Природа жестока

      Лес после дождя всегда полон запахов. Особенно лес после ночного дождя, когда зрение отходит на второй план и вперед выходят обоняние и слух. Величественные лиственные деревья, раскинувшиеся зеленым ковром по холмам и скалам, закрывали своими кронами меньших собратьев, боровшихся за каждый лучик света. Густой подлесок скрывал бурную жизнь, где в вечной пляске танцевали охотник и жертва. Обычный порядок вещей был нарушен этой ночью. Прячась и перемещаясь краткими, но стремительными перебежками, по лесу бежала фигура. Беглянка вся обратилась в слух, вычленяя подозрительные звуки из многообразия шелестов, шорохов, фырканий, стрекотов и рычаний ночного леса. Звук шагов, таящихся и преследующих, мерещился беглянке даже сейчас, когда лес не собирался удивлять. Выйдя из своего укрытия, аккуратно обходя лужи и особо размякшую почву, высокая и гибкая, она устремилась к кроне одного из деревьев, решив прекратить оставлять следы во влажной почве. Ловкость и акробатические навыки аэльдари были известны всем обитателям Великого Колеса, но, несмотря на свои таланты и одаренность, беглянка не стремилась рисковать, выписывая акробатические этюды.       Она бежала уже несколько дней, останавливаясь лишь на краткий сон и приемы пищи, отобранной у охотников. Преследователей становилось все меньше: - кто-то стал жертвой местных хищников, кто-то терял интерес и покидал погоню, от кого-то отвернулась удача и, казалось, выверенный прыжок оборачивался головокружительным падением, ну а иные пали от рук самой беглянки. Она искала не убежища в кроне дерева, а наоборот, запрыгнув на толстый сук, в одно движение качнулась на нем и запустила себя словно стрелу, ударом ног сломав шею одному из охотников. Всплеск боли и мучений насытил тлеющую душу, а агония задыхающегося тела, лежащего на земле, разожгла внутри беглянки жажду жизни. Даже безоружная, суккуба друкари - опаснейший из хищников, населяющих галактику. Иные могли счесть, что здесь нет беглеца и преследователей, а есть лишь крупный хищник, загоняемый стаей мелких.       Выживание осложнялось одной серьезной проблемой, разрывающей сознание эльдарки на две части. Эта проблема напомнила о себе тянущим напряжением внизу живота, сменившимся резкой болью. Из-за этого приступа суккуба едва не потеряла равновесие и не упала с ветки. - Нужно найти укрытие, - переведя дыхание, прошептала эльдарка.       Она не знала, слышал ли кто-то падение тела охотника, поэтому поспешно подобрала выпавший из рук преследователя короткий меч и устремилась вглубь леса. Эльдарка постоянно меняла направление, то забираясь на раскидистые ветви деревьев, перепрыгивая с одной на другую, словно на одной из тренировок, то вновь перебежками убегая по земле. Словно сами собой всплыли воспоминания об упражнениях. Суккуба прыгала над пропастью по маленьким площадкам, висящим на тончайших нитях, за которые невозможно было ухватиться, не разрезав себе руку. Прекрасное лицо убегающей скривилось в гримасе ненависти. - Они недооценивают меня, если считают, что смогут загнать подобно жалкому зверю, - прошипела суккуба, прячась в листве кустов. Она вновь ощутила знакомое недомогание, которое можно было легко спутать с пищевым отравлением или последствием сильного удара. - От этих треклятых болей неудобства больше чем от неуклюжих мешков с потрохами ур-гуля, которые зовут себя друкари.       Темнота разорвалась буйством люминесцентной вспышки одного из крупных цветков. В этой вспышке цепкий взгляд суккубы приметил логово какого-то большого зверя. Оценив риски, эльдарка осторожно покинула свое укрытие и приблизилась к черному зеву, уходящему вглубь корней. К разочарованию суккубы, она чуяла сильный запах. Запах хищника - крупного хищника. К великому облегчению суккубы, запах был старый. - Эта вонь отобьет мой след, и никакой иной хищник не будет меня там искать.       