живые святые

Черный шелк звучал мягким шуршанием меж двух тел, родственных душ. Родственных не по крови, а по одиночеству. Любой бы сказал, что парень с девушкой его заложники, но нет, они были правителями изгнания. Ему и себе, всем и никому. Король и королева одиночества кружили в вальсе боли и потерь, кормя друг друга собственной пустотой и отравляя отчаянием из-за желания полюбить ненавистное. — Таких, как мы, больше нет, Алина. — И никогда не будет, Александр. Ладони сомкнулись плотнее, и из-под сплетенных пальцев заструились свет и тьма. Свет дневного солнца окутал парня, играя бликами на черном шелке, облизывая острые скулы и зарываясь в угольные волосы. Тьма объяла девушку напротив, накрывая ее белоснежные пряди черной фатой. Морозный воздух наполнился рычанием двух озлобленных существ, изуродованных, развращенных с изнанки, но все же живых. Они обоюдно впивались друг другу в тела в попытках изжить моральную боль физической. Чёрный Еретик и живая святая рычали, скалились, но лишь плотнее смыкали ладони и объятия, ускоряя темп вальса. Все умрут, и все забудется. Отважный воин, подлый король, доблестный пират. Самая искренняя улыбка, самая сладкая ложь или невыносимая правда. Все это исчезнет, а они останутся. Два небесных светила, неизменно зависящие друг от друга. Двое, способные изжить само время. И что они скажут друг другу, прежде чем обратятся в вечность? Или они уже будут понимать друг друга без слов, существуя как единый организм? Последние живые святые канут в небытие, оставив после себя только непроглядную мглу.