Керосиновый ангел

На улицу тихо опустилась ночь. Безшумно обволакивая темнотой все места, опасаясь яркого света фонарей на пустой улице, заползая во все уголки и щели. Тепло дня, что так вежливо дарило земле солнце, уже рассеялось и прохлада вместе с темнотой тихо прошлись по улицам маленького городка. Все люди уже сидели по домам, внимая внушениям, шедшим от «умных» людей, которые знают, как надо жить, из пластмассовой коробки, что зовётся телевизором. Все семьи по вечерам собираются около этого чудесного аппарата манипуляции и впитывают всё, что им говорят, как губки, не замечая, как тупеют и становятся похожими на стадо загнанных овец, которые боятся волка, но будут съедены своим же пастухом. На улице же уже было достаточно темно, прохладно, тихо и по-своему сказочно. Молодая девушка сидела на крыльце своего дома, сегодня у неё был без преувеличения отвратительный день, она лишилась лучшего друга. Порой, да почти всегда, жизнь бывает жестока с теми, кто этого заслуживает меньше всех, оставляя на уже сгорбленных под тяжестью проблем плечах всё новые и новые раны, что кровоточат и болят. У ног девушки больше не сидел её пёс, что всегда помогал в трудную минуту, как будто понимал и поддерживал, давая советы, которых девушка, к сожалению, не могла понять. Однако пёс не злился из-за этого, стараясь поднять настроение своему человеку. Рука по привычке рассекла воздух, ищя в темноте голову верного друга и от этого стало ещё хуже, ещё больнее, ещё более одиноко. Больше друзей у девушки не было, люди сторонились её, не понимая и не принимая в свои ряды, хотя, может, это и к лучшему, ей не место среди них. Она не сможет молча сидеть на диване и впитывать весь тот бред, что ей диктуют из телевизора, она будет задавать вопросы, а в данном случае за вопрос бьют в нос. Рука вновь рассекла воздух в поисках поддержки. Сегодня днём пса усыпили из-за неизлечимой болезни, он долго мучился, и это было видно. Хоть он и старался вести себя как всегда, последние несколько недель это давалось ему с трудом, а пару дней назад вообще перестал есть. Тогда и было решено, что псу лучше больше не мучаться, что лучше его отпустить. — Эх, не увидимся больше мы вновь, — вздохнула Сирен, опустив руку на колено. — Прощай. Посидев ещё какое-то время на крыльце маленького немного подкосившегося домика, девушка встала и, пройдя несколько шагов, оказалась в центре небольшой лужайки, что примыкала к дому. Глубоко вздохнув и расправив плечи, она подняла глаза на небо. Оно так и манило, темнота всё же взяла своё, и даже попытки города отстреляться от неё дробью огней не увенчались успехом, ведь она сильней. Как хорошо, тихо, прохладно, темно, и звёзды на небе хорошо видны, хоть иногда и пробегают маленькие облачка. Девушка тихо расстегнула молнию на кофте, спустив её с плеч, отправила на траву рядом с ногами. Оставшись в одной майке, она ещё раз прислушалась к окружающим её звукам, для большей достоверности закрыв глаза. Слух у неё был лучше кошачьего или лисьего и без труда различал малейшее движение в радиусе нескольких десятков метров. Всё было тихо, будто с приходом ночи всё умолкало, боясь создать какой-либо звук, что нарушит эту прекрасную тёмную тишину. — Что ж, думаю, можно… Сирен вздохнула ещё раз и, расправив плечи, дала возможность крыльям вырваться из тела, в котором они так устали прятаться. С тихим хлопком и последовавшим за ним шорохом перьев за спиной появились большие чёрные крылья, что послушно сложились, ожидая дальнейших приказов от хозяйки. — Хорошо… Я вам рада, — поздоровалась та. Начав поочерёдно выпрямлять и сгибать крылья, проверяя их на целостность и готовность к полёту, которым те так давно не радовали хозяйку, девушка вновь подумала о собаке. Крылья дрогнули, показывая, что они готовы нести свою владелицу туда, куда она прикажет, та улыбнулась и, выпрямив спину, взмахнула крыльями. Ноги тут же оторвались от земли на пару метров. Тело почувствовало потерю такой естественной опоры и тут же приготовилось к полёту. Взмахивая большими мягкими крыльями, Сирен смотрела на свой дом. Там в окне мерцал свет, это вся остальная её семья сидит и убивает время за телевизором, они