6 апреля (понедельник)
– Маску прихвати, – тактично советует монотонным голосом Познакс за стойкой диспетчера. Снова листает ленту Инстаграма на рабочем месте. – Да все ок, бро, – Гриша хлопает себя по карманам джинсов, видимо в попытке найти зажигалку, а потом вытаскивает ее из правого. – Ты во мне сомневаешься? – Напарился уже с тобой, – он поправляет круглые очки для зрения на переносице. – Мне за месяц еще столько жалоб не приходило. – А ты меня любезно защищаешь, – шатен растягивает губы в довольной улыбке, словно чеширский кот. Уланс сдается и молча соглашается, негромко посмеиваясь. – На улицу топай. Щас увидят, что ты штаны тут протираешь без дела. – Без б. Он хороший парень, в самом деле. Уланс был первым человеком, кто признал Гришу в новом коллективе и всегда вытаскивал его перед начальством. Серьезно, те типы слишком скучные и обиженные жизнью, иначе Ляхов не понимает их мотивов – ну проебался один раз, чего сразу увольнять-то? Людям, которым Гриша доставляет еду значит можно и без маски, а ему так обязательно! Может пацан уже давно подхватил корону и у него болезнь проходит без симптомов? Но бессердечная администрация не дает поблажек. А может карантин так на людей влияет, кто его знает. Честно, Ляхова самого это достаточно подзаебало, поэтому он вывозит уже на последних нервах. – Какой там адрес, говоришь? – Мосфильмовская 8/1. – О-о, – тянет парень со знанием дела. – Мажорский район? – Твоя задача только доставить. И Гриша благоразумно замолкает. Захватывает пакет-майку с поштучными контейнерами и выходит из заведения, оставляя Познакса наедине с самим собой. Сейчас около двух часов дня, обед. В Москве все-таки немного прохладно, совсем не чувствуется весны, зато солнце щедро делится своим светом, чему Питерские могут позавидовать. Поначалу пандемия в голове вырисовывалась очень красочно и эффектно, будто жуткий город-призрак, как в каком-нибудь Сайлент Хилле. Ни людей, ни машин, ни бездомных животных. Умирающая местность, утопающая в густом тумане и одиночестве. Но российские стандарты, как обычно, рушат все фантазии. И сейчас мы имеем Москву с кроличьими норами, из которых не хотят высовываться, дабы не получить штраф. Хотя, остались некоторые смельчаки, например, школьники, высаженные на дистанционное обучение, которые слоняются по улицам туда-сюда без дела. В салоне тихо играет какая-то песня по радио, пока Ляхов ведет машину. Хотя, правильнее будет сказать – расслабленно держит руль одной рукой. Вообще, шатен любил слушать в машине рэп, да так, что люди с пятого этажа точно называют его сумасшедшим, когда он проезжает мимо. Но сегодня ему больше хочется подумать о своем, музыка здесь просто фоном. Уланс иногда говорил имя заказчика, но Гриша обычно отмахивался, мол, ему все равно, а щас и вправду интересно. Познакс, почему-то, именно сегодня обделил Ляхова этой информацией, отправляя парня на «свидание вслепую». Кто может жить в состоятельном районе? На ум приходит какой-нибудь мужик необъятных размеров, подобных его кошельку, который обязательно будет расплачиваться крупной наличкой в несколько розовых купюр, чтобы Гриша ахуел сразу от двух вещей: от крупных бабок, и от того, что с такой суммы у него нет сдачи. А может судьба сегодня решила смиловаться над ним, ведь преодолев расстояние до девятого этажа, параллельно оценивая шикарную (и дорогущую) обстановку в подъезде, дверь ему открывает вполне молодой парень, может даже ровесник Ляхову. И Гриша абсолютно точно солжет, если скажет, что тот был не симпатичным. Платиновые волосы с отросшими корнями щекочут щеки, из-за закрытых парикмахерских тот, видать, скоро отрастит себе каре; челка старательно убрана двумя плоскими металлическими заколками, но некоторые пряди уже успели выбиться. – Я заплачу? – предлагает он первым, потому что Ляхов молчит уже несколько продолжительных