Давай возьмем паузу

- Ты не пропустил поворот? - Том старался, чтобы его голос звучал как можно мягче. После того, как они провели ночь в тюрьме, после того, как Хемсворт получил известие о том, что его ожидает суд, после того, в конце концов, как они не обнаружили не то что следа детей, но даже какого-то намека, куда им с Крисом двигаться дальше — после всего этого безумного дня и не менее безумной ночи оба они были на пределе. И срываться сейчас на Криса, даже не то что срываться, а хотя бы говорить с ним на повышенных тонах Томас не хотел. Крис, пожалуй, даже перешагнул через этот предел, результатом чего и был тот самый хук справа, благодаря которому перспектива провести в тюрьме не одну ночь, а… - Сколько там дают за нападение на полицейского? - в общем, перспектива перед знаменитым актером вырисовывалась отнюдь не радужная. Тому было жаль. По-настоящему жаль. Да, Хемсворт раздражал его так, как, наверное, никто никогда ранее. Господина графа он в расчет не брал, но мистер Четвинд-Толбот даже не раздражал Томаса, нет, он вызывал со дна его, прямо скажем, не самой чистой души какие-то совсем уж темные желания, к примеру желание сомкнуть руки на его крепкой шее и душить, душить, глядя, как яркие глаза Джеймса постепенно гаснут, как стекленеет, останавливаясь, взгляд. Хиддлстон знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не смог бы не то что лишить человека жизни, а хотя бы нанести сколь бы то ни было существенных вред — он просто не смог бы, духу не хватило бы. Даже такому мерзавцу, как будущий граф Шрусбери. Но когда Том думал о том, что Джеймс сделал… что он сотворил… нет, не с ним самим даже, а с Рорри, и тем более с Алексом, тогда Томас спрашивал себя — а может стоило бы? Такие, как Джеймс, никогда не остановятся, они будут вредить только потому, что могут, потому что знают, что неуязвимы. И самым страшным, самым отвратительным было то, что Том знал, что пока Джеймс неуязвим, ничего не угрожает и ему, Тому. Знал, и ненавидел себя за это. Себя, может быть, даже больше, чем Джеймса. Томас тряхнул головой, прогоняя дурные мысли. Если он прямо сейчас будет думать о господине графе, точно сорвется. Начнет орать на Криса. Он-то уж никак не виноват в том, что произошло тогда, много лет назад. В том, что сделал Том. Так вот Криса было жаль. И это было… неправильно. Когда это произошло — то, что проклятый Хемсворт вдруг стал кем-то… Важным? Кем-то, кто не безразличен? Кем-то, кого хочется поддержать, и на кого не хочется срываться? И самым неправильным было то, что Томас прекрасно осознавал, что дело тут не в простом физическом влечении. Если бы от наваждения по имени Крис Хемсворт можно было бы отделаться обычным банальным трахом, он не раздумывал бы ни минуты. Но подленький внутренний голос, с которым — Том знал по горькому опыту — спорить было бесполезно, шептал, что просто так ему от Хемсворта не избавиться. Что тот проник в самое его нутро и с комфортом там устроился. И уходить никуда не собирается. И еще Томас знал, что после секса будет только хуже. После того, как он распробует, прочувствует, исcледует желанное тело вдоль и поперек, ему будет стократ труднее отпустить от себя, прогнать, забыть. И остаться вместе с Хемсвортом нельзя будет тоже. Потому что остаться с ним — это значит позволить Крису повторить судьбу Рорри. Или, не приведи господь, Алекса. Хиддлстон тяжело вздохнул, завозился на пассажирском сиденье, бросил быстрый взгляд на Криса, который с того самого момента, как они, выйдя из тюрьмы временного содержания, прошли сквозь толпу назойливых папарацци, будто через строй шпицрутенов, и оказались, наконец, в автомобиле, не проронил ни слова. Томас видел, как тот крепко сжимает руль — до побелевших костяшек — и как также крепко сжимает челюсти — до выступивших желваков, и понимал, что того переполняют не самые теплые эмоции. По-хорошему, его бы сейчас не трогать — в конце концов тот факт, что Хемсворта постоянно тянуло полапать его зад, еще не говорит о том, что он, обуреваемый этими самыми эмоциями, не заедет ему в нос. Но Томас все-так рискнул. - Я сказал, что ты пропустил поворот, - негромко произнес Том. - Какой, к задолбанной матери, поворот? - процедил