Моя седьмая секунда

Говорят, что каждые семь секунд один человек в мире сходит с ума. Кажется, скоро наступит моя седьмая секунда. С недавних пор цифра 7 имеет для меня чуть ли не магическое значение. Наши семь месяцев. Моя седьмая секунда. Психиатрическая клиника. Белые стены и высокий потолок, на окнах решётки, словно в тюрьме, скрипучая железная дверь, которая открывается только тогда, когда приходит врач, который с каменным лицом осматривает меня, чтобы убедиться, что за ночь со мной ничего не произошло. Ко всем пациентам обращаются с уважением, солидно. Поэтому и он постоянно что-то спрашивает, стараясь не повышать голос, но я ничего и никогда не слушаю, лишь безразлично киваю в ответ. От этого этот тип начинает выходить из себя. По-моему, ему самому пора полечить нервы, а то скоро будет на людей кидаться. Потом приходят санитары, делают укол, и что-то бормоча себе под нос, уходят, громко лязгая металлической дверью. Это происходит каждый день, в одно и то же время. После укола я отключаюсь. Не засыпаю, а именно отключаюсь. И чувствую, каждой клеткой своего, пока ещё живого тела, как ты наклоняешься к моей шее и грубо вжимаешься носом в неё, жадно и глубоко вдыхаешь. Тебе это нравится, я знаю. Я уже возбуждён, возбуждение тихо ноет внизу живота, моля о том, чтобы его выпустили наружу. Я так хочу тебя, прямо сейчас. Не могу больше ждать и терпеть эту пытку, но ты не торопишься. Как же я ненавижу тебя за это. А ты улыбаешься и наслаждаешься моими мучениями. И так ещё долго. А потом я просыпаюсь. Я перестал видеть нормальные сны и потерял ориентир в этой жизни. Я просыпаюсь и засыпаю снова, и так изо дня в день. Это однообразие меня уже выводит из себя. Я не знаю, что чувствуют люди, перенёсшие что-то подобное. Лично я не чувствую ничего, кроме пожирающей меня пустоты. Мне даже не больно, всякого рода чувства уже давно притупились из-за психотропных препаратов. Всё, что я чувствую на данный момент - это отвращение и ненависть к самому себе. Мне хочется кричать от дикой боли, но голоса совсем нет. Лишь тихий шёпот, который подобен осеннему листопаду. Мне отчаянно хочется плакать, но и слёз почему-то совсем нет. Во мне лишь пустота, чёрная и вязкая. Я в ней тону и задыхаюсь каждый день. Из этой трясины меня некому вытащить. Мне хочется биться кулаками в стену, разбивая костяшки до крови, но я даже не могу пересилить себя и встать с кровати. Я не чувствую жалости к себе. Лишь отвращение. Не знаю, сколько я уже нахожусь в этой комнате. Неделю? Месяц? Может чуть больше, не суть. Но я кое-что выявил для себя, из этой палаты живым мне не выйти. Но мне уже давно на это плевать, когда долго находишься в месте, где на тебя давят стены и потолок, невольно приходит смирение со своей участью. И тебе не остаётся ничего, кроме как доживать свои последние мгновения. Я молча смотрю в потолок. На потолке несколько трещин. Есть большие трещины, а есть лишь слегка заметные. Они, конечно, не выделяются на фоне общей картины, но всё же они есть. Их не замечают ни санитары, ни уборщики, ни медсёстры. А зачем? Это ведь такая мелочь. В палате всегда стерильная чистота, которая словно кричит о том, что тут ничего не происходит, словно эта палата находится в другом измерении, где время остановилось. Здесь в любое время суток одинаково тепло, сухо, светло. Все пациенты хорошо накормлены, у каждого своя личная комната и одежда. Вот только это совсем не комнаты, это клетки со стальными решётками, а люди – это всего лишь звери, над которыми проводят своего рода опыты, в роли одежды выступает смирительная рубашка, такая же белая, как и эти ненавистные стены. Лишь то, что в эту палату изредка заходят люди, напоминает о том, что время всё-таки идёт, что тут ещё есть что-то живое, что ещё не утратило