в мазохистку, но ведь такое поведение характерно ей лишь только, когда холодный взгляд Лукиной касается её. Всё сводится к одному: эта женщина — катализатор её потаённых желаний, источник её сексуального психического расстройства. Блондинка понимает и принимает это в себе. Уже изменить что-то невозможно.       Старшая проводит ладонью по позвоночнику, продолжая другой держать ремень, что сдавливал дыхание другой, и чуть выше поясницы резким движением толкает её на кровать, ослабляя хватку. Упав на мягкий матрас, Третьякова сразу поворачивает голову в сторону и старается восстановить дыхание. Её ноги согнуты, но всё ещё не полностью лежат на постели, и женщина в костюме сразу пользуется этим, раздвигая их и вставая между ними. Та приподнимает таз, что создаёт удобство только одному человеку, потому что светлоглазая сходу начинает царапать её бёдра ногтями, оставляя красные следы. Резкий вздох, и она сразу цепляется за ремешок, что на кистях, и тянет на себя, отрывая её грудную клетку от сатиновой ткани. Ноги Марии самопроизвольно пододвигаются на кровати, а ягодицы упираются в чужие бёдра так, что она чувствует железую бляху на её ремне, даже под плотным пиджаком. Это движение сразу заставило кровь бежать по венам быстрее, и внизу живота стало приятно потягивать. Женщина всего лишь прогнулась, боясь своим возможным подъёмом что-то сделать не так, и шумно выдохнула.       Её взгляд снова вернулся к зеркалу, где встретился со взглядом Лауры. Та почти сразу удовлетворительно улыбнулась и, взяв кареглазую за плечи, притянула её к себе, чем вывела её из неудобного положения. Не разрывая зрительного контакта, она положила руки на её бёдра, цепляясь пальцами за нижнее бельё. Мария почувствовала, как ладони любимой, захватив с собой тонкую ткань, спускаются всё ниже. Она не удержалась и посмотрела на её ладонь в отражении. Видимо, по мнению директора, это действие было не позволительно заместителю, потому что она тут же, принебрегая удобствами ремешка, сжала её горло, заставляя поднять голову. Она слышит хриплый вскрик и отрезает:       — Не стоило.       Отпуская её, она даже не думает о том, чтобы остановится. Третьякова в очередной раз старается отдышаться, когда шатенка ударяет её по пятой точке, чем вызывает новый ошеломлённый крик.       — Прошу прощения, — произносит она и тут же замолкает.       Ничего не сказав, Лукина про себя отмечает, что они квиты, и её руки плавно опускаются и продолжают своё дело. Спустив её трусы до колен, она заставляет блондинку лечь, полностью снимает их и аккуратно кладёт на табурет. После чего она опять дотрагивается до её бёдер, но теперь уже берётся за них и приподнимает, немного раздвинув её ноги.       Уже весьма возбуждённая Мария выгибается, что позволяет той весьма удачно разглядеть поблёскивающие от природной смазки её половые губы. Несколько секунд светлоглазая наблюдает, как её заместитель в нетерпении начинает сжимать и разжимать мышцы влагалища. Один лишь этот вид прекрасной промежности заводит её, но она не торопится. Переключаясь на спину коллеги, она проводит ладонью от поясницы до застёжки бюстгальтера, который вскоре тоже оказывается на табурете, а далее начинает массировать её грудь, то и дело оттягивая соски, заставляя женщину стонать.       От ласк ту отвлекает лишь боль в шее, ведь её поза сейчас ни одна из самых удобных. Конечно, Лаура подмечает это и переворачивает её на спину так, что грудная клетка блондинки сильно выпирает из-за рук, что она попыталась безболезненно сложить за спиной.       Вид обнажённой возлюбленной всегда побуждал её к действиям, и этот раз не стал исключением. Поставив колено между её ног, она нависла над ней, оперевшись руками по обе стороны от её головы, и наконец поцеловала её. Третьякова ответила сразу и углубила поцелуй, наполняя его всеми своими невысказанными чувствами. Прежде чем оторваться от тёплых и влажных губ, Лукина проводит языком по нижней и прикусывает её.       