Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

Себ дорого дал бы за возможность встать сейчас и уехать домой. Он чертовски устал за этот день, он устранил три цели, а ночь перед этим провёл в аэропорту и в самолёте. Ему хотелось принять душ и завалиться на кровать, включить телевизор и уснуть под тихий бубнёж какого-нибудь фильма. Но Джиму на это было плевать — он захотел поужинать, и непременно в компании Себа. Так что они сидели в небольшом итальянском ресторанчике и молчали. Джим меланхолично жевал травяной салат, а Себ доедал большую пиццу с говядиной и грибами. Наконец, когда пицца закончилась, Себ вытер руки и спросил о том, о чём думал весь день. Если бы не этот ужин, наверное, он оставил бы вопрос при себе. Но раз уж так сложилось — глупо было бы промолчать. — Почему вы не позволили мне убить Смолвуда тогда? Джим хмыкнул, поковырялся вилкой в салате, отодвинул тарелку и ответил: — Ты знаешь цену вопроса. — Валяйте, — пожал плечами Себ. Похоже, он перестал напрягаться от вопросов Джима. Тот уже вывернул его наизнанку. Секретов не осталось, как и неудобных тем. — Почему ты не убил его тогда, дорогой? В желудке стало тяжело. — Ты держал его на прицеле почти час. Но так и не спустил курок, — продолжил Джим. — Сначала тебе мешала его жена, но потом? Почему ты не убил его прежде, чем я запретил? Твою мать, это было больно, резко и жестоко. — Ну же? Теперь уже Джим не отвяжется. Оказывается, неудобные темы ещё остались. — Я не знаю, — ответил он, но по взгляду Джима понял, что этот ответ его не устроил. — Попробуй ещё раз, детка, не расстраивай меня. Стриптиз. Подумалось, что чуть ли не каждый раз игра в вопросы и ответы превращалась в душевный стриптиз. И, если бы можно было выбирать, Себ предпочёл бы раздеться догола. Наверное, можно было бы промолчать — и не получить ответа на свой вопрос. Может, даже стоило бы так и сделать. Но Джиму уже стало любопытно — и с этим ничего не поделать. Сам напросился. — Я никогда не убивал из ненависти, — тихо сказал он. — Цель всегда была просто целью. Это другое. Он не знал, как это объяснить, особенно Джиму, но тот смотрел пристально, почти просвечивая взглядом насквозь. И слова вылетали сами. — А тех, кто убил Эмили, я ненавидел. Я слишком хотел его убить… — Но не убил, — прошептал Джим. — Почему? — Это было бы непрофессионально, — Себ волевым усилием отвёл взгляд и сделал вид, что изучает потолок. — Как занятно, — протянул Джим. — Я не дал тебе его убить, потому что узнал, как его приручить. Он был мне нужен и весьма полезен. Живым больше, чем мёртвым. — А теперь уже не нужен? — Нет, — фыркнул Джим. — У него есть достойная замена. Просто польза, просто работа. Себ понимал, что должен бы прийти в ярость. Человек, ответственный за смерть Эмили, оставивший сиротой Сьюзен, остался жив только потому, что был полезен для планов даже не Джима, а Мориарти — чёртовой криминальной организации. Но этой ярости не было. Может, потому что Смолвуд всё-таки получил своё? Он не знал и не хотел копаться в этом вопросе. — Ты устал, мой Святой Себастиан, — неожиданно нежно сказал Джим. — Иди. Тебя ждёт дочь. Не забудь заглянуть к ней сегодня. Себ нахмурился и посмотрел на Джима, но тот выглядел совершенно серьёзным. Он не приказывал, конечно, но настойчиво рекомендовал заехать к Сьюзен, как будто бы в этом был хоть какой-то смысл. Себ не планировал ехать к ней сегодня. Им предстоял непростой разговор про Францию и отмену поездки, и проводить его Себ предпочёл бы на свежую голову. Не говоря уже о том, что встречаться с дочерью вечером того дня, когда он отправил на тот свет троих человек, было дерьмовой идеей. — Джим… — проговорил Себ осторожно, — с ней что-то