секунд. Парень чешет нос указательным пальцем. Гриша успевает заметить на безымянном и среднем массивные кольца. Бледная, аристократичная кожа под носом слегка покраснела. Видимо, чересчур тонкая. – А… да. Наличные или… Слишком красивые светло-голубые глаза, обрамленные пышными ресницами. Фарфоровая кукла, ну, или там принц какой диснеевский. У Гриши всегда было плохо со сравнениями, а при виде такой внешности язык не ворочался вообще. – Картой. Такого не бывает, уверяет себя Ляхов. Этот сонный вид, растасканная футболка, пижамные штаны… Юноша такой домашний и обычный? Несколько минут назад он даже не мог об этом подумать. – Ты извини, чёт затупил, – Ляхов пользуется своей самой широкой и искренней улыбкой из своего обширного арсенала улыбок, а заказчик лишь слабо хмурится и делает неопределенный жест в духе «забей». Либо он реально спал до того, как Гриша потревожил пацана своим звонком в домофон, либо всегда был таким немногословным. Характерный писк – карта приложена к терминалу и деньги переведены. Светловолосый забирает свою еду и тянет ручку на себя – все, встреча окончена, а вот Гриша так не думает и решает с этим помедлить, удерживая дверь локтем: – Мы увидимся еще? Парень снова разворачивается к нему всем корпусом. Стягивает медицинскую маску на подбородок (кстати, единственный заказчик на памяти Гриши, кто удосужился надеть ее!) и немного приоткрывает тонкие губы, намереваясь дать ответ. – Я думаю в вашей сети и без того клиентов много. – Да нет, в смысле... Это к моему вопросу вообще не относится. – Типа, за эту рекламную интеграцию а-ля «заказывайте еще» тебе не платят? – Не-а. Чисто мое желание. Тот слабо пожимает плечами, а Ляхов очень хочет прочитать в этом «хз, но я надеюсь» или хотя бы «может быть». – Ладно, бывай. – Удачи, парень. Почему-то Грише так хорошо на душе прямо сейчас. Шатен опять невольно тянет губы в улыбку, кусает нижнюю. Он широко шагал сразу через две ступени на каждом этаже, а потом и вовсе уселся на перила и скользил вниз, будто радостный пятиклассник, который получил хорошую оценку в школе. Но тут сравнение подойдет скорее с первой школьной влюбленностью в самую красивую девочку класса. А может и не совсем девочку. Прыгнуть в тачку – пару секунд. Здесь тонированные стекла, так что Ляхов может спокойно откинуться спиной на сидение и переваривать происходящее. – Пизде-ец, – заключает он и утыкается лицом в раскрытые ладони, потом ворошит худыми пальцами собственную шевелюру. Только сейчас до Гриши дошло, что он забыл спросить имя. Пальцы лихорадочно бегут по клавиатуре в попытке набрать номер Уланса, хотя получается не с первого раза – несколько раз он кликает на неправильные цифры, жутко торопясь. Познакс сразу ответит, буквально после одного гудка. Ляхов это знает. – Да? – раздается с того конца. – Чего хотел? – Братан, – многообещающе начинает Гриша и тихо смеется в трубку, делая паузу в две-три секунды, – это жесть. – У тебя не так много времени, чтобы заинтересовать меня. – Я отнимаю твое драгоценное время? – иронично продолжает шатен на своей волне. – Есть такое. – Тогда можешь сейчас в телегу кинуть мне чек того чувака, которому я щас доставлял? Мне нужен номер и имя. – И зачем тебе? – слышно, как Познакс широко улыбается. – Использую в личных целях, давай скорей. Гриша сбрасывает, чтобы лишних вопросов не было, но в то же время понимал, что на работе их все равно не избежать. А потом видит уведомление с фотографией в Телеграмме. Значит, Робертом звать.***
