Я думаю, так будет лучше

Слава сидит на краю крыши своей многоэтажки. Настроение до ужаса паршивое. Ночной холодный воздух забирается под чёрную толстовку с какой-то красно-белой надписью на ней, отчего Карелин вздрагивает. Слава не думает ни о чём. Голова уже болит от злоупотребления наркотой, но хочется ещё. Парень заметил, что наркотики уже вызывают привыкание, даже не оказывая должного эффекта. Он заправлялся ими на автомате, не разбирая, амфетамин то или корвалол. Пофиг, совершенно. Ему лишь бы не терять из памяти Мирона. Голова трещит, раскалывается, но Карелин снова закидывает очередную порцию таблеток себе в рот. Руки трясутся, координация в пространстве едет, взгляд не сфокусирован. Ноги болтаются в воздухе, руки совсем не пытаются удержать своего обладателя от падения вниз. - Соня, не холодно? - слышится сзади, и Слава оборачивается, когда слышит знакомый голос. Перед ним стоит Окси. Вроде и реальный, вот он, стоит прямо тут, но для Сони недосягаемый. Стоит как обычно в своей идеально отглаженной розовой рубашке. Улыбается, когда смотрит на него. Слава в ответ. - А самому то? - задаёт вопрос Карелин, смотря на ничуть не замечающим ночного холода Мирона. Последний медленно подходит к парню, смотрит вместе с ним на проезжающие автомобили внизу, садится рядом. - Привык уже. Смеётся. Для Славы этот смех важнее всего на свете. Где-то в груди замирает, он пытается сопоставить своим явно не трезвым умом, что к чему. Не получается. - Что, прыгать будешь? - шутит Оксимирон, пытаясь словить ускользающий взгляд Славы на себе. Карелин роется в мыслях, ковыряет ранку на руке и безразлично отвечает: - Почему бы и нет? Смотрит на Мирона, которого потряхивает от смеха. Окси смотрит в небо, оперевшись руками на бетон позади себя. - Ну что, сдулась Соня? Слава не знает, что ответить. Сказать "да" - зачем, сказать "нет" - соврать. Он понимает, что Оксимирон прав, да, признал бы это, но сил нет. Хочется просто обнять его, забыться и уйти в кристаллический рай для двоих. Слава тянет руки к Мирону, но тот сразу же исчезает, не успев рука Карелина его коснуться. Слава теряется, он сходит с ума. Осознание того, что Окси не реален пробивает брешь в его сознании. Парень снова принимает непомерную дозу, но эффекта нет. Внутри всё плавится и горит, шок заставляет Славу подтянуть к себе колени, заправив их под толстовку, обхватить себя руками и закрыть глаза. Он далеко не тряпка, плакать не будет. Хотя иногда хотелось бы, чтобы не вскрыться. Всё. Это конец. Он остался один. Мирон сейчас не позвонит ему и не скажет, что мол, вот, я люблю тебя. Это же не кино. Слава столько песен посвящал Окси. Только дурак бы не понял, в чём тут проблема. Мирон явно знает, что с Карелиным. Но Окси боится, что ли. Осуждения, недосказанности, боится быть с тем, кого прилюдно унижал. Как-то не так должно же быть, ну. Но Слава почему то смотрит на чёрный экран телефона, будто ждёт чего-то. Он явно знает, что ему не позвонят, но глаза предательски жгут дыру в смартфоне, надеясь на чудо. Слава ложится на холодный бетон, чтобы лучше видеть небо, не дороги внизу. Звёзды сегодня прекрасны. Будто бы иссиня-чёрное полотно разрисовали белыми красками. Лежит так ещё минут сорок, думая над озвученным решением. Тишину прерывает вибрация телефона, Слава подскакивает на месте. На экране "Мирон". Чудо произошло. Слегка улыбается. Отвечает на звонок. - Привет, - хрипло доносится с того конца провода. Карелин молчит. - Слав, это правда? От этого "Слав" выворачивает наизнанку. Лучше бы его сразу послали. Зачем так давить на гноящуюся рану. Больно, знаешь ли. - Что? - вопросом на вопрос отвечает Слава, закрывая глаза от усталости. - Ты правда хочешь покончить с рэпом? - в голосе проскальзывает секундное беспокойство. Наверняка увидел последний пост Гнойного. - Ну да. Ты вроде как должен радоваться. Окси молчит. Что-то не особо радоваться хочется. - Куда потом? - Не знаю. Слава практически засыпает. Держать телефон в руке всё сложнее. - Так зачем позвонил? Пауза. В телефонную трубку завывает ветер. - Ты сейчас где? Будоражит вопрос. Нахрен ему это. Забудь. - Дома. - У тебя что, дома сквозняк? Слава мысленно просит Мирона помолчать. Это он всегда умел делать намного лучше. Сама мысль того, что Карелину позвонили уже греет душу. Он надеется, что хоть сейчас это не его воображение. Что Окси, что говорит с ним, сейчас настоящий. - Алё-о, - тянет Мирон, так и не получив ответа от Славы. - Почему ты так решил? Почему? Карелин молчит, хотя прекрасно знает, почему. Ему осточертело всё