Генсек

Ты шумно вдыхаешь и выдыхаешь. И еще раз, и еще… Ты не чувствуешь, как дышишь. Ты вообще мало что чувствуешь. Тело легкое и словно онемевшее. Но эта непонятная «анестезия» отступает, сходя волнами покалываний и легкой дрожи. Ощущения приходят понемногу в норму. Легкие наполняются воздухом. Холодным с привкусом гари. Дышать? Как странно, тебя же сбила машина. Под которую ты в общем-то сам прыгнул с моста над магистралью. Ты распахиваешь глаза. Где же та обещанная все поглощающая пустота и абсолютное экзистенциальное ничто? Ты стоишь на черно-белом кафельном полу. Вокруг куча людей, выстроившихся в очереди, начала которых за ними не видно. Стен этого зала не видно. Даже если подпрыгнуть, только люди куда ни глянь. Над головой полоток с яркими люминесцентными лампами, так что не разглядеть серый он, черный или еще какой. Ты с тоской смотришь на очередь. Надеялся отдохнуть по эту сторону, а попал в мамино, а может и бабушкино прошлое, где все было по карточкам. А тут можно, как в поликлинике только спросить или стоять придется? Ты встаешь в очередь. — А куда мы стоим? — спрашиваешь ты у впереди стоящей женщины. — На распределение. — Это у вас так чистилище называют? И куда нас распределяют? — Нет, — закатил глаза впереди стоящий мужчина интеллигентного вида, — чистилище дальше, а сейчас только скажут куда: рай, ад или чистилище. — А долго ждать? — А ты часы видишь? — Нет… — Ну, вот и я не вижу, а их и нет. Так что черт его знает. — Ясно, понятно… Очередь сдвинулась вперёд. — А как вы умерли? — спрашиваешь ты, чтобы скрасить молчание. Хотя в стоящем вокруг шуме оно не особо заметно. Разношерстная толпа всех возрастов и, судя по одежде, всех уровней достатка издавала все возможные виды звуков: кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то куда-то ходил, кто-то просто разговаривал. Все это сливалось в единый поток словно рядом была река. Соседи по очереди крайне недовольно на тебя посмотрели и ничего не ответили на твой вопрос. Видимо это прозвучало не очень тактично. Может смерть это слишком личное? Ах, да смерть… Вы же теперь все мертвы. Вокруг чужие люди, которых ты раньше не встречал, а все, кто был тебе дорог, друзья, семья, приятели с учебы, работы, просто знакомые, все они живы. Они сейчас вас оплакивают, или нет, готовятся к вашим похоронам, или нет. А может они еще не знают, ты же здесь вроде не так долго. А в прочем ты этого уже никогда не узнаешь. Ну, может только если встретите кого-то из них, но когда это будет… Сможешь ли ты тогда узнать его? Да и тут столько людей… Найти конкретного человека в этой толпе… Очередь снова сдвинулась. — А куда вы стоите? — окликнули тебя сзади. Тебя так резко выдернули из далеких чертогов разума, что ты не сразу понял, что спросили. Стоящие впереди принялись объяснять новоприбывшему, где он. Низенький дедуля в пижаме долго не мог взять в толк, что же происходит. Очередь снова продвинулась. Дедуля оказался из болтливых. Сначала это приятно радовало, скрашивая ожидание. Он рассказывал про дочку-врача, уехавшую в какой-то город побольше, про замечательных внуков-отличников, про то, как они к нему последний раз приезжали. А у тебя скоро сессия должна была быть… Собственно это и была одна из вещей подтолкнувших тебя к тому, что бы оборвать свою жизнь. Одногруппники сейчас готовятся к экзаменам. Все там идет своим чередом без тебя. Поперек горла встал ком, лишив тебя возможности да и желания обсуждать прошлое. Ты пытаешься сморгнуть слезы, но ничего не получается. Истерика накрывает. — Ой, ну чего ж ты! Будет тебе! — пытается тебя как-то утешить дедуля, — Поздно плакать-то уже. Ну не убивайся ты так, чего душу терзаешь. К вам подошла бабуля в больших забавных очках со стандартным вопросом, где вы и куда тут очередь, которая снова продвинулась. Дедуля сначала разрывался между попытками помочь тебе или бабуле, но после все же оставил тебя. Тебе удалось вдоволь наплакаться. О смерти, о жизни, о своем одиночестве и всем-всем. Очередь еще продвинулась, за вами встало еще несколько людей. А вот ее начало так и не приблизилось. Лишившись сил ты просто ложишься на пол и начинаешь рассматривать окружающих. Как ни странно, но похожих на зомби нет. Да ты в общем-то не очень напоминаешь то, что сейчас должно представлять из себя твое тело. Более того зрение кажется стало лучше, ты спокойно можешь разглядеть пуговицу или шнурки людей стоящих от тебя в метрах