Решив действовать, эльдарка схватила с земли небольшой камень и макнула его в кровь, сочащуюся из свежей царапины. Кинув обманку как можно дальше, суккуба поспешила скрыться внутри логова. Обрадовавшись разветвленности тоннелей, эльдарка спряталась в самом неприметном из них. Только когда спина коснулась мягкой подстилки из мха, Эрзаэтта, суккуба Культа Алой Вуали, поняла, насколько она устала. Вместо роскошных одеяний или ее любимой брони на ней сейчас были трофейные одежды одной из преследовательниц, что была неосторожна и схожа с Эрзаэттой фигурой. Высокие кожаные сапоги, плотные чулки, пах был прикрыт лишь набедренной повязкой. Броня, прикрывающая грудь, была надета не полностью из-за одной детали. Об этой детали вновь напомнили боли, становящиеся чуть сильнее с каждым разом. Суккуба расслабила бедра и погладила свой округлившийся живот, воспроизводя в голове цепочку событий, благодаря которым она оказалась в таком бедственном положении. Свадьба, все прошло великолепно. Новоиспеченный супруг, архонт Тэйрах, строил из себя заботливого мужа и будущего отца, чем периодически действовал Эрзаэтте на нервы. Организовывать заговор было не в его интересах. Суккуба прекрасно знала, что он был одержим ее красотой и тем ощущением опасности, которое испытывает каждый темный эльдар, удостоенный права соития с королевой арены. Наследник, что причинял страдания суккубе и вскоре должен был родиться, превозносился архонтом как его собственное достижение, которым он невероятно гордился. Кислая гримаса на лице Эрзаэтты, вызванная воспоминанием, была полна презрения и злости. Эльдарку также терзали сомнения о том, что ее муж жив, а если и жив, что еще ищет ее. Может, это он был первой и основной целью заговорщиков, а Эрзаэтту пытались убить просто из-за связи с ним? Краткая вспышка злости чуть не обернулась ударом по животу. В последний момент эльдарка остановилась, нежно погладив вместилище своего сына, который легким толчком ответил матери, чем вызвал у нее улыбку. - Ты ни в чем не виноват - это полнейшее малодушие и презренная слабость валить на нерожденное дитя свои беды и ошибки, Эрзаэтта, - прошептала суккуба.       "Близняшки могли затаить на меня обиду, но я сдержала свое слово и воскресила одну из сестер, растерзанную фенрисийским волком." - Суккуба раздраженно выдохнула, размышляя о своих самых амбициозных соперницах. - "Да и тем более, эти две стервы были постоянно у меня на виду. Убийство суккубы не на дуэли может похоронить любую репутацию насовсем. Особенно, если общественности станет известно о том, что противница была беременна." Эрзаэтта прекрасно знала обычаи и традиции ведьминских Культов Комморага, поэтому не стеснялась демонстрировать свое положение, тратя весьма ощутимые средства на наряды, подчеркивающие этот факт, но не умаляющие ее красоты. Некая гарантия эфемерной безопасности, опирающаяся на негласные традиции и условности. Суккуба выругалась сквозь зубы, осознав свою наивность, а также ощутив надвигающиеся схватки.       Пытаясь справиться со спазмом мышц, сквозь приступы боли, она услышала шаги. Эрзаэтта, тяжело дыша, с испугом посмотрела в сторону выхода из логова. Кто-то осторожно приближался ко входу в ее убежище. Суккуба услышала короткие отрывистые переговоры, искаженные шлемами говорящих. - Их… несколько. Подожди… сын мой… не торопись… появляться на свет, - умоляя, прошептала суккуба, поглаживая живот. Внезапно переговоры снаружи сменились испуганной командой о приближении возможного противника.       Грозный рык был тому подтверждением. Звук поваленного тела, раздираемой плоти, а также мук агонии. Ответные выстрелы, что лишь разозлили грозного хищника. Боль и страдания питали Эрзаэтту и насыщали ее, но она понимала, что это хищник вернулся в свое логово. Прислушиваясь к удаляющимся звукам боя, эльдарка не сразу обратила внимание на ощущение теплой жидкости, стекающей по ее ногам. - Проклятье… нет, не сейчас… только не сейчас, - испуганно прошептала эльдарка.       Суккуба понимала, что сейчас она даже не сможет встать из-за усталости и начавшихся родов, а про сражение и речи быть не могло. Закусив пальцы, дабы сдержать стоны, эльдарка попыталась встретить накатывающие спазмы, подобно волнам океана, уносящим вдаль, не сопротивляясь, а наоборот, покоряясь.       