Игра в поддавки

– В следующий раз ты наденешь это под свою обычную одежду и так приедешь, – тихо усмехнулся Шэнь Вэй в самое ухо Чжао. – Зачем тратить время на переодевание? – А что, будет следующий раз? – Чжао сделал шаг назад, чтобы заглянуть в глаза Шэнь Вэя. Он и так знал, что увидит в них – животный голод и безумие, такое страшное, что могло бы снести город до основания. Но почему-то хотелось проверить, что он не ошибся. – А что, ты откажешься? – Шэнь Вэй не отпускал Чжао, но и не удерживал его, как будто оставляя ему право решать, что будет дальше. Но Чжао прекрасно знал, что никакого права решать у него нет. Да ему этого и не хотелось. Он не затем приехал сюда, чтобы отказываться, но какое же удовольствие доставляла эта игра. – Вдруг я окажусь бревнышком? – усмехнулся Чжао. – И ты сам не захочешь, – он сделал еще шаг назад, стоять на каблуках было не очень удобно и довольно непривычно, но Шэнь Вэй поддержал его, твердо обхватив за талию сильной рукой. – В этом ты можешь даже не дышать, – в один шаг он оказался совсем рядом, так что расстояние между ними сократилось до каких-то сантиметров. Ладонь скользнула по тонкому шелку белья, и Чжао почувствовал, какая она горячая, обжигающая. И после прикосновения еще какое-то время можно было ощущать ее жар, словно след на коже. – Очень смелое заявление, – Чжао как будто со стороны услышал, как сел и охрип его голос. Да, пожалуй, он мог бы даже не дышать, и Шэнь Вэй не отпустил бы его. От этого осознания кружилась голова. Это странно, и глупо, и безрассудно – хотеть принадлежать какому-то случайному мужику. Они ведь едва знакомы. Но это желание настолько сильное, настолько всепоглощающее, что сопротивляться ему практически невозможно. Чжао и не сопротивлялся. Он никогда не был из тех, кто вешается на свою пассию или выполняет любое желание. Скорее, наоборот. Это на него вешались, это его желания выполняли. Ему звонили ночью и писали пьяные смс. Для него надевали лучшее белье, самую короткую юбку, самые высокие каблуки, самую облегающую футболку. Ему устраивали такие сюрпризы, когда его партнер оказывался без белья или девушка была в одних трусиках под плащом. Ему малознакомые люди отправляли интимные фотографии, совершенно ничего не стесняясь, ему писали сообщения такого фривольного содержания, что их можно было бы использовать как сценарий для порнофильма. Но теперь что-то изменилось. И это он оказался на той, другой стороне. Поначалу это было страшно. Даже жутко. Но потом внутри как будто что-то щелкнуло, какая-то невидимая пружина распрямилась, и заработавший механизм уже нельзя было остановить. Они познакомились в клубе три дня назад. Чжао частенько бывал в этом заведении и знал в лицо большую часть тусовки. Но этого парня видел тут в первый раз. Тот выглядел скучающим, и как будто бы даже испытывал некоторое отвращение к происходящему, но почему-то никуда не уходил. Чжао не знал, что подтолкнуло его подойти. Казалось, что они знакомы, что он уже видел этого парня раньше, но он ни за что не мог сказать бы, где и когда. Это было похоже на наваждение, сон, который кажется слишком реальным, но все события в нем выстроены так, что становится понятно, что в реальности такого никогда бы не произошло. Чжао как будто бы тянуло к нему, как магнитом. Или накинутой на шею петлей. Наверное, это и называют влюбленность? Чжао никогда не испытывал ничего подобного раньше и теперь готов был на все, чтобы заинтересовать этого парня. Хотя тот казался абсолютно безразличным. Любой другой на месте Чжао бросил бы эту затею, решив, что игра не стоит свеч. Да и сам Чжао давно потерял бы интерес к происходящему, будь на месте этого парня кто-то другой. Но когда тот отошел от барной стойки и направился к выходу, Чжао почему-то бросился его догонять. Это было немного унизительно, но Чжао не мог его отпустить, не мог позволить