Confusion

      Поздний вечер.       Джейд пытается закончить оставшуюся бумажную работу, что поручил ему Азул… Вне сомнений, что они хотят поскорее закрыть дедлайн. Ох, как утомительно.       Но затем парень вспоминает, что на следующей неделе у кое-кого намечается день рождение...Не у Трея ли? Даже если это так, то они все равно не так близки и у них никогда не было и шанса нормально поговорить. Ах, какая досада.       Пусть они редко видятся и обмениваются лишь любезностями, как, например, когда-то в ботаническом саду, но… Он все равно хочет что-нибудь сделать для него. Подарить ему такое, чего сам Джейд не будет достоин. Такой подарок, что покажет всё его изумление от готовки и безмерной доброты Трея. Он настолько мил, что мурена, знакомая с лишь немногими способами выражения чувств, попросту не может отказаться от сей затеи...       Веки Джейда слипаются от бесконечного просмотра документов, а брови хмурятся… Мысли о вице-президенте Хартслабьюл развращают его разум ещё с того момента, как они познакомились ближе. И каждый раз его так огорчает, что он никогда не станет частью его мира.       Но так ли это? Кто знает, что Трей вообще думает о нём?       Наконец настал день долгожданной встречи и праздника. У одного из общежитий будет долгий и радостный день.       Хартслабьюл веселее обычного. Сегодня они празднуют день рождение, который у них проходит реже, чем праздник нерождения. На круглых и прямоугольных столах расположилось множество тортов, кексов и ещё несметное количество различных сладостей. Все навеселе, все взволнованы.       Студенты, что были близки с Треем Кловером, также посетили общежитие, и Джейд Лич был одним из них.       С днём рождения, Вице-президент       С днём рождения, Кловер-семпай       С днём рождения, Трей!       Различные приветствия сыпались градом Трею, пока долгожданное конфетти не рассыпалось повсюду. И все начали поздравлять вице-президента и желать ему всё — здоровья, удачной учебы, продолжать также хорошо готовить. Это продолжалось до тех пор, пока сам именинник не прошептал своё желание торту от Октавиниель, приготовленный самим Джейдом.       День пролетает так быстро, что не успеваешь моргнуть и… уже вечер.       Все успели изрядно устать. Кто-то спал, кто-то уходил в общежития, кто-то всё еще гулял по кампусу и веселился, а кто-то доедал остатки еды и сладостей.       — Тебе было весело сегодня, Трей-сан?       Джейд улыбнулся в своей привычной манере, когда расспрашивает человека, а затем садится рядом с Кловером на скамью. Причина, по которой он всё ещё не ушёл в Октавиниель, — желание спокойно поговорить… По крайней мере, он ради этого закончил работу с документами ещё до дня рождения. Всё было бы напрасно, если бы он не пришёл.       Как только Джейд подсаживается поближе и, размышляя о сегодняшнем дне, говорит, Трей лишь поправляет свои очки. Он никак не ожидал грандиозной вечеринки с кучей угощений и прочего.       — Наверное. Я не ожидал, что ты принесешь торт. Ты сам его сделал?       — Да. Приложил все свои усилия на это. Я попросил Джамиль-сана научить меня различным хитростям. Я решил опробовать их...Сколько раз терпел я неудачу, но всё же мне удалось, в конце концов, — русал засмеялся от воспоминаний обо всех тех экспериментах, что он провел за последние несколько дней, — я также попросил Риддл-сана о том, чтобы мой торт стал главным.       Он говорил, но мысли его давно уже были забиты Треем, точнее восхищением им. Азул не раз ловил Джейда мечтающим, как и Флойд, что волновался не меньше о его состоянии, и, несмотря на то, что его брат замечает эту тревогу, всё же Джейд старается не показывать это так явно. А Азул же знал, что он влюблён. К сожалению, Джейд, хоть и использует на себе свою особую магию, не может долго скрывать правду. Эти человеческие эмоции терзают его.       — ...ейд? Джейд?       Разноцветные глаза округлились от внезапного зова и мурена пришел в себя. Джейд совсем позабыл, что разговаривает с Треем...Как неловко. Видимо, Кловер настолько сильно влияет на него, что Джейду стало даже плохо от попыток осознать долго подавляемые им чувства.       — Прошу простить меня, мне не следовало так отключаться. Ты что-то говорил?       — Насчёт докладов...Похоже, ты справился с ними вовремя. Когда я писал тебе, я волновался, что ты не придёшь, — Кловер снял свою федору и посмотрел на небо, — Чудесная погода. Звёзды благословляют нас своим ликом за нашу работу.       — Правда?       Джейд с любопытством посмотрел туда же, куда и Трей, сложив ладони друг на друга, выдавая свою нервозность. Хотя он обычно спокоен, когда разговаривает с кем-то… Другая манера поведения заставляет его чувствовать себя несколько иначе, чем обычно.       ...Он неосознанно берет руку Трея без предупреждения, дабы успокоиться.       — Джейд?       Трей произнёс его имя вопросительным тоном, хлопая ресницами при виде их спутавшихся в крепкий замок пальцами. Он не помнит, чтобы держал чью-то другую руку вот так.       — Я-       Джейд быстро убрал руку и отвернулся от смущения. Что за ошеломляющее тепло? Оно заставляет его гореть изнутри настолько сильно, что Джейд сильно захотел пить. Он начал потеть.       Трей видел его насквозь? Его намерения?       Он не знает. Он не знает.       — Трей-сан, мне нужно идти. Спасибо за всё.       Он ускорялся шаг за шагом и почти дошёл до Зеркала, но… Его схватили за руку, пытаясь остановить.       — Почему ты так внезапно уходишь? - Трей произнёс это и не решался отпустить. Он озадачен странным и несколько нетипичным для Джейда поведением, а также держанием за руки...Это как-то связано?       Джейд затих на миг. Они стояли у дерева с розами, что ныне красные, но через трещинки краски можно было приметить благородный белый — настоящий цвет, и разум мурены растворился в собственных чувствах безвозвратно, он разворачивается на своих каблуках и наклоняется, чтобы коснуться желаемых мягких губ. Он совершил ошибку. Одну большую ошибку. Когда их губы слились симфонией, а от эйфории срывало крышу Вкус греха, словно яд, переполнял его Это и есть любовь?       Страсти накалились и только Трей был ошеломлен тем, что он получил…       Поцелуй, подаренный самим Джейдом и который нельзя было остановить.