Коронованный убийца

— Леон! Леон! — пыталась привести парня в сознание Эсдес. Леон поднял голову, и девушка замерла. Его взгляд был полностью пуст — он смотрел на неё, и из глаза юноши стали течь слёзы. Протянув свою руку и нежно приложив её к щеке Эсдес, вызвав тем самым непонимание, он сказал… — Sophie… — произнёс Леон имя, после потеряв сознание. — Леон! — Эсдес уложила парня на спину и, открыв склянку, вылила содержимое в его рот. Поначалу ничего не происходило. Девушка пыталась проверить пульс или температуру, но парень просто был без сознания. — Вроде подействовало. — Эсдес немного успокоилась и выдохнула; всё обошлось, и парень выживет. «Но… кто такая Софи?» — мысли Эсдес прервали звуки шагов сзади. Обернувшись, она увидела Анну вместе с Серью и врачами, что несли носилки. — Надеюсь, теперь ты довольна, Эсдес?! — грозным голосом обратилась Анна к девушке. — Ты его чуть не убила! Доктора подбежали к юноше и принялись аккуратно укладывать его на носилки. Также они пошли и к Падшим, которым тоже нужно было оказать медицинскую помощь. — Признаю. Я слишком увлеклась. — виновато согласилась Эсдес. — Мягко сказано "увлеклась"! Это будешь говорить ему, если очнётся. — сказала Анна, подойдя к бессознательному телу Леона и приложив к его лбу руку. — Температуры вроде нет… Чего встали?! Несите его в лазарет! Серью, ты и Коро сопроводите их. — приказала Анна девушке. — Есть! — отдала та честь. Серью вместе с врачами начали уносить Леона с арены, оставляя генералов одних. Зрители тем временем стали расходиться, понимая, что бой окончен. Эсдес хотела последовать за врачами, но затем остановилась и приложила руки к груди. Она чуть не убила своего избранника, заставив того сражаться с ядом в крови. Девушка слишком увлеклась битвой, полностью позабыв про состояние парня, и теперь ощущала на себе чувство вины за совершённое. Эсдес хотела как-то извиниться, но, пока тот не придёт в себя, это было невозможно. Но потом у неё в голове возникла мысль. — Я позабочусь о Леоне, пока он не очнётся. От такого заявления Анна чуть воздухом не подавилась. Её заместителя заставили сражаться с тремя владельцами тейгу, а после ему пришлось драться за антидот от яда с сильнейшим генералом Империи. У Анны моментально нашёлся ответ на это заявление. — Исключено. — твёрдо ответила девушка. — Будто ты меня можешь остановить. — с металлическими нотками в голосе сказала Эсдес. — Я не знаю, что у тебя там в голове творится. Но после всего того, что ты сделала с моим заместителем, я просто не могу тебя подпустить к нему. Ровно до того момента, пока он не придёт в норму. — не обращая внимание на тон собеседницы, сказала Анна. — Я сожалею… — тихо проговорила Эсдес. — Что-что прости?.. — задала вопрос Анна, так как ей показалось, что послышалось. — Я сожалею о случившемся и хочу хоть как-то помочь Леону. И потому хочу позаботиться о нём, пока он не придёт в себя, чтоб извиниться. — Ты… сожалеешь?.. — Анна была, мягко говоря, в шоке, ибо не думала, что "Ледяной Королеве" свойственны такие чувства, как сожаление. — Здесь что-то не так… Есть другая причина, и, пока я её не услышу, я не позволю тебе присматривать за Леоном. — потребовала Анна, понимая, что у Эсдес причина иная. — Он… мой возлюбленный. — ответила Эсдес с румянцем на лице. Анна застыла, будто в неё молния ударила, начав глупо моргать. Она хотела что-нибудь сказать, но язык просто не мог подобрать нужных слов. Сказанное Эсдес сильно выбивало из колеи, в этот момент Анна просто достала сигарету и закурила. «Эсдес… влюбилась…» — от этого факта она просто перестала понимать, что ей нужно делать. — Потом разберёмся… Лучше скажи, куда ты убрала Мурасаме? — Анна перевела неудобную ей тему, так как ей нужно было немного времени для ответа. — В смысле? Я оставила его в ложах. — ответила Эсдес, сложив руки. — Разве вы его не забрали? — Его не было в ложах, когда мы уходили. — Как это не было? Он был на