***
В коридоре шумел народ. Краем глаза парень видел, как Люцифер опять цепляется к Уокер. Когда-то с ним общалась Мими, но они давно стали чужими друг для друга, да и теперь демоница всё чаще засматривалась на свою соседку, переключив почти всё внимание на неё. Мимо прошла компания, и темнокрылый показал свою всё такую же неизменно самоуверенную ухмылку, изучая каждого из идущих. Затем повернулся к парню в белом: тот слегка задел его локтем. Демон поймал на себе извиняющийся взгляд, и не так глубоко внутри него, почти на поверхности, появилось раздражение, иногда накатывающее на него в такие моменты даже спустя столько времени общения с юношей. За всё эти ангелы извиняются! Да может, он
хочет, чтобы его касались руки ангела?
Его ангела.
Конечно хочет. На лице виновника подобных мыслей, помимо вины в глазах, видна была легкая улыбка, сглаживающая недовольство зеленоглазого. А в руках какие-то книги, которые он поправлял. Парень недолго изучал взглядом этого милого ангелочка и по-прежнему нагло улыбался. Белокрылый отвёл взгляд в сторону спорящих.
— Думаю, они всегда будут ругаться.
Демон посмотрел на Вики.
— Ага, она очень гордая и упрямая, а Люци забавляет это. Может, он даже хочет искусить её, — он повернул голову обратно. — Для забавы.
Брюнет смотрел в зелёные глаза и надеялся, что предложения "давай я буду твоим искусителем" не прозвучит. Не сейчас. А затем чуть покачал головой.
— Она сильная, она не поддастся.
— Тогда он возьмёт её сам, и уже постфактум она отдастся ему.
Теперь в его глазах отчётливо было видно игривые искорки, но сам демон молчал и лишь ухмылялся.
— Пошли в кабинет, сейчас начнётся.
Рука бессмертного потянула рыжеволосого вперёд, и оба парня пошли к кабинету. Спустя несколько шагов на них буквально налетела Мими, что-то прощебетав, и они осознали, что препинания демона с Непризнанной больше не слышны. В тот же момент потрёпанные книги вновь чуть не выпали из рук сероглазого по вине его буйной подруги. Прошла пара секунд, и упомянутая Непризнанная догнала друзей.
В целом день был хорош и уроки, особенно совместные, проходили так же хорошо, даже весело. При этом кто-то из преподавателей снова поднял тему запретов, предупредив какого-то Непризнанного и глянув на скромную девушку-ангела, тут же раскрасневшуюся. И разумеется, он указал на дурачащегося демона с россыпью веснушек на лице. Тот держал книжку соседа по парте и что-то довольно говорил, не забывая уверенно ухмыляться. Белокрылый еле заметно нахмурился и тянулся за учебником, но длины тонких рук не хватало. Тем временем рыжеволосый уловил взгляд половины присутствующих и, ловко перехватив одной рукой чужие запястья, завёл их за спину брюнета. Тот смутился, тоже заметив внимание к их персонам. Кто-то посмеивался: было ясно, к чему ведёт преподаватель.
Зеленоглазый тоже догадывался, хоть и прослушал все слова учителя-ангела.
— Не повторяйте их ошибок. Они оба, — последнее слово было выделено и подчёркнуто мрачным взглядом в сторону темноволосого, — играют с огнём. И этот огонь может лишить вас крыльев.
Демон хитро сверкнул глазами и громко чмокнул белокрылого в щёку. Парень задёргался, и тогда довольный рыжий отпустил его. Возможностью прикоснуться к нежной коже ангела, да ещё и у всех на виду, напоминая, чей это пай-мальчик, не воспользоваться было нельзя. Своенравный характер не дал. Нарушитель правил и запретов, расслабленно рассевшись на стуле, вызывающе посмотрел прямо в глаза старшему. Тот вздохнул и сказал:
— Об этом я и говорю. А ты не перегибай палку, а то и парня за собой потянешь. А ведь он подаёт надежды...
Сам парень сидел, опустив голову, с румяными щеками. Сидел, немного обижаясь на этого наглого, беззастенчивого демона, живущего без всякого стыда уже слишком давно. С самого рождения, вообще-то.
— Простите нас. Он сделал это только для наглядности.
На это преподаватель лишь мрачно вздохнул.
