Светлая сторона тёмной мысли

Луз курит. Курит прямо как в сериалах, стоя на балконе в два ночи, смотря на звёзды, пытаясь сосчитать их уже в который раз. Она всегда пыталась, это выходило невзначай. Обычно, когда сбивалась — одумывалась, а потом криво улыбалась: понимала, неопределённость находила её везде в жизни. Носеда, на самом деле курить не любила и зависимости не испытывала. Просто бывает такое настроение паршиво-непонятное, а в такие моменты ничего кроме сигарет и сна уже не хочется — к счастью, одно почти всегда сопутствовало другому. Её организм никогда не успевал привыкать к никотину, из-за чего к концу сигареты тошнило до жути, мир вертелся как бешеный и глаза уже сами собой закрывались. Она это любила, ведь в такие моменты становится откровенно плевать — пускай всё идёт куда подальше, пускай она сейчас грохнется с этого балкона к чертям собачим, в этом всё равно не будет никакого смысла. Луз чертыхается на половину района когда из трясущихся рук выпадает сигарета и не переставая проклинать всё в этом мире, лезет за новой. Подмечает для себя, что утром нужно будет купить новые, а старую тёмно-красную пачку она сминает и кидает куда-то под ноги. — American black spirit? — раздается у неё из-за спины, из-за чего последний шанс на успокоения грозиться полететь вслед за своим товарищем вниз. Видимо, нецензурная брань всё же действительно была слишком громкой. — А я то думаю, — ведёт дальше девушка, — почему это я снова слышу проклёны в свою сторону ночью с балкона? А это ты тут опять нервозность разводишь. — А тебе какая разница Блайт, — с вызовом отвечает Луз, поджигая таки сигарету, — решила проявить заботу в сторону моей персоны? — Может и решила, ты мне будешь запрещать делать то чего я хочу или как? Луз лишь улыбается, делает первую затяжку и произносит: — Ты же знаешь, что тебе можно всё. — Не слишком то и честно, давать мне полную власть над человеком. — Ты слишком скучная Блайт. — А ты слишком грустная. Эмити подходит к Луз вплотную, незаметно переплетая свои пальцы с её. Она уже давно просекла эту фишку — Носеда всегда чувствует себя спокойнее, когда та берёт её за руку, неважно где и в какой ситуации. Всегда реагирует так мило, сначала краснеет, а потом и вовсе делает вид, что ничего не происходит, но руку подруги всё равно не выпускает и крепко держит. Возможно, крепче чем положено «просто друзьям». На свой повышенный пульс и сбитое дыхание после каждого касания, Эмити считает должным не реагировать. — Расскажешь мне что случилось, или так и будешь молчать? Луз от этого напускного спокойствия просто кричать хочется. А ещё больше хочется выплюнуть девушке прямо в лицо, что, как и всегда случилась она. А ещё сильнее хочется просто выкинуть ненужную уже сигарету куда подальше, обнять Эмити и не отпускать долго-долго. Прямо до утра, а потом молча собрать вещи и пойти к себе домой, осознавая то, что через месяц-два она снова будет стоять на этом балконе, умирая от безысходности и красоты золотых глаз. Но из всего этого Носеда делает лишь одну вещь — выкидывает докуренную до половины сигарету, и снова смотрит куда-то в небо, будто пытаясь найти ответ: за что же ей всё это на голову свалилось? Она бы не сказала, что её жизнь сложилась плохо. У неё было всё что ей нужно и в принципе большего она и не хотела. Возможно, в этом и была проблема. У неё была подработка, более-менее стабильная учёба на специальности которая ей не противна комната в общежитии, друзья. Всё что в принципе нужно для спокойной жизни. А ещё у неё была Эмити Блайт, лучшая студентка на курсе экономики в её университете, а по совместительству её личная ночная бессоница. От таких мыслей в какую-то секунду ей кажется что только рука Эмити и удерживает её от того что ты просто переклониться через поручень и упасть головой вниз прямо с 8 этажа. Так они и стоят ещё минут 10, не произнося ни слова, не говоря ни о чём, даже не двигаясь. Растягивают момент, ведь таковых в их жизни было слишком мало. Такая себе точка пересечения их жизней длинной в столь вечные и одновременно короткие. Носеда дрожит, не уверенна от чего: от нервов, от холода, или от Эмити которая слишком близко. Сама Эмити это замечает, из-за чего первое время лишь обеспокоено смотрит, а потом молча отпускает руку и уже полностью обнимает девушку, прижимая лицом к себе. Обнимает и чувствует, насколько действительно сильно у той бьётся сердце. Осознаёт что Луз действительно слишком живая и слишком ненастоящая для этого мира. Носеда в свою очередь думает, что хочет сделать кое-что кошмарно глупое. — Эмити? — зовёт она глухо, так будто каждую букву приходится клешнями из горла вырывать. — Что такое? — ослабляет хватку Блайт, опуская взгляд. Всё что слышит Эмити это сбивчивое и еле слышное «Прости, пожалуйста», а потом чувствует тёплые руки на плечах и невесомое касание чужих губ на своих. Ощущение нереальности с головой накрывает обоих сразу, скручиваясь в крепкий узел, заставляя снова