ему уйти вот просто так и потерять его, возможно, навсегда. Он бежал по коридору, ведущему к выходу, но мог видеть только ускользающую тень, как будто бы все только что произошедшее он просто выдумал, и не было никакого парня за барной стойкой, никто не отшивал его с абсолютно непроницаемым лицом и не уходил, словно бы стряхивая с себя липкую грязь этого места. Но, оказавшись на улице, Чжао вновь увидел своего незнакомца. Тот стоял посреди тротуара спиной к выходу и не двигался. Как будто бы чего-то ждал. Чжао замер. Он вдруг почувствовал, что сейчас делает некий очень важный для него выбор – подойти или вернуться в клуб. Нет, не для него. Не только для него. Для них обоих. Незнакомец свой выбор сделал и теперь ждет, что выберет Чжао. И все это безразличие, бегство – это просто игра в поддавки, танец, в котором все движения подчинены особому ритму и связаны неким единым замыслом. После Чжао не раз думал, что было бы, если бы он не подошел? Жалел бы он? Пытался бы найти незнакомца? Пытался бы найти те же ощущения в ком-то другом? Или просто забыл бы обо всем еще до наступления утра? Но он подошел, и все эти вопросы остались без ответов. Незнакомец сказал, что у Чжао есть три дня, чтобы придумать, чем его заинтересовать. И ушел. Он не оставил ни визитки, ни номера телефона, даже имени своего не назвал. На этот раз Чжао не стал его догонять. Он услышал то, что хотел услышать – обещание, и теперь была его очередь делать ход. Для Чжао это были три очень долгих дня мучительного осознания и принятия того, что он вовсе не тот человек, которым привык себя считать. Но чем ближе был момент, когда они должны были увидеться снова, тем легче ему становилось. Тем отчетливей он понимал, что уже сделал свой выбор, и теперь остается только принять его, смириться с тем, что произошло и произойдет, и просто наслаждаться. Поэтому, когда он увидел своего незнакомца за барной стойкой на том же самом месте, то уже не испытывал никаких сомнений. На этот раз незнакомец представился, и снова Чжао показалось, что он уже знает это имя – Шэнь Вэй. Но он все еще не мог ничего об этом вспомнить. Они почти не разговаривали, только пили. Сначала в клубе, потом в каком-то крохотном баре на другом конце города, потом еще в одном. Ночь рассыпалась осколками разбитых бокалов, и Чжао даже начало казаться, что под утро они просто разъедутся каждый на своем такси. Но очередная машина остановилась у дома, на котором не было никаких вывесок, никаких призывно светящихся окон, никакие тусовщики не толпились у дверей. В первый раз за все время Шэнь Вэй взял его за руку, просто перехватил за запястье, и повел, почти что потащил куда-то вверх по лестнице. Чжао не знал, готов ли он, но и отказаться теперь уже он не мог. Кружевное белье, чулки, туфли, помада – Чжао не был уверен, что это правильный выбор, что это понравится Шэнь Вэю, он даже не был уверен, что это нравится ему самому, но ничего другого просто не смог придумать. Самое сложное было, пожалуй, надеть это все, и ничего не порвать и не сломать. Алкоголь в крови и дрожащие от страха и предвкушения пальцы не облегчали задачу. – Поверь, я не бросаю слов на ветер, – выдохнул в ответ Шэнь Вэй. И Чжао знал, что это чистая правда. Он не бросает слов на ветер. Не врет. И не обещает ничего такого, чего не мог бы выполнить. И в этом его невероятная опасность и невероятная же притягательность. Чжао не понимал, откуда он это знает, но был уверен в этом, как и в том, что на этого мужика у него стоит, как ни на кого другого. Может быть, ему не стоило быть настолько доверчивым, не стоило сюда приезжать. Все это может закончиться для него плохо. Гораздо хуже, чем похмелье и травмы мягких тканей. Но отступать уже некуда, сбежать невозможно. Особенно, когда сильные твердые руки скользят по спине от лопаток к талии и ниже, и кажется, что тонкий шелк дорого