Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

      На экране творилась какая-то несусветная бредятина, вникнуть в которую Себ не то что не мог, но даже и не пытался, несмотря на комментарии и уточнения от Сьюзен. Собственно, ему было всё равно, что смотреть, если при этом они вдвоём сидели обнявшись и Сьюзен не пыталась поругаться с ним. В последнее время это случалось слишком часто.       Ему потребовался месяц на то, чтобы сообщить ей о смерти Эрика. И консультация с её психологом. Женщина сорока с небольшим лет посмотрела на него поверх очков, но не строго, а с сочувствием, и спросила: «А сами вы хотели бы узнать об этом?» Себ ответил, что конечно, глупый вопрос. Тогда женщина улыбнулась и пояснила: «Сьюзен очень мало отличается от вас в этом смысле. Когда думаете о том, что собираетесь сказать ей или сделать по отношению к ней, просто задавайте вопрос себе: было бы вам это важно? хотели бы вы услышать подобное?»       Слышать это было неприятно. На самом деле, к её психологу за советом он пошёл как раз для того, чтобы услышать обратное: что девочка не так давно отошла от смерти матери, что нельзя взваливать на неё такую информацию. Но — увы. Себ долго размышлял и наконец честно рассказал ей о том, что произошло, и объяснил, почему сообщил не сразу. Это потребовалось, потому что Сьюзен сразу же спросила, может ли она побывать на похоронах.       После этого дочь не разговаривала с ним три недели. И после этого, кажется, любая их встреча, любой разговор так или иначе сводились к какому-нибудь спору — и к обиде Сьюзен.       Учитывая это, Себ готов был смотреть в её компании что угодно. И прикусывать язык, чтобы не спросить: не слишком ли ей мало лет для таких фильмов? Если подумать, Гарри Поттер с волшебными палочками был более предпочтителен, чем вся эта чушь с вампирами.       Себ сморгнул, попытавшись хоть немного вникнуть в сюжет — просто на тот случай, если придётся обсуждать его со Сью.       Когда по экрану поползли титры, Себ испытал облегчение — но ничем не показал его.       — Тебе понравилось? — спросила Сьюзен настороженно. — Пап?       — Мне показалось… — он поскрёб переносицу одним пальцем, надеясь простимулировать работу мысли, — знаешь, фильм хороший. Но я думаю, ей… — господи, спасибо за хорошую память, — Белле лучше бы держаться подальше от этого парня.       — Почему? — тут же надулась Сьюзен.       — Как отец, я постарался бы загнать ему в грудь большой-большой осиновый кол, — Себ улыбнулся, — не дуйся. Сама подумай, он старше её на сто лет, и он может её убить. А ты сама что думаешь?       — Я же читала книги, — закатила глаза Сьюзен, — всю серию. Он её не убьёт, а будет любить всю жизнь. И она тоже станет… Ладно, я не буду тебе рассказывать спойлеры. Посмотрим вторую часть?       Если бы кто-то спросил Себа, он сказал бы, что предпочитает мультики. Давайте, пожалуйста, «Золушку» или «Бэмби» по двадцатому разу? К сожалению, из «Диснея» Сьюзен выросла безвозвратно, и теперь пришло, очевидно, время романтического бреда. Откуда вообще взялась эта мода на вампиров? Себу казалось, что она умерла ещё в девяносто пятом-шестом, после того, как затихли восторги по поводу «Интервью с вампиром». И если уж сравнивать, Себ предпочёл бы снова посмотреть на Брэда Питта в этом образе. Только вот Сьюзен ещё рано смотреть настолько страшные фильмы.       — Мы с Эльзой спорим всё время, — доверительно шепнула Сью тем временем, пока на экране Белла с одним и тем же выражением лица то признавалась в любви, то умирала от тоски, — кто из них лучше. Эльза говорит, Джейкоб лучше, он любит её по-настоящему. Ну, любил до четвёртой книги. Но зато Эдвард…       Себ переключился на автопилот. Из него пришлось выйти, когда Сьюзен спросила к концу второго фильма:       — Ты бы хотел стать вампиром? Я бы хотела. Ну, знаешь… Чтобы жили вечно я, ты, бабушка, другая бабушка с дедом. Эльза и Крис. Хотя можно и без них. Главное, чтобы мы впятером. Это было бы здорово! Да?       Нажав на кнопку паузы, Себ повернулся к Сьюзен, разглядывая её лицо, освещённое только экраном.       — Мы бы путешествовали вместе, нам не надо было бы работать. И мы всегда были бы молодыми. Кроме бабушек и деда. Но они зато никогда не умерли бы. Ты бы так хотел?       Наверное, стоило соврать. Но Себ не любил врать Сьюзен, да и такие вопросы, пожалуй, требовали искреннего обсуждения.       — Нет, дорогая. Я бы не хотел жить вечно.       — Почему?       Чёрт. Сьюзен повернулась к нему, даже выбралась из объятий, и теперь внимательно смотрела в глаза, редко моргая и покусывая губу.       — Во-первых, — Себ улыбнулся, — я бы не хотел пить кровь других людей и всё такое. Это мерзко.       — Можно пить кровь плохих людей, — сказала Сьюзен с убеждённостью. Возможно, она об этом много думала. — Преступников каких-нибудь.       — Это всё равно мерзко, — покачал головой Себ. — И потом…       — Зато я бы не умерла! — резко добавила Сьюзен. Себ вздохнул.       — И ещё была бы быстрой, сильной. Разве это плохо?       Очень некстати в голове мелькнула фраза, которую однажды так и не договорил до конца Джим: «самое сильное и сексуальное, что есть в жизни — это смерть». Жаль только, что этот прекрасный аргумент не годится в разговоре с десятилетней девочкой.       — Я не думаю, что это плохо, — ответил Себ, а Сьюзен прибавила тихо:       — Если бы Эрика укусил вампир, он сейчас был бы живой. И мы дружили бы как раньше. Я всё время думаю об этом. Что нужно что-то придумать, какой-то способ, чтобы не умирать. Бабушка… — Сьюзен осеклась, как будто сомневаясь, стоит ли продолжать, но Себ молчал, не торопил её, и она решилась: — Бабушка часто говорит, что мама всё равно с нами. Но это неправда. Мамы нет. И ты тоже можешь умереть. И я.       Себ не знал, что говорить и делать. Хотелось разломать к чертям собачьим диски с этими дурацкими фильмами. Но он понимал, что проблема не в них. Не будь кино с вампирами, что-то другое помогло бы Сьюзен выразить страхи, понять их.       — Знаешь, Сью, — тихо сказал Себ, — когда ты мне задаёшь какие-то сложные вопросы или говоришь о сложных темах, когда я не уверен, как правильно ответить, я обычно вспоминаю свою маму и себя в твоём возрасте. Мы же с тобой похожи. Но этот метод сейчас не работает. Когда мне было десять, я не думал о смерти совершенно.       Сьюзен не отводила от него внимательного взгляда. А Себ говорит так осторожно, словно шёл по болоту наощупь.       — Ты думаешь об этом, потому что уже перенесла потерю близкого. И мне очень жаль, что так вышло. Я задумался о том, что не бессмертен, только на войне. Поздновато, да, — он попытался улыбнуться, но не вышло, — но знаешь, это просто жизнь. У всех такая. Мы рождаемся, живём, узнаём разное, что-то делаем хорошее. И умираем. Остаются люди, которые нас помнят и любят всё равно. Просто так правильно.       — Неправильно, — ответила Сьюзен — и включила следующий фильм.       Может, Себ и придумал бы, что ещё сказать, но сразу после заставки третьей части у него зазвонил телефон.       Грег первым делом извинился за беспокойство в субботу вечером, а потом спросил несколько напряжённым тоном:       — Можем встретиться? Это касается Пола.       Себ посмотрел на начинающийся фильм, который Сьюзен притормозила, на часы — и ответил:       — Через часу могу приехать, куда скажешь. Или можно у меня.       — Давай у тебя, — как-то невесело отозвался Грег. — Спасибо, Себ.       Сьюзен нахмурила брови и спросила:       — Что такое?       — Прости, Сью, — произнёс Себ.       — Работа?       — Нет. У моего друга большая проблема. Нужно ему помочь.       — Какая проблема?       Кажется, и сегодняшний вечер так или иначе закончится обидой Сьюзен. Себ уже видел на её лице это знакомое выражение, означающее, что она готова закрыться в себе, отвернуться и начать его игнорировать. И если бы вопрос был менее срочным, он предпочёл бы перенести встречу с Грегом на завтра.       — Я пока не знаю точно, — сказал Себ медленно, — но он не стал бы звонить мне по пустякам. Прости, мне нужно сейчас уехать.       — Ты можешь поехать после фильма?       — Боюсь, что нет. Я вернусь завтра — и мы досмотрим, хорошо? И можем на следующие выходные вместе пойти в кино на четвёртую часть. Давай?       Сьюзен поджала губы:       — В кино я хочу с Эльзой пойти. И завтра мы с бабушкой едем в музей мадам Тюссо.       — Хорошо, — кивнул Себ несколько растерянно. — Тогда хорошего вам дня завтра.       Он поцеловал её в лоб, но ответного поцелуя не дождался. Ладно, он как-нибудь решит эту проблему. Обязательно.       Пока ехал домой, он продолжал думать о Сьюзен. В последнее время он перестал понимать её, и это пугало. То и дело мелькали мысли о том, что он просто не справится без Эмили. Именно сейчас, когда Сью начала взрослеть, ей как никогда нужна была мать — умная женщина, которая осознавала бы, что происходит. И к сожалению, миссис Кейл эту роль не тянула.       Это могла бы быть Джоан. Скрипнув зубами, Себ попытался сосредоточиться на дороге вместо того, чтобы расчёсывать и без того незакрывающуюся рану, но поток размышлений и образов уже развернулся в полную мощь. Да, Джоан не заменила бы мать Сьюзен — никогда. Но она могла бы дать совет. Сильная, спокойная, уверенная Джоан могла бы стать для Сьюзен хорошим примером. Они ведь ладили, в конце концов. И сейчас он мог бы позвонить ей и спросить, какого чёрта происходит и что он делает не так.       Это уже было даже не смешно. Полгода прошло. Всё, конец истории, Джоан осталась в прошлом — и надо заметить, для неё так точно будет лучше. А для него — неважно. Сам виноват, причём не в том, что оговорился, а в том, что вообще полез в отношения с женщиной, для которой, очевидно, закон — это важно. Которая никак не могла бы принять его образа жизни и работы. Потому что оно всё равно бы открылось — не тогда, так в другой раз.       И сделав над собой громадное усилие, Себ заткнул все эти размышления поглубже и прибавил скорость до максимально разрешённой, радуясь тому, что дороги уже почти пустые.       Грег ждал его возле дома с коробкой пиццы в руках.       — Это чтобы разговор легче шёл, — пошутил он, но как-то вяло.       Себ налил им чаю, взял кусок холодной пиццы и спросил, в чём всё-таки дело.       Грег уныло обвёл взглядом пиццу и спросил в пустоту:       — На кой чёрт я взял острую?       Себ пожал плечами: на его вкус как раз мексиканская пицца со жгучим перцем была очень даже ничего. Грег оторвал себе корочку, прожевал, запил чаем и только после этого сказал:       — Я кажется понял, до чего докопался Пол.       Себ не стал его торопить. В любом случае, расскажет, но было видно, что не так-то просто Грегу собраться с мыслями.       — Он копал на вторую машину, с которой столкнулась Энди. Там водитель отделался двумя переломами. По всем данным, виновата была именно Энди, но ты сам понимаешь, подстроить аварию легко.       Себ отложил пиццу, поскольку жевать и одновременно вникать в слова Грега оказалось не так-то просто. А тот продолжал:       — Машина была прокатная. Водитель — мигрант, у него даже не было гражданства. И работы. Пол, похоже, задумался о том, как вообще ему дали машину, да ещё и высокого класса. Откуда он взял деньги на залог? В общем, за три часа до смерти Пол был дома у этого водителя. Они о чём-то разговаривали, по словам очевидцев — больше получаса. И Пол ушёл раздражённым.       — Это тебе водитель сказал? — уточнил Себ.       — Ничего он никому не скажет. Умер позавчера, пьяная драка. Понимаешь?       — Не совсем… — честно сказал Себ. То есть он понимал, но действительно как-то не до конца. — Стой. Выходит, что Пол нашёл водителя, поговорил с ним, в тот же день был убит. А потом умер и водитель. Значит, можно почти наверняка предположить, что…       — Что Пол нашёл правильное направление расследования. Что тот водитель действительно не случайно столкнулся с Энди. И прости, дружище, — Грег искренне улыбнулся, — но я впервые в жизни понял, каково Шерлоку. Буду с ним помягче.       Себ рассмеялся: он и сам понимал, что безнадёжно тормозит. Но было очень уж непривычно думать об этом всём.       — Так что мы теперь будем делать? — спросил он наконец.