Hopeless

Донхэ еле слышно всхлипнул и сильнее обхватил колени руками, ещё крепче прижав их к груди. Как ребенок, он сидел на кровати, глядя перед собой. Он хотел оставаться в таком положении как можно дольше, но Хёкджэ на соседней кровати уже начинал ворочаться, отходя ото сна, а из коридора доносились чьи-то шаги. Парень с легкой обидой посмотрел на друга. Их вчерашняя ссора стала продолжением бесчисленного множества конфликтов, преследовавших их в последние недели. Донхэ шумно выдохнул и поднялся, разминая затекшие мышцы. Выглянув в коридор и не обнаружив там никого, он быстро проскользнул на балкон гостиной и уселся там, скрывшись от чужих взглядов. Его, конечно, найдут, но не сразу, так что у Донхэ есть ещё несколько минут, чтобы продолжать оставаться наедине с собой. Он откинул голову назад, прислонившись затылком к стене. Через балконную дверь доносились приглушённые голоса: видимо, Ынхёк проснулся и обнаружил застеленную с вечера кровать и отсутствие согруппника. Донхэ грустно усмехнулся и провел рукой по стеклу, оставляя следы своих пальцев. Той же рукой взъерошив себе волосы, парень попытался улыбнуться, но тут же в раздражении несильно ударил ладонью об пол и поморщился. Голоса за дверью стихли, что совсем не удивило Донхэ. Он и не ждал, что кто-то начнёт о нём волноваться до того момента, когда все должны будут выходить и спускаться к менеджеру. И если раньше такое невнимание задевало и порой ранило до слёз, то теперь это полностью устраивало Донхэ. От него все постоянно что-то требовали, не спрашивая, нужно оно ему или нет. Так он неожиданно для себя оказался в новой подгруппе, хотя не мог думать ни о чём другом, кроме смерти отца. Так он начал сниматься в дорамах, хотя потратил месяцы на то, чтобы ему разрешили участвовать в развлекательных шоу. И так он стал другом Ли Хёкджэ, хотя тот же спокойный и заботливый Сонмин был ему намного ближе. От невеселых мыслей на глаза стали наворачиваться слёзы обиды. Донхэ снова невольно вспомнил о том, как начался вчерашний вечер. Выступление закончилось, и Донхэ чуть ли не первым ушёл со сцены. Действие обезболивающих закончилось, и поврежденная на позапрошлой репетиции нога нещадно болела. Позапрошлая репетиция, кстати, была на прошлой неделе, а возможности съездить в больницу так и не представилось, так что Донхэ спасали только таблетки, которые медленно переставали помогать из-за постоянного приема. Хромая и морщась, он вошёл в гримёрку и рухнул на диван. Количество людей в помещении быстро увеличивалось, и через пару минут рядом с Донхэ приземлился Ынхёк, задержавшийся из-за очередной девушки, с которой намеревался провести ночь. Донхэ было откровенно наплевать на все любовные похождения друга, единственное, что ему было нужно: чтобы его оставили в покое. Но мечтам парня не суждено было сбыться, и Хёкджэ принялся рассказывать ему о какой-то девушке из недавно дебютировавшей группы, по его словам, запавшей на него. Пустой трёп, слышимый чуть ли не каждый день, вкупе с болью в ноге был для Донхэ сущей пыткой. Все переодевались, что-то искали, кричали, толкались, и даже закрытые глаза не могли оградить парня от этого. - Донхэ! Ты вообще слушаешь меня или нет?! Крик в ухо сопровождался сильным ударом под рёбра, и Донхэ тихо застонал сквозь сжатые зубы. Хёкджэ безумно раздражал, если не вызывал чувство ненависти. Открыв глаза, парень посмотрел на друга. - Нет. Ищи себе другого идиота, потому что нормальный человек не вынесет той херни, которую ты несешь ежедневно. В зеркало на себя посмотри и подумай, на тебя девушки западают или на твои связи. Лицо Хёкджэ обиженно вытянулось, и тот с еле скрываемым гневом в голосе спросил: - Донхэ, что с тобой? Если у тебя плохое настроение, это не значит, что ты можешь портить его и другим! Ну конечно. Когда у других плохое настроение, их нужно жалеть, заботиться и переживать о них, а когда у Донхэ плохое настроение, нужно удивляться, почему он такой. Донхэ фыркнул и отвернулся. Он даже не думал, что Ынхёк попробует узнать, что случилось, но всё равно было неприятно. Донхэ уже привык к тому, что всем удобнее, когда он заряжает всех своей улыбкой и не унывает, что бы ни случилось, но нельзя же вечно делать вид, что у тебя всё отлично! Донхэ не думал, что от него все отвернутся, стоит ему снять маску весельчака и души компании. Никто не хотел взваливать на себя чужие проблемы, точнее, проблемы Донхэ. Почему так было, парень не знал, но догадывался. В первые месяцы и годы в агентстве он старался держаться и не обращать внимания на все свои неудачи и падения. Будучи от природы человеком отзывчивым, он не мог пройти мимо, видя, что кому-то плохо. И все привыкли: привыкли к тому, что на Ли Донхэ всегда можно положиться, привыкли, что он выслушает и постарается помочь, привыкли к тому, что он не будет нагружать их своими проблемами. Сначала Донхэ этого просто не замечал. Ну забыл Итук передать менеджеру, что Донхэ не сможет приехать, ну не предупредили его о том, что выступление перенесли, ну не поздравили Донхэ с днём рождения ни друзья, ни одногруппники. Но когда Донхэ расстался с возлюбленной, а Хёкджэ просто отмахнулся от него, начав рассказывать о новом телефоне, Донхэ задумался. Он знал людей, с которыми жил вместе, далеко не первый год. Донхэ любил их, и улыбки на их