Империя

      Пока Николя лежал в больнице с травмами, они с Бенедикт как-то незаметно, но вполне естественно вновь сблизились. Страдая от головных болей и невозможности ходить, мужчина многое переосмыслил в жизни, включая и даже в первую очередь то, как обошёлся с Бене и детьми, а ведь они и были его настоящей семьёй, коей никогда не являлась Элен с Энди. Она тоже навещала его, но разговоры у них получались натянутые и максимально нейтральными. Зато Николя заметил, как светились её глаза — она была явно счастлива в новых отношениях; хоть они и не касались темы Очинга, тем не менее это ощущалось. Вроде выражение лица было грустное, но Нико подозревал, что это лишь маска. Только однажды Элен заговорила об Очинге.       — Когда у Очинга закончится контракт в Париже, он вернётся в Гамбию, и мы много говорили об этом, в общем, я и Энди поедем вместе с ним, — поделилась Элен планами на будущее. —       Э-э-э, а ты уверена, что это хорошая идея? Это всё-таки Гамбия… — поинтересовался Николя.       — Уверена. Мы любим друг друга и хотим быть вместе.       — Так, может, Очинг переедет в Париж? Поженитесь, он получит гражданство, — для Николя самого было открытием, как легко он мог говорить об этом.       — Я предлагала, но Очинг хочет жить в Гамбии, плюс у него там семья, друзья и работа, — пояснила она.       — У тебя тоже здесь семья, друзья и работа.       — Да, но кому-то нужно чем-то пожертвовать, чтобы у нас была семья, — спокойно ответила Элен.       — Понимаю, но всё же подумай. — Николя всё ещё сомневался.       — Я уже решила. Всё будет хорошо, — счастливо улыбнулась Элен. — Мне уже пора бежать, и так вместо обеда к тебе решила заскочить. До встречи.       — Пока.       За Элен закрылась дверь, а Николя погрузился в раздумья. Ему казалась безумной идея девушки переехать в Гамбию. «Это же Африка! Как она там будет жить? Как?!» — недоумевал Нико. Он на какое-то время даже про боли забыл, так его поразила эта новость. Всё-таки одно дело Австралия, а другое — Африка. Ему представлялось, как Элен голодала и экономила каждый глоток воды. От одной только мысли об этом бросало в дрожь. В сознании Николя Элен — нежная и трепетная, даже несмотря на две её измены, он не видел в ней прожжёной и разбитной женщины, для которой не будет проблемой так жить. Единственное, он переживал, чтобы если всё будет плохо у неё хватило духу вернуться в Париж.       Зато Элен летала на крыльях любви. У них с Очингом всё складывалось очень хорошо, особенно её радовало, как быстро он нашёл общий язык с Энди. Мужчина был не против забрать его из садика, если она не успела, приготовить нехитрый ужин, впрочем, Элен теперь сама стремилась порадовать кулинарными шедеврами и это у неё неплохо получалось.       Когда Очинг впервые заговорил о переезде в Гамбию, она немного испугалась, но, хорошо подумав, согласилась. В конце концов это же не Цар и не Либерия с Эретрией, где жить откровенно страшно и опасно. Конечно, климат в Гамбии непривычный, но ничего, Элен была в твёрдой уверенности, что со всем справится и привыкнет. Единственное, что по-настоящему огорчало — никто из родных и друзей её не поддержал. Все как один уговаривали получше подумать и остаться во Франции. Она даже в какой-то момент дрогнула и вечером заговорила с Очингом о том, что, может быть, остаться жить в Париже?       — Нет, Элен, нет. Мне здесь не нравится. Тяжёлый климат, я и так еле зиму здесь пережил, да и работа у меня там, родные и друзья, — уверял он.       — У меня — здесь, — тихо ответила Элен.       — Уверен, что ты прекрасно поладишь с моими родными, а что же до работы… — он загадочно улыбнулся и погладил её по животу. — Думаю, в ближайшие годы у тебя будет другая работа.       — Ты хочешь ещё детей? — поинтересовалась Элен.       — Да, — подтвердил Очинг. — Как только переедем в Банжул, то сразу же приступим к зачатию ещё одного Фатти. Как тебе такой план?       — Мне определённо он по душе.       Элен наконец-то чувствовала себя счастливой на все сто. Теперь, когда у неё есть любимый мужчина, который хотел с ней ещё детей и не сбежал при первых же трудностях — она считала, что выиграла джекпот. О Николя и думать не хотела. Элен искренне желала ему счастья, но точно не с ней.       Вот и сейчас, сидя за рулём своей машины, она не могла перестать улыбаться, а душу окутывало приятное тепло, даже несмотря на такую жуткую историю с Николя.       После Элен к Николя заехала Бенедикт. Он сразу же оживился при виде бывшей жены и даже попытался улыбнуться беззубым ртом.       — Ты приехала! — воскликнул он.       — Да, я же обещала, — мягко улыбнулась Бене и присела рядом на стул. — Я решила не привозить мальчиков в больницу — ни к чему им такое зрелище, извини.       — Ничего страшного, надеюсь, у них всё хорошо? Я, оказывается, по ним так соскучился! — с воодушевлением воскликнул Николя.       — Да, всё хорошо, особенно когда не дерутся, — Бене закатила глаза. — Приезжай, когда тебя выпишут, я думаю, что они будут рады тебя увидеть.       — Спасибо тебе, — тепло поблагодарил он.       — Да за что? — удивилась она.       — За всё. За то, что навещаешь меня, за поддержку несмотря на то, как я с тобой поступил. Я только сейчас понял, насколько ты прекрасный человек.       И Николя не лгал ни себе, ни ей. Он на самом деле оценил Бенедикт, хотя ещё совсем недавно кривился при упоминании её имени из-за алиментов, которые она справедливо требовала.       — Я позвонил своему адвокату, чтобы он отозвал иск об уменьшении алиментов, — признался он.       — Даже так? — удивилась Бенедикт. — Здорово же тебя приложили головой.       — Возможно, так и есть, потому что я только сейчас переосмыслил свои поступки, и они меня не радуют. Мне нечем гордиться кроме рождения наших малышей.       Бенедикт так потрясли его слова, что она не знала, как отреагировать и что сказать. Она только открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба. Это было так… странно? Или в глубине души она ждала этого?       — Бене, всё в порядке?       — Да-да, я сейчас вспомнила, что мне уже надо бежать на… э-э-э, работу, да. Завтра если смогу — заеду, — с этими словами Бене выскочила из палаты.       Она не могла больше там находиться. Признание Николя выбило из колеи. Где-то в самом дальнем уголке души затеплилась надежда на возможное воссоединение. Может быть, это и глупо, но ей его не хватало, да и детям тоже. Единственное, что Бенедикт пересмотрела — работу. Она теперь не собиралась себя закапывать, сидя дома в четырёх стенах, до блеска отдраивая унитаз. Нет, с этим покончено.       После выписки из больницы Николя вернулся в квартиру к Бене и детям. Он был на седьмом небе, что она простила его и пустила обратно несмотря ни на что. Нико дал себе обещание стать для неё хорошим мужем, а детям — отцом.       Что же до преступников, то их так и не нашли. Николя не разглядел лица, а единственную зацепку — тайский язык — предпочёл скрыть. Из-за Канды. Она уволилась почти сразу после нападения на Нико, и никто не знал куда она уехала. Канда, в общем-то, не особо поддерживала с кем-то приятельские отношения; все разговоры были в основном о работе.       Николя попробовал позвонить ей домой, но на том конце провода сообщили, что семейство Ваен съехало, а куда — никто не знал. Просто съехали и всё. Нико вдруг нестерпимо захотелось найти девушку, но в то же время понимал, что это глупо и ничего не даст. Лучше оставить всё как есть.       