месте, когда я спрыгнула на арену. — Эсдес стала укоризненно и с подозрением смотреть на Анну, бросая взгляд на ложи, с которых она приземлилась. — Стоп, то есть… Кто взял Мурасаме?! *** [База Ночного Рейда] Атмосфера на базе Рейда была тяжёлой. После смерти Шелли и Майн особого веселья больше никто не испытывал. Только они подумали, что снова могут приняться за работу, как их товарищи были убиты на задании… и снова им — Одноглазым демоном. Было ощущение, будто он таким образом издевается над ними. Сначала убийство Булата, затем поимка Тацуми, а после — убийство Майн и Шелли. Началась паранойя, и из-за чувства, что этот человек предугадывает их действия, она с каждым разом казалась всё правдивее. И это не на шутку пугало. После смерти Шелли и Майн Надженда отдала необходимый приказ — залечь на дно. Больше они не могли позволить себе терять товарищей. Большая часть Рейда занималась своими делами, но чаще всего тренировками, особенно Акаме. Однако они перестали воодушевлять так, как раньше, создавая иллюзию того, что они становятся сильнее. Леоне налегает на спиртное; Лаббока словно подменили, он лишь ходит по базе и проверяет свои нити, не пытаясь подглядывать за девушками; Тацуми… он просто не знает, что делать, и винит себя в смерти соотрядников, хотя он по сути вообще не виноват; Акаме постоянно тренируется и совершенствуется; Челси лишь делает своё дело, ходит в город, узнаёт новости и добывает информацию. И в один из таких дней Челси принесла листовку с объявлением о том, что Одноглазый демон будет сражаться с Падшими. Эта новость удивила всех, и Леоне, Лаббок и Челси всё же решили сходить и посмотреть на бой. И вот Акаме с Тацуми сидели на кухне и ждали возвращения своих товарищей, попутно готовя еду. В этот момент на кухню вбегает радостная Леоне. — Акаме! Ты не поверишь, что мы достали! Акаме перевела на Леоне заинтересованный взгляд, и девушка, довольно ухмыльнувшись, отошла в сторону, пропуская Челси, которая с улыбкой на лице держала в руке катану. Акаме схватилась за меч и сразу вынула его из ножен. Это был он, её тейгу — Мурасаме. Затем на кухню зашла Надженда вместе с Лаббоком. — Но как?! — спросил удивлённый Тацуми. — Он же должен быть… — Я не знаю, почему, но Леон сражался против Падших без тейгу. И когда появилась возможность, Челси просто стащила меч из ложей. — Однако… он ему не особо нужен. — сказал Лаббок. — В смысле? — уточнила Надженда. — Он одолел Падших… трёх владельцев тейгу… без тейгу. От этой новости все неслабо напряглись. Даже не имея тейгу, этот человек всё ещё невероятно силён. Надженда пыталась, подключив разведку Революционной Армии, разузнать о нём хоть что-то, но он будто из воздуха появился. — И это ещё не всё. — продолжила Леоне. — Он также сражался на равных с самой Эсдес. Я даже понятия не имею, как одолеть этого монстра. — Я его одолею. — сказала Акаме, смотря на лезвие своего тейгу. — Акаме, я всё понимаю, но… — сделал паузу Лаббок, — Он один раз уже победил тебя, а в этот раз он одолел аж трёх владельцев тейгу. И хоть в итоге и свалился без сознания, но долго держался против самой Эсдес. — Соглашусь с нашим извращенцем. Даже я не представляю, как это сделать. — сказала Леоне. — Насколько бы силён он ни был. Он всё ещё человек. В груди есть сердце, которое бьётся. А раз так, то я убью его! Отомстив за всех тех, чьи жизни он забрал. Все сразу воодушевились — способность Мурасаме убить человека, нанеся всего одну царапину, была не шуткой. А потому, Акаме была единственной, кто могла убить Одноглазого демона. Она — козырная карта революции. *** «Снова этот лес.» — думал Леон, стоя посреди тропинки. Его окружал всё тот же лес. Высокие деревья, чья листва закрывала небо, бросая на землю тени. Вытоптанная тропинка, которая вела к тому злосчастному зданию. Но были и изменения — звуки пения птиц и ветра, качающего ветви деревьев. Посмотрев на небо, он увидел, как птицы пролетают над ним. Всё