19:35. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Эй Роб привет 19:35. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Я ведь могу так обращаться? 19:36. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Я Гриша, виделись уже днем 19:43. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Че делаешь? 21:01. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Я посмотрел твой чек 21:01. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Любишь японскую кухню да? 21:02. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Только не бери у нас якисобу 21:02. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Реально отстой я пробовал 22:17. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Катя возьми телефон 22:17. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Это он «Потому что так бывает если в первый раз влюблен». Роберт динамил того уже третий час, а Гриша все это время слонялся от скуки по квартире, иногда выезжая на заказы. Периодически появлялись мысли о том, что номер неправильный, однако нет – он неоднократно сверял цифры с фотографией, которую ему кинул Познакс в личные сообщения. Возможно, Плаудис просто пиздец как сильно занят и ему некогда переписываться, либо он намеренно игнорирует шатена. Гриша искренне хотел верить в первое. Сегодня не было сил и желания даже посмотреть какой-нибудь фильм или поиграть в СS:GO, как он обычно делал, зато парень успел прочувствовать рутину Уланса во всех красках – столько времени залипать в телефоне. Правда есть в этом деле одно отличие – диспетчер вечно хандрил, Гриша же ожидал ответа Роберта. Ужин Ляхова состоял из одной сигареты, которую он благополучно собирается скурить прямо сейчас. Гриша вытягивает длинные ноги на подоконнике, приоткрывает форточку – женщина, сдающая эту квартиру, будет ругаться из-за запаха табака. Парень делает затяжку, на другом конце сигареты вспыхивает ярко-оранжевый огонек. Он указательным пальцем приглаживает светодиодную ленту на раме, которая начинает отклеиваться, потому что Гриша никак не может снять ее аж с Нового Года. Пора бы. А еще пора бы кинуть в стирку это худи, которое болтается на нем с прошлой недели. И еще кое-что. На сенсорном экране много пятен от Гришиных вспотевших ладоней. Не то что бы он волнуется, просто долго крутит мобилу в руках, находясь в дискуссии с самим собой: попытаться ли еще раз? 01:13. От +7 9ХХ ХХХ ХХ ХХ: Споки, платиновый14 апреля (вторник)
Несколько ночей прошло с тех пор и хоть на одну из них ответного пожелания «спокойной ночи» Ляхов так и не дождался. Правда, спустя неделю Роберт все-таки сделал свой второй заказ, что вернуло Грише небольшую надежду. «Надежду на что?..» – Думаешь, он из Латвии? – Ляхов облокотился о ресепшен, заряжая айфон до победных сорока процентов. День только-только начался, а тот уже почти сел. Но виной тому адская усталость в понедельник. Парень тогда думал, что вся Москва сговорилась названивать в один день, курьеры реально не успевали развозить продукты. Гриша пришел домой только под первый час ночи, даже уснул в одежде, какое ему было дело до телефона? – Я уверен, – твердит Уланс, подпирая щеку ладонью. – А что, как только ты услышал имя «Роберт» сразу подумал, что он коренной москвич? Ну, конечно, так же каждого второго в России называют. Ляхов громко рассмеялся. Только Познакс мог так тонко шутить с абсолютно непоколебимым лицом, что Грише всегда нравилось. Девчонки на это, отчасти, и вешались. – У меня, считай, теперь два знакомых оттуда. Я могу загадать желание? – Чтобы он ответил тебе в телеге? – Теперь не сбудется, – наигранно-трагично вздыхает Ляхов. – Если ты не выедешь на заказ в течение еще десяти минут, он точно начнет тебе написывать. Так что сбудется, еще как. – Ну-у, такая перспектива мне больше нравится, – отшучивается пацан, а под шумок уже забирает с собой коробку с пиццей. Все-таки он больше предпочтет увидеть Плаудиса вживую, нежели строчить ему письма о любви. Хотя второе тоже имеет место быть. Но, знал бы он тогда, что доставка будет не такой обычной, когда вместо мясной Гриша по ошибке взял пиццу с ананасами. «Меня убьют» «Роберт любит гавайскую?» «Или уволят» – Чел, сорян. Ты бы знал, как мне сейчас стыдно, реально. Я этот