Крис сквозь зубы, даже не обернувшись в его сторону. - Поворот на Бейстон Хилл, - Томас был терпелив, - ты проскочил его несколько километров назад. - На кой черт нам возвращаться в Бейстон Хилл? - все так же, почти не разжимая челюсть, спросил Хемсворт. - Потому что мы кое-что забыли в Бейстон Хилле. Кое кого… - Пиддлстон, ты сейчас схлопочешь в глаз, если не перестанешь говорить загадками! - Крис даже руль на секунду выпустил. Чтобы как следует, обеими ладонями, по нему ударить. - Мы должны забрать Бобби. Когда нас задержали… Я хочу сказать, вдруг он бегает там, возле дома Буаселье… Когда Хемсворт выкручивал руль, разворачиваясь там, где разворачиваться было категорически запрещено, он матерился так, что Том, в общем-то не будучи ханжой и сам когда-никогда позволявший себе крепкое словцо, готов был провалиться куда-нибудь от стыда. Подобных перлов он не слышал никогда в своей жизни. Единственными приличными словами в этой длинной тираде были «твоя богомерзкая псина». - Не могу же я бросить его одного! - почти что в отчаянии выкрикнул Томас. - Как я скажу Фрэнки, что не уследил за его собакой? Хемсворт выдохнул. Шумно. Тяжело. Кинул на Тома осуждающий взгляд из-под ресниц — Том поймал себя на том, что не может оторваться от этих ресниц: густых, темных. Если бы не знал, что это не так, то Хиддлстон сказал бы, что Хемсворт эти ресницы подводит. Еще одно наваждение. Как будто мало Тому всего остального — небесно-голубых глаз, теплых, нежных губ, мощных плеч и самых красивых из всех, что он видел, рук. Чертово совершенство! Мистер Крис Хемсворт. - Ты прости, Хиддлс, - устало произнесло чертово совершенство. Повернув машину назад, Крис как будто бы немного расслабился. - Я понимаю, правда. Как ты бросишь свою псину? Я бы тоже не бросил. Просто я… Меня занесло вчера. И суд этот… - Не думай, слышишь? - уже не опасаясь подставить глаз под крепкий кулак Хемсворта, Том дотронулся до чужого плеча. Провел пальцами вниз, глядя, как Крис вновь метнул на него быстрый взгляд своих невозможных, невероятных просто глаз. Как облизнул полные губы. - Сейчас не думай о том, что предстоит. Мы… ты то есть. Ты справишься. У тебя отличный адвокат, раз смог так быстро вытащить нас сегодня. - Меня больше устроил бы первый вариант, - как-то не очень весело усмехнулся Крис. - Что? - не понял Томас. - Я говорю, что меня больше устроило бы «мы справимся», - серьезно, как-то слишком уж серьезно произнес Хемсворт, сворачивая на маленькую улочку, на которой стоял дом покойного Буаселье. Том промолчал. Он просто не мог сейчас объяснять Крису, почему не может быть никаких «мы».

***

Звонкий лай Бобби они услышали, как только вышли из автомобиля. Но вопреки ожиданиям, доносился он вовсе не из-за того самого забора, который они с Хемсвортом штурмовали вчера вечером. Переглянувшись, мужчины двинулись к дому напротив. Судя по всему, собака находилась именно там. Том нажал на кнопку звонка. И уже через пару незнакомый старческий голос с подозрением спрашивал «Кто там?» - Меня зовут Том, - отозвался режиссер, - Томас Хиддлстон. У вас Бобби. Моя собака… - Это тебя что ли вчера арестовали? Вместе с тем громилой? Том и «громила» удивленно переглянулись. - Да. Да, нас задержали… Но это была ошибка… - Видел я вашу ошибку, - похоже, сосед ни на секунду не доверял незнакомцам, - как вы через забор лезли да обжимались. Похабники! Услышав про похабников, Крис прыснул, а Том чертыхнулся, впрочем, негромко, чтобы сосед не услышал. - Поверьте! Мы не грабители какие-нибудь. Просто месье Буаселье… Он дед моего сына. Фрэнки. Вы знаете Фрэнки? - Фрэнки-то? - похоже, старик за забором призадумался. - Мальчонка Клэр? Как не знать? А ты, говоришь, папаша его? - Да-да! Понимаете, он… Он сбежал из дому, и я подумал, что он может быть у деда… Ну, знаете, прячется. - Я бы на его месте тоже от тебя спрятался, извращенец! Том покраснел, до самых корней медно-рыжих волос. Столкнуться с гомофобией именно сейчас, когда ему всего-то надо забрать свою собаку, он не был готов. - Эй, дед! - вступил в переговоры Хемсворт. - Тебе ясно говорят, что мы не злодеи какие-нибудь. Дети у нас пропали. Понимаешь ты, дети? У тебя дети есть? - Ну