было иначе, и того крика, что звал его, не было. Однако именно это и пугало. — Schönes Wetter. (*Хорошая погода.) — обратились к парню. Леон от неожиданности обернулся и хотел взяться за катану, но её у него не было. Перед Леоном стоял довольно пожилой человек, носящий строгий чёрный костюм и того же цвета шляпу. — Hab keine Angst. Es ist nur ein Traum. (*Не бойся. Это всего лишь сон.) — начал он успокаивать. — Vielleicht der letzte Traum an diesem Ort. (*Возможно, последний сон в этом месте.) — мужчина сделал паузу и также посмотрел на небо, и после перевёл взгляд на Леона. — Lass uns einen kleinen Spaziergang machen? (*Может, немного пройдёмся?) — предложил он. Леон с подозрением смотрел на странного человека, но, вспомнив о вопросе, всё же ответил: — Natürlich, warum nicht. (*Конечно, почему бы и нет.) Незнакомец кивнул и вместе с Леоном пошёл по тропинке. Какое-то время он молчал, но потом задал вопрос: — Und wie? Magst du diesen Ort? (*Ну как? Нравится тебе это место?) — Es ist schwer zu sagen. Es ist nur ein Wald. (*Сложно сказать. Ведь это просто лес.) — Es ist lustig. Nun, ich werde mich nicht verstecken — das ist dein Unterbewusstsein. (*Забавно. Что ж, не буду таить — это твоё подсознание.) — Es ist ziemlich… ruhig hier. (*Здесь довольно… тихо.) — Du kennst, Leon, du bist eine ziemlich starke moralische Person. Du warst schon immer so. Und Sie sehen, ich bin nur hierher gekommen, weil Sie ohnmächtig wurden und es eine Lücke in Ihrer psychologischen Barriere gab. Ich wollte dich früher treffen, aber leider… (*Знаешь, Леон, ты довольно сильный моральный человек. Ты был таким всегда. И видишь ли, я появился здесь лишь потому, что ты потерял сознание, а в твоём психологическом барьере возникла брешь. Я хотел встретиться с тобой раньше, но увы…) Странный человек прервался, когда они дошли до каменного забора, обвешанного проволокой. Пробежавшись по ней взглядом, мужчина повернул налево и обратился к Леону: — Lass uns gehen. (*Идём.) — Wie heißen Sie? (*Как вас хоть зовут?) — Ich… du kannst mich Richard nennen. (*Я… ты можешь звать меня Ричард.) Леон вместе с Ричардом дошли ворот, и табличка была на месте всё с тем же названием — "Lebensborn". Они всё так же были закрыты, но Ричард, подойдя к ним, достал ключ и отворил их. — Wie?.. (*Как?..) — спросил Леон. — Sehr einfach. (*Очень просто.) — ответил тот, после чего прошёл через ворота. Леон последовал за Ричардом. Мужчина прогулочным шагом шёл по тропинке, а юноша осматривал территорию. — Erinnerst du dich an diesen Ort? (*Помнишь это место?) — спросил Ричард. Леон хотел ответить, но его прервал крик. — Leon! Leon! Schau hier! (*Леон! Леон! Посмотри сюда!) — прокричала девочка. — Sophie, du kannst fallen! (*Софи, упасть ведь можешь!) — в ответ прокричал мальчик. Леон обернулся и замер. На дереве сидела девочка лет двенадцати-тринадцати и кричала мальчику, которому на вид было пятнадцать. «Это… ведь я…» — подумал Леон. — Ich sehe, du hast dich selbst erkannt. (*Я вижу, ты узнал себя.) Леон уже не слушал. Юноша смотрел, как он, ещё совсем юный, отчитывал девочку, которая уже спустилась с дерева. Подойдя к ним, он хотел прикоснуться, но они просто испарились. — Nein… Nein-Nein-Nein-Nein!!! Леон рванул с места. Он вспомнил… вспомнил то, что его заставили забыть. Добежав до здания, он медленно открыл дверь и прошёл внутрь. Весь коридор был залит кровью, повсюду валялись тела учёных, работников Лебенсборна и солдат SS. Идя по коридору и перешагивая через трупы, юноша искал операционную, и, найдя, он подошёл к дверям и дрожащими руками взялся за ручку. Дверь стала со скрипом открываться. Пройдя внутрь, Леон увидел то, чего так боялся. Он юный лежал, сжавшись в позу эмбриона, и держал за руку Софи, которая уже никогда его не позовёт… Леон уселся на ближайший стул и прикрыл глаз. Он вспомнил все те эмоции, что он испытал в тот день — ужас, гнев и горе. Юноша закрыл лицо