недосып в рот ебал, – шатен виновато чешет затылок, выдерживая нереально тяжелую паузу. Плаудис никогда не открывал коробки с порога в силу своей неконфликтной и похуистичной натуры, Гриша в своем фэйле признался сам, прям сходу. Парню нравилось быть честным и сейчас ему будет намного легче разобраться с глазу на глаз, чем пережидать тревожные минуты, когда Роберт откроет эту злосчастную коробку с пиццей и увидит вообще не то, что ожидал. Светловолосый стоял, прожигая ананасы взглядом, поминутно отвлекаясь на Гришу. У последнего неприятно засосало под ложечкой. Ну и кто в этот раз его вытаскивать будет, снова Уланс? – Я могу съездить и поменять, пять сек вообще, – курьер пытается вытянуть положение в нормальное русло, но на работе поблажек не будет. К счастью, это понимает не только он: – А от босса не влетит, а? – Прав, – утвердительный кивок. – Но мне не привыкать, знаешь. Роберт улыбается, но из-за медицинской маски об этом можно догадаться лишь по мимике. – Окей, я не буду туда звонить, – произносит на выдохе. – Чилл, чувак, спокойно. – Серьезно? – Ага. Тем более я никогда такую не ел. Может это э-э… Хороший повод попробовать. С плеч будто упало что-то тяжелое, но сердце свой ускоренный темп менять не хотело. Гриша положил руку на грудь и прикрыл глаза, театрально изображая то, как его до глубины души тронули слова Роберта. – Сразил наповал. Я теперь твой должник. – Брось, реально, – Плаудис кладет деньги в свободную ладонь курьера. Он выглядел не менее счастливым, чем Гриша. А может забавлялся с происходящего, представляя, как единственный сосед с этого этажа вдруг надумает выгулять свою собаку и увидит это невероятное представление в жанре драма. – А может ты не хочешь, чтобы меня вышвырнули, – Ляхов многозначительно играет бровями, а после полушепотом добавляет: «ведь тогда я могу на днях заглянуть еще раз?» – Раскусил, – тот умело подыгрывает, зная, что Гриша этого и добивается. Оба заливаются смехом не сдерживаясь. – В следующий раз за этот косяк доставка бесплатная! – Гриша лениво салютует тому на прощание, тянет вверх уголки губ и прикрывает глаза. – Пиздец, не говори, как наркодиллер – услышат еще. У Ляхова больше не остается сил на ответные шутки (к сожалению) и он спускается вниз. Не так активно и взбудоражено, как в прошлый раз, конечно, но остается довольным. Главная цель на сегодняшний вечер – выспаться – так хочет Гриша, а получится все как обычно: он будет прокручивать диалог с Робертом в голове, пока истощенный организм сам не отключится из-за утомления. Стоит ли того работа доставщиком?19 апреля (воскресенье)
«Определенно не стоит», – думает Гриша, параллельно вспоминая весь великий Русский мат. Дождь лил будто из ведра, но последние минуты казалось, что он хлынул с новой силой. Ляхов практически бежал по грязным лужам с бесчисленными всплесками дождевых капель. Уши заложил ровный шум. Он прекрасно понимает, что прикрываться уже насквозь промокшим рукавом толстовки, с которой в ближайшем будущем обещало сойти столько воды – бессмысленно, но все равно делает это рефлекторно. Волосы, которые из-за воды стали на два тона темнее, липли ко лбу, капли дождя стекали с них по вискам. Неприятно. А началось все с чего: Гриша, в честь последнего дня недели – единственного его выходного, сжалился отдать брату свою машину на один вечер. Он честно не знает, для чего ему понадобилась эта железка, но пусть берет, выходить парень сегодня и так никуда не собирался. Пока не получил звонок от Уланса около восьми вечера: – Че там, бро? – Угадай, кто сделал заказ, – Познакс говорил с набитым ртом и расстановкой, тщательно пережевывая какую-то еду. – Да ладно? Ты маякнул, чтобы специально меня отправить, а не кого-нибудь там левого? – Гриша потянулся и принял на диване сидячее положение, да так резко, что перед глазами на мгновение появились багровые