белья вот-вот воспламенится от жара этих рук. Впрочем, Шэнь Вэй не торопился проявлять инициативу, он не был ни груб, ни даже настойчив. Он как будто ждал, как змея ждет, когда жертва потеряет бдительность, отвлечется, забудет об опасности – и это будет лучший момент, чтобы напасть. Так и Шэнь Вэй ждал. Чжао чувствовал это. Как будто бы даже воздух замирал вокруг Шэнь Вэя и переставал двигаться. И в какой-то момент начинало казаться, как будто бы никакого Шэнь Вэя рядом нет. И вообще нет ничего, только тишина, темнота и бесконечная пустота до самого края вселенной. Чжао открыл рот и судорожно вдохнул воздух, он был горячим и вязким, как смола. В голове мелькнула мысль, что его опоили, но он знал, что это не так. Это как будто послужило сигналом, Шэнь Вэй склонился к его шее, провел языком от тонкой кружевной лямки до чувствительного места за ухом, отчего по всему телу рассыпались колкие электрические разряды, сбивая дыхание и сердечный ритм. Вслед за этим зубы тут же впились в основание шеи. Чжао знал, что останется след, яркий, темный, болезненный, его нельзя будет не заметить. Он ненавидел такие следы и запрещал оставлять их на себе, но сейчас в голове мелькнула мысль, что этот след он будет носить с гордостью и наслаждением. Принадлежать Шэнь Вэю было так легко, так естественно, так просто, как будто бы так было всегда в его жизни, и никогда не было иначе. Чжао выгнулся, прижимаясь бедрами к бедрам Шэнь Вэя, но тот тут же остановил его, не позволяя двигаться, демонстрируя свою власть и неостановимое стремление контролировать. Чжао замер, как пчела, попавшая в густую вязкую смолу. – Не двигайся, – потребовал Шэнь Вэй. Хотя его рук было достаточно для того, чтобы Чжао все понял, но от этого голоса горячая волна прокатилась по позвоночнику, заставляя замереть без единого движения. Он только открывал и закрывал рот, судорожно вдыхая густой горячий воздух. Вкус помады на губах казался слишком приторным, ее хотелось стереть сейчас же, она почему-то напоминала ему о всех тех девушках, которым он так и не перезвонил. Но Шэнь Вэй не позволил бы ему этого сделать, так что Чжао приходилось терпеть последствия собственной выходки. Горячие пальцы Шэнь Вэя грубо сжали ягодицы, снова заставляя Чжао почувствовать себя беспомощным. Впрочем, ни этого ли он хотел, одеваясь как очень дорогая проститутка? Почувствовать над собой чью-то власть, когда каждое прикосновение становится непредсказуемым и долгожданным одновременно. Но нет, не чью-то. А именно его – этого совершенно случайного, до тошноты уверенного в себе мужика, от одного взгляда на которого колени подкашивались, как в школе, когда Чжао едва не застукали в туалете со спущенными штанами и стоящим членом. Тогда он чуть не умер от стыда. И сейчас, кажется, тоже был на грани, стыдясь своих собственных желаний, о которых даже не подозревал. Шэнь Вэй легонько подтолкнул его к дубовому столу, который зачем-то стоял посреди комнаты. С самого начала это показалось Чжао странным и неуместным, но теперь он уже так не думал. Столешница была ровно такой высоты, чтобы Чжао мог сесть на нее как на высокий барный табурет. Но Шэнь Вэй тут же стянул его, развернул спиной к себе и заставил лечь грудью на отполированное дерево. Оно было холодным и твердым, Чжао прижался к нему лицом, оставляя на лакированной поверхности красный след от помады. Властные руки Шэнь Вэя прошлись по напряженным мышцам, задевая тугие кружевные резинки, потянули вниз тонкие трусики, заставляя Чжао чувствовать себя еще более беспомощным. Широкая ладонь впечаталась в кожу, отчего Чжао ощутимо вздрогнул. – Ты был плохим мальчиком, – Шэнь Вэй склонился к нему, прижимаясь грудью к спине. – Или плохой девочкой? Дразнил меня. Заставлял ждать. И все еще дразнишь. Ты просто невыносим, – он снова ударил Чжао по ягодицам открытой ладонью. – И ты заслуживаешь