***
Теперь из-за работы он делал это все реже. Врываться на тусовки для того, чтобы продать, понаблюдать и уйти. Но только не в этот раз. В этот раз он был старый добрый Кук. Снявший футболку с мокрого вспотевшего тела и размахивающий ею как флагом, чтобы приманить ее. Распирало. А распирало потому что, он знал, что она тоже хочет его. Опасного драг-дилера и парня с заманчивым загадочным прошлым. Девчонки любят вляпываться в неприятности. А он, Джеймс Кук, любит это не меньше. Приключения с нотками пиздеца. И поэтому он хочет ее. Блять, ее, девушку своего босса. Эту нахальную кокетку. Зеленый. Красный. Синий. Ебанутый бас. Выпрыгивай Кук из штанов, потому что если ты еще раз посмотришь на нее и на ее короткое платье, то в штанах станет совсем тесно. И лоб уже совсем мокрый. А теперь мелодия вырывает во что-то, что торкает, ты закрываешь глаза и пиздец как рад, что живешь. Еще и Кристал Каслс веет чем-то из его охуенно беззаботного ебаного прошлого. Их блядского прошлого, когда они в старом подрипанном гараже Фредди курили один косяк на всех. Залезли все-таки этим чертовым битом и в его личную заначку воспоминаний. Ведь это — сердце вспоминает и с приятной тоской сжимается — почти как тогда, когда они с ней танцевали так близко и… видит останавливается и немеет. Он или весь мир немеет тоже? Сердце сжимается — слава богу. Значит, он жив. Но не уверен. Ведь сжимается так, что по телу проходит разряд. И ты начинаешь задыхаться. Пора брать за таблетки больше бабла, ведь ему начинает мерещиться. Ебаные галлюцинации. Призраки прошлого. Но… От чего такая боль в блядском сердце? Хочется прописать себе в лицо. Да ты ебнулся, Кук. Этого не может быть. Ты, чертов псих, продолжаешь видеть ее в любой девичке с колготками в сетку. И на яву не может быть. И быть не может, но это Она. Он мог спутать эти длинные худые ноги или каштановые волосы. Это же, блять, не ново. Он видел их в каждой девушке на протяжении трех лет. Но эти движения… Как будто три года совсем не прошли мимо. По ее жестах всегда можно было сверять его крайнюю степень возбуждения. И даже сейчас. От этого ее выражения лица «да пошло все». Возбуждение сердца. Ебаная музыка для него глохнет. И теперь он не мог спутать эти чертовы глаза. Хищные. Печальные. Ведь они смотрели в ответ с теми же эмоциями, которые испытывал он сам. Блять. Блять. Это действительно она. И она (с вызовом?) смотрит ему в глаза. Его поехавшая злая принцесса. Его коварный демон. Ведьма. Шлюха. Любовь всей его жизни. Все будто остановилось. Лишь момент на колебание и попытку изобразить, что они не знакомы. Что не трахались много-много раз. Что не делили косяки и кучу ошибок на двоих. К черту? Разве в ее глазах не то же самое? К черту. Порыв. Осознавая, что уже оголтело рвешься через толпу, лишь когда врезаешься в кого-то плечами или локтем, и тебя кроют матом, но продолжаешь пытаться напролом. Нет, препятствий нет. Лишь тот знакомый до боли взгляд в толпе. И воспоминания быстрыми слайдами. Секс на столе. Дым. Безумные танцы. Гараж Фредди. Побеги и краденная машина. Старый причал и размазанная помада на его щеке. Проклятый ливень. «Я лю...». Они останавливаются друг перед другом лишь на секунду, и что происходит дальше — так же естественно, как и три года назад. Но уже без того оттенка непосредственной пофигистической пошлости. Страстный и нежный надрыв. «Я так скучал. Я так ебано скучал». Ее руки на его щеках. Его руки на ее талии. И лаконичное, но емкое Эффи «я тоже». Отвечает и уже на столе в мотеле, когда Кук непривычно для себя осыпает ее жадными поцелуями лихорадочно и врывается в нее толчками и при каждом — ищет ее губами, ищет ее глазами. Говоря: «Мне не все равно, кого я трахаю, Эфф. Мне не все равно. Мне так охуенно хорошо, потому что это ты. И я боюсь кончить, как школьник, потому что это все для меня слишком взаправду». Она притягивает его к себе за спину, сжимает ее так крепко, поддаваясь