пятна. Даже имени называть не было смысла, каждый из них понимал о ком шла речь. – Ну а зачем по-твоему? – Ланс, какой же ты ахуенный. Ща я быстро – минут десять и буду. На Роберта и оставшуюся четверть своего выходного потратить не жалко было, только вот Ляхов уже искренне жалел о содеянном, покрывая благим матом и втихую молчавших синоптиков, и блядский дождь, который начисто портил все планы. – Боже, – удивленно выдает Плаудис, когда видит на пороге до нитки промокшего курьера, который, судя по всему, впитывал в себя воду, словно губка. – Можно просто Гриша, – произносит он в своем репертуаре, шмыгая носом. – Чувак, не комментируй эту хуйню, пожалуйста. И Роберт понимающе не задает больше ни единого вопроса, просто широко улыбается от вида шатена – все-таки не каждый день у своего порога такое наблюдаешь. Он тянет Ляхова за запястье внутрь квартиры, а потом закрывает дверь на защелку, кивая на Гришины кроссовки, мол, разувайся. – Так как я… – Ляхов пару раз встает на мыски и опускается обратно, демонстрируя полную обувь хлюпающей дождевой жижи. – Да не пекись, снимай. Ща я принесу кое-че, погоди. И Ляхов, преодолевая сомнения, стаскивает кроссовки, морщась от мало приятных ощущений. А жалко все-таки – паркет в коридоре весьма дорогой. – Я думал ты на тачке, – доносятся слова блондина из другой комнаты, который звучно перебирал ящики. – Обычно да. Сегодня она позарез брату понадобилась. В душе не ебу, куда ему там надо, но уламывал красиво. Гриша ставит три пакета с едой на комод, намеренно игнорируя какие-то статуэтки для декора. Ну а куда еще класть? Не на пол же. Пройти в гостиную не решается, ровно стоит на месте. С одной стороны, ужасно хочется, с другой – его никто не приглашал, да и проблем с ним сейчас завались, полы и так мыть придется. – Бери, – Роберт подает ему сложенное вдвое вафельное полотенце, а под ним еще пару вещей. «Скорее всего, это одежда», – нисколько не наивно предполагает пацан, ведь так и оказывается на самом деле. И это было бинго, двойной удар по сердцу Гриши. Ляхов и так не до конца выкупал, что вообще происходит, и почему так быстро оказался с Плаудисом в одной квартире, а сейчас так вообще крутится около зеркала в его ванной, рассматривая на себе его шмотки. Он медленно выползает из этой комнаты спустя минут пятнадцать, встречаясь взглядом с голубыми глазами. – Ну че? – Роберт припал к стене напротив, держав скрещенные руки на груди. – На батарею положил? Гриша уверенно кивает, и в воздухе повисает трехсекундная пауза, когда светловолосый быстро кидает на него томный и, как кажется Ляхову, оценивающий взгляд. Убедился, хорошо ли сидят вещи? Да вроде должны, футболка и штаны свободные. – Надо было тебе что-нибудь пизже дать. – Разве есть что-то лучше твоего худи? – Гриша делает акцент на Пугачевой, что привлекла внимание шатена еще с первых секунд сегодняшней встречи. – Чееел, – тот закатывает глаза с улыбкой, что больше похоже на смущение. У Роберта при приглушенном свете глаза будто сияли, а волосы, уложенные на правую сторону и убранные за капюшон, казались металлического оттенка. – Проходи, – Плаудис отстраняется от стены, захватывая пакеты. – Переждешь ливень пока, он бля хлещет, как дикий. Ты ведь не торопишься? Гриша чуть не проболтался про свой выходной. – Э-э, на сегодня ты последним был. – Тогда заебись. Вещи свои можешь хоть завтра забрать, залетай, когда время будет. Кажется, что Ляхов все его слова мимо пропускает. От вида огромной гостиной, которая была соединена с кухней, будто студия, глаза разбегаются. Панорамное окно, открывающее вид на огромную вечернюю Москву – действительно завораживающее зрелище. Пацан привык довольствоваться малым, а тут его из крохотной однушки резко перекинули в одну из престижных квартир города. Разве так бывает? – Грих, че стоишь? Садись куда угодно, – Роберт достает контейнеры с