руками, а из его век пошли слёзы. Сжав ладони в кулак, он ударил по стене так, что по той пошли трещины, лишь для того, чтоб хоть как-то унять свой гнев. — Also… jetzt erinnerst du dich? (*Итак… теперь ты вспомнил?) Леон раскрыл глаз. Он находился уже не в операционной, а в парке, сидя на скамейке под деревом. Ричард сидел рядом с ним и не выражал никаких эмоций, лишь смотрел вдаль. — Ja… ich erinnerte mich. (*Да… я вспомнил.) — ответил Леон, опустив голову. — Möchten Sie es mir sagen? (*Не хочешь рассказать мне?) — спросил Ричард. Леон какое-то время молчал и лишь продолжал смотреть в землю. Он вспоминал все те события, что начались ещё шесть лет назад… *** Тогда Леону было всего двенадцать, у него была семья: мама, отец и младшая сестра… София. Тогда было только начало июля, родители выдали своим детям деньги и отправили сбегать в пекарню купить себе что-нибудь. Когда Леон с сестрой вернулись, они увидели, как возле их дома ходят полицейские и толпятся люди. А когда они смогли подойти, то увидели своих родителей… мёртвыми. Софи всегда излучала только радость, мать даже называла её "маленьким солнышком", но в тот день она всё время плакала, звала маму с папой, не веря, что они умерли, а Леон пытался её успокоить, как мог. Кроме родителей, у Леона и Софи никого не было, поэтому их перевели в приют. Понимая, что сестра была единственным родным для него человеком, Леон всё время присматривал и заботился о ней и каждый раз боялся потерять её, как родителей. Так они провели в приюте три года, там они заводили друзей, вляпывались в неприятности и просто жили — это были вполне мирные времена. Ровно до того момента, пока не пришли военные. Построив детей в ряд, они стали проверять каждого из них, ища чистокровных арийцев. И Леон с Софией были одними из них. Детский дом Лебенсборн был совершенно не тем приютом, в котором они росли. Мальчиков и девочек делили по разным комнатам и разрешали видеться только в свободное от медосмотров и уроков время. В Лебенсборне из детей делали "истинных арийцев". Софи там совершенно не нравилось, она всегда, когда виделась с Леоном, говорила, что хочет вернуться в старый приют, а он только и мог повторять: «Всё в порядке, тебе нечего бояться». Когда у учёных, что работали с детьми, получилось вывести "истинных арийцев", они решили перейти на следующий этап — "коронованные". Создание непобедимых суперсолдат, которые приведут Третий Рейх к победе. Что интересно, подобных солдат пытались создать ещё при кайзере во время Первой мировой войны, чтоб изменить баланс сил в пользу Германской империи. Но проигрыш странам Антанты заставил заморозить этот проект, до тех пор пока к власти не пришли нацисты. Опыты возобновились, и теперь учёные Рейха собирались сделать то, что не удалось учёным империи. Леона заставляли проходить через множество экспериментов, но в итоге они получили то, чего хотели — они получили "коронованного". Леона держали в комнате с решётчатыми окнами и железной дверью. Он всё время спрашивал и просил врачей, чтобы они позволили ему увидеться с сестрой, но он слышал только запреты. И в одну злосчастную ночь Леон услышал крик, который он бы узнал из тысячи. Софи звала его, просила помощи. Тогда он притворился, будто ему очень плохо, издавая душераздирающие вопли, и, когда дверь в его комнату открылась, а врачи приготовились оказать парню медицинскую помощь, Леон в мгновение ока выбежал из камеры и побежал на крик. Персонал и охрана пытались того остановить, но с обретённой скоростью и силой это было практически невозможно. И когда он ворвался в операционную, его взору предстала картина, которую он мог увидеть только в кошмаре. Софи, окружённая докторами и учёными, лежала на операционном столе, а из её рта и пустых глаз, словно слёзы, текла кровь. Учёные, увидев парня, сразу стали отходить назад, прикрываясь друг другом. Оно не удивительно — ведь именно в тот момент у Леона впервые левый