Табачный дым.

— Вы сейчас играете не по правилам, Даниил Денисович. Отпустите меня. — Ты уверена, что хочешь этого? — Он проницательно посмотрел в мои глаза и положил одну руку на мою талию, а потом… легонько коснулся своими губами моих. Мурашки моментально пробежали по телу, а где-то в животе от радости летали бабочки и казалось, что они вот-вот вырвутся наружу. — Вы меня загоняете в тупик. Разве это законно — соблазнять свою ученицу? — эта фраза стала толчком его от меня. Он резко охладел, услышав ее. Ему стало мерзко, неприятно, потому что до этого момента он не воспринимал меня как ученицу, скорее как девушку. Мне хотелось в это верить. — Одевайся и уходи. Я не собираюсь удерживать тебя насильно, если ты этого не хочешь. Я не маньяк и тем более не могу себе позволить поступать так со своей ученицей, — на последнее слово учитель сделал особый акцент. Он отошел еще дальше, давая мне возможность уйти спокойно и без лишнего волнения, но, черт возьми, теперь мне не хотелось уходить. Всем своим существом я желала прижаться к нему и никогда не отпускать, но не знала, что делать. Сказать, что я в последний момент передумала и решила все же остаться у своего учителя, чтобы предоставить ему всю себя? Ну уж нет. Я сделала пару шагов в сторону выхода и показательно упала в обморок. Благо Даниил Денисович быстро среагировал, и я не успела удариться головой о плитку. — Твою мать, — это была последняя фраза, которую я услышала прежде чем отключиться по-настоящему. Видимо, мой организм воспринял это как некий сигнал отдохнуть. Я очнулась лежа на двуспальной кровати. За окном уже было слишком темно, что неудивительно: в зимнее время солнце всегда рано садилось. Мне хотелось встать, но резкая пронизывающая головная боль остановила мои порывы. Из-за нее я застонала, голова будто разрывалась на части. — Очнулась. В дверях показался Даниил Денисович, выглядевший чрезвычайно взволнованным и нервным. Он медленно подошел к кровати и присел на край. — Ты в порядке? Право, я впервые сталкиваюсь с подобным, чтобы в моих руках девушки, а тем более мои ученицы, падали в обморок. — Все лучше, чем могло быть. Вам не стоит переживать. — А я и не переживал, — мой дорогой друг, твои руки выдают тебя с потрохами. Я уже успела изучить твои привычки за этот короткий срок. — Вот и славно, а мне пора, — я вновь предприняла попытку подняться с кровати, но она оказалась неудачной: как и в прошлый раз, голова начала настолько сильно гудеть, что встать оказалось непосильной ношей. — Лежи. Сегодня ты точно никуда не пойдешь в таком состоянии. Я не хочу, чтобы по дороге домой ты где-то еще упала и покалечила себя. Меня же Артем потом съест с потрохами. Я отвернулась в другую от химика сторону, демонстрируя все накипевшее недовольство сложившейся ситуацией. С другой стороны, чего хотела, того и добилась. Но этого ли я в точности желала? Он отстраненно находился в другой комнате, ко мне зашел спросить про самочувствие только из вежливости, а о каком-то потеплении в отношениях даже не шло и речи. Неожиданно хлопнула входная дверь. Кто-то пришел, и, судя по всему, это был Артем, потому что кого-то другого преподаватель ждать не мог. Или… А, может, это та, с кем я когда-то увидела его на этой самой кровати? — Что произошло? — разгневанный голос Артема раздался в прихожей. Казалось, он оживленно пытался выпытать у братца, что же случилось со мной. — Не нервничай. Она просто упала в обморок, сейчас спит. — В твоей комнате? — Да. — Почему я не удивлен? Ты уже успел воспользоваться ее беспомощным положением? Я же знаю, как ты любишь девушек помладше, — послышался стук, а за ним грохот, создававшие впечатление, что кого-то впечатали в стену. Дверь в спальню химика открылась незамедлительно и очень громко. Младший Воробьев, видимо, позабыв обо всех нормах приличия и о том, что я якобы сплю, ввалился в комнату. Но резко он сбавил обороты и уже еле слышно подошел к кровати. Я, как самый настоящий актер из ГИТИСа, притворилась спящей, предпринимая попытки лишний раз не шевельнуться. Артем аккуратно, с какой-то заботой и небывалой нежностью убрал за уши волосы, мешавшие мне нормально дышать, и поцеловал. Боже, что у них за фетиш такой! Я испуганно вздрогнула, но в тот же момент почувствовала на талии его руку и услышала шепот: «Тише». Несмотря на все это, у меня не выходили из головы слова Артема про «девушек помладше». Неужели у химика уже была девушка из ряда учениц? Или просто много младше него? Этот вопрос не давал мне покоя еще минут десять, пока я окончательно не провалилась в царство Морфея. Я неожиданно проснулась от чьего-то холодного прикосновения, от которого все тело резко задребезжало. Не открывая глаза, почувствовала, что кто-то коснулся губами до моего виска, а потом лег рядом. Мне хотелось развернуться и посмотреть одному из братьев в глаза, но что-то не позволило это сделать, и я просто попыталась заснуть. Тем более, ко мне никто не приставал, а всего лишь лег рядом. Это же не преступление? Надеюсь. Утром я проснулась одна, в холодной постели от легкого дребезжания часов на руке. Шесть часов тридцать минут. Как же мне хотелось вновь закрыть глаза и утонуть в единорогах, космосе и других вафельно-конфетных снах, о которых мне оставалось мечтать последние несколько лет. Тем не менее, преодолев себя, я поднялась и отправилась в неизвестность — я понятия не имела, что меня ждет за пределами этой комнаты, кто там находится и с каких слов хотят начать разговор со мной, но с каких слов хотела я — знала определенно. В квартире царила небывалая тишина, казавшаяся еще тише после вчерашнего конфликта двух братьев. Никогда бы не подумала, что стану ядром раздора в семье, на первый взгляд, любящей и дружелюбной. Аккуратно заглянув на кухню, увидела лишь спину, но эта спина была настолько мне знакома, что даже не возникло сомнений в определении личности. — Доброе утро, Даниил Денисович, — пролепетала я и приземлилась на близстоящий стул. — Как ты себя чувствуешь? — он повернулся в мою сторону и принял привычную для себя позу: поставил руки на столешницу и чуть нагнул голову. — Спасибо, всё хорошо. Не стоило так беспокоиться из-за меня. Это привычное состояние, я очень часто падаю в обмороки — издержки профессии, а точнее низкого гемоглобина. — Я и не переживал, — конечно, я так это и поняла вчера. Никакого беспокойства и в помине не было. — Зачем вы это вчера делали? — вот так в лоб. Да. Если идти, то сразу вперед, как танк. Я не умею играть, не умею блефовать, поэтому остается лишь вскрываться. — Что сделал? — Забыла. Главное правило защиты — косить под дурочка или лучше напасть в ответ. — Вы сами понимаете прекрасно, о чем я говорю, — он отвернулся, делая вид, что возникла чрезвычайная необходимость перевернуть омлет, который только-только попал на сковороду. — Вы же этого хотели? — Я сняла с себя верхнюю одежду и осталась в одном бюстгальтере. Он повернулся. — Перед вами очередная тушка, рядом с фамилией которой вы сможете поставить галочку. Это же ваша цель, не так ли? Хорошо, я готова воплотить ее в жизнь, но после этого вы пообещаете, что больше никогда не вернетесь в мою жизнь и уйдете из школы. Он застыл. Химик явно не ожидал такой реакции на вчерашние «игры». Он считал, что является доминантом. Так было вчера, но не сейчас. Джокеры в моих руках, а с ними я управляюсь очень хорошо. — Оденься. — Зачем? Или вам нравится раздевать самому своих же учениц? Хорошо, если проблема только в этом, то пожалуйста. Надеюсь, что вы сами подготовились, а то беременность в мои планы не входила. Все же встреча подразумевалась единоразовой, впрочем, как и ваше восприятие меня. — Хватит! — Раздался крик и звук удара рукой о стол. Я ни на шутку испугалась и пошатнулась. — Я не насильник. Я не человек, который будет пользоваться своим служебным положением и соблазнять маленьких девочек. Я признаю свою ошибку вчера. Я больше не трону тебя и пальцем, а с Артемом — делай все, что душа пожелает, но не ломай его. Однажды он попал в плохую компанию, мало удовольствия доставляет процесс возвращения всего на круги своя. Если ты меня боишься, можешь собраться прямо сейчас и уйти, я вызову тебе такси до дома, чтобы лишний раз ты не испугалась нашего нахождения наедине. — Я… я не хотела, — я просто не понимала, что мне делать дальше. Это было так глупо и так по-детски, но что он ожидал от шестнадцатилетнего ребенка? Каких-то осознанных поступков? Нет. Их не будет. Поэтому я просто подошла и обняла его. Да, после всех тех слов, что вылетели из моих уст. Мне просто захотелось успокоиться самой и успокоить его. Но я не получила никакой ответной реакции, его руки не потянулись к моей талии. Он просто выше поднял голову, чтобы не соприкасаться с моей. Опять все сломала.