На грани

      В нашем мире слишком много того, о чём мы мечтаем. В каждой мечте есть тёмная сторона. В каждом начале есть вероятность плохого конца. Я вижу тех, кто увидел этот самый конец, убитые горем или просто случайные люди умирают каждую секунду. Эти прогнившие тела, которые постоянно впиваются в мой разум, разлагают его вместе со своими грехами. Эти постоянные мольбы о помощи, крики. Они сводят меня с ума. Каждый миллиметр моей кожи чувствует эти взгляды на себе, а я в очередной раз падаю в экстаз от удушья, перемешанным с очередным пакетиком со столь желанным порошком. И голоса исчезают… Мир снова становится красочным и наполненным жизнью.       Все считают меня отбросом, человеком, который не может отказаться от всех этих порошков, таблеток, алкоголя; очередной наркодиспансер, очередная попытка удушья, чтобы почувствовать кайф… Эту сладкую и манящую тишину… — Клаус, проваливай из машины, — сквозь пелену удовольствия услышал я.       Малыш Пятый, я уже и забыл, что сел к тебе в машину на поиски очередного приключения. — Старииик, ну чего ты, я же сказал, что поеду с тобой.       Темнота перед глазами постепенно исчезала, проявляя очередную попытку закинуться дозой, а я осознал, что мои сладкие сбережения закончились. — Проваливай, — в очередной раз услышал я. — Или ты хочешь, чтобы я сам тебя выбросил? — Ну не будь такой злюкой, — я обнял малыша со спины, потрогав за мягкую щеку. — Убери свои руки, — Пятый крутанул руль, а я, не удержавшись, опять упал на заднее сиденье. Машина резко затормозила. — Дай денег, — жалобно протянул я, осознавая какой я мерзкий.       И снова одно и то же, и снова он выгнал меня. Как и все другие. Ничем он не отличается от всех этих омерзительных людей.       Медленным шагом плетусь к мусорке в поисках хлама, который смог бы обменять на деньги. Ломка.       Вижу полупустую бутылку неизвестно какого алкоголя, которую я выхватываю и выпиваю, с надеждой получить желанный кайф и забыться, но этого мне мало. Я хочу ещё. Мне нужно больше.       Ещё раз шарюсь по всем карманам и нащупываю какие-то бумажки. Пятый… Спасибо… — Смотри не сдохни, — мимолётный звук и гул мотора.       Нет, ты не такой, как все. В очередной раз сравниваю тебя со всеми, в особенности, с Дэйвом. Хоть ты и мелкий, но такой же сильный и храбрый как он. Только ты понимаешь меня, как мне было больно после того путешествия; никогда не смогу отпустить эти чувства, как бы весело мне не было, я никогда не смогу забыть всё то, что пережил.       Пожимаю руку очередному дилеру, как всегда весело улыбаясь. Таблетки у меня, я снова могу жить. — Как ты до сих пор не помер?       Почему он появляется так неожиданно? Его серьёзное лицо такое сексуальное. Я становлюсь педофилом? — Старик, без тебя бы уже окопытился, — лезу к нему обниматься.       Стоп, что? Он не против? Человек, который постоянно всех убивает и презирает, не против объятий? Тем более со мной? И как он вообще здесь оказался, если только недавно уехал? Или я просто уже не осознаю счёт времени?.. — Слушай, если ты не будешь протестовать, я тебя изнасилую, — ласково шепчу я.       Чувствую, как предательски встаёт. За что мне такое счастье… — Я и не против.       Я, уже предвкушая хороших люлей, впадаю в ступор. Он правда это сказал, или мне послышалось? Таблетка настолько быстро подействовала? Да быть того не может, чтобы он согласился!       Сглатываю и внимательно смотрю на Пятого. Он неотрывно смотрит на меня. Чёрт… Медленно тянусь к его губам. Ему же будет мерзко целовать такого, как я. Давай же, оттолкни меня.       Наши губы всё ближе и ближе. Сердце начинает биться чаще, руки пробирает мелкая дрожь… — Дэйв…       Я закрываю глаза, вмиг возникает образ Дэйва. Почему именно сейчас?.. — Клаус, я не Дэйв, — после этих слов он отталкивает меня.       Да, ты прав, ты не Дэйв. Почему рядом с тобой я постоянно вспоминаю о нём? Я не хочу потерять и тебя. Ты сам согласился, надо думать о своих словах.       Чуть ли не падая, я возвращаюсь в прошлое положение, аккуратно целуя губы малыша. Он и правда был не против. Но что это за странный вкус железа? Кровь?       Отстранившись, я вижу Дэйва. Кровь медленно стекает с его губ. На глазах появляются слёзы, тело начинает дрожать, будто я не принимал наркоту неделю. Чувствую, как щёки становятся влажными, а капли медленно стекают на шею. — Всё хорошо, Клаус, я с тобой, — малыш аккуратно вытирает мои слёзы. — Хоть я и не Дэйв, но тоже не хочу, чтобы ты рыдал.       С каких пор он стал таким мягким? Он всегда такой холодный, считает мусором всё живое, а тут такая нежность.       И я не выдерживаю. Начинаю рыдать, будто это и не я. Весь образ весёлого психа трескается, словно тарелка, после скандала. Всё моё сознание разлетается на мелкие куски и снова возвращает меня в тот склеп. Эти голоса уничтожают меня, пожирая всё, что во мне есть. Привыкание к дозе не даёт ничего хорошего, всё становится только хуже и хуже. — Не бойся, я с тобой, — сквозь пелену слышу столь детский, но такой ласковый голос.       И голоса отступают. Я вновь начинаю слышать звуки настоящего мира. Ощущаю объятия и поглаживания. — Прости, малыш, что из-за меня тебе приходится лежать на земле, — охрипшим и еле слышным голосом говорю я.       Чувствую его дыхание у себя на щеке, а потом лёгкий поцелуй. Я хочу больше. Я желаю этого малого.       Я, собрав оставшиеся силы и подавшись вперёд, целую его губы. Он не против, он отвечает. Я хочу его. Я хочу его больше, чем наркотики. Здесь и сейчас. — Клаус, это не самое романтичное место, — с лёгким смешком произносит это чудо.       И да, ты прав. Валяться на холодном асфальте, в Богом забытом районе, в котором полно убийц и наркоманов — не самое лучшее место. — Поехали домой, — он пытается встать, но я крепко прижимаю его к себе. — Да…