Ноги после переломов ещё не до конца зажили, и ему приходилось передвигаться при помощи кресла-каталки, что, впрочем, не помешало мужчине выйти на работу. Зубы он вставил ещё будучи на больничном, и теперь сверкал безукоризненной улыбкой. Бене как-то пошутила, чтобы он держал рот во сне закрытым, а то её ослепит белоснежным сиянием. Он посмеялся и показал язык.       Элен тоже парила в облаках, собирая вещи для переезда в Банжул, плюс для хорошего настроения была причина поинтереснее: она только что узнала, что беременна. Они, конечно, старались почти каждую ночь, но Элен и не надеялась, что так быстро получится забеременеть, а потом вспомнила, как после всего одного раза в отеле с Очингом у неё появился Энди.       Сразу же после известия о беременности они поженились. Свадьба была очень скромная. Элен надела кремовое платье прямого силуэта и новые туфли ему подстать. Очинг ограничился деловым костюмом. Из гостей были только родители Элен, приехавшая из США Жюстин, Кристиан и Бене.       Единственное, что добавляло ложку дёгтя в бочку мёда — неоднозначное отношение близких к Очингу и переезду в Гамбию. Кто-то старался поделикатнее намекнуть, что это может оказаться не лучшей идеей — так выразился Кристиан. Кто-то же, как Джоанна, выразился грубее.       — Испортишь себе и Энди жизнь, ну какие, скажи на милость перспективы в Африке? — возмущалась Джоанна.       — Не всё измеряется деньгами, — заметила Элен. — Самое главное, что мы счастливы.       — И всё равно…       — Нет, нет и нет! Я знаю, что ты скажешь! Я всё обдумала и решила. Мы переезжаем в Банжул, где я, вернее, мы, будем очень счастливы! — уверенно заявила Элен.       — Ну хорошо, — устало ответила Джоанна. — Как знаешь, но, если что, дай обязательно знать.       — Ладно, но это не понадобится.       — Надеюсь, всё-таки в Африке совсем другой менталитет.       Элен только посмеялась над опасениями Джоанны. Что могло пойти не так? Ведь они с Очингом так любили друг друга, а скоро родится ещё один малыш. Правда вот рожать в Гамбии ей было немного страшновато, но девушка была уверена, что справится.       Первое разочарование у Элен наступило, когда ехали из аэропорта в дом Очинга. Она всю дорогу смотрела в окно, надеясь хотя бы увидеть красоты Банжула в первый день, но… Ничего интересного не нашла. Никаких достопримечательностей. Здания унылые и как будто под копирку. Элен надеялась увидеть колоритную Африку, а вместо этого лицезрела провинциальный городишко, который постепенно приходил в упадок. Впрочем, она постаралась отогнать эти мысли, в конце концов, главное же любовь.       Следующее разочарование случилось, когда Очинг привёз их к дому. Небольшой двухэтажный домик серо-белого цвета, где на стенах местами отваливалась штукатурка. «И это сюда он так рвался из Парижа?! — проскочила мысль у Элен. — Это же почти лачуга!» Но всё же она надеялась, что хотя бы внутри будет лучше.       Внутри действительно оказалось уютнее и хотя бы чисто, но очень мало мебели. В гостиной стоял только большой кожаный диван, пара стульев и журнальный столик, за счёт этого создавалось немаленькое пространство.       — У тебя тут так чисто, — заметила Элен, коснувшись ближайшего стула.       — Да, я нанимал соседскую девушку, чтобы она мыла дом, пока я в командировке, — кивнул мужчина.       — Мама, я кушать хочу, — подал голос Энди.       — Да, конечно, мой хороший, — Элен погладила сына по голове. — Поехали в кафе? А то мы в магазин не заехали, или здесь есть быстрая доставка? — обратилась уже к Очингу.       — Это ни к чему. Лунджил всё приготовила. Я ей позвонил ещё до отлёта и попросил всё сделать, — пояснил мужчина.       — Ты такой предусмотрительный! — восхитилась Элен.       — Есть такое, — довольно улыбнулся он. — Ванная прямо и налево.       Элен взяла за руку сына и повела к указанном направлении. Ванная встретила их просто-таки хирургической чистотой, но это было явно несложно. Здесь почти ничего не было, кроме жидкого мыла, геля для душа и одинокой мочалки. Элен стало немного неуютно. Всё было такое нежилое. Она, конечно, понимала, что Очинг был в длительной командировке, но всё равно чего-то не хватало.       Помыв руки, Элен с Энди зашли на кухню, где Очинг уже доставал контейнеры и кастрюли с едой. Под одной из них скрывалось странноватое варево, похожее на суп.       — Это супаканья, — пояснил мужчина. — Попробуй, очень вкусно, Луджил его божественно готовит, думаю, что и ты скоро научишься.       — Э-э-э, да, спасибо, — пробормотала Элен, отправляя первую ложку супа в рот. На вкус оказалось вполне прилично. Ничего из ряда вон, она даже рискнула налить Энди немножко. Мальчику суп явно пришёлся по вкусу, и он его почти моментально умял.       — Энди весь в меня! — хохотнул Очинг. — Сейчас попробуешь кальдо.       — А это не слишком экзотично? — заволновалась Элен.       — Нет, это рыба на пару, предварительно замаринованная в лимонном соке. Вам обоим это будет по желудку. Я же знал, что заказывать на обед.       — Ты такой внимательный, — счастливо улыбнулась Элен.       После обеда они отправились распаковывать вещи. Спальня тоже была обставлена в очень минималистическом стиле: кровать, шкаф, комод и на этом всё. Элен пришлось постараться, чтобы все вещи туда влезли.       — Не переживай, через пару дней съездим в мебельный и докупим всё необходимое, — заверил Очинг, глядя на её попытки запихнуть очередное платье.       — О, это было бы просто чудесно! — радостно воскликнула она.       — Конечно, я же понимаю, что тебе и детям понадобится больше вещей. Я-то сам привык обходиться минимумом. Что касается ведения домашнего хозяйства, то пока Луджил будет приходить, а там ты и сама научишься.       — Но я вообще-то планировала пойти работать… — удивлённо заявила Элен. — Я не хотела становиться домохозяйкой.       — Элен, ты немного не понимаешь, — мягко сказал он. — Здесь тебе не Франция. Ты слишком белая для этой страны, соответственно, могут возникнуть некоторые проблемы.       Она удивлённо смотрела на Очинга и хлопала ресницами. Они не обговаривали раньше, что ей придётся сидеть дома. Элен была уверена, что после родов и небольшой адаптации пойдёт работать, тем более, в Гамбии говорят на английском, который она знала очень неплохо. В общем, заявление мужа стало неприятным сюрпризом.       — Но ты не переживай так. С детьми тебе некогда будет скучать, — постарался он успокоить, заметив выражение лица жены. — Мы же не остановимся на двоих. Минимум пятерых родим.       — Я столько не планировала… — с ужасом прошептала она, начиная понимать, во что ввязалась.       — Да? Очень жаль, но я хочу многодетную семью, и она у нас будет, — заявил Очинг тоном, не терпящим возражений.       Элен немного задумалась: а не поторопилась ли она с замужеством и переездом? Толчок малыша в растущем животике вернул её в действительность.       Последующие годы для Элен превратились в день сурка в виде рождения детей и домашнего хозяйства. Очинг не признавал контрацепцию, и через десять лет у них уже было шестеро детей: три мальчика и три девочки. Она любила детей, но уже очень хотела перестать постоянно рожать. Вдобавок ко всему выяснилось, почему мужчина так рвался жить в Банжуле: потому что в самой Гамбии он проводил от силы месяцев пять — этого хватало, чтобы сделать Элен очередного ребёнка, а затем уезжал в очередную командировку.