После урока темноволосый начал отчитывать "самонадеянного чертягу", не в силах подобрать более грубые слова. И дело было далеко не в ангельском происхождении. Но демон просто продолжал улыбаться. Затем он хмыкнул. Сероглазый переспросил: "Что?"
— Хочешь повторить?
Лицо опять порозовело, но ангел пытался сохранять невозмутимый вид.
— Хочешь.
— Перестань.
— В чём проблема? Опять из-за этого долбаного запрета переживаешь?
— Просто зачем делать это перед всеми?
— Когда мы изучали энергию, тебя не смущало.
Ангел широко распахнул глаза и тут же отвёл взгляд в сторону. Сильная рука легла на его плечо.
— Ничего, скоро ты опять пошлёшь это всё в задницу.
Чистая правда, такое периодически случалось — темнокрылый знал, что делать. Несколько секунд он смотрел нежно-нежно, а потом поцеловал парня перед собой в нос. Ангел, как маленький мальчик, поморщился от приятного ощущения, словно вбирал в себя этот момент, желая прочувствовать прикосновение каждой клеточкой кожи; и склонил голову вниз. А ведь рыжеволосый не обязан был терпеть постоянное отторжение чувств с его стороны. Почему ж тогда не нашёл себе какую-нибудь демонессу или даже демонёнка? Брюнет хорошо знал ответ.
Знал он и то, что его зеленоглазому приглянулась Вики. Она была с характером, и внешность её нравилась многим. Её друг-демон не был исключением. Однако и поцелуй с девушкой во время игры в Вагат ничего не значил ни для рыжеволосого, ни для брюнета, потому что имелся тот самый факт, приносящий спокойствие в светлую душу:
безмерно любил демон одно конкретное существо с белоснежными мягкими крылышками.
Парни зашли в пустой коридор, и сероглазый, немного подумав, прильнул к веснушчатому юноше. Белые крылья затрепетали, а демон сквозь поцелуй ухмыльнулся. В этот раз всё прошло быстрее, чем обычно, ангелок справился с чувством вины. Тот аккуратно обнял парня в чёрном бомбере, взявшего его лицо левой рукой и сделавшего поцелуй страстным и напористым. Чёрные ресницы задрожали вместе с крыльями, а вторая рука демона, находящаяся прежде в кармане, грубо притянула сероглазого за талию ещё ближе. Куда, казалось бы? Однако для них и теперь расстояние, которого почти не осталось вовсе, было слишком большим. Рыжеволосый прикусил тонкую губу юноши, на что он ответил тем же. Будто всячески пытался извиниться за свои надоедливо-глупые препинания и отчитывания. А темнокрылого это — вечные "прости" и нотации — уже и не
бесило волновало. Был только его собственный ангел, эти приятные поцелуи и не менее приятные прикосновения.
Да, это были они, минуты блаженства. Оба бессмертных хотели, чтобы так было всегда. Но в наиближайшем будущем у них было не так уж и много времени друг на друга: через считанные минуты у черноволосого должен был начаться урок с ангелом Фенцио, затем — обоим нужно было на землю, выполнять какие-то важные задания. Зато потом они могли побыть вместе.
Не взирая на различия, запреты и чьи-то раздражённые и иногда даже завистливые перешёптывания.
Всё это было несколько дней назад, а теперь он сидит на коленях, не веря в происходящее. Или, скорее, уже произошедшее. Кровь ужасно портит вид прекрасных ещё утром белоснежных крыльев. Ужасно. Это всё ужасно! Кто мог сделать такое? И почему он был один? Где был сам Ади, сейчас вовсю убивающийся по своему милому ангелочку? Он не может вспомнить, наверное, потому, что мысли путаются и вопрос "за что?" перетягивает на себя всё внимание. И юноша с пепельными крыльями, внутри которого в один миг разверзлась бездна, не хочет акцентировать внимание на том, что энергия перестала литься из сновидца ещё до его прихода. Только что рыжеволосый выкрикивал имя возлюбленного и громогласно отрицал произошедшее, а в голове крутилось гораздо больше слов, желающих быть сказанными. Но где он был раньше? А ведь они так и не помирились. Не успели. Ади судорожно вспомнил, как высказался накануне об отношениях с сероглазым ангелом.
"Всё-таки ангелы не могут быть с демонами. Вы всегда будете негласно на разных сторонах. А пара должна быть на одной."
