Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

В завещании Эмили ничего не написала о похоронах — поэтому миссис Кейл, единственная, кто имел моральное право решать, за прошедший месяц раз пять поменяла точку зрения. Захоронение? Кремация? Приглашать ли пастора? Какую выбрать музыку? (1) Тем не менее, ко дню похорон всё было определено, и Себу оставалось только отвезти нарядную, причёсанную, но очень печальную Сьюзен на кладбище к нужному времени. Накануне он сам, не полагаясь на сознательность и ответственность остальных, обговорил с дочерью каждую деталь церемонии, а потом помог ей выбрать подходящее платье. Себ не любил похороны, да и бывал на них очень редко — ни горевать, ни вспоминать, ни праздновать его не тянуло, но ради Сьюзен он подошёл к вопросу серьёзно. Даже если это означало сначала стоять в душном костюме под неожиданно и не по сезону жарким солнцем, а потом улыбаться родственникам и знакомым Эмили, которых он в жизни не видел. Заняв парковочное место у ворот кладбища, Себ повернулся к Сьюзен, поймал её потерянный и испуганный взгляд, спросил:  — Готова? Сью сделала неопределённое движение плечами.  — Помнишь, о чём вчера говорили?  — Угу…  — Если ты захочешь заплакать — это не страшно. Никто не станет думать о тебе плохо. Но если сможешь сдержаться — будешь очень большой умницей. Попробуй всё время вспоминать весёлое. Историю про пудинг… Сьюзен улыбнулась — не зря они вчера почти час вспоминали Эмили. В воспоминаниях Сью отыскалось несколько историй, от которых действительно хотелось смеяться.  — Ну… пошли? И только дождавшись внятного утвердительного ответа, Себ вышел из машины. Кладбище Милл Хилл было из тех, которые точно понравились бы Эмили (в этом Себ был уверен — сколько их они обошли, когда только начали встречаться…). Здесь было тихо, зелено и достаточно пустынно. Сьюзен шла маленькими медленными шагами, крепко держась за руку Себа, и даже, едва они свернули с широкой аллеи на дорогу к церкви, отвлеклась на пёструю бабочку, пытаясь определить её вид. Себ, который в бабочках ничего не понимал, поддержал её энтузиазм, и они потратили минут пять, подкрадываясь к насекомому, усевшемуся на влажный камень. Изучив пятна на крыльях, Сьюзен авторитетно заявила, что это павлин. А потом, подумав, спросила:  — Это мама мне её отправила, да?  — Я не знаю, — честно ответил Себ. — Но она очень красивая. Поскольку приехали они всё-таки с небольшим временным запасом, можно было не торопиться. После бабочки Сьюзен заинтересовалась мраморным ангелом на надгробии — возле него они тоже остановились. Подумав немного, Сью погладила несколько потемневшее и потрескавшееся крыло. И, наконец, они вышли на церковный двор, где уже прогуливались гости. Завидев их, к ним поспешила миссис Кейл. Ещё вчера она рыдала, но сегодня взяла себя в руки, оделась, накрасилась и даже вытащила откуда-то шляпку в духе королевы.  — Басти! — она официально протянула Себу руку, которую он мягко пожал. Потом она наклонилась и поцеловала в щёку Сьюзен.  — Вы отлично выглядите, миссис Кейл, — сказал Себ. Не успела она ответить, как к ним подошли соседки Эмили. Напрягшись, Себ всё-таки вытащил из памяти их фамилии: миссис Бейкер и миссис Харрис, которая предпочитает, чтобы её называли просто Сесиль. Они тоже явно постарались, выбирая лучшие платья, обе по очереди пожали руку Себу и обе расцеловали Сьюзен, передавая ей приветы от своих детей. Себ чуть сжал ладонь Сьюзен — и она выговорила в ответ пусть тихое, но вполне слышимое «спасибо».  — Она была такой красавицей, — вздохнула миссис Бейкер. — И такая ещё молодая…  — Жаль её цветы, она обожала розы и хризантемы, — проговорила миссис Харрис светским тоном, — мы с ней совсем недавно говорили, как подвязать плети на зиму… Оставив соседок делиться впечатлениями о саде с миссис Кейл, Себ осторожно отвёл Сьюзен в сторону, незаметно поправил идиотский узкий пиджак и, подняв голову, прикинул, что между скатом крыши и высоким кирпичным бортиком просматривается отличная позиция для стрелка. Даже для двоих, учитывая симметричность строения. А спуститься можно сзади, там даже технические лестницы есть.  — Пап… — Сью дернула его за рукав, — что там? Себ тут же отвёл взгляд от крыши.  — Я просто задумался. Смотри, какая отличная погода. Представляешь, как бы нам не повезло, если бы лил дождь, как вчера? Церковный двор окружали деревья и высокие стриженые кустарники. Себ окинул их взглядом — и почувствовал, что во рту становится горько. Прислонившись к одному из стволов, прикрыв глаза и, кажется, целиком отдавшись звучанию музыки в наушниках, стоял Брук. Себ немедленно отвернулся и встал к нему спиной, закрывая от него Сьюзен — и наоборот. Ей совершенно не нужно его видеть и вспоминать их встречу на кухне. К счастью, пробило десять — и Себ повёл Сьюзен вслед за остальными в церковь, где уже был выставлен чёрный гроб, обложенный со всех сторон белыми лилиями. Ладошка Сьюзен стала влажной — на ребёнка резкая смена солнечного тёплого дня на холодный церковный полумрак произвела сильное впечатление.  — Сейчас бабушке придётся говорить речь. Она репетировала её три ночи, представляешь, а всё равно боится, что забудет слова, — шепнул Себ на ухо дочери, садясь с ней на скамью в третьем ряду — так, чтобы не привлекать особого внимания и не делать Сьюзен предметом изучения. Церковь набилась почти целиком. Кого-то Себ смутно узнавал — кажется, этих людей он встречал, пока они с Эмили ещё жили вместе. Но в основном, это была масса чужих лиц. Пока все рассаживались, к Себу подошёл Грег — официальный и серьезный. Кивнул Сьюзен, сказал, что ему жаль встречаться при таких обстоятельствах — и отошёл, дав Себу отличный повод снова отвлечь дочь от неприятных мыслей. Он как раз закончил драматический рассказ о том, как будущий полицейский отыскал кошку Эмили, когда шуршание и шорох одежды затихли, уступая место неторопливой музыке. Сьюзен рядом вытянулась, замерла и, кажется, даже дышала через раз. Себ продолжал держать её за руку, а на тёмном экране позади гроба расцвела первая фотография — хохочущая Эмили пытается удержать на плече кота. «Господь, пастырь мой…» (2), — пел мягкий голос, который, если постараться, можно было принять за голос Эмили. Фотография сменилась. Теперь Эмили стояла одна и держала в руках букет цветов. «Он водит меня к водам тихим».       Себ улыбнулся, когда увидел кусочек их с Эмили свадебной фотографии. Кто-то предусмотрительно загнул или отрезал на компьютере его половину, оставив в кадре только кусок локтя в чёрном пиджаке. А Эмили, чуть подняв голову, махала кому-то перед собой. «И я не убоюсь зла, потому что ты со мной». Эмили над детской кроваткой, которую почти не видно, но которая легко угадывается. Себ знал эту фотографию, потому что делал её сам.       И ещё фото, и ещё: множество забавных и счастливых моментов. Отвернувшись от экрана, Себ посмотрел на Сьюзен. Глаза у неё были широко распахнуты, как будто она боялась моргнуть и упустить хоть что-то. Рот приоткрылся. Она всё ещё дышала через раз. «И я буду жить в доме Господнем, навсегда и во веки веков». На последней фотографии Эмили была вместе с Джексоном. Снятые по пояс, они обнимались и, похоже, собирались поцеловаться. Они смотрели друг на друга, и Себ ощутил что-то неприятное, шевелящееся в груди. Они хорошо смотрелись вместе, и он хотел бы… Было бы круто увидеть их вместе по-настоящему. Себ как-то даже думал, что Джексон просто обязан жениться на Эмили, раз уж у них всё серьёзно — чтобы не подавать Сьюзен плохого примера. И, чёрт возьми, они были просто обязаны позвать его на свадьбу. Фотография тихо выцвела вместе с последними нотами песни, и к трибуне вышла миссис Кейл. Откашлялась. Поправила рукава платья, потёрла запястья, коснулась шляпки. Ещё раз кашлянула…  — Эмили ругалась бы на меня, — произнесла она в микрофон слегка дрожащим голосом, — за то, что я так нервничаю… Она вообще любила говорить, что я всё время нервничаю по пустякам. Думала, она знает, как лучше жить… Кое-где раздались приглушённые смешки.  — Она ещё в школу не ходила, когда заявила мне впервые, что мы с папой неправильно живём. И немедленно составила план, как всё исправить, — она опять кашлянула и крепко сжала пальцами край кафедры. — Первым делом, нам нужно было немедленно бросить работу, потому что «это глупо — работать в то время, когда можно играть». Смешки стали громче. Да, более юная версия Эмили и правда отличалась некоторой страстью к поучениям.  — До седьмого класса я воспитывала ворчливую старушку, — продолжила мисс Кейл, — а потом, придя домой, вдруг обнаружила сумасшедшего подростка с розовыми волосами. Как вы думаете, чем именно она покрасила голову? — сделав паузу, миссис Кейл выговорила, хотя было видно, что ей хотелось скорее плакать, нежели смешить: — жидкостью Кастеллани из аптечки. Те, кто засмеялся, видимо, застали розововолосую Эмили. Миссис Кейл не зря репетировала. Она вспоминала какие-то шутки, смешные истории, выходки, а потом вдруг замолчала, оборвав саму себя посередине речи, ещё раз кашлянула и сказала: — Нам всем будет не хватать нашей Эмили. Она умела приносить радость. Несколько секунд в церкви было очень тихо, а потом опять заиграла музыка. Снова закрутились фотографии, но на них уже мало кто смотрел, потому что носильщики подняли гроб и неспешно понесли его к выходу. Когда они проходили рядом со Сьюзен, она вдруг протянула руку и быстро коснулась деревянного угла. Отдёрнула ладонь. Всхлипнула — и уткнулась в подмышку Себа, ещё толком не понимая причин, но уже чувствуя по общему настроению, что не нужно рыдать громко. Миссис Кейл под руки вели родители Себа. Мама что-то утешительное шептала ей на ухо, а папа просто удерживал. Кто-то украдкой стирал слёзы, а Себ ощущал настойчивый зуд в затылке. Поймав момент, он обернулся — и встретился взглядом с Бруком, стоящим позади скамей. Он уже убрал наушники и теперь сливался с толпой — разве что его пиджак был подороже, чем у остальных. Убедившись, что Себ его видит, Брук медленно наклонил голову, повернулся и вышел из церкви, растворяясь среди однотонных спин. Когда Себ и Сьюзен выбрались наружу, Брука уже нигде не было видно. Зато к ним подошла мисс Кларенс — и тут же заговорила со Сьюзен, отмечая, что она большая молодец и очень хорошо держится.  — Твоя мама очень бы тобой сейчас гордилась, Сьюзен, — сказала мисс Кларенс, — ты настоящая маленькая принцесса. Сьюзен, которой всегда нравилось, когда её называли принцессой, улыбнулась, а мисс Кларенс спросила:  — Мистер Моран, возможно, мне стоит увезти Сьюзен домой? Себ задумался. Впереди ещё было прощание у могилы и речь пастора, но нужно ли это видеть Сьюзен? Сейчас, под впечатлением от церемонии прощания, она, кажется, пребывала в том состоянии, когда печаль ощущается, но не ломает. Если она сумеет сохранить это чувство, со временем боль от смерти Эмили станет слабее.  — Сьюзен, — Себ опустился перед ней на корточки, — как насчёт того, чтобы поехать с мисс Кларенс домой?  — А ты?  — Я бы тоже хотел, — улыбнулся он, — но я взрослый, мне нельзя. Я… побуду там за нас двоих. Сьюзен задумалась.  — Мама обидится на меня за это?  — Ни за что. Скорее она обидится на меня, если я не прослежу, чтобы ты вовремя съела свой ланч, — и уже серьёзнее добавил: — Мама бы предпочла, чтобы ты сохранила в памяти всё, что увидела сейчас. Эти фотографии, цветы, этих людей, которые очень любят её. Попробуй нарисовать для неё бабочку, которую мы с тобой видели. А завтра мы отнесём этот рисунок сюда. Идея рисунка заставила Сьюзен загореться, и вскоре она уже уходила с кладбища за руку с мисс Кларенс, рассуждая о том, что такую яркую бабочку можно рисовать только красками, и уточняя, лучше рисовать её большой, чтобы маме было видно с неба, или маленькой, чтобы она была похожа на настоящую. Себ, наплевав на то, что процессия и гости уже давно ушли с церковного двора, следил за Сьюзен взглядом. И только когда они с няней завернули за живую изгородь, а голос Сьюзен перестал чётко различаться, он пошёл к могиле — краем глаза заметив среди надгробий Брука. Подходить к нему он не стал — совершенно не желал беседовать с дорогим боссом без острой необходимости. И, к счастью, у него появился отличный повод его игнорировать — потому что к нему медленно двигались двое стариков, которых вёл парнишка лет шестнадцати. Лицо у него было знакомое, и присмотревшись, Себ понял, кто они — семья Джексона. Остановившись шагах в десяти, парнишка отпустил родителей и сделал такое движение, как будто хотел подойти к Себу — но сомневался, стоит ли. Себ помог ему, коротко кивнув. Тогда парнишка подошёл ближе и сказал ломающимся голосом:  — Здравствуйте, мистер Моран. Я…  — Мистер Уилшир, — закончил за него Себ и пояснил: — Я вас сразу узнал. Мне очень жаль вашего… Кем был вам Джексон?  — Братом, — хрипловато ответил парнишка. — Я Эрик. Подумал… Джексону понравилось бы, что я к вам подошёл. Я… мне тоже жаль… вашу…  — Эмили и Джексон были отличной парой, — сказал Себ, угадывая причину неловкости Эрика, — я был очень рад за них. Эрик попытался улыбнуться.  — А дочку вы отправили домой, да? Джексон о ней рассказывал, говорил, она смешная. Спрашивал, как ей понравиться.  — И каково мнение эксперта? — хмыкнул Себ. У парня покраснели кончики ушей, но он воскликнул возмущённо:  — У моего лучшего друга три младших сестры! Я даже косы умею заплетать! — и посмотрел на Себа с вызовом. Подумав, Себ протянул ему руку:  — Тогда я очень рад нашему знакомству, мистер Уилшир, — сказал он со смертельной серьезностью в голосе, — потому что я понятия не имею, как это делается. Эрик радостно ответил на его рукопожатие, а потом как-то неловко отошёл к родителям. Сказал им что-то. Вернулся и спросил:  — Мистер Моран, если вам нужен будет урок плетения кос, вы можете мне позвонить. Порывшись в карманах пиджака, он достал оттуда кусочек бумажки, опять вернулся к родителям, похоже за ручкой, и, наконец, отдал Себу свой номер.  — Я позвоню. И я Себ, называйте меня так.  — Круто! — искренне восхитился парень. — В смысле, я Эрик. Ну, я говорил… И он отошёл, а Себ сунул клочок бумаги в карман, задаваясь вопросом: вот нахрена ему этот брошенный щенок сдался? А если вдруг привяжется? Одного ребёнка ему вполне хватит. За разговорами то со Сьюзен, то с Эриком Уилширом Себ пропустил похоронную церемонию, подойдя к могиле только в самый последний момент — и почти сразу уйдя снова подальше, чтобы не мешаться под ногами. Миссис Кейл после долгих размышлений отказалась от фуршета, поэтому гости начали расходиться. Себ обшарил глазами постепенно пустеющее кладбище — и понял, что Брук исчез. Примечание (1) Разрешите я сразу поясню важный момент. Отношение к похоронам, культура проводов в последний путь и поминовения у нас с британцами очень различаются. Похороны Эмили в этом описании — ещё достаточно скорбный и не слишком-то популярный сейчас формат. В современной Британии похороны «празднуют», это, по сути, праздник в честь умершего. Скорбь, слёзы не уместны. А вот поставить любимую музыку покойного или рассказать о нём шутки на фуршете — да, уместно. (2) The Lord Is My Shepherd — одна из 10 самых популярных в Британии музыкальных композиций для похорон.