Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

Себ лежал на кровати, прикрыв глаза, и наслаждался голосом Джоан. Тот факт, что она рассказывала о маньяке-насильнике, никак не портил общего ощущения.  — Себ, — она прервалась и наверняка мотнула головой, пытаясь отбросить со лба чёлку, — смысл того, о чём я говорю, имеет хоть какое-то значение?  — Нет, — признался он, улыбаясь. — Но я слушаю и запоминаю все подробности.  — Угу. С тем же успехом я могу делиться рецептом шоколадного торта.  — Не можешь. Думаю, ты ни разу в жизни не готовила шоколадный торт. Она рассмеялась, подтверждая его правоту. Действительно, вообразить себе Джоан за приготовлением чего-то сложнее омлета было трудно. Собственно, она вообще предпочитала не готовить, а есть полуфабрикаты.  — Я мечтаю об отпуске, — призналась она, немного помолчав.  — А отпустят? Себу отпуск едва ли светил, но воображать совместную поездку на пляж или просто недельку наедине у него дома было приятно.  — Если маньяка поймаю.  — И какие планы? Джоан задумалась и спросила медленно:  — Может, пригласишь в гости? Себ почувствовал, как что-то тёплое прошло по позвоночнику и тут же дрожью отдалось под рёбрами. С одной стороны, он хотел услышать этот вопрос. Сам только что думал о том, как круто будет засыпать с Джоан в одной постели, не поглядывая на часы и не считая время до отправления поезда. С другой, пустить её к себе домой было настоящим риском. Чёрт, а встречаться с ней риском не было, что ли? И послав сомнения куда подальше, он ответил:  — С радостью, если ты променяешь курорт на мою берлогу. И теперь он испытывал смешанные чувства: и хотел, чтобы плимутский маньяк как можно быстрее попался в руки полиции, и опасался момента, когда это произойдёт. Прежде чем попрощаться, они ещё немного обсудили Грега: бедняга уже вне опасности, но его не выпускали из больницы. Себ пару раз уже был у него, а Джоан звонила и подбадривала. Но больше всего он хотел, конечно, вернуться к работе. Сьюзен тоже шла на поправку и действительно, как предсказывала мама, начинала понемногу беситься от скуки. Причём делала она это строго в духе Себа, то есть нарочно игнорировала домашние правила и испытывала терпение взрослых на прочность. Миссис Кейл то ругалась и раздавала наказания, то хваталась за сердце. Себ, который на время её болезни перебрался к ним жить, гордился своей выдержкой ровно до того момента, пока она не закатила ему лично истерику по поводу того, что не желает ложиться спать, а её, бедную и больную, все заставляют. После этого выдержка пошла трещинами и развалилась, Себ, чуть повысив голос, объявил, что компьютер отправляется под арест на три дня. Потом подумал, что наказание неэффективное и приведёт только к большим проблемам, потому что Сьюзен лишится ещё и одного средства времяпрепровождения, и добавил, категорически пресекая попытки заныть:  — И с завтрашнего дня начинаешь делать уроки. Все. Позвонишь Эмме и выяснишь. Рыдать над несправедливостью мира Себ оставил дочь в одиночестве, чувствуя себя при этом искренне виноватым. Сам же понимает, что ей тяжело и скучно, что хочется погулять и встретиться с друзьями, но самочувствие пока не позволяет. Так чего злится? Она ведь не виновата. Но потом одёрнул себя. В жизни не всегда получаешь то, что хочешь, и закатывать безобразные истерики из-за этого, увы, нельзя. На следующий день после этой ссоры, надо сказать, Сьюзен сама пришла просить прощения и обниматься. Себ тоже извинился, но только за резкий тон, и наказания не отменил — к счастью, этого Сьюзен и не ждала. Она ушла делать уроки, а Себ расположился в гостиной перед телевизором, когда раздался дверной звонок. Миссис Кейл ушла по магазинам всего полчаса назад, взяв ключи, а больше Себ никого не ждал, поэтому дверь открывал несколько настороженно. На пороге обнаружился не попрошайка и даже не сменившая гнев на милость миссис Харрис, чего можно было бы ожидать, а доктор Дарелл.  — Я без предупреждения, мистер Моран, — широко улыбнулся он, — но мне сказали, вы дома. Чуть поколебавшись, Себ молча посторонился. Доктор снял светлый плащ, повесил на крючок глупую кепи, тщательно вытер ноги о коврик и спросил:  — Можно я войду? Вместо ответа Себ кивнул в сторону гостиной. Доктор вёл себя отлично. Вошёл в комнату, сел на край дивана, не проявляя неуместного любопытства, сложил руки на коленях, как старый школьник. Себ выключил телевизор, вернулся в кресло и наконец спросил:  — Зачем вы пришли? «Мне сказали, что вы дома». Себ готов был с одного раза угадать источник информации. Джим, которого всё-таки уложили на больничную койку, развлекается лёгким шпионажем от скуки. Но даже если так, это не объясняло, что доктор забыл у него дома. Он смотрел на Себа мягко, внимательно и с искренней доброжелательностью во взгляде. Себу от этого становилось неудобно, потому что отвечать он мог только подозрительным прищуром.  — Да, я понимаю, — наконец, сказал Дарелл, — мой визит вышел неожиданным. Простите, мистер Моран, но мистер Мюррей не дал мне вашего номера, иначе я бы позвонил.  — Доктор Дарелл, — проговорил Себ достаточно официальным тоном, — зачем вы пришли? Если к Сьюзен…  — Ох, я уверен, милая леди чувствует себя превосходно и как следует уже вытрепала вам нервы, — он улыбнулся, — если, конечно, вы соблюдали мои рекомендации. Впрочем, конечно, я собирался осмотреть её, раз уж оказался здесь. Но, откровенно говоря, мне нужно было с вами побеседовать.  — О чём? Улыбка Дарелла стала ещё шире, хотя, казалось бы, куда уж.  — О мистере Мюррее, конечно. Правда, я не удивлюсь, если окажется, что вы знаете его под совсем другим именем. Он любит менять имена. Себ скрипнул зубами. Сначала подумалось, что это проверка от Джима: захочет ли Себ поговорить с посторонним человеком о его делах. Потом, что это настоящее искушение, обменяться хотя бы парой фраз с человеком, который тоже знает, как Джим умеет выворачивать мозги и душу наизнанку. Зачесалась переносица, но Себ не шевельнул и пальцем, продолжая разглядывать доктора.  — Мне не о чем говорить, доктор Дарелл. Я не обсуждаю дела мистера Мюррея. Но надеюсь, что ему лучше. Видит бог, этот ответ дался не так просто, как хотелось бы. Верность и умение молчать были, на взгляд Себа, обязательными качествами в его деле. Но как же отчаянно вертелся на языке вопрос: «Как вы умудрились проработать с ним одиннадцать лет и не съехать с катушек?» Доктор покачал головой:  — Кажется, я понимаю, почему он так вами дорожит. Не бойтесь, мистер Моран, я не буду выведывать тайны, поверьте, мне их хватает. Всё, что мне нужно знать, это о чём он говорил во время последнего приступа. О, да. Пересказать безумную сказку про чёрную мышку в белом городе и попросить в следующий раз следить за гениально-безумным пациентом внимательнее — Себу хотелось это сделать до ломоты в затылке. Но он не мог. Дерьмо.  — Доктор, — Себ встал, — скоро вернётся моя тёща, она наверняка замучает вас вопросами о своих суставах. Думаю, вам стоит осмотреть Сьюзен и… Себу показалось, что доктор не расстроился и не обиделся.  — Я понял ваш тонкий намёк, мистер Моран, — он подмигнул, — тогда, пожалуй, и правда загляну к маленькой леди и поеду обратно. Как бы там без меня мистер Мюррей не устроил взрыв. Знаете, нет ничего хуже больных, которые идут на поправку. Ох уж эта кипучая энергия… Себ против воли хмыкнул — это очень походило на Сьюзен. Больше доктор, к счастью, не появлялся. Постепенно выздоровела Сьюзен, и Себ с огромным удовольствием вернулся домой. Выписали Грега — и они вместе с Крисом, Полом, его женой, которая, как оказалось, тоже работает в полиции, правда, не следователем, а психологом, и всё ещё несколько застенчивой Салли отметили это событие в том же пабе. Под общий хохот и хорошую выпивку Себ почти совсем расслабился и перестал бросать напряжённые взгляды по сторонам. А бодрый вид Грега помог избавиться от неприятного чувства вины за случившееся. Только от одного из трёх пациентов не было известий. Джим снова, по своему обыкновению, пропал. Себ почти жалел, что не поговорил ни о чём с доктором Дареллом: отсутствие всякой информации и работы бесило, как всегда. Звонок в половине двенадцатого ночи оказался неожиданным.  — Сэр? — проговорил Себ в трубку. Какое-то время в ответ раздавалось только шипение и шуршание, потом наконец Джим вздохнул и сказал:  — Лейнстер Гарденс, Себастиан. Дом тридцать семь. Возьми пистолет, — и отключился. Себ собрался за полторы минуты — отслеживал время по наручным часам. Сунул Sig Sauer во внутренний карман куртки почти с ненавистью, но тут же выбросил из головы лишние мысли и прыгнул в машину. Лейнстер Гарденс находилась в десяти минутах езды. Себ бросил «Форд» на углу, выровнял дыхание и одёрнул куртку. Не нужно привлекать внимание. Джим обнаружился на ступенях вычурного особняка, в котором теперь располагалась гостиница. На пустой улице он не привлекал никакого внимания — выглядел просто как турист, который вышел полюбоваться Лондоном и подышать весенним воздухом. А ещё он крутил в пальцах цветок магнолии, явно сорванный с куста рядом. Увидев Себа, он поднял голову, улыбнулся и вдохнул аромат цветка. Потом сжал пальцами лепестки, растёр и отбросил на клумбу очень театральным жестом. Поднялся. Подошёл, наплевав на понятия личного пространства, и снова принюхался, на этот раз к Себу. Он сдержал непроизвольное желание передёрнуть плечами и сказал:  — Рад, что вам лучше, сэр. Джим прищурился и ничего не ответил. Развернулся и пошёл по тротуару. Себ двинулся следом.  — Мне говорили, — произнёс Джим светским тоном, — что снайперы не любят стрелять из пистолетов. Это так, детка? Себ догадывался, что его ответ ровным счётом ни на что не повлияет, но сказал:  — Чаще всего, да, сэр. Джим хохотнул:  — Какая разница, откуда выпускать пулю? Себ пожал плечами:  — Разница примерно как… — чёрт его знает, можно ли это вообще объяснить тому, кто утверждает, что не любит оружие вообще? — Как между стейком хорошей прожарки и куском мяса, которое нужно срезать с остывающей туши и есть сырым. Не знаю, как объяснить ещё… Продолжая смеяться, Джим кивнул, обернулся и подмигнул:  — Прости, детка, тогда сегодня у тебя не самая изысканная трапеза. «Да я уж догадался». Вслух, правда, он предпочёл ничего не говорить.  — Знаешь, о чём я думаю? Себ снова пормолчал. Джим, похоже, сегодня был в одном из самых выносимых настроений, и злить его не хотелось.  — Конечно, нет, — мягко продолжил Джим, сунув руки в карманы свободных штанов. Они как будто бы просто гуляли, а не собирались кого-то убивать. Возле дома номер двадцать три Джим остановился, достал ключ и отпер дверь. По широкой деревянной лестнице, не встречая никого и не попадаясь никому на глаза, они поднялись на четвёртый этаж, Джим открыл ещё одну дверь — и они оказались в небольших меблированных апартаментах. Джим поманил Себа за собой и приблизился к окну, занавешенному плотным тюлем. Присел на подоконник, вглядываясь во что-то на улицах.  — Знаешь секрет дома напротив? Себ тоже выглянул в окно, отметил, что дом напротив как вымер — света ни в одном окне — и ответил:  — Нет. Но зная Лондон, могу предположить, что там водится призрак, — окей, стоило признать, что шутка вышла дурацкая и немного нервная. Джим покачал головой с напускным видом человека, окончательно разочарованного в жизни вообще и в людях в частности.  — Не в этот раз. Дом неплохо освещался уличным фонарём, Себ прищурился, изучая дом. Что-то в нём казалось неправильным. Он быстро перевёл взгляд на дом номер двадцать шесть, снова на двадцать четвёртый, и фыркнул:  — Это тот самый одинокий фасад. Собственно, они с Эмили как-то гуляли неподалёку, и она рассказывала Себу историю о том, как богачи, жившие на улице, возмущались уродливым тоннелем метро, и как муниципалитет распорядился закрыть дыру, освободившуюся после строительства, фальшивым фасадом. Ей это казалось забавным и немного романтичным. А на взгляд Себа, проще было закрыть сам тоннель — и безопаснее. Джим похлопал по подоконнику, предлагая сесть рядом. Себ подчинился. Они чего-то ждали. Себ изучал нарисованные окна. Джим достал наушники и закрыл глаза, полностью отключившись от реального мира. Изредка внизу по улице кто-то проходил — в основном, туристы и влюблённые парочки. Себ достал пистолет, вставил магазин и проверил предохранитель — на всякий случай. А через сорок минут ожиданий Джим резко открыл глаза. В ту же минуту из-за угла появился человек, которого Себ узнал. Итак, они сегодня снова следят за Шерлоком Холмсом.