Он не должен был этого говорить, но в тот момент он был разгорячён и даже подумал вскользь, что впервые понимает, зачем нужен этот грёбаный запрет. И всё же он не должен был; возможно даже, Сэми услышал его, что очень вероятно. А сейчас он лежит с этими ужасными багровыми пятнами на крыльях и не шевелится. Потом наверняка скажут, что убили юношу осколком. Ади хочется выть, рычать, оборвать свои собственные крылья из-за ужасной боли в сердце и заколоть себя тем же самым осколком, что лишил жизни его Сэми. Вряд ли это допустят, поэтому он мельком думает, что может обойтись и любым другим осколком. Например тем, что давно выпал из яркого витража в заброшенном бальном зале. Будет очень иронично. Именно там, наедине со своими мыслями, демон смог осознать свои чувства к Сэми. К этому прекрасному, наивно-светлому, правильному мальчику, любимому солнечному ангелочку с неповторимым взглядом прекрасных глаз и самой красивой, словно светящейся улыбкой.
Сейчас улыбки на лице парня нет, да и больше никогда не будет.
Вновь вспомнив об этом и чувствуя, как его пытаются оттащить, он особо не вжимается в землю сильнее, но и не помогает поднять себя.
Сил почти нет. Его уводят куда-то. От пай-мальчика. Ади не хочет этого. Но, опять же, сил сопротивляться нет. Он после каждого трудного для него шага оборачивается. Ведь это мог быть розыгрыш; сам Ади постоянно над всеми шутит. Он хочет увидеть, как темноволосый поднимается и, скрывая улыбку, бежит за ним. Чтобы извиниться и поцеловать демона. Но Сэми не сделает этого. Потому что он мёртв, потому что его убили, потому что кто-то заколол его, потому что
теперь всё не будет так, как было раньше.
Дальше всё происходит как будто в стороне от рыжего демона. Он занят бессмысленными попытками хотя бы уменьшить поток мыслей, скачущих туда-сюда-обратно, а реальность — где-то там, вдали от его сознания. Полная тишина; его собственная неразборчивая речь; вырвавшиеся эмоции, выраженные много в чём; перепалка с Мими, пропитанная притворным ядом, за которым демоница пыталась скрыть слёзы. Затем — снова всплеск эмоций, вылившийся новыми трещинами на стене. И множеством ударов в то же место, каждый из которых начал заполнять эти трещины кровью парня.
А нечто внутри него, что гораздо страшнее пустоты, уже никогда и ничто не заполнит.
Рождённая бессмертной начинает торопливо говорить — от нервов, — и Ади слышит ужас, боль, отчаяние и ещё много чего в её голосе при упомянании лишь одного единственно важного в этот момент имени.
Сэми. Его начинает мутить — или это что-то другое? — и вдруг он слышит эхо женского голоса: "Не сейчас..." Это словно бы приводит его в чувство на короткое мгновение.
— Девочки, я хочу побыть один.
Разумеется, они обе упрямее баранов и поступают, как сами считают нужным. Или как им хочется. Он думает, что они не хотят на следующий день найти и его охладевшее тело. Это очень даже возможно, учитывая его нынешнее состояние.
Ему плохо.
И не просто больно от потери: его будто разрывает; будто он находится где-то на пытках, в одной из тюрем Сатаны, определившего наказание для грешной душонки Ади; будто прямо на его глазах терзают и самого Сэми. Такого рыжеволосый точно не выдержал бы. Его утешает мысль, что не видел, как убили его ангела. Хотя если бы они были вместе, этого не произошло бы, парня не посмели бы тронуть.
Все эти мысли уничтожают изнутри, выливаясь наружу с противными слезами. Ади не помнит, чтобы когда-то
после давнишнего принятия себя он плакал, но сейчас всё равно, пускай даже девушки видят это и слышат его жуткие рыдания.
Им можно. Дочь Мамона сидит молча, больше не раскрывая рта, не освобождая путь для едких комментариев. Она тоже чувствует боль.
Она всё прекрасно понимает.
Ведь окрапив белокрылого кровью, неизвестный убил и часть демона. Лучшую его часть. Теперь Сэми больше не упрекнет зеленоглазого в излишней пошлости или неуместной бессмысленной речи, не отговорит от чересчур безумной идеи, не обнимет крепко-крепко, валяясь под тяжёлыми чёрными крыльями в постели, не посмеётся заливисто и не коснётся легонько рукой ладони демона.
