Улочка осеннего ветра.

Шурша, прятался котенок По крышам Вавилона. Был ли среди тихой гавани Предутренней страны Более Несчастный Ребенок? Был ли персонаж, Укрывающийся от наступления Нового Утра За занавесками книжной дали? И, сдавшись, Великие ученые Священного Писания Признавали: Устали они. Устали? Покинутой тенью скользит по Потолкам в домах Беднейшее животное. Дети, спрятанные в одеялах, Смотрят, От них: отрешенные. Их люльки, качаясь, Создавали особый Чахоточный бит. Что же ветер им о сказках-людях говорит? Болтает, хрипит… Забытый матерью, Отцом, Улицами, Миром. Котенок-дитя Скользит за углы Так умело, Как в цирке Слон — За зефиром. Только вот Огромное недоразумение Не бдит, Что за сладость он Отдается в руки Дебоширам. И, может, продав свою мать Слон, засыпая, представляет, Как на страницах книги все обратит он Вспять. Из своего одноимённого мира. Покрытое скверной До верха Существо До шерстяной накладки серой. Котенок по имени Гав Существовал И до своей эры. И до книжных пор, и до писания Аристотель Продавал Бананы. Мать, укачивающая ребенка в люльке, Устала ли она? Устала. Однако Ученые засыпали в Кровати, благословенные Опустошенной Мыслью. И мать засыпала в Кресле, одаренная Новым духом Жизни. И в люльке, качаясь, Ребенок также спокойно спал. Ветер же чудный Детей Во их сне Две тысячи лет Качал. И, может быть, беден Котенок, Беден и несчастен, как цирковой Слон. Но когда он засыпает на крышах — То под весь Вавилон. Сон спасет нас испокон. Он — повторение наших жизней. И скипетр. И трон. 09.07.23.