Глаза - зеркало души

      Трудно было заставить повиноваться. Заставить сдаться. Если бы только это увидела Йеннифер, то сразу же показала недовольство своей воспитанницей. Только что еще могла сделать Цири, кроме как пойти на эту сделку? Ничего.       Она в мире Народа Ольх около месяца, но так и не смогла хоть немного привыкнуть к местной жизни. Да и чему удивляться, ведь юная ведьмачка была другой. Не хуже и не лучше. Просто другой. И из-за этого всё её нутро протестовало.       Сегодня она снова должна была провести ночь с королем. Девушку нарядили, накрасили и отправили в покои правителя, где, обычно, он её ждал. Только в этот раз его там не было. — Его Величество просил передать, что ожидает Вас в королевском саду, — почтительно уведомил страж у дверей Ауберона, хотя лицо показывало чистое отвращение. «Снова приказал быть со мной вежливыми, — подумала Цири, спускаясь по винтовой лестнице, которая выходила прямо в сад. — Но мне не нужны поблажки. Пусть говорят, что думают, а то уже тошно от всего этого притворства.»       Сад действительно был королевским. Живые изгороди создавали небольшой лабиринт, древние статуи были окружены сотней роз памяти, которые благоухали запахами, которые девушка никогда в жизни еще не ощущала.       Цири нашла короля в самом сердце сада — возле фонтана, который тоже был отдельным видом искусства. Посередине фонтана стояла самая большая статуя в саду, которая изображала пару влюбленных из разных народов: Ольх и Гор. Пара стояла в позе, где девушка положила голову на грудь парню, а тот обнял её.       Ауберон сидел спиной к Цири, он медленно поглаживал воду, вызывая кольца небольших волн. Девушка приблизилась. — Здравствуй, спасибо, что пришла, — поприветствовал её король, продолжая сидеть к ней спиной. Ведьмачка не ответила. Она хотела побыстрее закончить.       Светловолосый эльф же не спешил. Он встал, смахнул с руки капли воды, и с теплой улыбкой повернулся к своей гостье. — Я люблю это место. Оно дарит мне особую атмосферу, — медленно проговорил мужчина, а затем подставил свою руку Цири. — Не составишь мне компанию во время прогулки? «А у меня есть выбор?» — подумала девушка, но в ответ лишь взяла его за руку.       Они шли не спеша, и все время молчали. Ауберон словно давал Цири время, чтобы та привыкла к нему, успокоилась. Но ей этого не нужно было. — Как прошел твой день? — нарушил молчание король. — Хорошо. Аваллак’х рассказывал мне о важности моей роли в пророчестве Итлины. — Теперь ты понимаешь, почему мы так поступаем? Губы ведьмачки скривились в усмешке. Она понимала, но по-своему. — Конечно, только вот почему вы думаете, что именно Народ Ольх должен спасти мир от разрушения? Про вас там ничего не сказано. Правитель презрительно усмехнулся. — А я уже и начал забывать, что ты человек, — с упреком проговорил он. — Как ты думаешь, когда наши Знающие начали селектировать эльфов с геном Старшей Крови? — Понятия не имею. Сотни лет назад? — Верно, если точнее, 500 лет назад. А когда появилось пророчество, ты знаешь? — Нет. — 200 лет назад. Мы занимались этим еще задолго до предсказания. Потому что прекрасно понимали, что мир не вечен. Ничто не вечно. Также мы понимали, что способность путешествовать между мирами нам будет очень полезна. Особенно после Сопряжения Сфер, когда Врата захлопнулись, а наши братья были заперты в мире, которое заполонили люди. Наверняка Креван говорил, что до Сопряжения нам было легко путешествовать между мирами, но после катастрофы это могли делать немногие Знающие. — Как Аваллак’х? — Да. Именно наш народ занимался изучением эльфов с такой способностью и вообщем другими мирами. Когда мы узнали о пророчестве, то ни у кого не возникло сомнений, что именно Aen Elle должны спасти мир от Белого Хлада. — Боюсь, что вам нужна другая носительница Старшей Крови. У меня совсем другое Предназначение. — Ах да, твой ведьмак. Только боюсь, что у вселенной на тебя другие планы. Ты — Zirael, Ласточка, как и было сказано в пророчестве. Злость и досада распирали девушку, но, к сожалению, так оно и было. Может это просто совпадение и не более? «Почему именно Цирилла? Неужели нельзя было выбрать другое имя?» — думала ведьмачка, вспоминая свое восхищение, когда она узнала о значении своего имени со Старшего Языка. — Если бы у вселенной были на меня другие планы, то вряд ли она допустила бы то, что допустила. Не позволила Праву Неожиданности связать меня с Геральтом. Не позволила мне отречься от магии. Не позволила Гену перейти к людям. Судьба — это наши выборы, наши действия. А я не планирую спасать человечество. Король резко остановился и опустил руку, за которую держалась Цири. Он развернулся к ней, спрятав руки за спиной. В глазах больше не было того тепла, что встретило девушку у фонтана. Теперь там была пустота. — Мы бы тоже не хотели, чтобы твои сородичи выжили, так как они сеют лишь разрушения и портят все. Только вот мы не вы. Мы не позволим никому погибнуть, кто проявляет хоть минимальные признаки разума. Цири не ответила. Лишь опустила взгляд, делая вид, что её интересуют фиолетовые розы, которые обвили статую прекрасной эльфийки. — Ты не простая d`hoine, Цири, — первый раз обращаясь к девушке по имени, проговорил Ауберон. — В тебе больше эльфийского, чем ты считаешь. — Боюсь, другие думают иначе, как и я. — Ты размышляешь. У тебя есть принципы. Ради родных ты готова даже пройти сквозь миры. Люди намного реже этим занимаются, в отличии от эльфов. Такой же была и Лара. Снова молчание. — Ты, как и она противишься своему истинному Предназначению. Не понимаете насколько это важно, а ведь она была Знающей. Кто, как не она должна была это понимать. Цири настолько сильно сжала кулаки, что на коже остались посиневшие лунки от ногтей. «Должна…» — она так часто слышала это слово, что стала считать его, как разделитель между предложениями, что используется вместо запятой. Ведьмачка молчала, так и не подняв взгляда на короля Ольх. Она помнила разговор с Аваллак’хом. Ей нельзя показывать свой характер. Но как же, черт возьми, это трудно. — Миру грозит уничтожение и все, что ты любила просто исчезнет. Только ты можешь это изменить. Вот твое Предназначение. Вот зачем ты рождена. — Вся моя жизнь пошла по наклонной именно из-за этого пророчества. Из-за Старшей Крови. Этот дар ничего, кроме страданий и боли, мне не принес. Я никому ничего не должна. Вселенная была со мной жестокой, ей было плевать на меня. Так почему я не могу наплевать в ответ?       Лицо короля перекосилось. Но только на мгновение. Затем оно снова стало прежним. Он опустил голову и подошел к статуе прекрасной эльфийки, повернувшись к Цири спиной. Молчание мучительно тянулось, заставляя ведьмачку пожалеть о сказанных словах. — Спасибо, что составила мне компанию, Зираэль, — подал голос король, показывая, что разговор окончен. — А теперь оставь меня.       Дважды повторять не пришлось. Ауберон не обернулся даже когда Ласточка ушла. Он продолжал смотреть на статую эльфийки, которая напоминала ему о дочери. Последние слова Цири обескуражили короля Ольх. Потому что когда-то именно это он услышал от его Лары. Слово в слово. После чего он никогда её больше не видел.