Этот романтик ушёл, не предупредив.
Этот ангел, который был совершенно невинным, пускай не осознающим этого, пускай и не слишком "правильным" — что несказанно радовало Ади, — который нахватался разных скверных словечек во время заданий на земле и словно мальчишка использовал их, иногда вообще невпопад. Пускай он и мог произнести эти самые нецензурные слова, пускай мог изредка нелепо нагрубить, пускай мог пренебрежительно обратиться к Непризнанным, пускай мог нарушить незначительное правило ради веселья (всё в пределах разумного, конечно, пускай иногда это "всё" становилось немного дерзким для существа с белыми крыльями за спиной) — всё это происходило невольно, без злого умысла, и хуже этого дождаться от него было невозможно.
Несмотря ни на что, юноша был ангелом до мозга костей, и рыжеволосый это отчётливо осознавал.
Именно из-за этой противоречивости внешнего и по-дьявольски озорной части внутреннего, из-за знания о настоящей сущности сероглазого Ади поначалу всё время звал ангела паинькой, на что тот отвечал какой-нибудь забавной колкостью, будто доказывая обратное.
Будто он мог. Наивный. И этот наивный ушёл, не предупредил никого.
Не предупредил своего демона.
В последнее время этому удивительному созданию постоянно снились предупреждающие видения. Возможно, на днях он видел сон и о своей смерти, просто не смог растолковать, как это часто бывало. Иначе он бы сказал об этом если не зеленоглазому демону и Мими, то хоть Вики, которая придерживалась нейтралитета в
начавшейся войне обострившемся противостоянии. Ади был уверен в этом, ведь нельзя же совсем никого не предупредить о таком.
Нельзя ведь?
Внезапно появилась мысль, что парень понял всё в последние мгновения своей жизни: вспомнил отрывки своих снов и, увидев своего убийцу, догадался, что через считанные секунды он будет мёртв. Оставалось только надеяться, что брюнету не было страшно, больно, обидно. Или — что хуже — совестно, что он не помирился с демоном. Хоть сам Сэми и пытался успокоить того, не дать ему совершить величайшую ошибку, за которую тот сам себя никогда не простит, не дать оступиться.
Как всегда. Был виноват тоже, как обычно, отнюдь не он.
Следующим утром он проснулся под одеялом. Зеленоглазому казалось, что вечером он лежал на нём, поэтому он решил, что это подруги заботливо накрыли спящего. "А зачем они приходили-то?" — задумчиво зарылся он рукой в рыжие волосы, тут же отмахнувшись от своего же вопроса. Зевнул, поднимаясь и желая поскорее увидеть взгляд родных глаз. Но внезапно он вспомнил.
Не увидит.
Не сможет.
Теперь придётся отучаться от привычки бежать на встречу одному очень милому ангелочку, искать встречи с ним всегда и везде. Вставать перехотелось. Ади хочет лишь завалить белокрылого на кровать и покрыть поцелуями. Прижать всем своим весом, самоуверенно улыбаясь, и наблюдать за реакцией брюнета.
К слову, демон почти никогда не позволял себе грубые движения. Нет, только когда Сэми просил об этом сам.
Иначе быть не могло. Да они и близки-то физически были всего несколько раз, хоть и знали друг друга не первый земной год. Было даже время, всего один раз, когда они разлучились надолго, поскольку каждому нужно было вернуться домой и набраться сил. Для смертных прошло около года, но по небесному отсчёту прошло столько, что они не могли больше ждать и готовы были сорваться каждую минуту задолго до возвращения в школу. Они, конечно, виделись в то время несколько
десятков раз, но им этого было недостаточно. Зато впереди у них было ещё много лет.
Веками они бы смогли быть вместе, они бы смогли помириться и идти рука об руку, крылом к крылу, они бы точно всегда-всегда были вместе.
Но теперь всё это так и останется в планах, напоминая о жизни одного красивого ангела. Придётся жить дальше без него. Но сможет ли Ади забыть своего доброго мальчика или придётся
всю оставшуюся бесконечную жизнь заливать горе Глифтом?
Было лишь одно утишение: он не будет мучаться от сладких снов с участием юноши с тёплым взглядом и задорной улыбкой, которые после пробуждения были бы хуже кошмаров. Не будет, потому что бессмертные не видят сны.