наказания, – еще один удар. – Но это пока не наказание… Я чувствую, как ты дрожишь от удовольствия. Я должен придумать что-нибудь посерьезней, не правда ли? Чжао, и правда, дрожал. От удовольствия, от нетерпения, от предвкушения. Если бы не стол, он бы не устоял на ногах. Он закрыл глаза, закусил вымазанную помадой губу, чтобы не стонать слишком громко. Сквозь свое шумное дыхание Чжао вдруг услышал, как с тихим шелестом тонкий кожаный ремень выскальзывает из шлиц. Такого он бы не позволил никому и никогда. Но этому мужику Чжао готов был позволить все, и потом еще чуть-чуть, если у того останутся силы. Ремень вспорол воздух, обжег ягодицы длинным прикосновением, словно огненный язык полоснул по диагонали, заставляя глухо вскрикнуть и впиться пальцами в отполированное дерево, как будто бы в нем было спасение от боли и стыда, которые Чжао испытывал в этот момент. На миг все звуки вокруг стихли, как будто бы Шэнь Вэй замер, чтобы полюбоваться следом от удара. Но уже в следующее мгновенье ремень снова полоснул по коже, оставляя на ней горящий болью след. Не дав Чжао передышки, Шэнь Вэй нанес следующий удар. И следующий. Они сыпались один за одним, заставляя Чжао вздрагивать и давиться собственными всхлипами. И с каждым ударом какая-то частичка его привычного сознания как будто бы отключалась, мир вокруг становился тусклее, а ощущения, напротив, ярче. Боль расцвела красками, о которых Чжао никогда раньше не догадывался. Каждый удар сначала отзывался яркой вспышкой, как будто в глаза светанули фонариком, таким ярким, что после этого еще несколько минут не можешь ничего увидеть. Потом она замирала, застывала как волна за мгновение до того, как гребень обрушится на берег. А потом разливалась теплом по всему телу, затапливая каждую клеточку его организма, заполняя изнутри все его пространство, физическое и духовное, проникая в мысли, в чувства, в саму его сущность. Вырывалась наружу глухим тихим стоном, который Чжао как будто бы слышал со стороны. И все повторялось снова. Чжао не знал, сколько это длилось. Он с трудом осознавал, где находится и что с ним происходит. Его мало с чего так уносило, и он совершенно точно никогда не чувствовал ничего подобного. – Ну что, ты улетел? – спросил Шэнь Вэй чуть насмешливо вместо очередного удара. Чжао хотел ответить, но не смог. Голос не слушался, губы и язык не слушались. Тело будто бы существовало само по себе, отдельно от разума. – Похоже, что улетел, – тихо засмеялся Шэнь Вэй, не дождавшись от Чжао внятного ответа. Чжао, и правда, улетел, как никогда в жизни. И это стало для него невероятным открытием. – Иди сюда, – Шэнь Вэй потянул его к себе и подхватил на руки. Так легко. Пожалуй, слишком легко. Но Чжао просто не смог задуматься об этом. Шэнь Вэй усадил его к себе на колени. Кожа после порки горела, но сильные руки Шэнь Вэя заставляли забыть обо всем, даже об этом. Чжао устроил голову у него на плече и закрыл глаза. – Как я скучал, – выдохнул Шэнь Вэй, касаясь губами виска Чжао. Тот не понимал, как можно скучать о ком-то, кого совершенно не знаешь, но не мог спросить, о чем он говорил. – Я догадываюсь, что ты чувствуешь, – Шэнь Вэй снова тихо усмехнулся. – Но теперь моя очередь улететь. Это было бы справедливо, – он провел пальцами по шее Чжао, обхватил ее и чуть сжал. Не перекрывая дыхание, а просто обозначая возможность этого. Но даже этого было достаточно, чтобы вызвать в теле Чжао сильную дрожь предвкушения и страха. Шэнь Вэй провел пальцами по шее вверх, снова сжал под самым подбородком, заставляя запрокинуть голову и открыть рот. Провел кончиками пальцев по накрашенным губам, еще сильнее размазывая и без того смазанную помаду. Толкнулся пальцами в рот, так жадно и по-хозяйски, что Чжао не смог сдержать стон. Он скользнул языком по кончикам пальцев, сомкнул губы, пачкая кожу помадой. Он знал, что на месте этих