Ещё одна мелодрама про Юнминов (100%) и Тэгуков (40% или 30%)

      Владелец холдинга «ANM» Мин Юнги стоял на втором этаже бизнес-центра. Через десять минут должна была состояться встреча с подрядчиками. Он смотрел вниз, когда из карусельных дверей бизнес-центра вышел молодой человек, пересекая холл первого этажа. Юнги внимательно наблюдал за ним: все движения незнакомца были наполнены таким пафосом, сексуальностью и уверенностью в себе, что от него невозможно было оторвать взгляд, он завораживал и вызывал дикое желание… Юнги почувствовал, как у него запульсировало между ног: «Твою мать! — подумал он. — Откуда ж ты такой красивый на мою голову и так вовремя!»       К Юнги подошёл секретарь, приглашая в конференц-зал. Он ещё раз посмотрел вниз, незнакомец скрылся, Юнги поправил пиджак и пошёл за секретарём.       После совещания Юнги вместе со своим помощником отправился к себе в кабинет. Рядом с конференц-залом располагалась студия, в которой проходила съёмка для рекламной компании холдинга. Юнги остановился. Он увидел того самого незнакомца и спросил у помощника:       — Кто это?       — Пак Чимин. Модель.       — Собери мне о нём информацию.       — Какую?       — Всё, что найдёшь. Вплоть до марки трусов, которые он носит. Понятно?       — Да.       Вечером помощник принес папку с информацией о Пак Чимине и кратко изложил её содержимое:       — Пак Чимин, двадцать один год. Четыре года работает в модельном агентстве «Парадиз», сирота, когда ему исполнилось пятнадцать лет, приёмные родители погибли, над ним оформила опеку семья Ким; личная жизнь — ни с кем не замечен.       — То есть?       — Нет никакой информации.       Юнги внимательно посмотрел на помощника, его взгляд выражал спектр недоумения, в нём читалось: «Ты его видел?! Ну не может такая задница ни с кем! Он что человек-невидимка?»       — Любимая марка трусов «Nакed».       — Понятно, иди.       В папке лежала фотография Чимина с очередной фотосессии. Юнги внимательно рассматривал его лицо: вроде милашка на первый взгляд, а глаза умные, очень умные, и во взгляде что-то жёсткое и такое притягательное. «С характером, значит, мальчик. Интересно…» Он провёл пальцем по его губам. «Всё, стоп! Домой…»       Чимин накрывал на стол, когда в дверь позвонили. Он открыл дверь, и на него тут же обрушился шквал из слов и пакетов:       — Прости, прости, прости! Пробки! Держи, держи, держи там шампанское!       — Тэхён!       — Садись!       Тэхён встал перед Чимином и растопырил пальцы, медленно проводя их перед своим лицом.       — Ну?       — Кольцо.       — Да!       — Красивое.       — Ну?       — Обручальное?       — Да!!!       — Боже ты мой! Чонгук сподобился предложение сделать!       — Да!!!!! — закричал Тэхён и бросился к Чимину. — Представляешь! Господи, я его так люблю!       — Где он сам?       Тэхён тут же изменился в лице.       — На соревнования уехал.       — Опять? Ему когда-нибудь все зубы выбьют.       — Могут. Тогда он точно никому не нужен будет, кроме меня. Представляешь его без зубов?       Они посмотрели друг на друга и начали в голос ржать, падая с дивана, на котором сидели.       — Всё, открывай шампанское, сейчас отметим. Мы же никому не говорили о помолвке. Ты первый.       — Покажи кольцо, — попросил Чимин. — Он сам выбирал?       — Нет.       — Зря ты ему не доверяешь, у него отличный вкус.       — Думаешь? — Тэхён недоверчиво посмотрел на Чимина.       — Конечно, иначе бы он тебя не выбрал.       — М-м, — Тэхён, умиляясь, посмотрел на друга, — Чимка, ты мой лучший друг! Знаешь, за что выпьем?       — За вас.       — Нет! Я хочу выпить за то, чтобы ты встретил человека, который сделает тебя счастливым!       — Спасибо, только зря.       — Не зря! Совсем не зря! Когда тебя переполняет счастье, им хочется делиться со всеми! А с тобой — больше всех!       — Ты неисправимый романтик.       В это время зазвонил телефон. Чимин увидел на экране незнакомый номер. Тэхён с любопытством смотрел на Чимина.       — Алло!       — Добрый вечер! Холдинг «ANM». Я могу услышать господина Пак Чимина?       — Я слушаю.       — Сегодня Вы участвовали в фотосессии для нашей компании, Вы не могли подойти завтра в наш офис?       — Зачем?       — Подписать бумаги.       — Этим занимается мой агент.       — С Вами хотел встретиться господин Мин Юнги — глава холдинга.       — Лично со мной?       — Да.       — Странно, — Чимин, держа паузу, вопросительно смотрел на Тэхёна, у которого глаза горели от любопытства.       — Он будет ждать Вас завтра в двенадцать часов, — констатировал голос. — До свидания.       Чимину даже показалось, что на том конце провода трубку не положили, а бросили.       — Кто такой Мин Юнги? — обратился он к Тэхёну.       — Не знаю. А что?       — Он мне встречу назначил.       — Встречу? Или свидание?       Чимин хмыкнул:       — Я же сказал — назначил.       — По работе? — разочарованно протянул Тэхён.       — По работе есть агентство.       — Я не понял, — Тэхён серьёзно уставился на друга. «Да сколько можно! Ты из кожи вон лезешь, чтобы познакомить его хоть с кем-нибудь, а он… Ещё загадками говорит. Шифровальщик! Господи, как хорошо, что у меня есть Чонгук, первозданная простота».       Он залез в интернет. «Мин Юнги, так. Блин…»       — Чима, он нам не подходит: старый, хоть и богатый, и деловой, но нам-то ведь надо по любви. Не ходи. Перебьётся! Что он тебе сделает? Я могу с тобой сходить, во сколько?       «Нам?» — Чимин улыбнулся про себя, Тэхён и его любовь к сводничеству.       — В двенадцать.       — Двенадцать… Нет, у меня примерка. Тогда не ходи. Или возьми кого-нибудь. Вонхо! А, нет, он тоже на примерке. Не ходи! Давай я родителям позвоню?       — Успокойся!       — Не могу! Не ходи один, пожалуйста!       — Я ещё ничего не решил.       Юнги сидел в своём кабинете, разбирал бумаги, но мыслями был далёко отсюда. Накануне вечером, уходя, он зачем-то попросил секретаря назначить встречу с Чимином. Что за блажь? Он плохо спал, мальчишка никак не выходил из головы. Юнги совершенно не знал, что сказать ему, если тот придёт.       Секретарь сообщил о прибытии Пак Чимина. Юнги внутренне подобрался, испытывая напряжение от будущей встречи. Чимин прошёл в кабинет, поздоровался, уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Все его движения были наполнены изяществом, уверенностью и спокойствием. Он прекрасно понимал, какое производит впечатление. Юнги поймал себя на том, что смотрит на Чимина, открыв рот. «Как ты это делаешь?» — пронеслось у него в голове.       — Вы хотели поговорить со мной? — на фоне непробиваемой пафосности, которая шлейфом тянулась за Чимином, его речь на удивление звучала просто. Так звучит личность, которая не нуждается в искусственном превосходстве, её сила в умении вести диалог на равных.       Юнги невольно улыбнулся.       — Я смотрел материал со вчерашней фотосессии — отличная работа!       — Спасибо!       — Я надеюсь, что наш холдинг и впредь может рассчитывать на сотрудничество с Вами.       «Что ты несёшь?» — увещевал себя Юнги.       — Вы имели в виду агентство.       — Нет, лично Вас.       «Так я и знал», — подумал Чимин.       — Благодарю Вас за оценку моей работы, но все переговоры ведутся через агентство.       Юнги почувствовал нарастающее возбуждение и досаду от того, что не в состоянии сопротивляться гипнозу, источаемому Чимином. Он уже и сам не понимал, чего больше хочет: смотреть, слушать, проникать… Он решил идти ва-банк, чтобы расставить все точки над i:       — Что ты из себя строишь? Ты как будто не понимаешь, чего от тебя хотят в первую очередь? От тебя лично?       У Чимина изменилось выражение лица, взгляд стал холодным и отстранённым:       — А Вас стояк замучил? Знаете, моих фотографий навалом в любом глянце: взяли журнал и — в туалет. Многим помогает.       Юнги чуть не подпрыгнул.       — Сопляк! Выход знаешь где?       — До свидания!       Как только Чимин вышел из кабинета, у него тут же зазвонил телефон.       — Чима, ты где, ты как? — кричал в трубку Тэхён.       — Пока жив, а ты был прав — обычный подкат.       — Вот ведь… Ты сейчас приедешь?       — Конечно, если дойду до выхода.       Чимин спустился по лестнице и беспрепятственно вышел из бизнес-центра. Он уже давно перестал болезненно реагировать на подобные предложения, а поступали они в среднем раз в месяц. В таком бизнесе как модельный есть как минимум две угрозы: первая — зависть коллег по цеху, вторая — попытки зарвавшихся папиков затащить тебя в постель любой ценой. И обе могут закончиться летальным исходом, смотря на кого нарвёшься. Чимин научился лавировать, подстраиваться, врать, разыгрывать недоумка в зависимости от ситуации и личности, с которой приходилось иметь дело. Ему везло. Свою роль играли и родители Тэхёна как бывшие опекуны Чимина: они занимали высокие должности, поэтому Чимину особо не досаждали.       Пока Чимин усаживался в свой автомобиль, он думал о состоявшейся встрече: ну, конечно, перегнул палку, но Юнги не похож на человека, который станет мстить сопливому мальчишке за дерзость, у него слишком умные и, как ни странно, добрые глаза, можно и расслабиться.       Юнги в это же время сидел в своем кабинете и недоумевал: какой-то пацан послал его! Его! Человека со сложившейся репутацией, авторитетом в своем деле. И как… красиво! Он скользнул взглядом по столу и заметил журнал, где на обложке сверкало лицо Чимина. «Возьмите журнал и — в туалет», — снова и снова крутилось у него в голове. «Вот засранец! Я бы на его месте ещё и кулаки в ход пустил. Твою ж… Почему я его оправдываю? Хватит, Юнги! Работать нужно, работать!»       В свои тридцать три Юнги являлся одним из самых успешных представителей среднего класса с претензией занять более высокое место в иерархии акул бизнеса, поэтому всё, связанное с личным, в его жизни отсутствовало. Его вполне устраивали услуги эскорта, он даже не пытался запомнить лица тех, с кем просыпался по утрам, он просто платил за работу. На этом всё личное заканчивалось.       Но у него была страсть, от которой он не отказался бы ни за какие деньги. Юнги обожал лошадей.       Всё своё детство он провёл за городом. Его семья жила в поместье, где была своя конюшня. Юнги мог часами пропадать там. Он не только занимался верховой ездой, ему нравилось ухаживать за животными. Как только в его графике выпадал выходной, он тут же уезжал за город к своим «красоткам».       В один из таких выходных он стоял в деннике, чистил своего любимца — серого коня по кличке Агат, и в это время за стеной загона он услышал чужой разговор, больше похожий на спор:       — Гуки, я хочу лошадь! Давай купим!       — Лошадь? Целую лошадь? Куда мы её поставим: к тебе в гардероб?       — Не смешно! Ну, посмотри: какие они красивые!       — Тэхён, нет!       — Да! Надо найти кого-нибудь и спросить.       Они зашли в загон и тут же наткнулись на Юнги.       — Простите, — обратился к нему Тэхён, — а Вы здесь работаете?       — Не совсем. Вы что-то хотели узнать?       Тэхён тут же перешёл на шёпот:       — Скажите, здесь можно купить лошадь?       — Купить… В принципе, можно, только зачем? Лошадь — это дорогое удовольствие, опять же животное — не игрушка. Какую цель Вы преследуете? Можете, конечно, купить и не обязательно здесь, и за ней будут ухаживать. Вы уверены, что Вам это нужно? Лошади общительные животные, хотя к своему хозяину, в отличие от собак, например, не привязываются, но от одиночества испытывают самый настоящий стресс.       — Вы серьёзно? Откуда Вы это знаете?       — Моя мама была ветеринаром.       Техён огляделся, как будто задумавшись, но на самом деле высматривая место для своей (!) будущей лошади и придумывая дизайн сбруи (она ведь так называется?). Его взгляд остановился на Юнги:       — А Вы давно здесь? Не совсем работаете?       — С рождения.       — Это ваш дом, да? — предположил Тэхён.       — Моих родителей.       — У вас красивые животные, они породистые?       — Породистых мало. В основном брошенные.       — Как это — брошенные?       — В прямом смысле. Кого-то выкинули из частных зоопарков, кого-то просто выкинули.       Тэхён решил, что ослышался и он переспросил:       — Выкинули? А как это?       — Видите напротив нас — это Опал, — Юнги указал на гнедого жеребца. — Его пытались сжечь заживо, чтобы фермеров наказать, которым он принадлежал. К нам прибежал их сын, потому что родителей заперли в доме, попросил о помощи, еле успели — сарай уже вовсю полыхал. А это мой любимчик, — Юнги погладил Агата. — Его купили для съёмок в фильме, когда съёмки закончились, о нём все забыли. Мы его с обочины подобрали, он уже стоять не мог от голода, а какие-то ублюдки на нем в крестики-нолики играли. Ножиком.       — Ножиком? — эхом повторил Тэхён, находясь в полуобморочном состоянии.       — Да. На нём вырезали крестики и нолики.       Тэхён вдруг вытянулся, как струна, закрыл лицо руками и зашептал:       — Как же так?! Они ведь живые! Как же так можно?!       Чонгук крепко держал его за плечи и старался не подавать виду, что потрясён услышанным не меньше Тэхёна.       — Они живые, а вот те, кто это сделал… — и Юнги, не договорив, вышел из денника, направляясь к выходу.       — Вы о чём? — спросил Чонгук.       — О том, что закон бумеранга никто не отменял. Вы всё-таки подумайте насчёт покупки — нужно ли вам. Ведь можно просто так сюда приезжать, как многие. Вы же знаете, что у нас здесь реабилитационный центр для детей с ДЦП?       — Нас пригласили сюда знакомые, сказали, что нам понравится. А Вы ещё и детям помогаете, — мечтательно произнёс Тэхён. «Какой мужчина, какой мужчина, — пронеслось у него в голове. — Ой, я же не вслух?» — он невольно оглянулся на Чонгука.       — Да, наши лошадки общаются с такими детьми — это один из видов терапии.       — Простите, а как Вас зовут?       — Мин Юнги.       — Ким Тэхён, а это мой жених Чон Чонгук, — они протянули друг другу руки. — Спасибо Вам.       — Не за что.       Юнги вышел из помещения. А Тэхён пытался вспомнить, где слышал это имя, а он его слышал. И тут он вспомнил — Чимин! В его сознании началась борьба: образ похотливого злодея, который обрисовал ему Чимин, никак не соответствовал увиденному собственными Тэхёновскими глазами. «Может, я ошибся? Может, это другой Мин Юнги?» Тэхён снова полез в интернет. Нашёл фотографию, ну вот же, с этим человеком он только что разговаривал. «Мин Юнги — глава холдинга «ANM», тот самый».       — Чонгук! Нам нужно их свести! Срочно!       — Что?! — Чонгук опустил голову и посмотрел на свои руки, медленно поднимая их вверх и принимая стойку для удара. — Ты обалдел! Ни за что!       Тэхён, услышав возмущённый возглас Чонгука, по привычке отклонился в сторону, словно пропуская удар, а потом медленно повернул голову, его взгляд остановился на руках Чонгука, и он тут же расслабился:       — Гуки, я не об этом! Я люблю твои татуировки. Даже не вздумай их убирать! «Как я тебя узнаю, когда тебе лицо расквасят? Ой, не дай бог, не дай бог!» — подумал он. — Я про Юнги и Чимина — их нужно свести вместе. Я всё решил!       — Зачем?       — Тебе Юнги понравился?       — Классный мужик!       — Вот! А классные на дороге долго не валяются! Уведут!       — Он не староват для Чимина?       Тэхён снисходительно посмотрел на своего боксёра, услышав от него свои собственные слова, сказанные Чимину, и вздохнул: «Все мы ошибаемся».       — Это уже мелочи. Думай, как нам это сделать!       — Не хочу я думать, у меня чемпионат в субботу.       Тэхён подпрыгнул на месте:       — Гуки, ты лучший!       — Правда? — Чонгук улыбнулся.       — Ты единственный в своём роде. Мой бесценный генератор идей!       Чонгук обнял Тэхёна:       — Тут, кстати, сеновал есть, — он попытался поцеловать Тэхёна, но тот уклонился:       — Некогда!       И тут же, заметив Юнги, шагающего через поле, схватил Чонгука за руку и побежал следом:       — Юнги! А как Вы относитесь к боксу?       Прошло три дня с тех пор, как Тэхён познакомился с Юнги. И всё это время он не мог придумать, как уговорить Чимина пойти с ним на чемпионат. Дело в том, что сам Тэхён терпеть не мог бокс; первый и единственный раз, когда он отважился прийти на игру, закончился тем, что, увидев руку соперника Чонгука, которая стремительно неслась в сторону любимого лица, Тэхён упал в обморок, не дождавшись триумфа Чонгука, который отправил своего соперника в нокаут.       Жестокий мордобой — так он называл бокс, и никто не мог его переубедить в обратном. А сейчас нужно было убедить Чимина в своём неожиданно изменившемся отношении, но как это сделать, не вызывая подозрений? Невозможно. Они были знакомы с пятилетнего возраста, знали друг друга как облупленные. Что делать? Тэхён решил сказать, как есть.       — Чима, ты в субботу свободен?       — После семи.       — Ты можешь пойти со мной на бокс? У Чонгука чемпионат очень важный, я ему обещал.       Чимин удивлённо смотрел на Тэхёна, но не торопился с ответом.       — Чего ты молчишь: пойдёшь или нет?       — Решил свои нервы на прочность проверить?       — Я обещал!       — Много ты чего обещал.       — Пожалуйста! Давай сходим. Один раз.       — Я не буду тебя ловить.       — Не надо! Я сяду вот так, — и Тэхён продемонстрировал, как он будет сидеть с идеально прямой спиной, закрыв лицо руками.       — На рекламу геморроя похоже. Ещё бы повязку на глаза надел.       — Точно! — обрадовался Тэхён и тут же вспомнил про Юнги. — Нет, лишнее.       — А правду сказать мне не хочешь? — тихо спросил Чимин, склонившись к самому уху Тэхёна. — Правду.       — Какую правду?       — Тебе виднее.       Тэхён попытался улыбнуться, но не получилось:       — Последний раз спрашиваю: пойдёшь со мной?       Чимин внимательно смотрел на Тэхёна: «Ну явно же что-то задумал и врёт. Чонгуку он обещал. Все знают, кто в доме хозяин».       В чём Чимин был уверен на все сто, так это в том, что Тэхён никогда его не предаст. Никогда. А вот в хитрожопости они друг друга стоят.       — Ладно. Сходим, поглядим.       Зал, где проходил чемпионат, был набит битком. Чимин с Тэхёном сидели на своих местах. Тэхён вёл себя очень нервно: крутился, оглядывался, как будто ждал кого-то.       — Место для мягкой посадки ищешь? — съязвил Чимин.       Тэхён не ответил. Вдруг он улыбнулся, резко вскочил и повернулся в сторону от Чимина. Чимин выглянул из-за его спины, мгновенно меняясь в лице. Им навстречу шёл тот самый тип. «Не может быть! Тэхён, ты не мог! Нет!»       — Здравствуйте, Юнги. Я так рад, что Вы пришли. Знакомьтесь — Пак Чимин, мой друг. Мин Юнги.       Юнги не ожидал такого поворота, ситуация была почти комичной, он смотрел на Чимина, тот всем видом показывал, что не жаждет общения, наконец Юнги произнёс:       — А мы знакомы.       — Да? — Тэхён продолжал изображать невинность. — Присядем?       Юнги сел по левую руку от Тэхёна.       — А как Вы относитесь к боксу? Ах да, я уже спрашивал. Представляешь, Чимин, Юнги тоже занимается верховой ездой. А какие у него лошади! Тебе обязательно нужно увидеть. Нам с Чонгуком очень понравилось.       — А бокс? — спросил Чимин. — Хобби?       — Бокс — красивый вид спорта, — ответил Юнги.       — Вы так думаете? — удивился Тэхён. Для него самым красивым в боксе был Чонгук, и тот, с точки зрения Тэхёна, бездумно рисковал, подставляя себя под удары. Как вообще мордобой можно было назвать спортом?       — Многим в этой жизни не хватает выносливости и умения держать удар, не говоря уже о мастерстве, — продолжил Юнги.       — Да, в таком деле советами не обойдёшься. Мой не пригодился? — Чимин вызывающе посмотрел на Юнги.       — Увы, не люблю репродукции, предпочитаю подлинники.       — Подлинники — это дорогое удовольствие.       — Не все подлинники стоят того, чтобы на них тратиться.       — А у Вас богатый опыт в приобретении?       — Для меня важнее вовремя отличить подлинник от подделки.       Тэхён не понимал, что за словесный пинг-понг ведут его соседи, и просто переводил взгляд с Юнги на Чимина и обратно. Он уже собирался спросить о каком музее идёт речь, но вместо этого прошептал:       — Ой, Чонгук!       Чимин взял Тэхёна за руку и спросил:       — Ты в порядке?       — Не уверен.       — Если что, падай на меня.       — Я лучше выйду.       Тэхён, не глядя на ринг, где уже вовсю красовался Чонгук, медленно поднялся и направился к выходу.       — Что с ним? — спросил Юнги.       — Он ненавидит бокс. Пошёл место для обморока искать.       Они одновременно взглянули друг на друга.       — А зачем тогда?.. — спросил Юнги.       — Ну, Вы же умный, в подлинниках разбираетесь, — Чимин посмотрел вслед Тэхёну. — Извините, — он решительно встал, взглянул на Юнги ещё раз. — Пойду его ловить. До свидания.       Юнги смотрел, как Чимин идёт по проходу, двигая бёдрами, словно он на подиуме: «Даже тут не может пройти без понтов». Он мысленно скользнул рукой по его бедру, прижался к нему всем телом и вздрогнул от звука гонга, который заставил выйти из ступора, вызванного неожиданно накрывшим желанием; немного погодя поймал себя на том, что улыбается: «Такой мелкий и такая язва. Наказать бы тебя…»       В это время Чимин ждал Тэхёна возле туалета, тот вышел, вытирая рукавом губы:       — Чего-то мне плохо, — просипел он, опустив голову на плечо Чимина, и закрыл глаза, — а ты почему ушёл?       — Сводник ты малолетний. Ты что устроил?       — Во-первых, я всего на полгода тебя младше; во-вторых, мне плохо; в-третьих, где Чонгук, когда мне так плохо; в-четвёртых, я хотел как лучше.       — Лучше для кого?       — Для всех! Он что совсем тебе не нравится?       — Поехали домой.       — А Юнги?       — Он взрослый, сам доберётся.       — Как неудобно! — Тэхёну действительно было стыдно: сам позвал, сам всё испортил. Переоценил свои силы, что есть, то есть. Вот и помогай после этого, а Чимин мог бы и остаться, ради кого весь этот цирк, самопожертвование? Не ради же Чонгука? Он-то за себя может постоять. «И, в конце концов, у него есть я! И у Чимина — я. Мне что теперь разорваться?» Тэхён тяжело вздохнул. Чимин по-своему понял значение вздохов:       — Не переживай. Я уже извинился за нас обоих.       — Спасибо.       Тэхён в своё время начинал, как и Чимин, моделью в том же агентстве, но основным видом деятельности для него стал дизайн одежды. Он шил с детства. Для него это было также естественно, как для его ровесников играть в компьютерные игры или гонять на скейтборде. Причём размер и сложность вещи не имели значения, он шил всё: от носков до пальто. Он уже сформировал небольшую клиентскую базу, но ему хотелось масштаба. И тут один из модных домов решил устроить конкурс среди начинающих дизайнеров. Тэхён вложил в новую коллекцию всё, что у него было: талант, время и деньги, с последним помогали родители, ещё пришлось взять кредит. По факту к началу демонстрации коллекции Тэхён был на мели, а у Чонгука намечался день рождения — целых двадцать лет. Тэхён решил обратиться за помощью к Юнги — терять всё равно было нечего.       Тэхён сидел в кабинете Юнги и ёрзал на стуле.       — Извините, что так получилось с чемпионатом.       — Чимин всё объяснил.       — Я хотел попросить у Вас… Мне очень неудобно.       — Что?       — Взаймы пятьсот семьдесят три доллара.       Юнги еле сдержался, чтобы не улыбнуться.       — Может, округлим до шестисот?       — Нет! Нет! Нет! — запротестовал Тэхён. — Ровно пятьсот семьдесят три. Я всё посчитал: у Чонгука день рождения, а у меня выход новой коллекции. Я участвую в конкурсе, — начал он тараторить, пытаясь объяснить Юнги ситуацию, — с деньгами — труба. Я верну в самое ближайшее время.       — Интересная коллекция?       — Конечно! Ну, я так считаю.       — А спонсоры у тебя есть?       — Не успел обзавестись — времени было очень мало.       — Хорошо. Тогда сделаем так: моя компания станет твоим официальным спонсором, и возвращать ничего не нужно.       — Юнги, Вы…       — Знаю, знаю, — он махнул рукой и посмотрел на Тэхёна, желая задать вопрос и тут же останавливая себя. И всё-таки решился спросить:       — Ты можешь мне рассказать о своём друге?       — Чимине?       — Да, о нём.       — А что Вы хотели узнать?       — Всё.       — Нет, — Тэхён замотал головой, — Чимин — мой друг.       — Ты же сам меня пригласил на чемпионат.       — Да, но я рассчитывал на то, что вы… — Тэхён пытался подобрать подходящее слово, — подружитесь.       — Хорошо, значит, я могу предположить, что в его личной жизни — тишина.       — Да.       — А раньше?       — Пожалуйста, не спрашивайте меня, я не могу, я обещал.       «Что за тайны мадридского двора?» — думал Юнги, но ему импонировало то, с какой самоотверженностью Тэхён защищает своего друга.       — Чимину повезло с тобой.       — Мне — тоже.       — А когда показ?       — Через три дня, приходите.       — Я приду.       Модный показ, как и любое масштабное мероприятие, — дело суетное, да ещё когда он сопряжён с конкурсом, в котором участвуют десять конкурсантов. Тэхён замыкал этот список. Он носился за кулисами, как электровеник, проверяя костюмы, причёски, макияж, и наравне с волнением испытывал эйфорию. Он мечтал, как любой, не лишённый амбиций человек, получить высокую, по возможности, объективную оценку своей работы от большого количества специалистов в области моды, но пришёл-то он сюда за победой.       Чимин участвовал в показе его коллекции. Выходя на подиум, он никогда не смотрел в зал, но в этот раз он почему-то взглядом скользнул по первому ряду и тут же понял, что Юнги в зале, смотрит на него. И впервые с того момента, как они познакомились, он не испытывал негатива, скорее констатировал для себя факт присутствия любителя подлинников.       Юнги уже полчаса сидел в зале и ждал. Выход Чимина он встретил улыбкой: «Какой же ты баский, какой неприступный! У-у-у». Он бы и дальше любовался, но за его спиной послышался шум, кто-то очень громко пытался усесться в кресле, а потом произнёс, как показалось Юнги, слегка чавкая: «Вот это конфетка!» — и фраза относилась к Чимину. Юнги напрягся, чавкающий голос продолжал, обращаясь к кому-то: «Слушай, подгони машину к чёрному ходу, а вот этого пупсика упакуй мне аккуратно, хочу с ним пообщаться».       Юнги наклонился к своему помощнику: «Кто этот тип?» — «Чон Даын — любитель старых и богатых дамочек, он на них женится, а они потом внезапно умирают».       Юнги распорядился, чтобы его автомобиль стоял у главного входа, а охрана следовала за ним, и отправился за сцену. Он должен был предупредить. Может, это и глупость, и не нужно было так реагировать, но речь идёт о его мальчике. Он впервые подумал о Чимине, обращаясь к его виртуальному образу «мой мальчик», без всяких претензий на что-то большее. Ему было приятно так его называть — внутри становилось тепло.       Тэхён взглядом провожал последнюю модель из своей коллекции, когда его дёрнул за руку Юнги.       — Где Чимин?       — Здравствуйте! Чимин? Переодевается, наверное… А что?       Юнги вкратце объяснил ситуацию.       — Чон Даын, этот урод! Он ведь и ко мне подкатывал — представляете! Ко мне! Ну, не дебил? Ой, только Чонгуку не говорите!       Тэхён почти побежал с Юнги в гримёрку; перед дверями он попросил подождать. Чимин был не один, рядом с ним стоял молодой человек примерно такого же возраста как Чимин, они громко разговаривали, смеялись. Юнги это задело, он почувствовал что-то вроде ревности. Тэхён пригласил Юнги в гримёрку, представил ему незнакомца, его звали Чон Хосок, он был другом детства и Чимина, и Тэхёна, работал секретарём-референтом в посольстве и на несколько дней приехал в отпуск.       Юнги изложил обстоятельства дела и попросил оставить их вдвоём с Чимином.       — Ты, конечно, можешь мне не верить, — сказал Юнги, — но его люди уже караулят тебя.       Чимин молча слушал Юнги, одновременно напряжённо думая о сложившейся ситуации.       — А Вам это зачем?       Юнги было что ответить: «Потому что ты мне нравишься, потому что любого, кто косо смотрит в твою сторону, я готов уничтожить, потому что мы всё равно будем вместе и неважно, сколько на это уйдёт времени. Такого, как ты, можно ждать всю жизнь. Оно того стоит», — но пока не в таких они отношениях и говорить нужно ту правду, которая соответствует реальности.       — Я хочу помочь. Я предлагаю тебе уехать отсюда на моей машине, а куда — решай сам.       Чимин не верил, он вообще доверял только тем, кого хорошо знал. Ему прекрасно был знаком Чон Даын — что-то вроде ужаса всех модных домов и модельных агентств, мерзкий тип. Он всегда появлялся на горизонте после очередных похорон своей очередной богатенькой жёнушки, голодными глазами пожирал моделей, выходивших на подиум, словно жертву выбирал; но если раньше его можно было поставить на место, вытолкнув взашей, то с каждыми новыми похоронами Чон Даын приобретал финансовый вес, а с ним и статус в определённых кругах, у него появилась охрана, он обнаглел.       Верить Юнги? А чем он лучше? Чимин его не знал, что за бескорыстная помощь? В обмен на что? А, может, он сам всё это подстроил. «Чимин, это уже на паранойю похоже. Надо что-то делать».       Тэхён в это время нервно вышагивал по коридору, Хосок удивлённо смотрел на охрану, стоящую у дверей, потом тихо спросил у Тэхёна:       — Это кто? — имея в виду Юнги.       — Мировой мужик.       — Ещё один? У тебя все мировые, кто после тридцати.       Тэхён максимально угрожающе, как ему казалось, посмотрел на Хосока.       — Да не скажу я твоему Чонгуку, ему ещё расти и расти до твоего идеала. Классно съездил, друзей повидал, пообщался. Везунчик, прямо. У вас тут как во время военного переворота в Гане.       — Ты был в Гане? — Тэхён наконец-то оторвался от своих размышлений.       — Это сравнение, — услышал Тэхён и опять ушёл в размышления: — Да-да, ты всегда был умным. Из тебя получится хороший дипломат.       В коридоре послышался шум. Тэхён и Хосок одновременно обернулись, им навстречу бежал Чонгук:       — Тэхён! Тэхён!       — Ты чего кричишь?       — Тэхён, тебя ждут, сейчас будут объявлять результаты.       — Ой, я забыл!       Тэхён не знал, что делать: результаты — это здорово, если он победил, конечно, но Чимина бросить… сейчас… В Юнги он не сомневался, и хорошо знал характер Чимина — фиг уговоришь. Он посмотрел на Хосока.       — Помоги.       — Как?       — Ну, по обстоятельствам.       — Понял.       Чимин никак не мог принять решение, врождённое упрямство мешало согласиться с доводами разума.       — Один я не поеду.       — Возьми с собой кого-нибудь.       Чимин выскочил из гримёрки и увидел Хосока:       — Ты поедешь со мной? — это больше походило на крик о помощи, чем на просьбу.       — Куда?       — Посмотрим.       Через несколько минут они вышли из здания в сопровождении охраны, расселись по машинам. Юнги сел впереди, Чимин с Хосоком — на заднее сиденье, прежде, чем уехать совсем, машина медленно подъехала к чёрному входу. Все трое посмотрели в окна: возле входа стоял автомобиль Чон Даына, он сам, тряся своими жирными, потными ручками, хлестал по щекам кого-то из своих людей. Выглядело это отвратительно, Чимин отвернулся. Юнги взглянул на него и заметил, как Чимин держится обеими руками за руку Хосока, держится так, словно боится потерять опору.       — Куда едем? — спросил Юнги.       — Домой.       — Адрес назовёшь?       — Адрес?       Чимин удивлённо смотрел на Юнги, который ждал ответа. Всё время, что они были знакомы, Чимин был уверен в том, что Юнги следит за ним, чтобы как-то оправдать звание злодея, которым Чимин его наградил, а Юнги даже адреса не знает, вот это номер, а ведь он и не звонил ему ни разу. «Чимин, ты параноик», — наградил он себя очередным почетным титулом и назвал адрес.       Через некоторое время у Хосока загудел телефон. Он слушал звонившего, и его лицо сначала выглядело удивлённым, потом недоумённым, а потом и вовсе приобрело обескураженное выражение.       — Это Тэхён. Он пьяный.       — Насколько пьяный? — спросил Чимин.       — Примерно на бутылку бренди. Он поссорился с Чонгуком. Мне нужно его забрать. Мы же не видели: уехал Чон Даын или нет.       Чимин побледнел:       — Немедленно возвращаемся! Немедленно!       — Подожди, — Хосок вдруг заговорил очень ровным и спокойным голосом, — я заберу его сам. Откуда мы знаем, где сейчас Чон Даын, он может быть где угодно.       — Поезжай на моей машине, — сказал Юнги. Он дал распоряжение охране, и Хосок пересел во второй автомобиль. Как только машина тронулась с места, Хосок тут же набрал номер Тэхёна:       — Ты что сейчас нёс? Что это за цирк?!       — Я же сказал тебе — сваливай, придумай что-нибудь и свали. Не получилось?       — Ты сначала просил помочь!       — А чем это не помощь? Ну, Хосок, сам подумай: в личной жизни третий лишний. Всегда! И, вообще, приезжай, будем праздновать.       — Ты выиграл? Поздравляю!       — Кто крутой? Я крутой! Кто крутой? Я крутой! А ты сейчас где?       — Еду тебя спасать с охраной.       — Ой, а нельзя от неё избавиться? Ну, ты же будущий дипломат. Зачем нам чужая охрана, когда своя есть? У вас, кстати, много общего, он международное право изучает…       — Кто? — не понял Хосок. Тэхён как обычно съехал с одной темы на другую.       — Один хороший человек. Приедешь — познакомлю.       — Ты не тот вид деятельности выбрал, тебе нужно было брачное агентство открывать.       — Да? Нет, Чонгук не поймёт.       — Чего я не пойму? — Хосок услышал в трубке голос Чонгука.       — Почему не могут быть вместе люди, которые созданы друг для друга? — ответил ему Тэхён.       — Не знаю, ты же не про нас, — в трубке раздался смачный звук поцелуя; Хосок резко убрал телефон от уха: «Детский сад».       Автомобиль Юнги приближался к дому Чимина. В это время Чимину пришло сообщение от Хосока: «Все живы. Отбой!»       — У них всё в порядке, — сказал Чимин с улыбкой, обращаясь к Юнги, но встретившись с ним взглядом, опять сделал вид, что один в машине.       Автомобиль остановился, Чимин открыл дверцу, но тут же услышал голос Юнги: «Подожди! Смотри». Он повернул голову и увидел машину Чон Даына. У него похолодели руки. «Когда же кончится этот кошмар?»       Юнги обратился к своему шофёру: «Очень медленно разворачиваешься и уезжаешь». Они проехали несколько кварталов, автомобиль притормозил возле кафе. Юнги отправил своего шофёра погулять и пересел к Чимину.       — Давай поговорим, — начал Юнги. — Тебе есть, где остановиться?       Чимин молчал.       — Друзья, родственники, гостиница?       — Зачем я ему? — неожиданно спросил Чимин. — Зачем?!       — Ты, действительно, не понимаешь? Да если тебя побрить наголо, умыть и засунуть в мешок — эффект будет тот же — пожизненный стояк. Ты родился таким. Уйдёт этот ушлёпок, придут другие.       — И что от каждого бегать, прятаться?       Юнги захотелось прижать его к себе, успокоить. Он сжал кулаки от напряжения.       — Ты можешь пожить у меня. В доме для гостей, у него отдельный вход, один комплект ключей; отпускать тебя одного я не смогу, тебе придётся пользоваться моей машиной и моей охраной. Временно, пока всё не утихнет. Навещать я тебя не буду тем более без твоего разрешения.       — Я Вам нравлюсь? — это прозвучало как вызов, Чимин держал оборону, требуя честного ответа на прямой вопрос.       Юнги почувствовал себя, идущим по минному полю: любой ответ может повлечь за собой бурную и непредсказуемую реакцию.       — Очень.       Чимин вдруг придвинулся вплотную к Юнги и провёл левой рукой у него между ног, прошептав на ухо: «Убедительно!» И тут же вернулся обратно, словно ничего не произошло, а Юнги припух. Фантазия уже рисовала, как вслед за отлетающими волшебным образом пуговицами он стягивает с Чимина одежду.       «Издеваешься, да? Обалдеть, он из меня верёвки вьёт, а я ничего сделать не могу.» Не просто не мог, не видел смысла, Чимин продолжал завораживать своей неприступностью, и Юнги очень хотел увидеть, как это скала сдастся сама.       — А Тэхён может ко мне приезжать? — совершенно спокойным тоном спросил Чимин, выводя Юнги из равновесия неожиданной сменой настроения.       — Тэхён? Конечно.       — Вы говорили с ним обо мне?       — Пытался.       — И что он сказал?       — Ничего. Совсем. Настоящий друг.       Чимин улыбнулся. Они просидели так ещё минуту.       — Я согласен.       Они приехали уже за полночь. Дом Юнги представлял собой одноэтажное здание, состоящее из трёх секций: дома, где жил Юнги, зала для проведения торжественных мероприятий и дома для гостей. Каждая секция имела отдельный вход, как и говорил Юнги. Он отдал Чимину ключи, пожелал спокойной ночи и тут же ушёл к себе; находиться дольше рядом с человеком, который сводит с ума во всех смыслах — нет, увольте.       Чимин зашёл в дом и закрылся изнутри, оставив ключи в замке. Огляделся. В доме, кроме кухни, было три комнаты: гостиная, спальня и кабинет. Обычная современная обстановка, не похоже, что здесь кто-то часто останавливается, но ведь это и не гостиница. Чимин заметил в кабинете стеллаж с книгами, он напомнил ему библиотеку в его квартире. Родители, (они являлись приёмными, но для Чимина были единственным и самыми родными) очень любили книги, библиотека им досталась по наследству. Они были археологами, поэтому библиотека наполовину состояла из специализированной литературы: археология, история, антропология, этнография, чего там только не было. Родителей тоже не было уже шесть лет. Он вдруг почувствовал себя брошенным как тогда в приюте, когда узнал, что его предали главные люди в его жизни, оставив в спортивной сумке у дверей приюта.       Чимин начал лихорадочно искать телефон, нужно срочно поговорить с живым человеком. «Тэхён, пожалуйста, возьми трубку, пожалуйста!»       — Алло! — ответил Тэхён бодрым голосом, несмотря на позднюю ночь.       — Тэхён!       — Что с тобой? Ты где?       — У Юнги.       — Да?!       — Чон Даын караулил возле моего дома…       — Чима!       — Мне пришлось уехать с Юнги. Он меня поселил в доме для гостей, охрану выделил — всё по-взрослому. Как у тебя дела? Где Чонгук?       — Спит.       — Вы помирились?       — Помирились? — эхом повторил Тэхён.       Чимин насторожился, промотал в голове прошедшие события. Тэхён, в принципе, не пил, ему и шампанское — только чтобы бокал поднять. Теоретически он мог напиться… В следующей жизни. И уж точно не из-за ссоры с Чонгуком, эти ссоры — забавы детские.       — Это ты подстроил.       — Чима! Что я подстроил: Чон Даына?! Да! — Тэхён разозлился. — Это я! Конечно! Пришёл к нему и говорю: «Извините, не могли бы Вы сделать вид, что хотите вдуть моему лучшему другу?» Так?!       — Ещё и Хосока втянул.       — Хосока! — Тэхён не мог сбавить обороты. — Хосока — я! Я хотел, чтобы вы с Юнги поговорили.       — Поговорили, блин.       — Чима, я хочу тебе помочь. Ну, почему ты такой упрямый! Что плохого в помощи? Ты не можешь всё время делать вид, что ты самый сильный, сам справишься. Чем тебя Юнги не устраивает? Ну, конечно, он изверг по определению, потому что тебе не нравится, ведь только изверги помогают животным и детям.       — А я животное или ребёнок?       — Ты изверг, самый настоящий! Всю душу мне вымотал! Как ты не понимаешь, что я до сих пор не могу себе простить, что ничего не смог сделать тогда, — Тэхён внезапно затих.       — Тэхён, нет, прости! Не реви только.       — Я не реву.       И они оба зашвыркали носом.       — В любом случае, — попытался снять напряжение Чимин, — ты добился своего: я здесь. Звание лучшего друга столетия твоё по праву.       — Будешь ещё со мной спорить?       — Буду.       — Люблю тебя.       — Потише, Чонгук услышит.       — Ой!       Они пожелали друг другу спокойной ночи.       Чонгук проснулся от того, что стало прохладно, никто под боком не сопел. Пошарил рукой — Тэхёна не было. Он поднялся и сразу отправился на кухню. Тэхён сидел за столом, казалось, что он смотрит в телефон, но тот был отключён. Чонгук позвал его, Тэхён обернулся и сообщил, словно читая ленту новостей:       — Чимин переехал к Юнги. В гостевой дом. Временно. Пока.       Чонгук восхищённо смотрел на Тэхёна.       — Ты сделал это. Как?       — Пойдём спать.       Чонгук плюхнулся перед ним на пол, начал гладить его ноги, целовать, обнял их, положил голову ему на колени. Тэхён запустил пятерню в его густую шевелюру. «Я тебя тоже не заслужил», — подумал он.       — Сегодня такой длинный день. Пойдём, — повторил он.       Чонгук не спеша поднялся, перехватил Тэхёна за талию и перекинул через плечо.       — Конечно, — попытался возмутиться Тэхён, — куда без ночной тренировки с утяжелением: пять минут на левом плече, пять минут — на правом. Не тряси, а то арию Рыгалетто исполню.       — Чем? Ты сегодня не ел ничего.       — А когда? Столько дел, столько дел! Стой! Ты видел, как Хосок уходил?       — Нет.       — А ты знаешь, что Вонхо изучает международное право?       Чонгук поставил Тэхёна на ноги и посмотрел ему в глаза.       — Чё ты удумал?       — Чем больше счастливых людей нас окружает, тем меньше становится зависти, которая, подобно ржавчине, способна уничтожить любые идеальные отношения, даже такие, как наши; и это…       Каждый раз, когда Тэхён начинал умничать, у Чонгука наступала эрекция. «Ой!» — только и успел сказать Тэхён, не закончив свою философскую тираду, потому что в этот момент Чонгук закрыл ему рот, целуя взасос, по-другому Тэхён не замолкал — тут без вариантов. А потом по привычке, перекинув Тэхёна через плечо, Чонгук унёс его в спальню — там столько дел, столько дел…       Чимин уже неделю жил у Юнги, и ни разу за это время не встретился с ним. У каждого был свой график, и Чимина пока всё устраивало. Тэхён один раз напросился в гости, но так и не смог приехать. Победа в конкурсе внесла свои коррективы.       Однажды вечером, когда Чимин только приехал со съёмок и переступил порог дома, раздался звонок стационарного телефона. Он поднял трубку:       — Алло!       — Чимин, добрый вечер! Это я — Юнги.       Чимин подумал про себя, что Юнги уже может и не представляться, Чимин всё равно его узнает.       — Здравствуйте!       — Я могу попросить тебя об одном одолжении?       — Каком?       — Мне прислали приглашение на премьеру фильма, я предлагаю тебе пойти со мной.       — Вам разве больше не с кем?       — Нет.       — Один сходите.       — Не хочу.       «Что значит — не хочу, что значит — не с кем, — Чимина возмутило, как безапелляционно отвечал Юнги. — Ведёт себя как ребёнок!»       — Хороший фильм?       — Без понятия — это же премьера.       — Ах, да…       — Только я хочу предупредить, что на следующий день, скорее всего, будут говорить о том, что мы вместе. И оспаривать этот слух я не стану.       — Вот как.       — Тебе дать время подумать?       — Нет, я пойду.       — Тогда до встречи.       — До свидания.       Чимин положил трубку. «Загнал в угол, как не фиг делать. По крайней мере, честно. Значит, будем извлекать из этого максимальную выгоду. Может, тогда другие отстанут».       Юнги сидел в кресле с трубкой в руках и улыбался своим мыслям. Голос Чимина действовал на него странным образом: возбуждал и успокаивал одновременно, слушал бы да слушал. С тех пор, как Чимин переехал, с Юнги творилось что-то невообразимое. В первую же ночь ему приснился голый Чимин, он был такой красивый, абсолютно реальный, что, проснувшись, Юнги обнаружил, что кончил во сне. И так продолжалось всю неделю. «Мне же не шестнадцать, ну сколько можно? С другой стороны, регулярная половая жизнь, пусть и виртуальная. Нет, так и рёхнуться недолго».       В назначенный день Юнги стоял возле машины в ожидании Чимина. Его появление было похоже на сон коматозника, выходящего из комы. Юнги казалось, что Чимин плывёт над землёй как в замедленной съёмке. Он был одет в белоснежный костюм, что усугубляло эффект, а под пиджаком Юнги заметил футболку с широким вырезом, а хуже всего было то, что она была прозрачной. «Я сейчас скончаюсь», — подумал Юнги. Он явственно почувствовал, как у него брюки трещат по швам.       Юнги прекрасно понимал, что это очередная провокация. Чимин не будет Чимином, если не доведёт его до ручки. Он уже начал привыкать к этой черте характера, но не такими темпами как Чимин в стремлении убить его своими выходками.       Они сели в машину, и Юнги всю дорогу старался не смотреть на Чимина. Когда они приехали, перед выходом Юнги спросил:       — Я могу взять тебя за руку?       — Конечно. Упасть боитесь? Давление?       — Нет, тупо хочется за ручки подержаться.       — А эти не устраивают? — Чимин кивнул в сторону ручки дверцы.       Юнги неожиданно для себя начал смеяться, это помогло снять напряжение.       — Что ты ещё выкинешь? — спросил он тихо сам у себя.       — У меня ничего нет, — и Чимин с наивным выражением лица протянул вперёд раскрытые ладони.       Когда они вышли из автомобиля, Чимин сам взял Юнги за руку. А потом началось шоу «Чимин и его папочка». Как только в его поле зрения попадали фотографы, он тут же начинал позировать, но делал это так, словно играл роль профессиональной содержанки. Юнги терпел, настроение портилось, когда они вернулись домой, Юнги задал только один вопрос: «Зачем?» — «Вы же сами дали понять, что слухов не избежать, и Вам всё равно, какого они содержания». Чимин отправился к себе, Юнги провожал его взглядом и вдруг сорвался, и побежал следом. Чимин доставал ключ, когда Юнги схватил его за плечо и развернул к себе:       — Объясни, почему ты так делаешь?       — Что именно?       — Что плохого я тебе сделал? Скажи мне сейчас!       — Ничего. Характер паршивый, гены, я же детдомовский, кто его знает, наследственность…       Юнги, уже дурея от желания и не дожидаясь объяснений, прижал Чимина к дверям, начал стягивать с него пиджак, тот съехал с левого плеча вместе с футболкой. Юнги успел заметить шрам на шее, ближе к ключице, и в этот момент Чимин обмяк и начал сползать вниз, он потерял сознание, Юнги еле успел его удержать.       — Господи, мальчик мой, что с тобой?       Он подхватил Чимина на руки и понёс к себе.       Врач, который осматривал Чимина, был семейным врачом, он знал Юнги с детства.       — Обычный обморок, перенервничал парень, — вынес он свой вердикт. — Он после укола до утра проспит.       — Ты видел шрам у него на шее?       — Видел. Странно, такие шрамы после скальпеля остаются, заживают долго.       — Скальпель? В смысле, операция.       — В смысле, полоснул кто-то, но так — по поверхности чиркнул, могло быть и хуже.       Врач уехал, а Юнги никак не мог успокоиться: «Обморок, скальпель, что за чертовщина?»       Он сидел в кресле возле кровати, наблюдая за спящим Чимином: «Что же с тобой случилось? Что? Кто это сделал?» С этими мыслями он и уснул.       Чимин проснулся первым. Огляделся, попытался вспомнить, как оказался здесь — не смог. Заметил Юнги, спящего в кресле. Тот как будто почувствовал, тут же открыл глаза. Они уставились друг на друга.       — Прости меня, пожалуйста! За вчерашнее, — Чимин неожиданно перешёл на «ты». — Я не знаю, почему веду себя как дурак, прости меня!       — Ты что, перестань! Я, конечно, испугался, когда ты вырубился, но я же сам тебя довёл.       — Да? Я не помню.       — А врача помнишь, он укол тебе делал?       — Плохо. Он вопросы задавал?       — Задавал. Откуда у тебя шрам? — Юнги не мог не спросить.       Чимин инстинктивно закрыл шрам рукой.       — Да, этот, откуда?       — Не надо! — Чимин продолжал прикрывать шрам, опустив глаза.       — Тэхён знает? — Юнги и так понимал, что лучший друг был в курсе.       — Он не скажет.       — Ещё бы. Значит, ты расскажешь.       — Я не могу!       — Ты боишься? — Юнги, волей случая наткнувшись на чужую тайну, не собирался сворачивать.       Чимин закивал головой.       — Ты его знаешь?       — Нет. Я никого из них не видел.       — Давно это было?       — Пять лет назад.       Юнги медленно приближался к Чимину, сел возле кровати.       — Завтракать будешь?       Воздух в комнате уже звенел от напряжения. Чимин молчал.       — Пить хочешь?       — Они хотели убить, — тихо произнёс Чимин.       — Что?       — Убить, — повторил он. — Им нужна была смерть, моя смерть. Я провожал родителей Тэхёна в аэропорт, они улетали на две недели, Тэхён был наказан, дома остался. Когда я шёл к парковке такси, меня ударили по голове. Я очнулся в лесу. Их было четверо. Все в масках. Они хотели убить. А потом кто-то сказал: «Смотри какой смазливый, может, развлечёмся?»       — Что они сделали? — осторожно спросил Юнги.       — Всё, на что фантазии хватило. Я не помню, сколько это длилось, я несколько раз сознание терял от боли.       Юнги всё сильнее сжимал кулаки.       — Под утро решили убить. Один из них достал скальпель, но их спугнули. Там железная дорога рядом, станция, кто-то с собаками шёл, они лаяли громко. Меня бросили. Они просто хотели убить, даже вещи мои не взяли, а в сумке и деньги были, и паспорт, и телефон. Я позвонил Тэхёну, он меня забрал. Он уговаривал всё рассказать родителям, в полицию пойти, а я — наотрез, взял с него слово, что он никому не скажет. Я боялся. Он две недели меня выхаживал, делал вид, что в порядке, а я слышал, как он по ночам ревёт.       Юнги почувствовал, что сейчас взорвётся от ярости и бессилия.       — Я сейчас, — сказал он и вышел из комнаты. Он спустился в подвал, где находился спортзал, и начал с остервенением лупить по боксёрской груше голыми руками, а потом рухнул на пол и заревел.       В это время Чимин отправлял сообщение Тэхёну: «Я всё рассказал Юнги». — «Свадьбы можем сыграть в один день, я не тороплюсь».       То, что произошло в это утро между Чимином и Юнги, с ног на голову перевернуло их отношение друг к другу.       Чимин смог вздохнуть, с него, действительно, свалился камень. Больше всего его радовало, что он смог об этом рассказать именно Юнги. Ведь он на подкорке знал, что Юнги можно доверять, как Тэхёну. Но это чёртово врождённое упрямство…       А Юнги с учетом того, что узнал, пересмотрел всю их историю и решил познакомиться с Чимином заново.       Он вернулся из спортзала и решил сначала привести себя в порядок. В ванной посмотрел на себя в зеркало, видок тот ещё: глаза опухли, волосы дыбом, прям, жених; последний раз он давал волю чувствам на маминых похоронах, с тех пор прошло уже десять лет.       Он умылся и вернулся к Чимину. Тот сидел на кровати и ждал, у него даже взгляд изменился, он смотрел на Юнги как испуганный ребёнок: никакого пафоса, самоуверенности; Юнги мысленно провёл параллель со своими лошадьми, когда их привозили на конюшню и начинали ухаживать после всего, что они натерпелись, у них был такой же взгляд, взгляд ребёнка, который боится, но продолжает верить, что его больше не обидят.       — Пойдём завтракать, — тихо сказал Юнги. Чимин подошёл к нему и взял за руку:       — Пойдём.       Они оба не хотели есть, но подсознательно стремились совершить обычный ритуал, который отвлечёт от тяжёлых мыслей.       Юнги поставил турку на плиту, начал варить кофе, Чимин накрывал на стол. Они сели напротив друг друга и впервые за всё это время улыбнулись. Сколько они так сидели молча, они не знали, Юнги рассматривал Чимина, словно видел первый раз, держал его руку в своей, перебирая и гладя пальцы, Чимин отвечал ему тем же, и также, как Юнги, скользил взглядом по такому чужому ещё вчера и такому родному сейчас лицу. Все вопросы, взаимные претензии, недовольства, которые вчера казались супер важными, неразрешимыми под тяжестью собственного нежелания понимать и прощать, сейчас превратились в пыль. Оказалось, что самое важное — видеть глаза человека напротив и тонуть в них от счастья.       Это было самое настоящее признание в любви взаимное без слов.       Через какое-то время раздался телефонный звонок, звонили на домашний, они не сразу поняли, продолжая смотреть друг на друга, телефон не умолкал. Юнги не спеша поднял трубку и ответил: «Слушаю. У меня выходной. Я начальник, и у меня выходной».       — Какой ты грозный! Я начальник! — передразнил его Чимин.       — У меня предложение — поехали за город.       — Поехали.       Через два часа они уже были на месте. Припарковав машину возле дома, они зашли внутрь.       Дом выглядел внушительно, ему было примерно сто лет, его построил ещё прадед Юнги. Обстановка говорила о том, что здесь живут люди, которым важен комфорт, а не внешний лоск. Им навстречу вышел пожилой мужчина, украшенный сединой.       — Привет, сынок!       — Папа, познакомься — это Чимин. Мой отец — Намджун.       Они пожали друг другу руки.       — Вы надолго? — спросил Намджун.       — Нет, только небольшая обзорная экскурсия для Чимина. Дядя приехал?       — Жду.       — Вы любите лошадей? — обратился Намджун к Чимину.       — Очень. Я занимался верховой ездой в детстве.       — Значит, Вы подготовленный человек. Ну, приятно вам провести время.       Они отправились на конюшню. По дороге Юнги рассказывал о поместье, лошадях, Чимин слушал его, улыбаясь, и думал о том, что не отпускало его с утра: как же ему хорошо сейчас.       Юнги пел. Нет, не вслух, у него внутри заводилось подобие шарманки, и кто-то дурным голосом, скорее всего, он сам, начинал орать матерные песни, но делал это с таким чувством, что всё нутро ходило ходуном от удовольствия.       Они шли, не замечая, что держаться за руки.       Когда они добрались до конюшни, Чимин заметил Агата и прибавил шагу, потянув Юнги за собой.       — Кто это? — спросил он, не отрывая взгляд от коня.       — Агат.       — Какой красивый! Брыкается?       — Нет. Он ещё с тобой не знаком. Сахар возьми, — Юнги вытащил из кармана несколько кусочков и передал их Чимину. Чимин медленно подошёл к Агату, протянул ладонь с сахаром, Агат спокойно его съел. Тогда Чимин, приблизился вплотную и обнял его. Агат фыркнул, но остался на месте. Чимин продолжал его гладить, и Юнги в какой-то момент показалось, что Чимин что-то нашёптывает Агату, затем он повернулся к Юнги и спросил:       — Я могу на нём покататься?       — Можешь.       Юнги вывел Агата, оседлал. Как только Чимин уселся в седле, Юнги тут же взял его за руку и коснулся губами костяшек. Чимин погладил его по голове, наклонился и прошептал:       — Я недолго, не скучай.       Агат поскакал вперёд, и тут Юнги заметил отца — он стоял поодаль и смотрел в ту же сторону, что и Юнги.       — Пап, ты давно здесь?       — Только что пришёл. Я могу спросить? — Намджун замялся.             — Про Чимина? Спрашивай.       — Вы встречаетесь?       — Встречаемся? — Юнги растерялся, получалось, что до сегодняшнего дня — нет.       — Можешь считать, что у нас сегодня первое свидание.       — Он хорошо сидит в седле. Маму нашу напомнил, она тоже всегда держала спину прямо, пыталась всем доказать, что самая сильная, а на самом деле такая ранимая, её всё время хотелось защищать…       «Если бы ты знал, как ты прав!» — подумал Юнги.       — Ты очень её любил?       — Почему любил? Я до сих пор её люблю.       Они оба замолчали, наблюдая за Чимином.       — Он такой молодой! — вдруг сокрушённо сказал Намджун.       — Я что так безнадёжен?       — Не в этом дело. Я думаю, если ты привёз его сюда, значит, всё очень серьёзно. Кого сейчас лошадьми удивишь? Я прав?       — Папа, ты такой умный.       — Не знал, что это недостаток. Вы на ужин придёте?       — Да. А когда дядя приезжает?       — «Приеду во вторник, может быть, в среду, но, скорей всего, в пятницу.» Ты Сокджина не знаешь? Ладно, я пойду.       В это время Чимин уже возвращался с прогулки; они вдвоём расседлали Агата, и пока Юнги закрывал денник, Чимин подошёл сзади и очень крепко обнял его. Юнги давно дал себе зарок не прикасаться к Чимину, пока обстоятельства не сыграют в его пользу. Сначала он воспринимал это как укрощение строптивого, а после того, что он узнал утром, отпала необходимость играть в крутых, они оба знали, что никуда не денутся друг от друга, куда торопиться?       — Ты чего? — спросил Юнги.       — Хорошо.       — Пошли домой, нас на ужин ждут.       — Как хорошо! Так бывает?       — Когда поедим, будет ещё лучше.       Они, опять не отпуская рук, отправились домой.       — А кто занимается вашим центром? — спросил Чимин, когда они проходили мимо здания.       — Отец с дядей. Папа — нейрохирург по профессии, после маминой смерти он перенёс инсульт, ему пришлось уйти с работы по состоянию здоровья.       — Я не знал, — тихо проговорил Чимин.       — Ты про маму? Она умерла десять лет назад. Рак.       — Подожди, — Чимин прижался к Юнги, тот обнял его в ответ. Они простояли так несколько минут.       — Значит, твой отец сейчас один?       — Почему один? Ему дядя помогает, он мамин старший брат.       — Я не об этом.       — Я понял. Папа — однолюб.       — А ты на папу похож?       — Нет, — усмехнулся Юнги, — у меня глаза мамины.       Стол уже был накрыт, когда Юнги с Чимином зашли в дом. Ужинали они втроём.       — Чем Вы занимаетесь? — спросил Намджун, обращаясь к Чимину.       — Я модель.       — Вот как.       — Вообще-то, я историк по образованию.       — Историк? — Юнги удивлённо посмотрел на Чимина и перевёл взгляд на отца. — У нас первое свидание, — напомнил он.       — Да, я диплом недавно получил.       — Почему историк? — не мог успокоиться Юнги.       — Я люблю историю, родители были археологами, я с ними несколько раз в экспедиции ездил. Мне нравилось.       — Были? — спросил Намджун.       — Папа… — хотел было остановить его Юнги.       — Всё нормально, — Чимин взглянул на него и ответил Намджуну. — Они погибли, собирались в очередную экспедицию, самолёт не мог взлететь и врезался в ограждение. Они сидели в самом начале…       — О! — вырвалось у Намджуна. — Прости! Они одновременно замолчали.       — У вас здесь очень красиво, тихо, — Чимин попытался сменить тему.       — Приезжай. Я видел: ты отлично держишься в седле, — ответил Намджун.       — Спасибо!       После ужина Чимин с Юнги взяли на себя миссию убрать со стола. Намджун ушёл к себе. Юнги хотел отвести Чимина в свою комнату, где раньше жил, но пока они шли по коридору, Чимин заметил приоткрытую дверь.       — А здесь что?       — Подвал.       — Подвал? Пойдём! — и он потянул Юнги за собой.       — Подожди! Там темно.       Выключатель находился внутри подвала, до него нужно было спуститься по лестнице. Когда Юнги включил свет, оказалось, что здесь обычная кладовая со старыми вещами, на полу лежал ковёр. Чимин подтянул ковёр к стене и сел.       — Выключи свет!       Свет погас, Юнги сел рядом, они взялись за руки.       — У нас не было подвала, мы жили в квартире. Ты здесь играл?       — Нет. Я всегда любил лошадей, меня из конюшни выгоняли.       — А я бы играл. Я никогда не боялся темноты. У папы в кабинете стоял стол очень массивный, я любил под ним прятаться, когда маленький был, засыпал там часто, — начал Чимин. — Если Тэхён приходил, мы из него космический корабль делали. Я всегда был космонавтом, он — королём галактики.       — Замашки остались. Вы давно знакомы?       — С пяти лет. Наши мамы — родные сёстры.       — Значит, он больше, чем друг.       — Ну да, он мой брат. Я и в модельное пошёл с ним за компанию, чтобы поддержать, но ему это быстро разонравилось, ему хотелось создавать моду.       — А тебе?       — Я однажды понял, что больше не могу бояться. Работа моделью — это вызов моему собственному страху. Я после того…случая долго не мог на улицу выйти, боялся с ними встретиться. А на подиуме ты как на ладони, прятаться бесполезно. Играешь себе роль. Вешалки… — Чимин хихикнул, уткнувшись носом в плечо Юнги.       — А диплом историка?       — Настоящий. Тебе история не нравится? Или мой диплом?       — Ты не вяжешься с образом историка. Это из-за родителей?       Чимин молчал. Юнги обругал себя за то, что не думает, о чём спрашивает.       — Знаешь, у папы любимое выражение было одного из великих: «Кто не знает своё прошлое, у того нет будущего». Выходит, я — парадокс.       Он опять замолчал и почувствовал, как Юнги сжимает пальцы в знак поддержки.       — Я не знаю, откуда я, из какого прошлого, меня в сумке оставили у приюта, но я твёрдо знал, что мои родители меня найдут. Я всегда надевал футболку ярко-жёлтого цвета, чтобы выделяться, и ждал. Я их сразу узнал, подошёл к папе и взял его за руку, чтобы он больше не терялся.       Когда мы домой приехали, к нам Тэхён пришёл с родителями. Он долго смотрел на меня, а потом говорит: «Ты мой брат?» Я кивнул, а он мне чупа-чупс свой отдал.       — Он всегда таким смешным был? — спросил Юнги.       — Смешным? — Чимин не понял.       — Это его вечное «ой!».       — Он эмоциональный и рассеянный, как все гении. А к Чонгуку вопросов нет?       — Нет вопросов. Два сапога — пара.       — А они пара. Знаешь, как они познакомились? Тэхён в Чонгука врезался, мы из кафе шли, а Чонгук флаеры раздавал, и Тэхён его не заметил. И как ба-бах…       — Я даже не удивился. Подожди, флаеры? Он же боксёр.       — Он ещё и программист, у него своя компания. Небольшая, но перспективная. Ты бы видел: как они смотрели друг на друга! А что ты обо мне подумал, когда увидел?       — Красивая, заносчивая задница.       — Спасибо.       — А ты?       — Обязательно озвучивать? — Чимин тихо засмеялся. Юнги крепче сжал руку.       — Я видел, как ты с отцом разговаривал. Вы говорили обо мне? — спросил Чимин.       — Да. Отец считает, что я стар для тебя.       — А ты что думаешь?       — Тяжело думать, когда ты рядом.       — Хочешь ещё одну тайну? — Чимин быстро повернулся и сел Юнги на колени лицом к лицу. Юнги чувствовал его дыхание на себе. — Ты же говорил, что меня хочется трахать 24/7, что я похож на того, кто из чужих постелей не вылезает.       — Чима… — Юнги провел рукой по его лицу. «Ну не настолько же грубо».       — Так вот эта секс-бомба никогда ни с кем не целовалась. Хочешь стать моим учителем?       Чимин на ощупь отыскал губы Юнги, и они оба заблудились во вселенной. Они так долго ждали и столько оттягивали этот момент, что совершенно не могли поверить в происходящее: сознание спорило с телом, которое вопило от наслаждения; они так неистово погружались друг в друга, что возникало ощущение, что обоим не хватает воздуха, как будто они попали в вакуум зависимости друг от друга. Чимин, вырвавшись на секунду из беспамятства, целуя попутно подбородок, линию скул, пробираясь вверх, прошептал срывающимся голосом:       — Возьми меня!       Юнги подался вперёд и начал стягивать с Чимина рубашку, пуговицы на рукавах не давались, и Чимин, пытаясь помочь, просто вырвал их; следом за рубашкой полетела футболка, Юнги тут же расстегнул джинсы и запустил руку вглубь — из Чимина вырвался протяжный стон. Юнги снял с себя толстовку, бросил её на пол, уложил на неё Чимина, стягивая с него остатки одежды, лёг сверху. Они продолжали целоваться; одной рукой Юнги перебирал волосы Чимина, другую опустил вниз, поглаживая, уже готовый к взрыву член, и начал медленно спускаться вниз, не переставая покрывать поцелуями каждую клеточку тела; когда в поле его зрения показался «кратер вулкана», он взял его в рот.       Юнги обожал голос Чимина, но такого сладкого стона, какой издал Чимин, кончив, он ещё не слышал. Чимин тут же протянул руку, пытаясь в темноте отыскать Юнги:       — Иди ко мне!       Юнги лёг рядом, продолжая целовать Чимина в шею, плечи, повернул его на правый бок, проведя ребром ладони между ягодиц, разделяя их, и начал вводить. Чимин тихо вскрикнул, но Юнги продолжал, увеличивая амплитуду, и, дойдя до финала, обессиленно повалился на пол. Чимин повернулся к нему и обнял. Они тихо лежали, остывая и продолжая целоваться.       — Пойдём наверх, — сказал Юнги. — Я хочу тебя рассмотреть при свете дня детально.       — У меня все детали на месте, ты сам проверил.       — А вдруг пропустил, — Юнги сел и начал медленно пальцами чертить узоры на теле Чимина.       — О, бубенчики, две штуки.       — А в прошлый раз не заметил?       — Занят был Чимином-младшим, — Юнги закрыл ладонью «младшенького», чувствуя, как тот начинает твердеть. — Чима!       Чимин положил свою ладонь сверху, крепко сжал, и начал водить обеими руками вверх-вниз…       Луч света проникал через приоткрытую дверь подвала, глаза немного привыкли к темноте, и Юнги мог рассмотреть очертания тела, которое напрягалось и вздрагивало от каждого возвратно-поступательного движения. И опять раздался протяжный стон, Чимин отпустил руку и медленно поднялся. Он обнял Юнги, и по его дыханию и волнению, которое от него исходило, пробивая внешнее спокойствие, скрытое темнотой подвала, почувствовал, что сейчас произойдёт. Голос Юнги дрожал:       — Чима, я… Мне…       — Ты хотел что-то сказать?       — Да.       — Я знаю, о чём?       — Да.       Чимин сел перед Юнги:       — Подожди, давай на раз, два, три, хорошо?       Он ладонями обхватил лицо Юнги и прижался лбом к его лбу:       — Раз, два, три…       И они практически одновременно произнесли:       — Я люблю тебя!       И уже не могли остановиться: «Я люблю тебя!» — «Я люблю тебя!» — «Я люблю тебя!» — слова переплетались с поцелуями, как и их тела, превращаясь в одно целое; единственная мысль, которая всё-таки пробивалась сквозь идиллию, звучала так: «Где же ты был всё это время?»       Им нужно было покинуть место неожиданного откровения; они просто собрали одежду с обувью и стали подниматься наверх. Юнги шёл первым, держа Чимина за руку, когда он выглянул из-за дверей, тут же услышал:       — Юнги, привет!       — Дядя. Прилетел.       Юнги попытался ретироваться, прикрываясь дверью, но Сокджин стремительно приближался.       — А ты чего голый? — спросил дядя, потянув дверь в свою сторону.       — Вспотел, — Юнги старался удержать дверь и закрыть собой Чимина.       Намджун в это время спускался по лестнице и увидел, как Сокджин и Юнги ведут бессмысленную борьбу за дверь в подвал. Он тут же схватил Сокджина за плечи:       — Пойдём!       — А почему он голый?       — У него свидание.       — Свидание? В подвале?! С кем?       — Мы давно не играли с тобой в шахматы, — пытался игнорировать его вопросы Намджун.       — А ты знаешь, кто лучший шахматист?       — Михаил Таль.       — Неправильный ответ. Я уточню: кто из нас лучший шахматист?       — Если я выиграю — не ной.       Чимин стоял, свободной рукой обнимая Юнги, и ржал, прислонившись к его спине.       — Классная у тебя семья.       — Да, не соскучишься.       Они поднялись в комнату Юнги, закрыли дверь, бросили одежду на пол. Юнги подвёл Чимина к окну, на улице уже темнело, но этого света хватало для того, чтобы рассмотреть всё, что было только что изучено в подвале на ощупь.       — У тебя кожа светится, — сказал Юнги. — Ты такой красивый!       — А кто тебе сказал, что ты не такой? Ты самый красивый человек на свете!       И они снова стали целовать друг друга. Если бы они прислушались, то отчётливо услышали, как возмущался Сокджин: «Ты неправильно ставил фигуры! Ты сбил меня с толку!» — «Я же сказал: не ной!»       Утро было тихим. Шёл дождь.       Чимин проснулся первым, его голова лежала на руке Юнги, а сам Юнги спал, уткнувшись лицом в шею Чимина. Чимин медленно повернулся и позвал тихим голосом, переходящим в шёпот:       — Юнги! Юнги… — и поцеловал его в губы.       Юнги с трудом открыл глаза, но, увидев Чимина, улыбнулся.       — Ты меня по имени назвал? Ты никогда не называл меня по имени.       — Правда? — Чимин искренне удивился. — Юнги, Юнги, Юнги, Юнги…       «Утро. Будем продлевать».       — Мы всё проспали, — сказал Чимин, взглянув на часы.       — Если ты перестанешь меня соблазнять, успеем, — Юнги никак не мог оторваться от филейных выпуклостей, целуя поочерёдно то правую, то левую.       — Я тебя? — Чимин удивлённо взглянул на своего ночного террориста.       — И я тебя… — Юнги тут же переключился на губы, — очень-очень…       Они спустились вниз. В столовой за накрытым столом сидели Намджун и Сокджин.       — Доброе утро! Дядя, познакомься — это Чимин. Мой дядя — Сокджин.       — Это ты с ним вчера в подвале… вспотел?       — Сокджин! — одёрнул его Намджун и повернулся к сыну: — Звонил какой-то Тэхён и сказал, если Чимин в течение дня ему не позвонит, он вызовет спасателей. Кто это?!       Чимин с Юнги еле сдержались, чтобы не засмеяться.       — Извините, это мой друг, — ответил Чимин. — Наверное, у меня телефон сел.       — Папа, Тэхён — это уникальная личность, я вас обязательно познакомлю.       После завтрака они отправились домой, по дороге заехали в магазин. Чимин впервые поймал себя на том, что постоянно держится с Юнги за руки, и это совершенно не мешает, даже обычный поход за продуктами может превратиться в праздник, когда рядом любимый человек. В Юнги проснулись хулиганские замашки: он нашёл небольшой закуток между стеллажами, затащил туда Чимина и начал его целовать, бессовестно залезая под одежду. В этот момент кто-то совсем рядом начал демонстративно кашлять.       — Извините, что мы вам помешали целоваться, но я ищу вас целый день!       Юнги с Чимином выглянул из-за стеллажа: перед ними стояли Тэхён и Чонгук, причём Чонгук им приветливо улыбался и махал рукой, а Тэхён, мягко говоря, был расстроен.       — Привет! — ответил Чимин, поправляя рубашку. — Вы откуда?       — Нет, ты их видел?!       Чонгук взял Тэхёна за руку на всякий случай. У него самого претензий ни к Юнги, ни к Чимину не было, наоборот, благодаря им он полночи успокаивал Тэхёна, оставляя на нём засосы, и сейчас чувствовал себя прекрасно.       — Тэхён, чего ты кричишь, что случилось-то?       — Мы улетаем на месяц, а ты пропал! Мне контракт в Японии предложили. Мы едем в аэропорт. А тебя нет! Что я должен был думать?       — С нами всё в порядке, — ответил Юнги.       — Он теперь полностью на Вашей совести, прилечу — проверю!       Чимин подошёл к Тэхёну и обнял его.       — Не переживай!       — Как он?       — Супер!       — Кто молодец?       Чимин засмеялся:       — Ты, ты молодец.       Как только Чимин с Юнги ушли, Тэхён повернулся к Чонгуку, потянул за пуговицу на рубашке и прошептал:       — Я также хочу.       — А самолёт?       — Самолётов много, а молодость одна.       Они тут же заняли освободившееся место.       Машина неслась по автостраде. Чимин смотрел на Юнги и думал о том, что он потерял за свою небольшую жизнь слишком много близких людей: «Я не отдам тебя. Никому не отдам! Ни за что! Не-от-дам, ни-ко-му, я люблю тебя».       Юнги никогда не испытывал ничего подобного. Он всегда знал, чего хочет от жизни; игры в чувства, эмоции — это не для него. Он был крайне независимой натурой и дорожил своей свободой. И тут вдруг оказалось, что он сам впал в зависимость от чувства к одной маленькой вредине с самой красивой задницей на свете, но ощущение свободы никуда не ушло, оно увеличилось вместе с внутренней силой и желанием сворачивать горы. «Да ты супермен, Юнги», — сделал он комплимент себе и мельком взглянул на Чимина. Тот улыбнулся в ответ и погладил Юнги по плечу. Этого хватило, чтобы Юнги тут же свернул с дороги, остановив машину в ближайшем лесу, и осыпая Чимина поцелуями, продолжил с ним обучение, которое они начали в подвале.       Чимин окончательно переехал к Юнги, хотя переезд нисколько не повлиял на график жизни обоих, но и силу притяжения не снизил. Однажды утром Чимин нашёл под подушкой подарок: часы Картье из белого золота с бриллиантами, на задней крышке были выгравированы его инициалы, а в открытке, приложенной к коробке, он прочитал: «Ты главный и единственный бриллиант в моей жизни». Чимин был растроган, но, представив, как Юнги пыхтит, придумывая это послание, начал хихикать.       — Спасибо! — он поцеловал Юнги, но никак не мог успокоиться и продолжал трястись от смеха.       — Ты чего?       — Сам придумал? — он протянул открытку.       — Я не поэт.       — Это мне больше всего в тебе нравится.       — Смешно тебе?       — Нет.       — Смешно, значит, — Юнги схватил Чимина за ногу и начал щекотать пятку, Чимин зашёлся от хохота.       — Н-е-е-е-т! Я сдаюсь!       Тут же раздался сигнал в телефоне.       — Чёрт, у меня же совещание в десять!       