есть, твое какое дело? - донеслось из-за забора. - Вот и представь, что твой ребенок исчез хрен знает куда. Ты бы стал его искать? На край света бы пошел, так? А мы с Томом всего лишь сюда вот, в Бейстон Хилл. И у полиции претензий к нам нет. А не веришь нам - позвони Клэр, она подтвердит, что Том - отец ее ребенка. - Ладно, проходите! - сжалился над ними мистер Бродерик и отворил калитку. - Да только смотрите, ничего мне здесь не трогайте! - Да мы и не собирались, отец! - проникновенно произнес Крис. - Мы если напугали тебя вчера, ты не держи зла. Пойми, нам надо было попасть в дом Буаселье. Позарез надо. А этот остолоп, вот он, - и актер кивнул в сторону Томаса, - ключи не взял. Вот и пришлось нам через забор… - Я человек пожилой, одинокий, - признался Александр. - Смотрю — вы лезете. А потом полиция… Пес-то ваш уж так скулил! Так убивался! Ну я взял его к себе. Накормил. Он все грустил… Тем временем Бобби, пока длился этот разговор, уже успел выразить свой восторг по поводу вновь обретенного хозяина и теперь ластился к Крису, чего тот, признаться, совсем не ожидал. Но спаниель как будто бы признал в Хемсворте своего. По крайней мере он радостно скакал вокруг него и даже один раз несмело боднул шоколадной макушкой. - Не подлизывайся! - строго приказал Крис, тем не менее ласково потрепав собаку за ухом. - Думаешь, лизнул мне руку пару раз, так я тебе прощу изгрызанные ботинки? - Я вижу, вы вроде неплохие ребята, - предположил старый Бродерик, глядя на то, с каким обожанием смотрит спаниель на своего хозяина и его… спутника. Не то чтобы Александр вдруг начал одобрять подобное непотребство — шуры-муры между двумя мужиками — но эти вроде и правда производили впечатление людей приличных. Зря он, пожалуй, вчера полицию вызвал. Вон как за детей беспокоятся! Но Фрэнки-то каков? Вот мелкий паршивец! - И собачка у вас хорошая! - продолжил сосед. - Умная собачка. Воспитанная. Крис с сомнением посмотрел на «воспитанную собачку», но возражать не стал. - Спасибо, мистер… - Бродерик, - представился почтенный господин, - Александр Бродерик. - Спасибо вам огромное, мистер Бродерик, - с чувством произнес Томас. - За Бобби. Что не оставили его одного. Мы поедем, да, Крис? Нам надо в Лондон, и... - А ведь я, кажись, тебя вспомнил! - хитро прищурился старик. - Ты наезжал как-то вместе с Клэр проведать Роджера. Тогда ты таким важным-то еще не был. Долговязый да мосластый. Только вихры такие же нестриженные, как сейчас. Разве что курчавились сильнее. - Да, мы приезжали... Давно, - подтвердил Хиддлстон, - Я и не думал, что вы меня вспомните, мистер Бродерик. - Что, думал, совсем память у старика отшибло? - обиделся Александр. - Нет-нет! - поспешил извиниться Том. - Я совсем не это имел в виду. - И одарил Хемсворта укоризненным взглядом, который тот, впрочем, не понял. На мгновение обида кольнула острой иголкой: вот этот старик, которому он, Том, и двух слов не сказал в свой давний приезд к тогда еще здравствующему отцу Клэр, вспомнил его. Да, не сразу, но ведь вспомнил же! И то, каким Том был худосочными, и кудряшки эти его дурацкие... А кое-кто, кто, надо сказать, знаком был с Томом ближе некуда, кто держал его в объятиях, доводил до исступления и, задыхаясь от нахлынувшего оргазма, выкрикивал его имя - не помнит. Совсем. - Да ладно! - махнул рукой Бродерик, и Том отвлекся, перестал смаковать свою обиду. - Парень твой, Фрэнки, и впрямь на тебя похож. Они-то с матерью частенько тут бывали. Сейчас-то, поди, совсем большой вымахал! - Пожалуй, чересчур, - тепло улыбнулся Томас. - А сейчас, извините нас, сэр, но мы и правда очень спешим. - Подождите! - попросил Алекс. - Подождите, я вам с собой в дорогу сэндвич дам. Отказываться от угощения Том и Крис не стали. Потому что были на самом деле голодны. И потому что не хотели обижать одинокого старика. - Где ты его взял? Своего Бобби? - спросил Крис, когда Александр скрылся в доме. - То есть? - То есть я хочу подарить собаку мистеру Бродерику, - объяснил Хемсворт. - Одинокий старик тут… в этой глуши… Понимаешь? Томас все понимал. - В Хемпшире живет кузен Фрэнсиса, Бен. Он заводчик спаниелей. Я поговорю с ним. Мы найдем собаку для мистера Бродерика.