глаз загорелся голубым огнём. Эмоции переполняли парня. Он подошёл к телу сестры и взял её за руку, из последнего веря, что она всё ещё жива. Но… это было не так. В ту ночь весь Лебенсборн был окрашен кровью. Учёные, доктора, персонал, солдаты — Леон убивал всех, не оставляя никого в живых. Тогда для него каждый, кто работал в том детском доме, должен был умереть. А когда никого не осталось, Леон вернулся к телу сестры и, взяв её за руку, лёг рядом с ней и больше ничего не делал. Только через день в Лебенсборн прибыли солдаты. И от представшей им картины большинство вырвало — куча разорванных тел и море крови. Тогда они обнаружили всего одного единственного мальчика, что лежал рядом с трупом маленькой девочки. Однако, несмотря на произошедший инцидент, руководство Аненербе не собиралось сворачивать проект, оно предпочло по-тихому замять его и попробовать снова. Леон в тот период был словно кукла: он ни ел, ни пил, а просто находился в подавленном, парализованном состоянии, но верхушка Аненербе отнюдь не собиралась от него избавляться. Он один из немногих детей, который смог стать "коронованным" — суперсолдатом. Любыми средствами, но они должны были сделать парня преданным солдатом Рейха. Учёным было и так прекрасно ясно, что у Леона возникла психологическая травма. С ним пробовали работать профессиональные психологи, но всё было как об стенку. Казалось, что решения проблемы нет, но вскоре оно всё же нашлось. Только не в Германии, а в Японии. Отряд 731 — специальный отряд японских вооружённых сил, проводил исследования в области биологического оружия и опыты на живых людях. Учёные из Аненербе никогда бы не обратились за помощью к Японии, если бы не один профессор — Икозава Нокуро, занимавшийся исследованиями в области манипулирования сознания. Изначально руководство Аненербе пыталось пригласить профессора в Германию, где он и займётся изменением разума Леона, но тот, будто зная, кого ему придётся лечить, сказал в ответ, чтоб они вели мальчика в Японию. Среди руководства начались долгие споры, сама мысль отдавать "коронованного" на лечение и одновременное изучение Японии казалась абсурдом, но они всё же пошли на этот шаг, когда им доказали, что, даже если японцы выкачают из "коронованного" всю кровь, им это не поможет. Ведь "коронованным" может стать только чистокровный ариец. В итоге в шестнадцать лет Леон был отправлен в Японию, где и занимались его лечением. Икозава Нокуро, как и было обговорено, должен был путём манипуляций сознания изменить память Леона и сделать из него преданного солдата Рейха. И мужчина выполнил их просьбу, при этом не отказался попробовать внушить Леону дополнительные знания — владение катаной, стрельба из лука и т.д., а также знания традиций, культуры и истории Японии. Однако из-за того, что Германия готовилась к войне, все внушённые в мозг Леона знания были непосредственно связаны с войной, отказавшись внушать ему теорию расово чистого государства и превосходства Арийской расы. Собственно, дальше было то, что было. Леон беспрекословно выполнял приказы, которые ему отдавали, служа Великому Рейху. Ровно до того момента, пока не произошёл инцидент с порталом. *** — «Es gibt nichts Schlimmeres, als Menschen in Ihrer Nähe zu verlieren. Dieser Verlust, was zu solchen Schmerzen im Herzen und Angst in der Seele gibt, dass Gott bewahre jemand es ein zweites Mal zu erleben». Es scheint, als wären dies deine Worte. (*«Нет ничего хуже, чем терять близких тебе людей. Эта утрата, которая порождает такую боль в сердце и муки в душе, что не дай бог кому-нибудь испытать её во второй раз». Вроде это твои слова.) «Верно… их я сказал Серью, когда она оплакивала тех, кого потеряла.» — Antworte mir, Leon. Jetzt, wo du dich daran erinnert hast, wie du dich fühlst? (*Ответь мне, Леон. Теперь, когда ты всё вспомнил, что ты чувствуешь?) — спросил Ричард. — Verlust… Als ob ein Teil meiner Seele von mir gerissen worden