А Сэми видел.
Один из немногих видел во снах то, что должно было случиться. И от некоторых он так сильно тревожился, беспокоился о чем-то, был словно на иголках, в конце концов, он так блёкнул, что в тайне демон хотел забрать все его переживания себе, лишь бы брюнет снова ослепительно улыбался ему и смеялся над его шутками. И Ади, сморгнувший несколько раз так и не проступившие на глазах, но утопившие отчаянием его душу слёзы, уже всем своим естеством ощущал, как сильно не хватает ему парня. Может, сыграло свою роль осознание, что теперь, в наступившем будущем, отделённом от прошлого смертью ангела, и до самого конца не будет этих мгновений, самых разных: счастливых и грустных, серьёзных и дурашливых, нежных и страстных. А может, именно сны, как и для смертных, были бы для него единственным спасением, возвращая его назад,
в жизнь с Сэми?
К экзамену у Фенцио Ади идёт, как и все, пораньше. Идёт, держась изо всех сил. Смотреть на взволнованные лица одних и совершенно обыденные лица других не хочется. Но демон всё же смог найти в себе самую малость сил, чтобы выйти из комнаты. И это — даже несмотря на предстоящее задание побыть в роли чьего-то куратора.
Или же это — хороший вариант, как отвлечься?
У Ади осталось немного времени перед экзаменом его подопечного. Он, даже не раздумывая, пошёл в место уединения. Уже вскоре Уокер, по всей видимости увидевшая его идущим в неизвестном ей направлении, оказалась за его спиной, но он не обернулся.
Он никак не мог отпустить все свои многочисленные мысли.
Он бывал здесь не так уж и часто, потому что не любил оставаться один, без внимания окружающих. Но у таких демонов как Ади тоже бывали моменты, когда хотелось поразмышлять о чём-то в спокойной обстановке или не хотелось кого-либо видеть из-за давящих со всей силы чувств. Когда кто-нибудь чересчур сильно выводил его из себя, когда приходила хандра, когда —
пускай бывало такое крайне редко — он ссорился с Сэми. Тот временами очень переживал за демона, в итоге приходившего к этим стенам и витражам в плюще, пока сероглазый волновался ещё сильнее. Но обычно парни быстро мирились по инициативе терпеливого ангела. Или же Ади сам подходил к нему, как будто ничего не было, и начинал пошло шутить. Белокрылый брался за нотации об открытой похоти (и это он говорил демону) — пусть и сдерживая из последних сил желание обнять рыжего юношу — и забывал о ссоре. Своеобразное примирение.
Теперь же они больше не смогут мириться.
А ведь демону так нужно было сказать Сэми слово "прости", которое он произносил искренне лишь для единственного ангела — для него. Но это было не только из-за того, что между ними было. Ади действительно уважал парня, ещё даже не сблизившись с ним. Сэми был таким: всегда одним из первых приходил на помощь, но и веселиться он шёл тоже одним из первых. Это иногда удивляло темнокрылого, знавшего с каким воодушевлённым видом тот соглашался на некоторые авантюры.
И при этом нравилось Ади.
И всё же из-за своей сущности юноша постоянно возвращался к разговору о запрете на их отношения. И пытался перебороть это. Он всё время затыкал свое ангельское нутро. Это было очень тяжело для правильного мальчика Сэми, но любовь была сильнее. Он любил демона больше всего на свете, если выражаться, как смертные. Но чувство было значительно сильнее,
было такое же безграничное, как сама Вселенная. Ради любви к Ади ангел был готов нарушать правила и даже самый главный запрет небес.
Теперь улыбчивый парень больше ничего не сможет нарушить.
Ади заговорил и девушка поддержала разговор, который почти сразу сошел на нет, оставив после себя гнетущую тишину. Непризнанной было неловко, темнокрылый был уверен в этом. Внезапно вспомнив о смерти Вики и о мистере Уокер в трауре, о земной жизни в целом, парень решил узнать у девушки нечто важное.
— Как вы на земле справляетесь со скорбью? Люди так часто умирают...
— Никак. Нужно время.
— Для чего? Чтобы сойти с ума?!
Это было то, что он чувствовал, о чем думал. Он стоял именно на этой грани — черте, отделяющей рассудок от сумасшествия.