***

Попрощавшись с соседом и поблагодарив его еще раз и за то, что приютил Бобби, и за сэндвичи, Том и Крис, напоследок оглядев дом Буаселье, в котором они вчера так знатно опозорились, выехали в Лондон. Том как раз попросил остановить автомобиль, чтобы самим размять ноги, а заодно дать возможность Бобби побегать, а новым чехлам в Ауди — остаться чистыми, когда зазвонил его телефон. Открыв дверь и выпустив собаку наружу, Хиддлстон, раздумывая о том, кто может звонить ему с неизвестного номера, принял вызов. И, услышав в трубке голос сына, потянулся к Крису, схватил его за руку, потому что ему просто необходимо было за что-то зацепиться, ухватиться, удержаться — Том был уверен, что если бы не Крис и его рука, то он просто рухнул бы на колени прямо на разогретый солнцем асфальт. - Фрэнки, сынок! - казалось, горло свело спазмом, и слова с трудом вылетают из сведенного судорогой рта. Хиддлстон даже и не подозревал, насколько он на самом деле все это время беспокоился о пропавшем ребенке, если сейчас, когда тот объявился, его буквально потряхивает: так напряжены были сейчас нервы. - Что? Фрэнк? Где? Что с Индией? - Крис, похоже, чувствовал себя не лучше, потому что сделался вдруг бледным, как полотно, и только лихорадочные пятна румянца на щеках горели пожаром. - Сынок? Ты… - Том схватился за горло, провел рукой сверху вниз, пытаясь снять спазм. - Ты в порядке? - Да, пап! - ответила трубка голосом его сына. - Все хорошо. Ты прости… - Где Индия?! - заорал Крис так, чтобы его услышали на том конце провода. - Пап, скажи мистеру Хемсворту, что Индия Роуз со мной, и у нас.. У нас все хорошо. Мы… Нам жаль… Мы не хотели, чтобы вас забрали в полицию. Мы правда не хотели, пап! «Глупый, глупый ребенок», - подумал про себя Томас, чувствуя, как с каждым сказанным Фрэнсисом словом уходит сковывающее его напряжение. В голове крутилось множество вопросов, которые так хотелось задать сыну: что это за номер, с которого он звонит, где они были все это время, почему писали эти дурацкие записки, как узнали, что они с Крисом побывали в полиции, как им вообще пришла в голову идея убежать из дому? Но вместо этого он задал только один: - Сынок, ты же больше никуда не исчезнешь? - Нет! Обещаю, пап! Ты только приезжай быстрее, слышишь? - Где они сейчас?! - так же громко спросил Хемсворт. - Передай, что мы у нас дома, - попросил маленький беглец, - И еще, пап… Скажи мистеру Хемсворту, что Индия не виновата. Это все я. Я уговорил ее сбежать. Мы хотели, чтобы вы… - Фрэнки, подожди! - перебил его Томас. Он просто не мог сейчас спокойно воспринимать информацию. - Просто обещай мне, что когда мы с Крисом приедем домой, вы с Индией будете там. Что вы будете ждать нас. И мы поговорим. - Обещаю, пап! - всхлипнул на другом конце провода его непутевый сын. - Только пусть мистер Хемсворт не наказывает Индию! Пожалуйста! - Он не станет! - уверил его отец. - Я обещаю.