В какой-то момент Эрзаэтта осознала, что эта боль в чем-то прекрасна, и даруемая агония, заставляющая содрогаться все тело, имеет невероятно приятный аспект в своей неотвратимости, а также скрытой мощи. Первородность этих ощущений и эмоций раздвинула грани разума, пресыщенного от долгой жизни, полной буйства чувств и наслаждений.       Едва не провалившаяся в забытье, суккуба вновь услышала шаги. Хищник вернулся. Весь сладострастный настрой сдуло, словно ураганным ветром. Нега наслаждений ушла, оставив лишь боль, что заставила прокусить палец до крови. Эрзаэтта чувствовала, что сын постепенно покидает ее утробу, но недостаточно быстро. Услышав слабое мяуканье, вместе с грозными, но едва слышимыми шагами, Эрзаэтта поняла: самка переносит детёнышей в новое логово. Каким-то чудом хищница не заметила эльдарку, скрытую корнями дерева. Детенышей было несколько, мелодично мяукающие комочки шерсти были заботливо уложены на мягкий мох. - Лировый кот, - прошептала одними губами Эрзаэтта, внимательней разглядев грозного хищника, знаменитого тем, что когда-то его предки охотились на эльдар и преуспевали в этом. Скорость и свирепость этого зверя была легендарной. Красновато-белая шкура с коротким мехом, пара светящихся глаз, а также огромные клыки длиной с половину кисти эльдарки. Грация это огромного кошачьего не уступала эльдарской, а сила мышц, перекатывающихся под шерстью, превосходила силу когтистого изверга. По легендам, самые крупные особи лировых котов могли перекусить эльдара пополам, а на некоторых из них эльдары древности ездили, как на скакунах. С крушением Древней Империи Аэльдари хищник почти вымер. Одна такая особь стоила бы целое состояние на Коммораге.       Звуки снаружи отвлекли хищницу и та поспешила наружу, отогнать преследователей Эрзаэтты. Эльдарка начала успокаиваться и попыталась сосредоточиться на родах, когда услышала, что котята идут по ее запаху в своем любопытстве юных охотников. Первый из них, самый крупный и смелый, почуяв и увидев ослабленную эльдарку, сначала в неуверенности зашипел, но за тем все же бросился на нее. Реакция суккубы была все еще при ней. Ударом ноги она сломала шею котенку об торчащий из потолка корень дерева. Второй юный хищник попытался вцепиться Эрзаэтте в шею, но был схвачен за горло и сдавлен с такой силой, что смог издать лишь жалобный предсмертный писк. Третий, передумав бросаться на рассвирепевшую эльдарку, получил в затылок последний оставшийся у Эрзаэтты метательный кинжал.       Суккуба провалилась в забытье, истощенная родами, а также от перенапряжения внезапной схватки. Восприятие проходящего времени покинуло эльдарку. Морок прошел неожиданно и резко, сотрясающие тело спазмы кончились, а сознание прояснилось. Поспешив подобрать лежащее на мху тельце, Эрзаэтта испуганно начала осматривать младенца. Ей показалось, что он родился мертвым, он не плакал и не дышал. Все ее страдания были зря, из глаз эльдарки потекли слезы, о существовании которых она забыла за долгие столетия. Но нет, младенец родился спящим, словно бы прислушавшись к мольбам своей матери. Прижав к груди хрупкое дитя, она попыталась встать вместе с ним, дабы покинуть логово. Выйдя за пределы своего небольшого убежища, она столкнулась взглядом с другой матерью. Самка лирового кота была изранена множеством попаданий из осколочных пистолетов и винтовок. Лишь небольшая часть острых кристаллов смогла пробить прочную, толстую шкуру. Один из них покалечил чуткий нос, чем спас Эрзаэтте жизнь. Рев ярости был слышен, наверное, во всем лесу. Эльдарку посетила краткая предательская мысль - оставить дитя на растерзание и сбежать самой. - Какая ты после этого суккуба?! - эльдарка прошипела от злости на саму себя и вколола дозу "Серпентина", найденную на трупе одного из преследователей. Эльдарка прыгнула навстречу своей противнице, одной рукой держа дитя, а другой сжимая меч.       На этом субцарстве не было видимого светила, искусственного или же естественного. Мрак разгонялся ненадолго пульсациями стенок паутины. Эрзаэтта поудобнее уложила своего сына в переносной люльке, сшитой грубыми жилами из шкуры лирового кота, и, улыбнувшись эфемерному рассвету, направилась в сторону Комморага.