способность двигаться и дышать. Иногда одиночество и скуку отгонял монотонный и хрипловатый голос лечащего врача, коего я всегда игнорировал – ложился на кровать и смотрел в потолок, с каждым разом находя там всё новые и новые трещины. Наверное, этот потолок трескается так же, как и моя жизнь. Сейчас в палате так тихо, что я слышу стук собственного сердца, удары такие слабые и медленные, что мне даже становится как-то не по себе. Сколько всего пережил этот орган, но, даже не смотря на это, он всё ещё бьётся, тихо, но бьётся. А за окном молнии и раскаты грома. Мне хорошо. По стеклу хлещет дождь, разбиваясь о прозрачную поверхность. Сегодня я погружён в мысли как никогда. Молча считаю до семи и прокручиваю в голове все семь месяцев из своей прошлой жизни. Одна секунда. Когда я был ещё ребёнком, у нас в доме было пианино. Моя мать любила играть на нём, а я мог бесконечно сидеть и слушать нежные мотивы. Я мечтал под эту музыку и под эту же музыку засыпал. И я помню то время, когда до одури хотел научиться играть на нём, но обстоятельства сложились так, что пианино пришлось продать. До сих пор помню своё выражение лица, когда этот шикарный инструмент выносили из квартиры. Тогда я поклялся, что когда вырасту, куплю себе точно такой же. И вот я вырос, уехал далеко от дома, сумел заработать достаточно денег, чтобы снять нормальное жильё. Я жил в двух шагах от магазина, где продавали музыкальные инструменты. Мне безумно нравилось бывать там, ведь я почти воплотил свою мечту в жизнь, я нашёл то, что так долго и упорно искал – пианино. Моё сердце, моя душа, моя жизнь. Если что-то долго ищешь, то всегда находишь. Так и случилось со мной. Только он вошёл в дверь. Сам и без приглашения. Этот мужчина, которого я сегодня видел. Он зашёл в магазин и подошёл к продавцу. Я не слышал, что он у него спрашивал, я лишь молча наблюдал. Красивый, слаженный и ухоженный. В дорогом костюме. В тот момент я сидел за старым пианино, и медленно нажимая на клавиши, плавно выгибал пальцы, стараясь изобразить по нотам произведение Шопена «Осенний вальс». Получалось у меня не очень-то хорошо, и, похоже, заметив это, мужчина подошёл ко мне. Я остановился, но он попросил меня продолжить. Мои пальцы вновь начали нажимать на клавиши, но в какой-то момент брюнет остановил меня, положив свою руку на мою. После чего он присел рядом и переложил обе руки сверху на мои, чтобы каждый палец его руки соответствовал моему. - Ты неправильно делаешь переход. Он у тебя слишком быстрый, а нужно делать плавнее. - на этих словах снова полилась мелодия, и как только начинался критический момент, брюнет тут же делал плавный переход, а я лишь давал ему управлять своими пальцами, от чего у меня на лице появилась улыбка. - Спасибо.. –всё, что я смог тогда ответить. Спустя пару минут я уже выходил из магазина, быстрым шагом направляясь в сторону дома. А сердце колотилось в груди. От счастья. Одно твоё прикосновение, которое перевернуло мою жизнь навсегда. Вторая секунда. Первый раз целуешь меня. Так долго. Властно. Глубоко. Страстно. Я схожу с ума. Хотя, я уже давно сошёл с ума, если позволяю тебе это делать и отвечаю. Отвечаю, тихо постанывая, и жалею, что нет сил прижать тебя ещё ближе к себе. Хочу раствориться в тебе, хочу вечно быть с тобой рядом. Так много чувств и эмоций, что-то ноет в груди, так непривычно. Третья секунда. Одно твоё присутствие рядом со мной – уже намёк на секс. На дикий животный и страстный секс. Одна твоя ухмылка чего стоит. Видел бы ты себя в такие моменты. Ты вселяешь страх и ужас, желание подчиниться тебе, одним лишь взглядом. Мне всегда становилось от этого не по себе. Я просто не знал, чего можно ожидать от тебя, когда ты вот так смотришь и раздеваешь меня своим взглядом. Я поддаюсь, а ты грубо трахаешь меня