лицах были ему дороже его собственных. Но любили ли они его? Ынхёк был зациклен на самом себе, как, впрочем, и большая часть группы: Итук со временем забыл о том, как воровал ради того, чтобы прокормить тонсенов. Кюхён привык к тому, что после аварии все носились с ним, как с писаной торбой, и требовал такого же отношения к себе даже после того, как полностью поправился. Кибом с презрением относился ко всем окружающим, но скрывал это за маской безразличия или учтивости. И это принесло свои плоды: ему разрешили уйти из надоевшей группы и позволили заниматься тем, чем он сам хочет. Сонмин сначала пытался поддерживать Донхэ, но море комплексов и зависть к более успешным участникам заставляли его постоянно работать над собой, избегая близкого общения с кем-либо. Самым нормальным был, пожалуй, Хичоль, который сразу понял, с какими людьми ему придётся работать, и с первого дня позиционировал себя как «Великую вселенскую звезду», но не как участника «Супер Джуниор». Он был готов выслушать Донхэ, но не более того: дружеские связи он предпочитал заводить везде, кроме родного агентства. И Донхэ просто устал. От Хёкджэ и его рассказов, от остальных одногруппников, от фанатов, от репортеров - от всего. Травмы, которые не было шанса вылечить, ежедневно напоминали о себе, безразличные лица постоянно мелькали в коридорах общежития и агентства, напряженные спины старались как можно быстрее скрыться за дверьми своих комнат, оставляя Донхэ наедине с собой. Он раньше и подумать не мог, что жизнь в группе будет именно такой: без взаимопомощи, без поддержки друг друга. Он верил, что они станут семьей, и иногда даже думал, что они уже семья, но последние годы в группе показали, как сильно он ошибался. Он был не нужен никому. Лидеру было нужно его присутствие на всех запланированных мероприятиях. Менеджеру было нужно, чтобы он появлялся на этих мероприятиях вовремя. Агентству было нужно, чтобы он на этих мероприятиях активно изображал счастье и радость. Фанатам был нужен его голос, тело и фальшивая улыбка. Семье были нужны его деньги и заверения в том, что он прекрасно себя чувствует. Сам Ли Донхэ был не нужен никому. *** - Да где его носит?! Громкий вопль лидера раздался совсем рядом, и Донхэ испуганно вздрогнул. Дверь распахнулась, и Итук, обнаружив искомое, резко дёрнул на себя Донхэ, заставляя его подняться, и потащил одногруппника к выходу, ругаясь сквозь зубы. Боль в ноге обрушилась на Донхэ с новой силой, и он чуть не упал, но тут же заставил себя собраться, зная, что ему вряд ли кто-то поможет подняться. Итук еле дождался, когда Донхэ завяжет шнурки на кроссовках, и резко выпихнул его из квартиры, не дав парню даже взять куртку. Менеджер привычно наорал на Донхэ, грозя донести до начальства информацию о его постоянных опозданиях, и отвернулся, не считая нужным и дальше уделять внимание подопечному. Донхэ опустился на свободное место и прикрыл глаза. Никто не спросил, где он был и почему он без куртки. Итук уткнулся носом в расписание, Кюхён ругался, проходя новый уровень в игре, Сонмин что-то читал, похоже, это был очередной учебник. Один Хичоль понимающе посмотрел на Донхэ и тут же отвёл глаза, не настроенный на разговор. Донхэ тихо вздохнул, отвернувшись к окну. Через несколько минут они подъедут к очередному залу, их выгрузят из машины, оденут, накрасят, поставят перед камерами и заставят кривляться несколько часов. Потом их снова переоденут, смоют макияж и потащат к машине, чтобы они ни в коем случае не опоздали на следующую фотосессию. А потом всё опять повторится. Донхэ привык к тому, что ничего не меняется, но ноющая боль в груди и постоянное одиночество давали о себе знать. Улыбаться искренне он перестал уже год назад, но сейчас даже привычная маска надевалась с трудом. Прогнувшееся соседнее сиденье заставило Донхэ повернуть голову. Обычно он ездил один, если позволяли размеры автобуса, но сейчас Ынхёк почему-то решил пересесть к нему. Донхэ вопросительно посмотрел на него. Хёкдже помолчал, словно собираясь с мыслями, открыл рот и снова закрыл. Грустно усмехнувшись, он отвернулся и откинулся на своё сиденье, запрокинув голову, как и сам Донхэ несколько минут назад на балконе. В следующий момент его рука крепко сжала ладонь одногруппника и тут же отпустила, но продолжила лежать на руке Донхэ. Донхэ недоверчиво покосился на Ынхёка, но тот с невозмутимым видом продолжал сидеть, закрыв глаза. В очередной раз вздохнув, Донхэ сжал руку Хёкджэ в ответ и, не выдержав, положил свою голову на плечо Ынхёка. Тот оставался неподвижным, и Донхэ ощутил еле заметное чувство благодарности. Пусть Хёкджэ не пытается узнать, что произошло с Донхэ, он по-прежнему остаётся рядом. Донхэ сам не понимал, почему его согруппник так поступает, но догадывался: похоже, в том мире, в котором он живёт сейчас, даже это можно назвать проявлением дружбы. А Ынхёк, как бы неприятно это не было признавать, был единственным близким человеком в жизни Донхэ. Донхэ опять перевел взгляд, пытаясь разглядеть что-то за затемненным стеклом. Получалось плохо, впрочем, как и всегда. Тишина в автобусе нарушалась разве что шумом двигателя. Машина продолжала ехать вперед, навстречу фанатам, которых встретят яркие, улыбающиеся, сияющие парни. И никто даже не подумает о том, о чём они на самом деле думают. The end.