Особенный день.

      День матери для Карлы и её сына всегда был особенным. Нет, вовсе не потому что она сама была матерью – конечно, комиссар получала от Фентона поздравления и поцелуи, объятья, рисунки и аляповатые, но бесконечно трогательные открытки, а когда утёнок достаточно подрос – ещё и завтрак, но главным было не это. Сын любит её всегда, все триста шестьдесят пять дней в году, Карла знала это абсолютно точно и дарила свою любовь в ответ. Но были те, кому свою любовь дарить стало некому.       По своей работе Карла встречала так много жестокости, несправедливости, злобы, что ещё до рождения Фентона твёрдо решила научить его добру и уважению ко всем, пока они не заслужили обратное. Поэтому сегодня они будут навещать дом престарелых – в Пуэрто-Рико их совсем не много, и обычно семьи заботятся о старшем поколении самостоятельно, но иногда случалось так, что старикам необходим был профессиональный уход, или их родные не могли обеспечить родителей чисто материально или, самое печальное, у них просто не осталось семьи. Жизнь жестока, и порой дети умирали раньше своих родителей, а те в старости оставались в полном одиночестве. Именно их и навещали в День матери Карла и Фентон.       Пансионат встретил уток как обычно – медсёстры приветливо кивали, старики радостно окрикивали, счастливые вновь увидеть старых знакомых. Потерявших родных постояльцев было всего двое, и обе находились в общем зале, куда обычно приходили пообщаться, посмотреть телевизор или почитать. Фентон подбежал к одной из старушек – señora Вега-Видаль, вот уже десять лет прикованная в инвалидному креслу, с теплотой встретила утёнка. Она потеряла дочерей уже давно и с тех пор была абсолютно безутешна. Ей немного помогли посещения психолога, но когда отказали ноги, счётчик будто обнулился. Теперь она не могла даже прийти на могилу своих детей: узкая извилистая тропинка, изрытая корнями, и заросшая по краям крапивой, не давала и шанса. Мир стал будто отдаляться, теряться в сером шуме воспоминаний и скорби, и уже ничто не могла вывести её из глубин сознания. Порой она плохо понимала, что происходит вокруг, не узнавала окружающих, но её нельзя было назвать до конца сумасшедшей. Одна из немногих вещей, на которые Вега-Видаль всё ещё реагировала с полным осознанием и даже радостью – дети. Её взгляд переставал быть пустым и блуждающим, в глазах появлялась нежность и теплота. Фентон всегда подходил к ней первой, потому что для неё это было важнее всего, именно она оживала его приходом. - Фентон, chiquitín, ты не забыл про меня! Как давно вы меня не навещали! – старушка слабой рукой тянется к утёнку, гладит его по щёке. - Как вы могли такое подумать, señora Вега-Видаль! – он кладёт на её колени цветы. Они дарят их каждый год, - Просто у нас было много дел. Я в этом году пошёл в школу! Там пока что очень просто, но только с учёбой. Кажется, я не очень понравился некоторым одноклассникам.       Фентон охотно рассказывает всё, о чём его спрашивают. Его вряд ли слушают старательно, но точно радуются, как никто другой. Карла не подходит – присутствие взрослого смутит старушку, заставит вспомнить, что существует мир, в котором есть утрата и смерть, а не только детское радушие. Фентон напоминает ей собственных дочерей и комиссар не хочет нарушать краткие мгновенья счастья. Утёнок говорит поздравления, и лицо постоялицы снова омрачается печалью. Она рассказывает, какими были её дети, как ей их не хватает, как и каждый год до этого. Карлу не беспокоит, что сын может быть маловат для таких воспоминаний – он видел и хуже. Напоследок Фентон обещает подарить цветы и дочкам тоже, так и будет. Они вместе приедут на кладбище, немного приберутся и оставят два букета, передав покойным слова их матери, которые она прямо сейчас шепчет Фентону, наставляя ни за что не забывать.       Следующей они навещают Антию. Она просит называть себя только так: крепкая, красивая пожилая певунья, которую просто невозможно назвать старой. Антия не только смогла пройти через потерю сама, но и помогла другим. Сильная духом, она не позволяла себе утопать в скорби, поддерживала других стариков и даже основала в стенах пансионата ансамбль. На этот раз Карла не стоит в стороне, смело подходит к певунье, они здороваются, пьют вместе чай, обсуждают последние новости. Антия тайком отсыпает Фентону чуть больше конфет, чем следовало бы, он дарит ей цветы и целует в щёку. Тётя Антия ему всегда очень нравилась, по ней и не скажешь, что через три ряда от сестёр Вега-Видаль лежит в земле её сын. Она поёт ему новую песню, которую сочинила сама и собирается представить на ближайшем концерте, утёнок аплодирует и восхищается как текстом, так и исполнением. Карла тоже подключается, получает приглашение на тот самый концерт – они их никогда не пропускают – обсуждает с Антией ещё несколько тем. Дело как-то само доходит до детей, и певунья даёт несколько советов по тому, как помочь сыну адаптироваться в новом коллективе. Карла замечает, как начинают слезиться её глаза, но ничего не говорит. На прощанье пожилая птица желает Фентону всегда оставаться таким же чистым и светлым, как он есть.       Через пару дней они снова встретятся у ворот кладбища, когда пойдут дарить цветы сёстрам.