Путы полночи город овеяли, Блеск сияет ночной синевой, В тонком панье, что разводы усеяли, Плачет женщина, покрытая мглой. «Рейнольдс Памфлет» — гласил заголовок, Ее муж об измене кричал, Среди странных, нечестных уловок, Он запутался в тенях зеркал. Дети спят уж сном непробудным, Ну, хотя бы, казалось ей так, И рыданьям скатиться беззвучным, Та позволила, боль показав. Эту ласку, столь нежную, милую, Эти сны о счастливом бытье, Эти очи, столь ею любимые, Все погрязло в неправильном сне.
Он бежал на кинжалах по жизни, Он боялся сорваться на дно, Он хотел, он хотел жить счастливо! Но ему то было не дано. Как же жаль, она ведь пыталась: Протянула все сердце, разделила с ним грусть, И на свадьбе, в сияющем венце, Клятву верности дала наизусть. И, сейчас, протянув к столу руку, Нижний ящичек — сборник грехов. И те письма, те храмы построенные, Сожжено все в конце-то концов. Посмотри, как горит их история! Посмотри, как горит вся любовь! Посмотри, как горит её тело. И надеется, что он тоже горит.