суши, заставляя едой столешницы. На размышление ему даже времени не надо. Гриша видит цель – кресло у батареи – и не видит препятствий. Слава богу, он наконец-то согреет ледяные руки. – Можешь меня Робертом звать, – должно быть, почувствовал себя неловко за то, что шатена кличет по имени, а сам не представился. – Да я знаю, – занимая свое коронное место, произносит Ляхов. – Ты же в бланке имя указывал… И номер, – улыбается. – Писал мне? – Роберт наигранно удивляется, выделяя голосом последнее слово. – Ну ебать, конечно. Еще недели две назад. – И ответил тебе твой «Роберто»? – под дурачка спрашивает Плаудис. – Игнорит, ты прикинь. Я открываю глаза, захожу в нашу личку и расстраиваюсь в очередной раз, любовь так жестока, – Гриша держится за лоб для полного драматизма, но не может сдержать насмешливую улыбку. – Ты куда писал-то? – Телеграмм? – звучит больше с вопросительной интонацией, в духе «а куда еще?» – Ох, чувак… Ты реально не знаешь? Ляхов в недопонимании вскидывает брови, ожидая объяснения. – Возьми с полки… – Пряник? – Мобилу мою возьми, говорю. И Гриша послушно ищет взглядом айфон, передавая владельцу. А если быть точнее – Платине, как выяснилось прямо сейчас. И что у этого Платины полным-полно таких вот Гриш, только девчонок, от которых уведомления приходят пачками, на что отвечать вообще нереально. «Лучше бы так деньги приходили», – проносится в мыслях Ляхова тогда.***
Платина – Иней!
– Значит, ты у нас этот, – шатен щелкает пальцами, надеясь на подсказку нужных слов, – русский рэпер, о! А откуда такой красивый-то? Из Риги… И че тогда в Москве делаешь? Изрядно подвыпивший Гриша лениво скролил страницу о Роберте на википедии, и специально читал каждое предложение вслух, чтобы сравнить написанное с реальностью, ведь «главная персона» может сказать чистую правду прям сейчас, разъебав все сплетни. Пьяный язык обычно истину глаголит. – Да щас из-за короны все перекрыто, ты знаешь. Приходится здесь торчать, – он делает глоток лина, переключая собственные альбомы, что сейчас в половину громкости играют на колонках. – Может и к лучшему. Мне рассказывал бро с работы – хороший парень, тоже Рижанин, кстати, пиздец мне как везет на вас, оказывается. Так вот, он говорил, что доставка за границей с такой жесткой наценкой идет. – Само собой, – Роберт слабо кивает, немного сползая с игрового кресла. – Даже не базарь про это, а то сразу вспоминаю, как заказал пиццу за двадцать шесть фунтов, а один кретин съел ее. – У тебя всегда какие-то траблы с пиццами? – Один раз это было по твоей вине, чел. Все контейнеры с едой давно опустошены под какие-то глупые, но позволяющие узнать друг друга получше, разговоры. На кухонной зоне бардак, в мини-баре почти пусто, а вот на чилл зоне присутствует настоящий вайб, который Гриша старается прочувствовать на максимум, запомнить все, что только возможно, но в голове мысли предательски плывут. Роберт часто смеется с шуток Ляхова. Ему давно стало жарко, и он приспустил маску на подбородок, оголяя покрасневшие щеки, скорее всего от двух вещей: алкоголя и… – … и вот я, когда про батю своего слушал та-ак ахуевал. Ощущение, будто заново переродился, только, мать его, в гетто. Пьяному Грише кажется неплохой идеей выдавать всю подноготную как на одном духу: рассказывать про отца, криминальные дела, школу в Венгрии и как он доставщиком устраивался, а Плаудису нравилось его слушать. Шатен изображает пальбу, возбужденно рассказывая о какой-то погоне заплетавшимся языком, а Роберт повествование улавливает как-то рассеянно, он больше любуется Гришей. Тот успел тысячу раз перейти с кресла на диван и обратно, комкая плед и лежащую сверху золотую гирлянду. Ляхову сейчас не до того, парень слишком увлечен другим человеком, от одной мысли о котором в груди почему-то воздух спирает. – Роб, а если бы я был рэпером, то как бы назывался, м? – Почему