wäre. (*Утрату… Как будто часть моей души была оторвана от меня.) — ответил Леон. — Aber zur selben Zeit. Du lebst noch. (*Но в то же время. Ты всё ещё живёшь.) — отметил Ричард. — Als meine Schwester starb… schien die Welt für mich nicht mehr zu existieren. Aber ich wollte keinen Selbstmord begehen — schließlich wollte meine Schwester es definitiv nicht. (*Когда моя сестра умерла… мир, казалось, больше не существует для меня. Но я не хотел покончить жизнь самоубийством — в конце концов, моя сестра определённо не хотела бы этого.) — Was wirst du tun, wenn du aufwachst? (*А что ты сделаешь, когда проснёшься?) — Ich… werde ihr Grab aufstellen, um sie zu besuchen. (*Я… поставлю ей могилу, чтоб навещать её.) — ответил Леон, а на его лице появилась грустная улыбка. — Dann lass uns gehen. Es ist Zeit für uns. (*Тогда пойдём. Нам пора.) Местность снова изменилась. Стояла ночь, на небе ни облачка, и можно было рассмотреть звёзды, что блестели на небосводе. А также дом, который Леон хорошо знал — дом его семьи. — Gehen. (*Иди.) — сказал Ричард. Леон открыл дверь и вошёл внутрь. Он уже и не помнил толком дом, в котором жил с семьёй шесть лет назад. На пороге была тумбочка для обуви и шкаф для верхней одежды, пройдя дальше — была гостиная, посередине располагался широкий стол, на стенах с обеих сторон висели картины. «Что я вообще здесь делаю?» — задался вопросом Леон. — Leon? Leon, bist du das? (*Леон? Леон, это ты?) Леон замер, он знал, из какой комнаты доносился голос. Подойдя к двери, юноша сделал глубокий вдох, после чего вошёл внутрь. «Софи…» Девочка лежала на кровати, закрывшись одеялом, и с беспокойством смотрела на Леона. — Leon, warum weinst du? (*Леон, почему ты плачешь?) — спросила девочка. Он подошёл к ней, вытирая слёзы, и, присев на колено, начал гладить её по голове. — Von einem Albtraum geträumt. (*Кошмар приснился.) — ответил Леон, нежно улыбнувшись ей. — Ich mag keine Albträume, sie sind beängstigend. (*Я не люблю кошмары. Они страшные.) — Ich auch. Warum schläfst du nicht? (*Я тоже. А почему ты не спишь?) — Ich habe Angst. Hier ist es dunkel. Was ist, wenn ein Monster erscheint? (*Мне страшно. Здесь темно. Что если монстр появится?) — ответила Софи, прикрывшись одеялом. — Er wird nicht erscheinen, weil ich dich beschützen werde. (*Он не появится, потому что я буду оберегать тебя.) — Kannst du mich wirklich beschützen? (*Ты действительно сможешь защитить меня?) — Ich werde dich auf jeden Fall beschützen. Jetzt geh ins Bett. (*Я обязательно тебя защищу. А теперь ложись спать.) — попросил Леон, аккуратно накрыв Софи одеялом. — Leon. — обратилась она к нему. — Was ist? (*Что?) — Du bist mein liebster älterer Bruder. (*Ты мой самый любимый старший брат.) Леон снова подошёл к Софи и, поцеловав её в лоб перед сном, вышел из комнаты сестры, прикрыв за собой дверь. Покинув дом, Леон подошёл к Ричарду, который продолжал стоять на том же месте. — Das ist das Mindeste, was ich tun kann. Aber ich hoffe das hilft dir ein wenig. Leider ist es Zeit aufzuwachen. (*Это меньшее, что я могу сделать. Но я надеюсь, это тебе немного поможет. К сожалению, пора просыпаться.) — Danke… Aber trotzdem. Wer bist du eigentlich? (*Спасибо… Но всё же. Кто ты на самом деле?) — Ich… nun, du kannst mich nennen — Person aus Träumen. (*Я… ну, можешь звать меня — Человек из снов.) — Danke… — ещё раз поблагодарил Леон, прежде чем тот исчез в белой вспышке. *** Глаз Леона стал разлипаться. Смотря в потолок, он сразу понял, что находится у себя в особняке. Первые его мысли были о сне, который ему привиделся. Вспоминая подробности, улыбка сама собой появилась на его лице — он смог встретиться с сестрой, пусть и во сне. Ещё немного полежав, чтоб привести мысли в порядок, он собирался встать, но почувствовал, как на нём что-то лежит. Посмотрев на свою грудь, у Леона чуть глаз на лоб не полез. — Э?.. — только и смог из себя выдавить парень от увиденного.