её тоже не понимали, никогда, думая и говоря, что с возрастом она всё поймет и больше не будет задаваться такими глупыми вопросами. Сделав ещё пару взмахов крыльями и потеряв из виду окно с мерцающим в нём светом, девушка не стала больше тянуть и понеслась ввысь. Крылья были в прекрасном состоянии, чётко слушая и выполняя любое желание хозяйки. Через несколько секунд, оказавшись на уровне тех редких облачков, что быстро проносились мимо, девушка остановилась. Здесь, в нескольких десятках тысяч метров над землёй, луна и звёзды были другими и казались куда красивей и таинственнее, чем с земли. Зависнув в воздухе, мягко и бесшумно двигая крыльями, девушка начала успокаиваться, это действительно то, чего ей так долго не хватало. Смотря на небо и размышляя о совсем не земных проблемах, она чувствовала, как становится легче, все проблемы и трудности перестают казаться такими страшными и нерешаемыми. Несколько взмахов крыльев отправили хозяйку в нужное ей направление. Через некоторое время был виден завод, на котором из нефти делают горючее, а в основном керосин, на котором в этом городе до сих пор работали некоторые переносные лампы. Тут работал и папа Сирен, зачастую он приносил домой горючее, и когда отключали электричество, что было не редкостью в городе, именно оно не давало людям замёрзнуть и остаться без еды. Девушка же не любила эту «огненную воду», в детстве по неосторожности она задела горящую керосиновую лампу, и горящая жидкость вылилась на малышку. Конечно, всё обошлось, и она осталась жива, но ожоги на руках превратились в рубцы и уже никогда не сойдут с насиженного места. Было время, когда шрамы казались Сирен страшной печатью, но теперь она к ним привыкла и, можно даже сказать, полюбила, они несли в себе определённую часть истории девушки и являлись чем-то естественным для владелицы. Однако многие считали это странным и ненормальным, предлагая девушке операцию по пересадке кожи или ещё кучу других способов убрать или замаскировать страшные и никому не нужные, по их мнению, руки. Первое время Сирен и вправду думала об операции, но, вспомнив наставления бабушки о том, что когда дело касается твоего тела и самого тебя, то решать можешь и должен только ты, никакое мнение окружающих тут не играет совершенно никакой роли. Они не знают, не понимают или не хотят понимать, им зачастую абсолютно всё равно на тебя. Люди просто боятся тех, кто отличается от других. Сделав круг вокруг города, в котором так легко задохнуться от тесноты, бешеного ритма жизни и одиночества, и повторив в это время всевозможные трюки, которые знали крылья, размяв их на славу и снова почувствовав тягу к жизни, девушка вновь оказалась над своим домом. Чёрные крылья мягко отражали серебряный свет, лившийся от луны, пёрышки подрагивали и, задеваемые ветром, тихонько шуршали. Набрав ещё несколько десятков метров высоты, Сирен расслабила крылья и тело, погрузилась в неконтролируемое падение. Лететь вот так вот, спиной вниз, отдавшись на волю ревевшему в ушах ветру и не думать ни о чём, любоваться на звёздное небо с полной луной, что ярко светит вслед. Как же это приятно, помогает перезагрузиться, собрать все силы и заново начать жить. Это возможность почувствовать желание к жизни с помощью выработки адреналина, как у всех нормальных людей, почувствовать это приятное перевозбуждение, которое заставляет тебя активней думать и реагировать на разные ситуации. Когда до земли оставалось уже не так много, крылья чётко и аккуратно развернули хозяйку лицом к земле, обдав при этом цветущие в саду мамы растения сильным потоком ветра. Девушка так же безшумно опустилась на землю рядом с той же кофтой, которую оставила тут некоторое время назад. Крылья втянулись в плечи, оставляя в память о себе только пару шрамов, в тех местах, откуда они росли. Сирен же накинула на себя кофту, подняв её легким движением руки, и отправилась в дом. Моменты полётов были редки и недолги, но так необходимы, чтобы понимать, жива ещё душа, или она уже превратилась в пыль, сливаясь с серой массой людских душ вокруг. Как цветок в пустыне хватается за жизнь корнями, так и Сирен хваталась за неё, только её корнями были крылья.