случилось? — Что ты, — улыбнулся он, — просто тебя там сегодня ждут. Не смею задерживать. Себ поднялся, коротко попрощался и потянулся к соседнему стулу за курткой, а Джим вдруг окликнул его: — Себастиан! — и прибавил задумчиво: — Хорошая работа. Что на это отвечать, кроме как военного «сэр, спасибо, сэр», Себ не знал, так что просто кивнул — и поспешил к Сьюзен. Быстро заскочил домой, убрал винтовку, бросил сумку и забрал машину. Джим явно что-то недоговаривал. Но вряд ли стал бы врать. Ничего не случилось — но почему-то он считал, что Себу необходимо приехать именно сегодня. От этого было тревожно. Миссис Кейл открыла ему дверь — и вздохнула с каким-то заметным облегчением. Обняла и сказала: — Господи, Басти, как я рада, что ты успел вернуться. Даже не знаю, что бы сейчас придумывала, если бы ты не приехал. — Успел вернуться? — напрягся он. — Я завтра еду к девяти утра, — продолжила миссис Кейл, посторонившись и пропуская Себа в дом. Это звучало так, словно они продолжали какой-то давно начатый разговор. Только вот Себ не принимал в нём участия. Они прошли в гостиную. Миссис Кейл предложила чаю, но Себ отказался, и она снова заговорила: — Знаешь, я решила всё-таки не рассказывать ничего Сьюзен. Она будет только нервничать лишний раз, не хочу, чтобы она переживала. Я ей сказала, что еду в Бат… Вздохнув, миссис Кейл присела на диван. Себ неуверенно опустился в кресло. Что-то произошло за время его отсутствия. Что-то, о чём он должен был точно знать — но не знал. Зато об этом, похоже, знал Джим. — Может, ты поживёшь здесь? Я переживаю, когда ты забираешь её к себе. Центр Лондона, на улицу не выйти… — Нет, — на автомате ответил он, поскольку они об этом уже говорили не раз, — с моей работой это очень неудобно. Кроме того, Сью любит бывать у меня. Теперь пришёл черёд миссис Кейл удивляться: — Ты же говорил, что возьмёшь отпуск. Что-то опять поменялось? Он не говорил. Какого чёрта? Он спросил бы напрямую, но не решался. За его спиной Джим что-то провернул, что-то сообщил его семье, и теперь миссис Кейл обсуждает с Себом планы, о которых он даже не слышал. Зажужжал телефон. Себ быстро вытащил его и прочёл смс от Джима: «У тебя неделя на отпуск. Отдыхай, детка». И смайлик с поцелуем. — А, нет, — пробормотал он, — вот, как раз босс подтвердил, что отпуск в силе. Но Сьюзен всё равно поживёт у меня, пока вы… Он сделал паузу, надеясь, что миссис Кейл всё-таки пояснит, куда именно она собралась и зачем врать Сьюзен про Бат. Но она вместо этого вздохнула и опустила глаза. Сказала: — Я волнуюсь, Басти. Не за себя, конечно, но если что-то случится, Сьюзен… Не слушай меня, я болтаю глупости, — она встала, поправила подушки на диване и суетливо спросила, не голоден ли он. — Ты выглядишь уставшим. Может, хотя бы пирога съешь? — Спасибо, — всё ещё неуверенно ответил он, — только поел. Вы посидите, не суетитесь. — Это всё от волнения, — она улыбнулась, но снова села. — Басти, я по телефону, может, не очень связно говорила… Басти, спасибо за всё, что ты для меня делаешь. Многие для матери не сделали бы и половины, а ведь я тебе никто… Себ дорого дал бы за возможность узнать, что именно он такого хорошего сделал, но задавил в горле неуместный вопрос, наклонился и сказал внятно и медленно: — Миссис Кейл, вы мать Эмили, бабушка Сьюзен и моя семья. И всегда будете моей семьёй. Ладно? Она смущённо улыбнулась, и Себ усилием воли вернул ей эту улыбку. А потом извинился и сказал, что ему нужно сделать один звонок по работе, вышел через заднюю дверь на улицу и без колебаний набрал номер Джима. Сначала думалось, что он не ответит. Но на восьмом гудке он всё-таки снял трубку и с наигранным удивлением спросил: — В чём дело, дорогой? — Что