И он вновь чувствовал слёзы.
Появилась мысль о Мальбонте, недолюбливающем ангелов — если судить по многочисленным легендам о нём, сходившимся во мнении об этой неприязни. "Убью его своими руками, лично, если это сделал он!!! Нет, наверное, он убьет меня. Но так будет даже лучше, я снова увижусь с Сэми."
Как только эта мысль закончилась, со скоростью света оборвалась, демон понял, что у него за спиной произнесли его имя. Затем он почувствовал на себе чужие руки. Через какое-то время Ади коснулся пальцев подруги, и она уткнулась носом в его спину. Внутри у него появилось какое-то мрачное чувство, от чего дыхание стало иным: сначала его собственное, а затем и девушкино. Прошло ещё некоторое время, и демон буквально накинулся на неё, прижав к окну. Остановился, чтобы услышать её согласие: так он делал с Сэми. И она не согласилась, с непониманием обратившись к нему: "Ади... что ты делаешь?" А что он должен был ответить? Когда он задался этим вопросом, его словно окатили ледяной водой.
Он не знал.
Или не хотел знать.
Извинившись перед Вики, он добавил:
— Хотел отвлечься от...
Говорить об
этом не хотелось, поэтому за словами последовал удар по груди; смотреть девушке в глаза... он
не мог, поэтому избегал ее взгляда. Но Непризнанная умная, она не осуждала, она всё понимает. К тому же видела, как её обычно настороженный и всегда предусмотрительный отец от тоски по ней выговаривался неизвестным, под обликом которых скрывалась она сама и Люцифер. Это
потрясло её. Она не озвучивала, но Ади понял всё по её энергии. Потеряв кого-то навсегда, люди, как и демоны с ангелами, начинают совершать странные, глупые и даже несвойственные им поступки.
Это нормально.
Он попытался принять это сразу, но простить себе выходку в тот момент не смог. Решил разобраться с этим позже. А специально для девушки — согласно кивнул; и они ушли.
После экзамена у Непризнанных он стремительно шёл по коридорам, пытаясь унять свой мозг: тот неустанно старался после каждого шага подкинуть демону очередное воспоминание. Да они ведь облазили всю школу и её окрестности, и по своей воле рыжеволосый не был, пожалуй, лишь в башне (туда, в кабинет администрации школы, его отправил после какой-то очередной выходки вышедший из себя ангел Фенцио, но Ади, хитрый плут, всё равно выкрутился, встреченный на улице, опять же, своим взволнованным ангелом). И если бы Ади знал, что сейчас этот факт сыграет с ним злую шутку, юноша лучше бы вообще, подобно Люциферу, остался жить в Аду и во время обучения никуда не выходил из кабинетов школы.
По пути в комнату ему почти никто не встретился, да и редкие встречные смотрели совершенно обыденно. Он чувствовал себя одиноким, зная причину таких
никаких взглядов.
Это была его личная трагедия.
Он знал: демоны не скажут ни слова о скорби, не поддержат собрата; а с ангелами он вообще не общался, Сэми был единственным из них. Да и развязывающаяся война не способствовала этому. Абсолютно.
Помогли темнокрылому в самый страшный день его жизни только Мими и Вики. Не так давно Дино, который немного раздражал демона, одним своим взглядом сказал Ади, что ему жаль. Рыжий был уверен, что сын Фенцио никогда не одобрял его связь с Сэми и первоначально даже их открытую дружбу. Тем не менее он сделал это — выразил скорбь по замечательному ангелу и поддержку печальному демону. И Ади вместе с неожиданностью момента почувствовал некоторого рода
облегчение и
благодарность.
Слова сожаления и поддержки, конечно же, прозвучали и от Энди, который встретил демона в коридоре лишь перед экзаменом. Этот парень прекрасно понимал Ади: сам ещё недавно потерял близкую подругу. И пускай Непризнанный не любил её, о боли в груди после утраты можно было ему не говорить, для него это было знакомо. К тому же в сочувствующем голосе кучерявого парня — Ади мог сказать это с уверенностью — проскользнули нотки горечи, которую ощущал сам демон с первого утра после произошедшего — момента полного и окончательного осознания.
Теперь ничего не будет, как раньше.
"Ади, что ты делаешь?! Сэми тоже был ангелом!
Сэми мёртв!"