Юнги носился по комнате, одеваясь на ходу, Чимин тем временем принимал всё более откровенную позу. Юнги старался не обращать внимание на очередную провокацию, но собственный организм обмануть невозможно:       — Чима, прекрати!       — А что такое?       Юнги рубанул рукой воздух в районе ширинки, Чимин спокойно и внимательно посмотрел туда:       — А ты не надевай пиджак, ты его повесь, — и тут же повалился на кровать от смеха. Юнги только и осталось, что, поцеловав Чимина, произнести:       — Вечером обсудим твоё поведение.       — С удовольствием.       Провести вечер вместе тоже удавалось не всегда. Если у Чимина была вечерняя съёмка, то он мог приехать домой почти под утро, тогда он усаживался в кресло возле кровати и любовался тем, как Юнги сопит, завернувшись в одеяло.       Юнги, в свою очередь, активно занимался расширением своего бизнеса, просиживая в офисе допоздна, но стоило ему только задремать или просто закрыть глаза, как он тут же оказывался в объятиях своего любимого мальчика, а вернувшись домой, он заваливался на кровать, обхватив и прижав к себе Чимина. Что может быть лучше?       Они оба рвались домой, потому что прежде им не к кому было спешить, а сейчас радость доставляла любая мелочь, которую можно было сделать вдвоём: приготовить завтрак, посмотреть старый фильм, сидя на диване перед телевизором, посплетничать.       За то время, что они были вместе, они выбрались в свет около двух раз: съездили в ресторан и посетили мероприятие, о котором забыли сразу же, как только уселись в свою машину. А ещё они часто ездили в поместье, Агат стал их общим любимцем.       Юнги с отцом каждый год проводили благотворительный бал. Тэхён и Чимин принимали активное участие в подготовке. Когда Тэхён приехал в поместье, Юнги подвёл его к отцу со словами:       — Папа, я обещал познакомить тебя с Тэхёном тем самым.       — Здравствуйте, молодой человек, — Намджун окинул его суровым взглядом. Тэхён непонимающе улыбался и протягивал руку.       — Мне так приятно познакомиться, я очень хочу помочь, а почему Вы так на меня смотрите? — не выдержал он.       — Тэхён, — позвал его Чимин, — пойдём, я тебе покажу…       — Я что-то не так сделал? — Тэхён игнорировал Чимина и ждал ответа.       — Что Вы собираетесь делать с залом? — спросил Намджун.       — Концепция такая: в каждом ребёнке живёт ангел, ангелы живут на облаках, каждое облако — это мечта, чтобы её осуществить, нужно запустить её в небо. Фон зала голубой, украшения в виде облаков — белые, плюс тактильные игрушки цветные… Вам не нравится?       — Сколько Вам лет? — спросил Намджун.       — Двадцать один.       — Намджун, — он протянул руку, — обращайтесь, если что-то нужно.       Как только они ушли, Юнги повернулся к отцу:       — Я же говорил.       — Кто это чудо?       — Брат Чимина.       — Они не похожи.       — Чимин приёмный.       Они замолчали, каждый думал о своём.       — Сейчас фейерверки привезут, Сокджин хотел их опробовать.       — В доме?       — Он же фаермэн.       — Папа, бежим.       Благотворительный бал подходил к концу. Юнги пришлось уехать раньше. Чимин остался, чтобы помочь Намджуну, к тому же у Тэхёна сломалась машина, а Чонгук приехал к ним прямо из аэропорта на такси, и Чимин повёз их домой в своей машине. Было уже поздно, Тэхён с Чонгуком были заняты друг другом — хихикали на заднем сидении, а Чимин заметил, что за ними едет машина без номерных знаков. «Показалось», — подумал он, но машина приблизилась, поравнялась с ними и ударила, пытаясь скинуть автомобиль в кювет, с первой попытки не получилось, она ещё раз врезалась в левый бок. Автомобиль закрутило, он съехал с дороги, несколько метров нёсся по инерции и врезался в дерево.       Первым закричал Тэхён:       — Чонгук!       — Я здесь.       — Чима!       Чимин не отвечал, сработала подушка безопасности, но Чимин не отвечал. Дверцы заклинило, работала только та, что находилась со стороны Тэхёна. Он выскочил из машины, за ним — Чонгук. Они попытались открыть дверь со стороны Чимина, она долго не поддавалась, но Чонгук её «уговорил», проверил пульс у Чимина, тот потерял сознание, у него из носа бежала кровь.       — Тэхён, сейчас ты аккуратно отстёгиваешь ремень, и я его вытаскиваю, понял?       — Да!       Он вытащил Чимина из машины и положил на землю. Из куртки Чимина выпал телефон, Тэхён тут же схватил его и набрал номер Юнги.       — Юнги, нас хотели убить, Чимин весь в крови!       Чонгук вырвал у него телефон:       — Юнги, мы попали в аварию, сто четырнадцатый километр шоссе, Чимин жив, только без сознания, с нами всё в порядке, у Тэхёна истерика.       Если бы у Юнги спросили, что он помнит об этом моменте, он бы ответил — ничего. Он на полусогнутых выскочил из офиса, кому-то звонил, кого-то вызывал, а в голове стучало: «Мальчик мой, мальчик мой…»       Чонгук и Тэхён ждали помощи, усевшись возле машины.       — Какой ужас, ну, почему опять с ним? — шептал Тэхён, не отрывая взгляд от Чимина. Чонгук обнял его, Тэхён дрожал и продолжал что-то шептать.       — Успокойся, мы живы.       — Почему опять с ним?       — Что с ним?       Тэхён посмотрел на Чонгука:       — Ничего, потом расскажу. Какой ты у меня молодец! Какая у тебя выдержка. Он там не замёрзнет?       — Не надо его больше двигать, если перелом, только хуже сделаем.       — Откуда ты всё это знаешь?       — Смотрел видео, правда, там всё на японском.       — Когда мы в Японии были?       — Ага, когда ты с голыми мужиками время проводил.       — Какими мужиками? — Тэхён смотрел на Чонгука, открыв рот от удивления и возмущения. — Это модели.       — В трусах?       — Это коллекция нижнего белья! Я для тебя её создал между прочим!       — Ты ж моя Виктория Си́крет! И как, интересно, я должен был её оценить — линейкой, у кого больше влезет? Или на себя от радости нацепить после того, как они своим хозяйством всё там изъелозили? Модели. Чимина мог взять, он твой брат.       — Я что ради твоего успокоения всю свою семью должен был в этих трусах на подиум вывести?       — Ну да.       — Да ты… Ты…       — А как мне реагировать? Представь, что я выхожу на ринг и начинаю своему сопернику трусы поправлять.       — Чего?       — Ничего, глюкнуло, по башке дали. Смотрю я на него, а вижу тебя и думаю: «А чего это на моём Тэхёне труселя криво сидят, дай поправлю». Тебе бы понравилось?       — А тебя могут так стукнуть?! Бросай свой бокс!       — Бросай свою работу!       — Нет!       — Нет!       Они одновременно замолчали.       — Ты теперь всё время мне сцены будешь устраивать из-за каждой коллекции?       — Сцен не будет. Если я узнаю, я его убью.       — Кого?       — А мне всё равно, кто он.       — Ты меня подозреваешь?!       Чонгук молчал.       — Я думал, ты меня любишь, — Тэхён запустил руку под толстовку Чонгука.       — Чтобы вытерпеть такой характер, нужно любить, — тихо ответил Чонгук.       Тэхён сжал кулак и ударил его по животу, рука самортизировала:       — У меня идеальный характер!       — У меня — тоже! — Чонгук дёрнул Тэхёна за руку, притянул к себе, и они начали целоваться.       Чимин уже минуту как пришёл в себя, но у него не получалось выдать звук, всё уходило в хрипение:       — Ребята, ау… Чё вы делаете, совесть имейте, мне же завидно, я тут один лежу без Юнги…       После осмотра в больнице оказалось, что Тэхён и Чонгук отделались синяками, а у Чимина сильный ушиб и подозрение на сотрясение мозга, но он наотрез отказался оставаться. Юнги сразу же увёз его домой. Дома Юнги попытался уложить Чимина в постель, но тот заявил, что хочет принять ванну.       — Тебя не тошнит? — спросил Юнги.       — Нет, хочу в ванну!       Пока в ванну набиралась вода, Юнги помогал раздеваться и пытался найти ссадины, которые могли пропустить в больнице.       — Юнги, у меня всё на месте! Всё работает.       Чимин стоял в ванной голый и отбивался от настырных рук Юнги.       — Я никогда ни с кем так не возился, — вдруг произнёс Юнги.       — Совсем-совсем?       — Совсем-совсем и не буду.       — Ты мне в любви, что ли, признался?       — Что ли…       Юнги взял Чимина за плечи, тот опустил ногу в ванну и вскрикнул:       — Ой!       — Что?!       — В меня вселился дух Тэхёна.       Они оба захихикали, Юнги поцеловал его в макушку:       — Да уж, наш вездесущий Тэхён.       Чимин медленно опустился в воду. Юнги взял мочалку и начал осторожно, поглаживая, мыть его. Чимин наблюдал за ним:       — Когда ты станешь стареньким, я тоже буду за тобой ухаживать.       — Когда́ я стану стареньким?       — Лет через сто.       — Ты мне льстишь.       — Через пятьдесят?       — Сойдёт.       — Пообещай, что мы умрём в один день.       — Нет. Я хочу жить. С тобой. И прожить эту жизнь с тобой, не загадывая — сколько. Я никуда от тебя не денусь, ещё надоесть успею.       Чимин провёл по его губам пальцами, Юнги их поцеловал, тогда Чимин прошептал:       — Хватит уже меня шоркать, иди сюда.       Они прильнули губами друг к другу. Это был такой долгий, тихий поцелуй, какой бывает у людей, уже переживших первую волну «безумной страсти», когда ты получаешь удовольствие не от знакомства с новым, а от погружения в любимое.       Чимин свесился с ванны и опустил руку вниз:       — У тебя стоит, — прошептал он.       — И у тебя.       — А я говорил, что всё работает.       — Я уложу тебя спать.       — И всё?! — Чимин ушам своим не верил.       — Ты в аварию попал. Никакого секса.       — Юнги!       — Старших надо слушать.       Юнги поднял Чимина, завернул в полотенце, не обращая внимания на его недовольное выражение лица, взял на руки и унёс в комнату. Потом долго укладывал, взбивая подушки, и, подоткнув одеяло, лёг рядом.       — Ты можешь про аварию рассказать?       — За нами машина ехала пару километров.       — Что за машина?       — Чёрный джип. Без номерных знаков. А потом он начал методично сбрасывать нас с дороги.       — Я разберусь, спи.       Разобраться было сложно: Чимина могли скинуть левые придурки, могли вообще перепутать его с кем-то другим, но Юнги больше всего беспокоила мысль, что это была угроза. И угрожали ему — Юнги.       Чимин снова стал не выездным. Он мог покидать дом только под охраной. Через неделю после аварии у Юнги должна была состояться встреча с новыми деловыми партнёрами в том самом бизнес-центре, где он впервые увидел Чимина. Чимин в этот же день участвовал в показе в том же центре, только этажом ниже. Когда до выхода на подиум оставалось примерно двадцать минут, к Чимину зашли люди из охраны: они под руки вели Юнги. Чимин опешил.       — Что с ним?       С первого взгляда Юнги выглядел совершенно обычно, но, приглядевшись, можно было заметить, что он улыбается сам себе и не ориентируется в пространстве.       — Он пьяный? — спросил Чимин.       — Нет, скорее под кайфом.       — Что?!       Телохранитель развёл руками:       — Он из конференц-зала таким вышел.       — Подождите там.       Юнги усадили на стул и вышли. Чимин внимательно смотрел на него: зрачки расширены, взгляд рассеянный.       — Юнги, ты меня слышишь?       Юнги улыбнулся и протянул руки:       — Чимочка, солнышко моё! Какой ты у меня красивый!       — Не трогай! Где ты был?       — Там, — Юнги махнул в сторону двери.       — Ты что-нибудь принимал?       — А-а… Иди ко мне…       — Подожди, — Чимин пытался взять Юнги за руки, которые жили самостоятельной жизнью, — Юнги, перестань, ты выпил?       Юнги глубоко вздохнул.       — Что с тобой? — спросил Чимин.       — Я устал, — и он попытался ухватить Чимина и притянуть к себе. Чимин опять крепко сжал руки Юнги, одновременно набирая номер Намджуна.       — Алло, Намджун!       — Чимин, как дела?       — Я не знаю, но с Юнги что-то не так, нужен врач.       — Что именно не так?       — Он как будто что-то принял, я не понимаю… Зрачки расширены, ерунду какую-то говорит.       — Где вы?       — В бизнес-центре.       — Ждите, я сейчас позвоню нашему семейному врачу, он приедет к вам.       