пальцев окажется член Шэнь Вэя, но сейчас или через пару часов, или дней, или лет? Как долго тот мог бы испытывать его терпение и дразнить, давая лишь обещания, но ничего больше? Чжао понимал, что он не может это контролировать, и никак не может заставить Шэнь Вэя поступить так, как хочет он. И в этом был особенный кайф всей сложившейся ситуации. Впрочем, Шэнь Вэй не дал ему ждать слишком долго. Он подтолкнул Чжао на пол и вынудил встать на колени. Шелковые трусики так и остались приспущенными, что заставляло Чжао чувствовать себя еще более доступным. Хотя вот сейчас уже никаких вопросов не оставалось в том, что Шэнь Вэй может делать с ним все, что угодно, и Чжао даже не пикнет в знак протеста. Ковер был густым и мягким, но стоять на коленях все равно было крайне неудобно, и исключительно непривычно. Обычно кто-то стоял так перед самим Чжао, но теперь роли поменялись. Шэнь Вэй наклонился вперед и обхватил ладонями лицо Чжао, погладил большими пальцами пухлые губы, смазывая с них остатки помады. Чжао чувствовал ее на своем лице, на щеках, подбородке. Он не мог себя видеть, но отлично знал, как это выглядит. И, судя по блеску темных глаз, Шэнь Вэю нравилось на это смотреть. Он чуть прихватил губами кончик большого пальца, невесомо коснулся его языком, едва задел зубами. – Ты такой нетерпеливый, – Шэнь Вэй едва заметно улыбнулся и покачал головой. Он сделал полшага назад и расстегнул молнию на дорогих брюках. Больше ничего. Он не стал раздеваться, как будто бы Чжао не заслужил этого. И это почему-то задевало. Впервые не Чжао был тем, кто решает, насколько он хочет подпустить кого-то к себе. И было обидно, что его, видимо, пока не собираются подпускать слишком близко. Член у Шэнь Вэя был красивый и вовсе не маленький. Он обладал той идеальной формой, которую влюбленные пытаются описать с горящими глазами, но им никогда не хватает слов. Чжао облизнул губы в предвкушении. Шэнь Вэй не заставил его ждать долго. В следующее же мгновенье он оказался рядом, головка уперлась в пухлые губы, заставляя сильнее приоткрыть их. Чжао чувствовал его терпкий мускусный аромат, как будто слегка приглушенный вначале, но чем дольше вдыхаешь его, тем сильнее это заводит. Не давая Чжао хоть какой-то передышки, Шэнь Вэй толкнулся в его рот, входя сразу так, что головка уперлась в горло. Чжао почувствовал, как смазка стекает в глотку, он сглотнул и двинулся навстречу, сжав губами горячий твердый ствол. Это был не первый его минет, но вот так вот в рот его брали впервые. Ладонь Шэнь Вэя легла Чжао на затылок, не позволяя ему отстраниться и поддерживая голову так, как было удобно самому Шэнь Вэю. Он двигался плавно, не выходил до конца, скользил головкой по языку, позволяя почувствовать солоноватый вкус смазки. А потом входил настолько глубоко, что Чжао не мог дышать. И застывал так на несколько секунд, демонстрируя тому свою абсолютную власть. Размеренный темп его движений был настолько выверенным, точным и ровным, что Чжао начинало казаться, будто Шэнь Вэй и вовсе не испытывает никаких ощущений. Впрочем, вскоре Чжао смог расслышать едва заметный тихий стон, сорвавшийся с губ Шэнь Вэя. Его движения стали чуть более резкими, а спустя минуту и вовсе сорвались в откровенную грубость и даже жестокость. Член проталкивался в глотку, причиняя боль, заставляя Чжао вздрагивать от каждого толчка. Он почувствовал, как по его лицу потекли слезы. Спустя еще несколько минут его рот наполнился вязкой, густой, горячей жидкостью, и Чжао проглотил все, даже не успев ни о чем подумать. Его била дрожь, горло нещадно саднило, он едва мог устоять на коленях и не упасть, но еще никогда в своей жизни он не был так счастлив, как в этот момент. – Ты прекрасен, – Чжао почувствовал, как дрожат кончики пальцев Шэнь Вэя, скользящие по его мокрой щеке. Он снова подхватил Чжао на руки и на этот раз уложил на