ты спрашиваешь у меня? – Ну а ты как выбирал? – А-а, бля, – светловолосый усмехнулся, невольно вспоминая, как раньше он назывался «Притистритом», – да так вышло, что этот цвет волос привязался за моим образом, еще и фамилия созвучна, сечешь. – А че за мной привязалось… – задает вопрос Гриша, на который сам же и отвечает, – «Будапешт»? – Длинновато. Выкидывай последние четыре буквы. Сначала они сидели под мягким светом настольных ламп и торшеров, потом же Ляхов настаивал на розово-неоновом свете, потому что заприметил такой за рабочим столом рэпера. И Роберту кажется, что под самокрутку эта атмосфера заходит отлично, будто бы подвал в каком-нибудь VIP клубе, где они заперлись вдвоем просто насладиться компанией друг друга, отдохнуть от лишнего шума людей. Они порой слишком надоедливые. – Можешь остаться, если хочешь, – предлагает Плаудис, передавая уставшему Грише скуренный на треть косяк. Того уже нехило так клонило в сон и сушило, поэтому сейчас пацан мог лишь молчать под «Иней». Во всяком случае самокрутку Ляхов принимает, вбирая в себя едкий дым, что оседает в легких. Дождь закончился очень давно, но парни об этом даже не узнают – окна занавешены, а друг с другом так хорошо, что Ляхов бы не посчитал это веской причиной встать и уйти, хотя сейчас отголоски совести напоминают ему о кое-чем: – Мне на работу завтра, – довольно по трезвому отвечает шатен, прикрывая глаза. – Разбудишь? Платина молча кивает. Сидеть три с половиной часа в одном положении – заебешься. Ноги Роберта затекли, ноющая боль волнами разбегается по уставшей шее. Парень ложится на диван и без спроса кладет голову на Гришины колени, а тот и не против. Почему он раньше так не сделал? – Гриш, спасибо, что скрасил мой день рождения. Это большое дело. – Что?20 апреля (понедельник)
Роберт всегда начинал свой день кружкой чая с молоком – британские привычки, как он сам их называл. Теперь же для Платины становилось привычным с утра – не понимать, что происходит. Около шести он вроде проводил Гришу, а в восемь пытался прибраться. Первое реально было – проснулся Плаудис в квартире один, а второе походу ему приснилось. Роняя сонное «бля», парень поднимается с дивана на ватных ногах, стаскивая с себя худи, которое снять вчера была не судьба. Свежая белая футболка приятно ощущалась на теле, а еще пахла порошком, хотя легкие нотки табака все же не перекрывала, оставляя напоминания о вчерашнем. А еще из-за вчерашнего был жесткий тупняк. Роберт упирается двумя руками о бортики раковины и стремит обреченный взгляд в слив, пока всю ванную комнату заполонял шум воды. Преодолевая желание сунуться в умывальник с головой и нахлебаться воды от сушняка, светловолосый спокойно умыл лицо, в попытке наконец-то выйти из состояния сладкой полудремы. Звонок в дверь Плаудис слышит не сразу. И открывать не спешит – медленно, будто в детском саду страдальчески мусолит кашу с комочками – обдумывает, кто мог к нему наведаться. Прилипчивые соседи? Навряд ли. Те уже привыкли к постоянной музыке из квартиры рэпера, которой он, между прочим, любезно делится со всем подъездом. Роберт хуйни не слушает – могли бы и спасибо сказать. А потом взгляд неосознанно тянется к пустой батарее, ведь Гриша еще утром забрал свои, уже давно высохшие, вещи. «Гриша?» Зубная щетка с плеском падает в раковину. «Во время рабочего дня? Бред» Бредом ему это кажется ровно до того момента, пока перед собственными глазами не появляется Ляхов. В отличии от Роберта – в довольно хорошем расположении духа. – Привет, – произносит Гриша, возможно, слишком быстро. Прячет руки в карманы, треплет ворот аквамаринового свитера. Все его действия говорят о том, что он волнуется, просто отчаянно пытается это скрыть. Не получается. – Я могу зайти? Шатен выглядит мило с очками из полупрозрачного пластика, который уже начал желтеть от времени. Хотелось его обнять и…