всю ночь как какую-нибудь шлюху. Я знаю, что ты не останешься на ночь, такого никогда не случается. Но может, хоть сегодня ты сделаешь для меня исключение? Четвёртая секунда. Я буду дерзить и грубить тебе столько, сколько захочу. И ты меня не остановишь, запомни это. Твои удары по моим щекам и телу – бесполезны. У меня словно выработался иммунитет. Я привык к твоим постоянным пьянкам и синикам, что остаются на моём теле после того, как я чем-то не угодил тебе. В один из таких моментов я набрался смелости, и сказал тебе прямо в лицо, что ты последняя мразь, в ответ, ты лишь улыбнулся и больно ударил меня по лицу. Из разбитого носа, в который раз потекла кровь. Мне больно, но тебе этого показывать нельзя. Ты меня всё равно не сломаешь. Пятая секунда. Ты пришёл на очередную встречу со мной. Честно, я уже давно ищу тебе замену, да-да, не обессудь, но человек из тебя получился хуёвый. Ты снова пьян. Когда я последний раз видел тебя трезвым, не скажешь? А то я уже и не припомню такого момента. Ты медленно проходишься по моей квартире, задевая стеклянные предметы интерьера, а те, летят на пол и разбиваются вдребезги с громким шумом. Ублюдок, научись хоть раз обращаться с моим имуществом аккуратнее, хотя, что это я? Тебе же глубоко похуй на это. Ты и меня считаешь своей вещью, подонок. Ты снова трахаешь меня, грубо и больно. Тебе безразлично на то, что мне хуёво, ведь тебе хорошо. Ты не хочешь пачкать белые простыни моей кровью, поэтому спешно вытираешь каждый подтёк ладонью, или слизываешь мою кровь языком. А я только стону под тобой и не могу понять, почему я? Почему ты до сих пор не ушёл к другому? Так нравится мучить меня? Шестая секунда. Просто сижу напротив тебя и смотрю, как своими мерзкими грязными руками тебя кто-то касается. Твоя очередная пассия. Как же он мне противен. И ты тоже. Внутри всё ломается от той боли, которую я испытываю. День за днём ты приносил мне лишь боль. Хороших моментов было так мало, что их можно без труда пересчитать по пальцам. После того, как ты уйдёшь, со мной останется только боль, которая и будет напоминать о тебе. О нашей совместной жизни, если конечно её можно так назвать. Я дико ревную тебя, но молчу. Я ничего не скажу тебе, ты ведь уже сделал свой выбор. Не могу и не хочу тебя больше видеть, сглатывая противный комок, встаю и ухожу прочь. Я надеюсь, что вы будете счастливы. И подохните в один день. Ненавижу тебя, сука. Седьмая секунда. После всего случившегося, я оставил прежнее место жительства и переехал в другой город. Не хочу, чтобы ты нашёл меня.. или, хочу? Я запутался окончательно в своих мыслях, поступках. Я остался один. Совсем. Все краски в мире разом поникли, и я уже готов признать, что мне не хватает тебя. Не хватает твоих частых гулянок и наших драк. Не хватает синяков и ссадин на моём теле, ведь всё уже давно зажило. Не хватает твоих прикосновений, пусть даже и грубых. Я всё ещё с опаской покидаю квартиру, не хочу, чтобы ты вдруг увидел меня. Я не выдержу этого. Прошло уже несколько месяцев, и ты позвонил. Не забыл меня, ублюдок. Улыбаюсь и смотрю на экран телефона, не беру трубку. А ты сейчас злишься, места себе не находишь. Помучайся, тебе это будет полезно. Я хочу ответить только лишь за тем, чтобы задать тебе несколько вопросов. Например, куда делась твоя покорная шлюха, которую ты обнимал при последней нашей встрече? Но я не возьму трубку. Ты сейчас злой, очень, а в гневе ты опасен. Я не собираюсь возвращаться к тебе. Ты меня не заставишь. Ты превратил меня в параноика, который боится даже собственной тени. Наверное, поэтому я оказался в этой грёбаной психушке. Спасибо тебе, урод. Я нутром чую, что ты меня найдёшь. Ты меня из-под земли достанешь, верно? И, я, пожалуй, не представляю, что со мной будет, когда ты меня отыщешь.