постель. – Хочешь еще? Или сегодня ты больше не хочешь ничего? – пальцы скользнули по бедру вдоль резинки стянутых трусиков. – Хочу еще, – хрипло выдохнул Чжао, не узнав собственного голоса. – Чего же ты хочешь? – Шэнь Вэй продолжал дразнить прикосновениями, едва касаясь тонких кружевных резинок пояса для чулок и как бы случайно задевая пальцами кожу под ними. – Хочу… – Чжао не смог продолжить. Он хотел, чтобы Шэнь Вэй взял его, грубо и жестко, хотел, чтобы тот сделал что-то… Чжао не знал, что именно. Что-то такое, от чего сознание выключится, а останется одно чувство принадлежности. Когда в целом мире не остается ничего, кроме того, кому ты отдаешь себя без всякого остатка. Чжао и сам не знал, откуда он знает, как это, но он точно знал, каково это – принадлежать. Причем не кому-то случайному, а именно Шэнь Вэю. Хотя, если рассудить здраво, тот был всего лишь очередным случайным мужиком. Но было в нем что-то, что отличало его от всех остальных. Что вообще перечеркивало и стирало всех остальных из жизни Чжао. Но как сказать об этом словами, у Чжао не было совершенно никакого представления. – Хочешь чего? – не отставал Шэнь Вэй. – Ну скажи… Позволь мне это услышать, – он осторожно поглаживал впалый живот Чжао, касаясь совсем легко, как будто это не он только что грубо оттрахал его в рот. – Хочу, чтобы ты… взял меня, – наконец, тихо выдохнул Чжао. – Хочу тебе принадлежать, – сказать это было легко и тяжело одновременно. С одной стороны, что может быть естественней и проще, чем принадлежать Шэнь Вэю. С другой – никому и никогда Чжао не смог бы сказать этого добровольно, и даже под пытками, и даже под страхом смерти. Вместо ответа Шэнь Вэй накрыл его губы жадным поцелуем – в первый раз за этот долгий вечер. На его губах все еще сохранился терпкий привкус вина, и он смешивался со вкусом помады и спермы. Чжао выгнулся, прижимаясь к Шэнь Вэю всем телом. Ему уже было плевать, что тот одет, лишь бы чувствовать его руки, его губы, лишь бы почувствовать в себе его напряженный горячий член, даже если это будет больно до ярких вспышек перед глазами. – Ты принадлежишь мне, – прошептал Шэнь Вэй в поцелуй. – И всегда принадлежал. Только мне. Каждый твой вздох, каждый удар сердца, каждое ощущение, каждая мысль принадлежат только мне. От этих слов по телу Чжао прокатилась волна дрожи. Он знал, что все именно так, как говорит Шэнь Вэй. Буквально – именно так. Но как будто бы не мог вспомнить, откуда происходит это знание. Как будто кто-то запер его воспоминания, спрятал их, потому что они слишком тяжелые, слишком болезненные. И, возможно, этот кто-то – это он сам. Тяжелая ладонь Шэнь Вэя скользнула по бедру, сжала ягодицу, именно там, где остались горящие до сих пор следы ремня. Он отстранился, заставляя Чжао поднять и раздвинуть ноги. Напряженный член Чжао оказался прижат стянутыми на бедра трусиками к животу. В такой позе он был полностью открыт и беспомощен, но у него оставалась возможность наблюдать за всем, что делает Шэнь Вэй. Тот медленно расстегивал рубашку, пуговицу за пуговицей, как будто издеваясь над несчастным Чжао. Он был невозможно, до умопомрачения красив той самой классической античной красотой, которая бывает заметна не сразу. Но стоит ее разглядеть, и оторваться уже невозможно. Вот и Чжао не мог оторвать взгляда от мускулистого подтянутого торса, точеных плеч и тонких изящно изогнутых ключиц. Вслед за рубашкой Шэнь Вэй стал снимать с себя брюки. Чжао с удивлением отметил, что под ними не было белья. Почему-то ему казалось, что Шэнь Вэй слишком строг к себе для этого. Ниже пояса он оказался таким же идеальным, таким же красивым и совершенным. Узкие бедра, не костлявые, как у самого Чжао, но и не слишком округлые, поджарый живот и напряженный член – на эту картину можно было любоваться вечно. Склонившись к Чжао, Шэнь Вэй скользнул головкой между ягодиц, как