Врача пришлось ждать около получаса. За это время Юнги шесть раз признался в любви, утирая слёзы от избытка чувств, один раз попытался сделать это в стихах — не смог, чем был крайне огорчён и улёгся на пол, потому что «очень устал».       Когда появился врач, Юнги тут же прочитал стишок собственного сочинения:       — Дядя доктор пришёл, Значит, будет хорошо!       Чимин рассказал всё, что знал, врачу.       — Да, Юнги, никогда не видел тебя таким весёлым, — проговорил врач.       Они отвезли Юнги в клинику.       — Ну, я вас поздравляю, это амфетамин, — сообщил врач после сдачи анализов.       Юнги уже потихоньку приходил в себя, он непонимающе смотрел на врача и Чимина.       — Амфетамин? Откуда?       — Вспоминай, что ты пил, ел, жевал.       — Пил воду.       — Когда?       — На встрече в конференц-зале.       — Это всё?       — Да.       — Значит, нужно её проверить.       На видеозаписи с камер наблюдения они увидели человека, одетого в форму обслуживающего персонала, который заменил одну из бутылок с водой в конференц-зале.       Юнги дал распоряжение своей охране достать его из-под земли.       Долго искать не пришлось. Он работал в бизнес-центре и не пытался прятаться. Тут же рассказал, что получил сообщение по телефону и аванс, а бутылку ему под дверь поставили. Больше он ничего не знает. Телефон одноразовый, видеокамер в подъезде нет. На этом поиски закончились. Юнги решил отпустить ситуацию, вредитель уж больно по-детски себя вёл, словно пакостил, если захочет ещё раз выкинуть такое, обязательно проколется. Единственное, что его напрягало, это то, что он не знал, связывать ли эту пакость с аварией.       Прошёл месяц. Юнги был дома, у себя в кабинете. Он видел, как подъехала машина, в которой привезли Чимина — режим охраны никто не отменял. Чимин зашёл в кабинет, он выглядел расстроенным и не пытался этого скрыть, потом уселся в кресле, долго смотрел на Юнги, пока тот не повернулся в его сторону.       — Что с тобой? — спросил Юнги.       — Ничего, — он резко встал, подошёл к Юнги, развернул его к себе, сел на пол и начал расстёгивать ширинку. Юнги попытался его остановить, сначала Чимин молча откидывал его руки, затем взглянул Юнги в лицо:       — Я не видел тебя целый день, я соскучился.       Юнги перестал сопротивляться; как только он кончил, Чимин медленно поднялся и пошёл к дверям, волоча за собой сумку. На пороге повернулся и спросил:       — Как я выгляжу? Меня ещё хочется ебать 24/7? Как минет — квалификацию не потерял?       — Чима! Да что с тобой?       — Я в душ.       Юнги отправился на кухню, по дороге заглянул в ванную: Чимин сидел на полу в душевой кабине под струями воды; Юнги достал бутылку коньяка. Чимин вышел из ванной и плюхнулся на диван, рядом с Юнги, Юнги обнял его и протянул рюмку:       — Пей!       — Я не хочу.       — Пей — это не обсуждается.       Чимин опрокинул фужер и тут же обвил Юнги руками за шею.       — А теперь рассказывай.       — Прости, я тебе ничего не говорил. Я был на кастинге.       — Что за кастинг?       — В кино. Я думал… Мне двадцать два года. Я никто. Неужели я ничего не стою? Не стою такого человека, как ты?       — Что случилось?       — Я узнал, что будут снимать фильм, нашёл сценарий, там была роль, моя роль, понимаешь, это про меня, это не главный герой, но это про меня. Я выучил роль и пошёл на кастинг. Меня прослушали, попросили подождать. В коридоре ко мне подошёл ассистент режиссёра, он так представился, сказал, что режиссёр хочет со мной лично пообщаться.       Юнги напрягся:       — Дальше.       — Режиссёр сказал, что я могу рассчитывать и на главную роль, если отсосу у него.       Юнги стукнул кулаком по столу.       — Что за тип?       — Это не всё. Знаешь, с кем я встретился, когда вышел из его кабинета? С Чон Даыном. Привет, говорит, пупсик, зря ты от меня сбежал, ничего тебя не берёт и твоего папочку.       У Юнги разом сложились все пазлы.       — Вот сука!       Теперь он знал, кто этот пакостник, и его нужно было поставить на место.       — Чима, из дома больше ни шагу, пока я не позвоню.       — Куда ты?       — Я скоро.       Единственный план, который в данный момент был у Юнги: найти и обезвредить.       Ему пришлось потратить время на то, чтобы выяснить, что из себя представляет мразота (для него были эпитеты и похлеще) Чон Даын. Как личность и как бизнесмен он был сплошным разочарованием для своей мамочки, никто, правда, её никогда не видел. Бабушки-старушки, метившие (посмертно) на должность его второй половины, в силу своего возраста и скоротечного временно́го периода от алтаря до могилы, были не способны повлиять на его воспитание. Чон Даын являл собой педагогическую, социальную и моральную катастрофу, неперевоспитуемую.       Юнги ехал на встречу с холестериновой бомбой пока с мирными намерениями нагнуть… И хуй с ним (или без него лучше?).       Вечер, пустырь, фонарь (без аптеки). Что произошло, никто не понял. Юнги вышел из машины, дверца машины Чон Даына была открыта, и тут раздался выстрел, потом второй. Юнги упал…       Чимин уже трое суток сидел дома и ждал. К вечеру третьего дня ему позвонили, он схватил телефон.       — Чима, собирайся, сейчас приедет машина, — Юнги говорил очень тихо.       — Что с тобой?       В трубке раздались гудки.       Через двадцать минут подъехала машина, Чимин узнал человека из охраны и вышел. Дорога заняла несколько часов. Наконец, они остановились, Чимина провели в небольшую квартиру. Он опять остался один. Ночью он услышал, как открывается входная дверь. В коридоре стоял Юнги. Выглядел он хреново. Чимин попытался его обнять, и Юнги тут же скривился от боли.       — Стой! Рука…       Чимин снял с него пиджак, левая рука была перебинтована.       — Что это?       — Упал.       — Упал?       — Да. В меня выстрелили, и я упал, — он пошатнулся, Чимин поймал его.       — Чима, вытащи в пиджаке, в кармане там лекарство.       Чимин вынул две ампулы и шприцы.       — Утром поставишь. Мне нужно лечь.       Чимин довёл его до кровати, уложил и лёг рядом. Юнги тут же уснул. Утром, стараясь не будить, Чимин сполз с кровати и ушёл на кухню. Он старался не думать о том, что произошло, включив режим «покормить больного». Юнги проснулся от запаха еды, не торопясь, слез с кровати, рука ныла, но терпимо. Когда он увидел Чимина, он даже про боль забыл, подошёл к нему сзади, тот стоял у плиты, и обнял здоровой рукой, зарываясь в его волосы, вдыхая его запах.       — Доброе утро! — сказал Чимин.       — Маленький мой! — Юнги не мог справиться со своими эмоциями.       — Где ты был?       — Главное, что я здесь.       — Ты всё решил? — Чимин не знал, как спросить про Чон Даына.       — Похоже, да.       — Как?       — Спроси прямо: убил я его или нет?       — А ты убил?       Всё можно понять, оправдать, объяснить, когда это где-то далеко от тебя, вне твоей реальности. Чимин не хотел думать о том, что Юнги, его Юнги вот этими самыми руками, которыми он обнимал и ласкал его, мог убить…       — Чима, это моё абсолютное право: защищать свою территорию и своих родных, только ни хуя я не снайпер, его ребята мои сняли, правда, он успел меня подстрелить, придурок.       Чимин выдохнул.       — Выключи плиту, — произнёс Юнги и поцеловал Чимина в шею. — Сними футболку.       Чимин покорно стянул её с себя. Юнги поцеловал его между лопаток, и начал спускать с него штаны; кухня заполнилась стонами…       Они ещё несколько дней провели в квартире. Юнги не торопился покидать убежище, ему было чем рисковать. Только через неделю они смогли вернуться домой.       Жизнь потихоньку возвращалась в своё русло. Чимин очень хотел сменить обстановку, ему предложили контракт на четыре недели заграницей. Он не знал, как сказать об этом Юнги.       Обычно, когда у Чимина портилось настроение, он ходил по дому голый. Юнги угорал, когда видел Чимина без одежды, разговаривать с ним было бесполезно, на любой вопрос он поворачивался пятой точкой опоры и уходил, зато никаких скандалов.       В этот раз пришлось изменить своим привычкам, настроение от этого, правда, не стало лучше. Чимин долго готовился, чтобы сообщить об отъезде.       — Юнги, ты свободен?       — Что такое?       — Я… Должен уехать…       — Куда?       — Заграницу на четыре недели.       — Чима…       — Всего четыре недели.       Юнги смотрел на него, как подбитый лётчик:       — Месяц! Я даже уехать с тобой не могу! Целый месяц!       — Юнги, пожалуйста!       — Чима, я сдохну без тебя!       — Четыре недели — и я вернусь, — Чимин был непоколебим. «Лучше бы разделся и молчал», — сокрушался он.       «Лучше бы разделся и молчал», — думал Юнги, не замечая, как безуспешно пытается согнуть в руках «Parker».       — Хорошо, чтоб был на телефоне всё время!       — Я люблю тебя!       В течении последующих трёх недель Юнги не спешил домой, он перебрался в квартиру напротив офиса, Чимин изнывал в своём номере, они жили от звонка до звонка. К концу третьей недели Чимин позвонил Юнги:       — Привет!       — Чима!       — Ты дома?       — Да.       — Закрой глаза и иди к дверям.       Юнги отправился к входной двери и открыл её: перед ним стоял Чимин.       — Ну, я же сказал: закрой глаза — это сюрприз!       — Чима… — Юнги взял его на руки, всё ещё не веря в происходящее.       — У меня самолёт через три часа.       Юнги унёс его в спальню.       — Мальчик мой, счастье моё, не уезжай! — шептал Юнги, стаскивая с Чимина одежду.       Всё последующее время раздавалось: «Не уезжай, мальчик мой, не уезжай, любовь моя, не уезжай…»       Чимин сидел на кровати в одежде, Юнги держал его за руку.       — Только неделя, и я дома. Всего неделя, Юнги…       — Не уезжай…       Чимин вышел из квартиры, Юнги смотрел, как он заходит в лифт, повторяя про себя: «Не уезжай, пожалуйста, не уезжай…»       Утром Юнги отправился на работу, в половине десятого к нему зашёл секретарь и включил телевизор. По всем каналам шла одна новость: боинг*** разбился в аэропорту ***. В списке погибших значился Пак Чимин.       Юнги никак не отреагировал. Он не видел тело, значит, Чимин жив. Юнги провёл совещание, подписывал документы, не обращая внимание на то, что ему отправляют сообщения и отец, и Тэхён…       На следующий день ему пришлось ехать на опознание. Рядом стояли Намджун и Тэхён, но сознание продолжало упорствовать. В день похорон Юнги на автомате сканировал происходящее, и только, оказавшись дома, он, открыв шкаф и увидев вещи Чимина, начал, завывая, кататься по полу, пытаясь осознать происходящее: Чимин умер, Чимина больше нет.       Чимина похоронили на семейном кладбище Юнги. Через неделю после похорон Юнги попросил отца сходить вместе с ним на могилу Чимина. Они стояли вдвоём и Юнги не выдержал:       — Папа, ну, как это пережить?! Как?!       — Сынок, не надо, всё пройдёт…       Юнги смотрел, как садится солнце, на горизонте появилась фигура лошади — это был Агат, он спокойно пасся и неожиданно посмотрел в сторону Юнги. А затем поскакал прямо на Юнги, когда расстояние между ними сократилось до метра…       …Чимин открыл глаза… Он смотрел в белоснежный потолок больничной палаты. Он слышал звуки, похожие на тиканье — это был аппарат искусственной вентиляции лёгких. Чимин дёрнул правой рукой и услышал:       — Чима! Ты жив! — Тэхён держал его за руку.       Чимин повернул голову влево и заметил, как к нему приближается знакомый силуэт:       — Чима, ты меня слышишь? — это был Юнги. Единственное, чего не мог понять Чимин, что случилось с его головой.       — Ты покрасился? — прошептал Чимин.       — Да, натуральный оттенок — седина.       — Ты такой красивый… А что с самолётом?       — С самолётом? — не понял Юнги.       — Чима, ты в аварию попал, ливень был, таксист не справился с управлением, ты две недели в коме пролежал, — ответил Тэхён.       — Приснилось, значит…       Спустя два месяца в поместье состоялась церемония бракосочетания. Обе пары: Тэхён-Чонгук, Юнги-Чимин, дали друг другу клятвы, обменялись обручальными кольцами, и усевшись верхом, отправились в сторону заходящего солнца, держась за руки…