Позвони мне?

Каждый новый день похож на предыдущий. Хёнджин щёлкает товар с помощью сканера, пробивает чек, учтиво улыбается и убирает деньги в кассу. Следующий покупатель. Работа в местном небольшом магазинчике не тяжёлая, но забирает всё оставшееся после университета время. Особенно ночные смены. Хван знает, какова усталость на вкус. Он пробивает очередной товар и с улыбкой передаёт пакет покупателю. На часах половина двенадцатого ночи, а значит, что до конца смены больше двух часов. Вздох. «Ты сможешь», — говорит себе Хёнджин и легко закусывает щеку изнутри. Нужно платить за общагу, за еду и по кредиту за ноут. А ещё конспект на завтра дописать. Времени на грусть и переживания об отсутствии свободной минуты нет от слова совсем. Усталость на вкус как дерьмо. Но что может быть хуже бесполезной смены в ночном магазине, за которую платят копейки? Возвращение после неё в пустую комнату в общаге. Холодная кровать и завтрак наедине с самим собой — не совсем то, чего хочется в депрессивные зимние дни, когда день короче, а ночи длиннее. Одинокие, холодные ночи. Хёнджин хотел бы отношений. Возвращаться после работы не в пустую комнату в общаге, а, например, в небольшую однушку на окраине города, где его ждал бы «его» человек. Засыпать не в холодной кровати, а рядом с горячим боком своей половинки. Ужинать не в компании тишины, а вместе с «ним». Чтобы кто-то ждал твоего возвращение, обнимал тебя, когда это было необходимо. «Его» Хван встретил несколько недель назад. Всё произошло, словно в дурацкой сцене из дешёвой романтической драмы. У него что-то щёлкнуло и он просто выбрал Минни. Так звали парня друзья. Они небольшой компанией зашли под вечер со скейтами в руках, набрали целый пакет энергосов и громко смеялись. Это произошло бессознательно и на чистых инстинктах. Он просто понял, что перед ним его человек. И в горле будто собрался ком, и Хван не смог проронить ни слова, когда Сынмин во второй раз спрашивал: — Сколько с меня? Влюблённость, сказать честно, хуйня полная — это Хёнджин понял сразу. Пальцы тогда стали холодными и неподатливыми, а тело будто пробило заряженной энергией. — С вас 3 тысячи вон, — отвечает ему Хван не своим голосом и без дежурной улыбки на губах. Сердце бьётся где-то в горле от волнения, а Сынмин только дежурно улыбается в ответ и оставляет на прилавке пять, добавляя заветное, — сдачи не нужно. А Хёнджина пробивает холодный пот, когда дверь за компанией закрывается. Кровь пульсирует, и что-то ухает в самом горле, отдавая в виски и затылок. — Вот же блять, — выдыхает Хван и закрывает лицо ладонями. На сегодня для него работы достаточно. С тех пор Сынмина он видит почти каждый день. Словно наказание, будто Ким его личный надзиратель в одном из адских котлов. Он улыбается, оставляет на несколько сотен больше и непременно возвращается на следующий день. Сначала с компанией, потом всего с несколькими парнями. И с каждым разом людей становится всё меньше и меньше, и Хван с замиранием сердца думает, что когда-нибудь они могут остаться наедине. Невыносимо. Возвращаться в холодную общагу после выматывающей смены в магазине стало невыносимо. Думать о Сынмине невыносимо. Быть вдали от него так же невыносимо. К Сынмину хочется прикоснуться. Всего на секунду, не больше. Мимолётно взять за руку, когда возвращаешь сдачу. Но парень с завидным упорством повторяет «сдачи не надо», и Хван раз за разом немножко умирает внутри от этого человека. Хёнджин всё думает, что кожа у него, должно быть, мягкая, как и его улыбка. И в один из дней ему даже удаётся дотронуться до руки парня, всего на секундочку. В тот раз Минни не оставляет купюру на прилавке, как обычно, а отчего-то протягивает её в руке. Пальцы соприкасаются лишь на миг, а Хёнджин млеет от этого простого касания. И теперь ему хочется большего. Влюблённость на вкус, как чай с сахаром. Только вот Хван пьёт без, а во рту какое-то сладкое тошнотворное послевкусие. Мысли о Сынмине не отпускают. Прошлая жизнь от «зарплаты» до «зарплаты», превращается от «встречи» к «встрече». А остальное проходит словно в тумане. Каждый раз, когда двери в магазин открываются и впускают в себя Сынмина, мир Хвана окрашивает в яркие краски. Всё будто вновь обретает смысл, становится не таким блёклым, а усталость отступает на задний фон, будто её и вовсе не было. Но когда парень оплачивает свой заказ и уходит, вся жизнь Хёнджина становится вновь серой. — Ты стал более рассеянным, — говорит ему старший по смене, — будь внимателен или тебя уволят. Хван лишь устало трёт виски и оставляет замечание без ответа. Ему нужна эта работа, чтобы продержаться на учёбе и в общаге. А ещё ему нужен Сынмин. Усталость грузом ложится на плечи, и Хван чувствует, как веки тяжелеют и закрываются. До конца смены ещё час, но сил, кажется, уже не осталось. Чёртова зима.  