до чёртиков. Выходить на сцену и корчить из себя того, кем ты не являешься. Надоело и то, что Слава не может определиться в словах Мирона. Лучше же просто уйти, и желательно не прощаясь. Чтобы не поднимать в себе бурю из мути. Карелин думал, как написать о том, что он уходит, как объяснить фанатам. Обошелся простыми "Прощальный альбом Славы КПСС". Закрыл комментирование. Попрощался так, чтобы не видеть вопросов и уйти без них. Слава улыбается. В этом рэпе вся его жизнь. И он так просто отказывается от этого. Внутри что-то сжимается. - Так зачем позвонил? Слава продолжал настаивать на ответе. В трубку медленно выдохнули. - Знаешь, Слав, я хотел сказать раньше. Правда хотел. То ли из-за гордости, то ли из-за страха не мог. - Мирон замолчал. - Я.. Удар. Удар. Сердце стучит слишком громко. Кажется, что даже Окси его слышит через телефон. - Я люблю тебя, - еле слышно от абонента. Чепушила ты грёбаный, зачем понадобилось сейчас это говорить. Раньше не мог? Почему всё так? Вечно через жопу. Слава слышит дыхание Оксимирона. Чувствует, как тот ожидает ответа. - Я тебя тоже. Прощай, Мирон. Повесил трубку. Из глаз побежали горячие слёзы. Карелин закрыл лицо руками. Больно. Очень больно. Ему снова звонят. Снова Мирон. Слава встаёт и с силой кидает телефон, тот бьётся об твёрдый бетон. Осколочки экрана летят в разные стороны, пока Карелин кричит, срывая голос, которого уже и так нет. Он вспоминает всё: баттл, каждое прикосновение, каждый взгляд, каждую шутку, каждое унижение, каждую песню, посящённую ему, каждое состояние, когда писал их. Но почему, сука, когда разочаровываешься совсем и сидишь по уши в говне, тогда, тогда приходит спасение. Да Карелин клал на всё это. Похуй ему. Однако сейчас рвёт связки и плачет. Стоит на краю, смотрит вниз. Он никому блять не нужен, не нужен! Это всё его воображение, наркота! Слишком не верится, столько времени ждать ответа и получить тогда, когда стоишь над обрывом беспамятной пропасти. Слава не может отличить правду от вымысла, настоящее от лжи. Сам хорош, принимает слишком много таблеток. Тело трясёт, стоять невозможно. Внутри шквал недосказанных эмоций. Мирон молодец, в самое время. Сука, собрался же прыгать. Не передумывать же сейчас. Слава вспоминает как он выступал на сцене, как снимал клипы, как нравилось ему это. Где всё это сейчас, куда делся весь запал? Что ж, видимо и правда любой за четыре года может исписаться и стать никем. Карелин помнит, как он на лайте писал треки, не думая, что станет настолько известным, в конце концов даже не предполагая, что будет баттлить с Окси. Слава вспоминает, как было весело записывать фиты с Замаем, как он был рад любому продвижению в своей карьере рэпера, как веселился с друзьями, порой набухавшись в стельку. - Сука! Истошно кричит Слава от всей этой хуйни. Он же решил, что пора забыть Окси, забыть всё, что связано с ним. Забыть всю свою неудачную жизнь. Эмоции рвут на части. Карелин встаёт на самый край, смотрит вниз. Страшно. Адреналин бъёт в голову, координация плывёт. Слава теребит край толстовки, пока слёзы капают куда-то вниз. Решай уже, - говорит он сам себе, пытаясь остыть и просто прыгнуть. Без страха, без радости, без сожаления. Просто прыгнуть, чтобы завтра в новостях прозвучал безразличный голос ведущего, озвучивший суицид какого-то там рэпера. Будут грустить, будут и радоваться. Будут скорбить и будут ненавидеть. Будут любить и убиваться. Слава медленно идёт по краю, балансируя, совершенно не волнуясь, упадёт сейчас или потом. Резко останавливается. Думает. Решает. Нога зависает над пропастью, стоит только качнуться вперёд и полетишь вниз. - Вот полюбил же блин аутиста... И он падает. Пытается собраться, чтобы почувствовать становится ли ему легче, но замирает в воздухе. Слава понимает, что его держат за воротник и смотрит наверх. Рука со знакомыми татуировками крепко сжала его одежду. Слава понимает, это Мирон. И он реален. Вот прямо сейчас спасает Славу от самоубийства. - Дурак, зачем? - орёт Окси, затаскивая Карелина обратно на крышу. Смотрит на его измученное лицо, опухшие глаза и то, как изрядно трясёт руки от наркоты. - Дурак. Мирон целует холодные губы Славы, пытаясь вернуть его обратно. - Я люблю тебя, Слав. Окси снимает с себя куртку и кладёт на плечи Карелина. Тот слегка вздрагивает. Снова целует и уже чувствует, что Слава отвечает на поцелуй.

Не надо тысячи пар рук, что купают в овациях Ему нужна одна рука, чтоб помогла не сорваться И шёпот, что однажды указал выход из темноты Заглушит даже самый громкий Восторженный крик толпы