происходит? Последовала пауза. — Ощущение, что тут побывал мой двойник. Снова тишина. — Джим? — Пустяки, детка, ничего, о чём тебе стоило бы волноваться, — беззаботно ответил Джим. — И всё-таки? — Твоя тёща не любит обременять тебя своими проблемами, — произнёс он задумчиво, — так что о стенозе митрального клапана она умолчала. Себ задержал дыхание. Миссис Кейл вообще ни разу на его памяти на здоровье не жаловалась. — Это серьёзно? — Пустяковая операция в Бромптонском госпитале, — фыркнул Джим. — Не забивай голову. И наслаждайся отдыхом, детка. Он отключился. Себ опустил телефон и прислонился к стене дома. Он всё ещё не понимал ни чёрта. У миссис Кейл проблемы с сердцем? Когда возникли и почему она ничего не сказала? Как Джим об этом узнал? И как вышло, что он организовал ей пустяковую операцию? Которая, как казалось Себу, была не такой уж и пустяковой. Кроме того, для Себа оставалось непонятным, почему миссис Кейл благодарит за эту помощь его. Разве что… Он потёр переносицу, надеясь, что так думать будет легче. Разве что Джим каким-то образом писал ей от его имени. Или даже звонил, потому что миссис Кейл говорила что-то про телефон. Может ли Джим подделать голос по телефону? Почему-то Себу казалось, что может. И тогда выходила абсурдная по сути своей картина. Джим за каким-то хреном влезает в медицинские файлы миссис Кейл, узнаёт, что ей нужна операция, организует её от имени Себа и даёт ему отпуск, чтобы присмотреть за Сьюзен. Голова начинала побаливать. Информация не укладывалась в неё ни с какой стороны. Он чувствовал, что ему нужен интернет, а потом — ещё один звонок Джиму, уже с более точным вопросом: не «что происходит?», а «какого чёрта?». Но ещё до того, как он получит ответ на этот вопрос, ему придётся общаться с миссис Кейл. И делать вид, что он в курсе происходящего. Он вернулся в дом и сразу поднялся в комнату Сьюзен. Постучал, дождался несколько задумчивого: «Да?» — и вошёл. Сью сидела за столом и рисовала. Увидев его, она вскочила и с визгом: «Папа!» — кинулась было навстречу, но резко остановилась. На лице появилось недовольное, обиженное выражение. Она развернулась и снова села за стол. Себ закрыл дверь и сказал осторожно: — Привет. — Привет, — буркнула Сьюзен, снова взяла в руки карандаш, но не прикоснулась им к листу. — Как дела? Он догадывался о причинах такого холодного приёма, но всё-таки он больно уколол его. Видеть на лице Сьюзен обиду и холодную отстранённость было непривычно и тяжело. — Нормально, — последовал ответ. — Я занята. — Сильно? — спросил он спокойно. — Да. У меня работа, которую нужно выполнить до завтра, — она сказала это важным и нарочито вредным тоном. Отлично понятно, в чей камень огород. Себ пожал плечами и заметил: — Работа — это важно. Я подожду, — и устроился в ногах её кровати, вытащив с полки первую попавшуюся книжку в яркой обложке. Чего-чего, а терпения ему было не занимать. Опустив глаза в книгу и прочитав первые пару строк на странице, он тут же отвлёкся от текста и принялся краем глаза наблюдать за тем, как Сьюзен рисует. Вернее, как она старательно притворяется, что рисует, потому что карандаш едва-едва касался бумаги и даже не двигался. Они не виделись каких-нибудь несколько дней, но он уже успел соскучиться. И ему показалось, что Сью немножко подросла. Или не может это быть заметно за неделю? Она серьёзно обиделась на него, наверное, думала о прерванной поездке всё это время. И не то, чтобы у него было понимание, как с ней говорить и о чём. Со Сьюзен и её обиды мысли соскользнули на миссис Кейл с её операцией, а оттуда — на Джима и его вмешательство, суть которого он никак не мог определить: было ли это вторжение в чужую жизнь или забота?