Звонок на двери оповещает о приходе нового посетителя, но Хёнджину становится так всё равно на это, что он даже не встаёт со своего места, когда кто-то подходит к кассе. Тело ощущается неподъёмным, и Хван просто надеется, что человек не будет дожидаться кассира и уйдёт. — С тобой всё нормально? — говорит знакомый до боли голос. Фраза звучит глухо, будто словам пришлось пробиваться через толщу воды. Хвану кажется, будто всё это ему снится, ведь Сынмин в последнее время стал частым гостем в его снах. Сюжеты обычно не отличаются оригинальностью и похожи на реальность слишком сильно. Парень подходит к кассе, пробивает энергетик и раз за разом покидает магазин. Хван кричит ему вслед, но Сынмин никогда не оборачивается. Наутро послевкусие от таких снов горьковатое. Потому что Хвану хочется, чтобы Сынмин остался за стойкой подольше хотя бы во сне. Но когда парень повторяет свою фразу ещё раз, Хван заставляет себя разлепить глаза. Несколько сонных морганий помогают распознать человека перед собой. — Ты выглядишь уставшим, — негромко бросает Минни, но смотрит куда-то в сторону, разглядывая бесконечные рекламные предложения перед кассой. — Ага, — как-то растерянно отвечает ему Хван и машинально отдаёт чек, забирая деньги за покупку. В голове белый шум, и парень чувствует, как к горлу подкатывает ком рвотного привкуса. Ким Сынмин в его магазине один. Второй раз за день. Хван с излишним интересом пересчитывает монетки в своей ладони. Уже, кажется, по третьему кругу. Ведь Сынмин от стойки не отходит добрые секунд тридцать после того, как собрал свои покупки. Молчание давит. Буквально душит, но Хван держит язык за зубами, чтобы не сболтнуть какую-нибудь чушь, после которой он бы выглядел в глазах Сынмина идиотом. Лучше уж быть никем, чем придурком-кассиром из ночного магазина, который спрашивает, зачем тебе так много энергетиков. Дверь за Сынмином закрывается. До конца смены пятнадцать минут. Хёнджин накрывает чек, оставленный парнем, ладонью.  У Хвана сердце отбивает сбитый ритм. Во рту становится сухо. Они были наедине в первый раз. Хёнджин держится за этот чек, как за самую большую драгоценность, подтверждающую, что Сынмин был в магазине дважды за день. Что ему всё это не приснилось. Казалось бы, повод радоваться небольшой, но для влюблённого Хвана это как глоток прохладной воды посреди пустыни. И он уже собирается свернуть чек и бросить его в специальное ведёрко, как... — Какого чёрта, — шепчет вслух Хёнджин. «Последний раз, обещаю. Это последний. Может, ты хоть в этот раз перезвонишь мне? ХХХ-000-ХХХ-ХХХ» Хвану кажется, будто на него вылили ведро ледяной воды. Он дрожащими пальцами вытряхивает ведёрко с чеками, что накопились за последнюю неделю, быстро перебирает их. Перед глазами пляшут яркие пятна, голова легко кружится от нахлынувших чувств. «Ты красивый. Очень. ХХХ-000-ХХХ-ХХХ» «Позвони мне? ;) ХХХ-000-ХХХ-ХХХ» «Может, такой красивый парень уже занят и я зря стараюсь? Намекни мне? ХХХ-000-ХХХ-ХХХ» «Я не могу отвести от тебя взгляда. Позвони мне. ХХХ-000-ХХХ-ХХХ» «Окей, я обещал себе больше не бегать к тебе в магазин, но.... Просто позвони, пожалуйста.» ХХХ-000-ХХХ-ХХХ «Может, мне просто перестать писать тебе и сдаться?» Последний подписанный чек оказался без номера. Хван перепроверяет дату. Сердце как-то больно отзывается в груди, потому что чек оказывается пробит всего несколько часов назад. В детстве Хван думал, что когда встретится со своим «особенным» человеком, то никогда не отпустит его руки. Что обязательно найдёт «его», и никогда не допустит той ошибки, которую допускают многие. Он дрожащими безвольными пальцами набирает номер, написанный на одном из чеков, путается, удаляет и неоднократно переписывает его заново. Палец замирает, каменеет над зелёной клавишей с белой трубкой посередине. Предназначенные люди могут жить на одной улице и никогда не встретится, проходить мимо каждый день и не замечать друг друга. — Привет, — раздаётся мягким шёпотом на том конце провода. И сердце Хёнджина срывается вниз под тихий и лёгкий смех парня по ту сторону телефона. Ещё один день, и Сынмина бы не было в этом магазине, а Хёнджин отпустил его, так и не решившись сделать первый шаг. Осознание будто выбивает почву из-под ног, потому что как можно было быть таким слепым. Слишком уставшим для того, чтобы заметить заинтересованный взгляд Сынмина и слишком погружённым в свои мысли, чтобы раз за разом не замечать подписанные ровным почерком чеки. — Я так долго ждал тебя, — тихо-тихо и как-то трогательно добавляет Сынмин после продолжительного молчания. В груди от этих слов разгорается настоящая буря из эмоций. Сердце бьётся в сумасшедшем ритме, словно бешеный голодный зверь, запертый в клетке. — Я ждал тебя всю жизнь, — хрипло отвечает ему Хёнджин, ещё не представляя, что все эти ощущения от разговора, лишь только начало. И ему ещё предстоит узнать, что губы у Сынмина мягкие, как и его голос, но кусается тот больно, оттягивая губу и целуясь до красных следов наутро. Что бок у парня не просто горячий, а обжигающий, как и всё его тело. И что он ещё долго будет не выпускать Хвана из постели, а тому придётся звонить старосте и притворяться больным по телефону. И что холодные зимние ночи уже не кажутся такими паршивыми, особенно в тесной однушке на окраине города, с любимым человеком под боком.  Но всё это будет потом, а пока Хван сжимает в ладони один из последних подписанных чеков, держит телефон в другой руке и чувствует себя самым счастливым человеком на свете.