таки усомниться в реальности происходящего. Луз быстро отстраняется, чувствуя насколько сильно колотиться сердце — она уже не различает у кого из них, ведь своё собственное кажется вообще сейчас остановиться. Ей хочется пошутить, извиниться, сделать вид что всё это одна сплошная ошибка, как и её жизнь собственно, но вместо этого она угрюмо смотрит в пол и выдаёт: — Я не хочу домой. Эмити молчит секунду, а потом смеяться начинает, да так облегчённо и легко, что на долю секунды может показаться будто у той крыша уже совсем поехала. Самой Блайт судя по всему вообще плевать — она продолжает смеяться, уже чуть ли не сгибаясь пополам. Луз, откровенно не понимая причину такой бурной реакции у девушки, сама начинает улыбаться, а через пару минут уже сама во всю хохочет вместе с той. На секунду представляет картину: две девушки, стоят в одних шортах и длинных футболках и смеются как сумасшедшие, стоя на балконе в три часа ночи. Она уверена, любой мимо проходящий человек увидев их точно подумает, что им нужна помощь. Она, в принципе, и отрицать не будет, ведь ей помощь нужна так точно. Иначе, её бы здесь не было в конце концов. — Так почему мы смеёмся? — утирая с глаз выступившие слёзы спрашивает Носеда. Эмити моментально перестаёт улыбаться, и самым что ни на есть серьёзным тоном произносит: — Просто ты, как всегда, всё подводишь к важным разговором, перебиваешь всё очевидной глупостью, а я делаю вид, что ничего не было и мы делаем так уже 3 год. — Мы можем перестать, если ты хочешь, — отвечает Луз. Она не знает почему у неё смелость вообще появляется именно в такие ответственные моменты. Хотя… почему и нет? Вряд ли станет ещё хуже, чем сейчас, ведь жизнь и так шла наперекосяк буквально с рождения. Да и Эмити однозначно не захочет что-то делать, такой у неё характер: раз всё хорошо сейчас, то менять это «хорошо» просто не имеет смысла. Но как только девушка начинала думать что знает, как поступит Блайт, та всегда чудила что-то из ряда вон выходящее. И её проклятьем было то, что она постоянно об этом факте забывала. Именно поэтому вместо фразы: «Да ну тебя», или ещё чего-то подобного, она хватает Луз за руку, тянет на себя, смотрит в глаза и с таким же вызовом отвечает, опаляя чужие губы горячим дыханием: — Ну так перестань. — Y si te dijera que me gustas? — Yo diria que te amo. — Ты знаешь испанский? — с панической ноткой в голосе спрашивает Носеда. — А я тебе нравлюсь? — с хитрой ухмылкой парирует Блайт, кладя руки ей на талию, тем самым мягко намекая: «Нет уж, теперь ты от меня никуда не уйдёшь». Та, понимая что увильнуть от разговора не получится, жмуриться, перебирая в голове всевозможные выходы из ситуации. Эмити видя это лишь продолжает ухмыляться и наклоняется к уху Носеды, вызывая у той табун мурашек. Уши всегда были её так называемой Ахиллесовой пятой и временами Блайт слишком нравилось этим пользоваться. — Повтори, пожалуйста, то, что ты сказала, — шёпотом просит она, и Луз думает, что если бы её попросили сейчас прыгнуть с этого чертового балкона таким голосом, то она несомненно сделала бы это. Но вместо этого она собирает остатки самообладания в кучу также тихо отвечает: — Ты мне нравишься, — дрожащим голосом произносит. Эмити утыкается носом в плечо подруги и улыбается. Ей кажется что она сейчас просто умрёт на месте, толи из-за собственной глупости, толи из-за Луз, руки которой неуверенно обнимают её в ответ. Носеда в свою очередь вообще не понимает, в сознании она или нет. Разбор всей ситуации отказывается быть чётким и будто бы дымкой покрыто. Она однозначно пропустила момент в который шуточное «Я люблю тебя» перестало быть шуткой и обрело самые что ни на есть реальные краски. Ощущение чужих рук у себя на талии, тёплого дыхание в районе шеи и своего собственного — предательски громкого — сердцебиения напрочь выбивали из колеи. Всё казалось сном, слишком уж прекрасно для реальности. — Мне же не нужно напоминать тебе что ты меня бесишь, не так ли? — произносит девушка, пытаясь успокоиться. В конце концов, лучшая защита — это нападение, а защищаться она уж точно умела. — Какой ужас, — драматично отвечает Блайт отстраняясь от девушки. — То ты меня любишь, то ненавидишь, то я тебе нравлюсь, то я тебя раздражаю. Кошмар Носеда, ты такая токсичная персона. — Ещё хоть одно слово в сторону меня прекрасной и ты полетишь с этого балкона. Не скажу конечно что далеко, но однозначно надолго — А почему надолго? — Вряд ли у тебя будет желание возвращаться сюда с переломанными ногами, — скалится в ответ Луз. — Какие мы грозные. — Только для тебя, — театрально кланяется Луз. Эмити улыбается и отходит. Смотрит вниз, на мокрый асфальт с трещинами, грязные фонарные столбы, ни на что непригодные лавочки. Все кажется каким то сюрреалистичным, вымученным, выдуманным, если смотреть на него в упор. — Ты же понимаешь что завтра мы никуда не пойдём? — довольно спрашивает Луз Эмити понимает, что вряд ли они выйдут с квартиры последующие пару дней.