будто дразня. Она была горячей и влажной, и Чжао уже знал, какая она на самом деле огромная, и догадывался, как это будет больно. – Я и так поиздевался над тобой сегодня, – прошептал Шэнь Вэй, склонившись к самому уху Чжао. – Так что сегодня будет со смазкой, – он потянулся куда-то, но Чжао не видел, куда. – Но если ты будешь вести себя как шлюха… Как тогда, в баре… Я возьму тебя насухую, без подготовки, и мне будет плевать, насколько тебе больно, – пообещал он. И Чжао отлично знал, что это лишь малая часть того, что Шэнь Вэй мог бы с ним сделать, если бы захотел. Смазка действительно была, а вот никакой подготовки на этот раз Чжао, видимо, не заслужил. Когда Шэнь Вэй толкнулся в него, он едва не взвыл от боли. Казалось, что его разрывают пополам, начиная с задницы. Он вцепился в постель, сминая дорогое шелковое покрывало, изогнулся дугой и если бы не пухлые подушки, то со всего маху вписался бы макушкой в резную спинку кровати. Шэнь Вэй замер, давая ему немного привыкнуть. Чжао хватал ртом воздух, пытаясь выровнять дыхание и немного расслабить мышцы. Он пытался подумать о чем-то другом, кроме этой разрывающей боли, но в его мире ничего больше, кажется, не существовало. Шэнь Вэй никуда не торопился, но, похоже, он откровенно наслаждался этим зрелищем, и едва сдерживал довольную улыбку. И только Чжао немного пришел в себя и начал чувствовать что-то еще, кроме боли, как он тут же двинул бедрами, входя глубже и причиняя новую боль. Чжао застонал, стиснув зубы, он снова почувствовал слезы на своем лице, и в этот момент почему-то стало легче. Нет, боль не ослабла, она была такой же сильной, пронзающей, разрывающей, но теперь она была как будто отдельно от него. И кроме боли он смог почувствовать большой и горячий член Шэнь Вэя внутри себя, его сильные руки на своих бедрах, тонкий шелк покрывала и белья, скользящий по коже. И все эти ощущения были такими яркими, такими отчетливыми, такими сильными, как будто боль подсвечивала их изнутри. Чжао почувствовал, что снова «улетает», сознание практически отключилось, остались только ощущения, источником которых был Шэнь Вэй. Он двигался размерено и ровно, входя в Чжао до самого основания. Сначала каждый его толчок сопровождался болью, даже существуя как бы отдельно, она все равно не проходила. Но постепенно что-то изменилось, боль становилась все слабее, а ее место занимали совершенно другие ощущения. Чжао никогда еще не кончал так сильно без чьих-либо прикосновений. Да что там, он вообще никогда так сильно не кончал, чтобы мир вокруг как будто выключился на несколько секунд. Или минут? Чжао не знал. Он потерял ощущение времени и пространства, возможно, даже потерял сознание. Очнулся он в сильных объятиях Шэнь Вэя. Тот прижимал его к себе, устроив голову Чжао на своем плече. Он осторожно поглаживал влажные виски Чжао кончиками пальцев. – Ты улетный, это правда, – прошептал он, касаясь губами мочки уха. – Хочешь, чтобы я отвез тебя домой? – тихо спросил, чуть отстранившись. – А можно никуда не уезжать? – Чжао закрыл глаза и уткнулся носом в его плечо. – Тогда тебе придется все время ходить в этом, – Шэнь Вэй провел пальцами по резинке пояса для чулок. – Вообще все время. Ты уверен, что хочешь этого? – Если бы я не хотел, я бы это и не надел, – тихо ответил Чжао, понимая, что это единственный правильный ответ. Он всегда хотел именно этого, принадлежать кому-то, исполнять чьи-то безумные желания, быть абсолютно, полностью подвластным чьей-то воле. Вот только никогда не знал, кто этот человек. Но теперь он знал. Теперь он вспомнил. И сопротивляться этому знанию было совершенно бесполезно и бессмысленно. – Только не отпускай меня, – попросил Чжао. Он поднял голову и посмотрел в глаза Шэнь Вэя. – Никогда и ни за что не отпускай меня, что бы ни произошло. – Не отпущу, – пообещал Шэнь Вэй, скрепляя свое обещание поцелуем.