Взглянув в глаза той, она поднимается, убирает колено и понимает, что оно не менее влажно чем целованные губы.       Томное дыхание женщины сбивает её мысли, но она решает продолжить тянуть время прилюдиями. Подняв её ноги, она погладила большими пальцами её стопы и стала оставлять лёгкие поцелуи на щиколодках и голени, следя за реакцией Марии. Она молчала, однако в глазах её читалось огромное желание большего. Шатенка отстранилась, но не отпустила её ноги.       — Скажи же, — произнесла она.       Та удивилась и к тому же не поняла вопроса, замялась и тихо спросила:       — Что?       — Что ты умалчиваешь, — с улыбкой проговорила она, и её ладонь стали двигаться по внутренней стороне бёдра кареглазой. — Чего ты хочешь сейчас?       Сделав глубокий вдох, она ответила:       — Тебе решать.       После этих слов, почти дойдя до заветной точки, Лаура остановилась и твёрдо констатировала:       — Я не читаю мысли.       На секунду та испугалась такого холодного ответа, дрожь пробежала по всему телу, после чего она в секунду собралась и, раздвинув ноги посильнее, произнесла:       — Хочу чувствовать тебя внутри…       Ей не надо было повторять дважды. Женщина вошла в неё сразу тремя пальцами, чем заставила громко застонать. Блондинка стала двигаться навстречу каждому движению пальцев любимой, одаривая её своими стонами и осыпая приятными словами.       Директор не могла ни наглядется на эту страстную леди, чьё тело покрылось испаринами, глаза были прикрыты от наслаждения, а рот приоткрыт из-за сбитого дыхания. Она хотела быстрее и глубже, но ведь пальцы длиннее не становятся, и ей пришлось смириться, до максимума насаживаясь на них.       Когда Третьякова почти дошла до пика своего удовольствия, светлоглазая вышла из неё и с азартом в глазах приблизилась к её лицу, поднося ко рту женщины свои пальцы, что были покрыты её же вагинальной секрецией. Без единых колебаний она приняла их, начав посасывать и сжимать губами. Её ловкий язычок слизал всю жидкость, однако оставив на пальцах влагу (из-за внутренней среды полости рта), которую Лукина легко вытерла салфеткой, что как нельзя кстати лежала на тумбочке. Конечно, после этого она вернулась к телу блондинки, но теперь уже приникая к паховой зоне, поцелуями спускаясь до влагалища и начиная ласкать его уже языком.       По телу Марии будто проходит разряд тока, она сжимает связанные руки и еле сдерживается от того, чтобы сжать ногами голову директора «Школы леди», что сейчас так неустанно доставляет ей неимоверное удовольствие. Шатенка проводит языком по стенками влагалища, до которых достаёт, а после вокруг клитора, от чего та стонет ещё громче. Она возвращается к вагине, а другую эрогенную зону стимулирует большим пальцем. Наслаждение Третьяковой с каждой секундой возрастает и в скором времени превращается в предоргазменный экстаз. Прекрасно понимая это, Лаура снова входит в неё тремя пальцами и теперь уже доводит до пика. Заместитель кончает, и тело её уже не слушается. После самого продолжительного стона, она старается восстановить дыхание, медленно сводя непослушные ноги.       Совсем «обмякнув», она понимает, что светлоглазая переворачивает её и расстегивает все ремешки. Стянув их с неё, она целует раскрасневшиеся натёртые, в некоторых местах даже до болезненных ссадин, запястья, а после делает тоже самое с её шеей, которая, к счастью, меньше пострадала. Потом Лукина, приподнимая возлюбленную, осторожно укладывает её, расслабленную и обнажённую, накрывая одеялом.       Мария сама не замечает, как засыпает, а та лишь в тишине наблюдает за ней, в очередной раз мысленно извиняясь за всю ту боль, что причинила.