трех. Ты задираешь рукав. Шрама нет. Но чем дольше ты смотришь на руку тем явственней он проступает. Ты начинаешь вспоминать, где на руке были родинки и они появляются. Ты опускаешь рукав и только сейчас понимаешь, что худи-то другое. Любимое… Твой взгляд падает на ногти. Все как один ровные, длинные, красивые. Как всегда хотелось. Ты снова задираешь рукав. Родинки пропали и снова начали появляться, а шрам остался. Значит не кажется. То есть можно выглядеть, как захочешь? Ты стараешься представить себя без шрама, но ничего не происходит, кажется он даже стал ярче и отчетливей. Ты снова переключаешься на других людей, пока очередь медленно движется вперед. Школоту сразу видно: блузочки, черные джинсы имитирующие брюки. Девочки помладше в платьях. Люди за 40 в будничной офисной одежде. Это даже немного напоминало метрополитен. Твой взгляд останавливается на девушке с розовыми волосами испуганно ощупывающей свое лицо. Встретившись с тобой взглядом она тут же оборачивается и с ужасом спрашивает: — У меня нет пирсинга в носу?! — Да, то есть я не вижу… — А тату на лбу?! — спрашивает она, отодвигая челку. По лбу тянется тату в виде какого-то растения, похожего на лавровый лист. — Оно есть. — Ну хоть чо-то! Я столько денег на все это убила, а у меня все попропадало! — причитает она, ощупывая уши с огромными тунелями. — А что с тобой случилось? — Не знаю! Неважно! — вдруг резко огрызается она, и ты спешишь вернуться в свою очередь, которая уже сдвинулась вперед на пару человек. Стоило только отойти… А там уже столпотворение. — Сталина на вас нет! — крикнул дедуля, стоявший за тобой, каким-то парням и перегородил им дорогу. — Ты че, дед? — Куда это вы так торопитесь милочки?! — неожиданно злобным тоном спросила их бабуля в смешных очках. — Пусть идут. Выпишем им самый горячий котел, — отчеканил голос у тебя за спиной. Ты оборачиваешь и к своему удивлению видишь невысокую девушку, примерно твоего возраста. Лицо кажется смутно знакомым. И этот галстук бабочка. — Ты еще кто?! — пробасил один из парней. — О, мое имя вам ни о чем не скажет, а вот они да. Сначала ты не понял, а потом как понял… Из начала очереди все громче свистели и требовали ее пропустить. — Вы совсем или где?! Свалите или мы никогда с места не сдвинемся! Под натиском толпы орущей, что только этот сверхчеловек может решить все ваши проблемы и ее выразительным взглядом парни какое-то время храбрились, но все же сдались и побыстрее свалили в конец очереди. Чем-то средним между маршем и летящей походкой эта загадочная леди прошествовала куда-то в толпу и скрылась из виду. И очередь действительно стала продвигаться быстрее. Продлилось это не так долго как хотелось бы, но продвинуться вы успели человек на 20, а дальше снова все встало. Пока очередь медленно тащилась куда-то вперед у тебя куча времени постоять, посидеть, разве что не поседеть, хотя может уже и это успелось, полежать, разве что сон не шел. Ты с интересом замечаешь, что находишься здесь кажется уже больше пары часов, но есть не хочется. Или это из-за ожидания? Наконец ты приближаешься к началу очереди. Ты здесь уже так долго, что уже кажется и неважно, что там. Ты смиренно ждешь, пока последние люди перед тобой закончат. — ЖЕНЩИНА! Вы таки делаете мне нервы! Идите со своими претензиями в чистилище! — отвечает сидящее за столом существо женщине стоявшей перед тобой женщине, и ты наконец встаешь на ее место. — Имя? — Т/и. — Руку. Ты послушно протягиваешь руку. Нечто хватает тебя за запястье и прижимает его к принтеру, из которого медленно выползают листы.  — Давай, давай, печатай еще! Мы ж миллионеры еще купим! — кричишь ты в каком-то истерическом запале. Нечто сидит с лицом лица. И вы бессовестно пялитесь друг на друга. У этого нечто красная кожа, словно оно сгорело на море, а сметану таки не взяло, черные глаза, перекошенное удивлением лицо, зубы словно акульи, а еще рога и хвост, но это так мелочи. Строгий костюм с явными подплечниками и алый галстук. Ну прям пионер на выпускном. — Да чё ты уставилась на меня, как Ленин на буржуазию?! Руку убирай, — говорит нечто и отпускает тебя. Оно начинает шустро перелистывать один лист за другим, кавая и угукая себе под нос. — Ясно все, ты к нам. — Куда к вам? — Добро пожаловать в ад! — Изыди, демон окаянный! — Очень смешно. Шуруй в чистилище, — отвечает демон и суют вам в руки стопку бумаг. — А какой круг хоть? — Там и решат. Ты идешь дальше.