толчкам, будто боится, что отпустив, он испариться, как мираж. И быстро. Еще быстрее. Он весь мокрый и горячий зарывается носом в вьющиеся волосы Эффи и целует ее даже, когда кончает. Кук целует только Эффи, когда кончает. Эффи нравится ее безумие, когда они кончают вместе. И как он целует ее, будто для него это что-то значит. Взаправду? Она пытается восстановить сбивчивое дыхание и видит в его глазах что-то утратившее и вновь обретенное вместе со своим безумием. — Кук, — на выдохе говорит она, вцепившись своей ладонью в его лицо. Хочется снова и снова проверить и поверить, что это действительно он. — И Эффи. Это были мы, принцесса.***
С головной болью пыталась собрать спутанную кипу на голове в привычную офисную прическу, нырнула в юбку карандаш и снова нервно взглянула на часы. Опаздывает. Но он вообще должен удивиться, что она придет на работу, после вчерашнего. Да, она придет лишь написать заявление об увольнении. Вчерашняя Эффитерапия помогла напомнить ей, кто она такая. Терпила? Нет. Девочка для битья? Она, мать его, Эффи Стоунем. Да она сама кого хочешь отымеет. По пути в такси в голову снова полезли укоры совести. Ушла, не дыша. Бросила его беззащитно спящего в мотеле. Вся та же бывшая аферистка. Что-то в нас с годами не меняется. Особенно то, что вас в друг друге притянуло и по итогу связало морским узлом. Но зато встреча с прошлым напомнила ей, что она еще может выбирать будущее. И, войдя в отделение с бодрым и решительным «я — Стоунем», что в голове лукаво звучит, почти как «я — Кук», она встречается с Джейком. Но решительность Эффи скоро ее покидает, когда он обнимает ее за плечи и галантно проводит в свой кабинет. Это значит, он нацелен на мир. И уговорки. — Эффи, я думаю, ты и сама знаешь, как я вчера погорячился. Конечно же, мы с тобой в одной лодке. И у меня есть знакомый в УФС, у них на нас действительно ничего нет, и они закрыли дело. — Так значит? — Эффи чувствует, что с ее плеч вдруг сваливается охуенно большой груз, но вместе с этим весь бунтарский дух предательски рассеивается. Эта мысль теряется в зоне комфорта, но задним фоном продолжает саднить. — Да, но вот дело вот в чем. Нам нужна снова твоя удача. Та самая удача Эффи, — и он улыбается улыбкой, которую она бы назвала «у меня все схвачено. ты тоже». — Ты, — слова приходится из себя выдавливать сквозь плотно стиснутые зубы, — просишь у меня это сейчас, когда нам только закончили проверку? Но Джейк лишь тяжело вздыхает. — Иначе закроемся мы. Я знаю, как это опасно. Но я бы не просил тебя об этом, не зная, что наш человек в стане врага все контролирует, — и он притягивает ее к себе. Всю натянутую как струну. — Эй. Подумай, как мы будем богаты. Как облажается Виктория, когда узнает о нашем успехе. И на пьедестале будем ты и я. Только ты и я. Моя принцесса, — и нежно и коротко целует ее в губы. «Принцесса» — щелчок в голове моментально рисует в глазах Эффи блеск. Это слово предательски родное и невольно заставляет верить ему. Ведь так ее всегда называл тот, кто ее любил. Мысли о прошлом, как отложенный на потом мусор, отправляются обратно в глубокий темный ящик. — Ты предлагаешь нам снова поиметь всех, — теперь Эффи улыбается нервной улыбкой. Она сгорает и каждый день возрождается из пепла. Неново жить по принципу сопротивления, вот только сейчас его вектор метается, как стрелка сломанного компаса. — Да, а иначе вместе пойдем ко одну. Сделай это в последний раз, — его рука плавно спускается вниз по изгибам тела Эффи, вторая — освобождает ее волосы от заколки, и длинная копна темных волос падает ей на плечи. Прижимает ее к столу и оставляет на шее горящий поцелуй. И Эффи, закрывая глаза, подумает про себя: «Ну разве что последний». Выходила она с работы последней. Выходила уже гордо вышагивая и улыбаясь сама себе. Проверка закрыта. Свои люди в стане врага. Доминик согласился провернуть незаконную сделку еще раз. А Джейк ее любит. Принцесса снова взошла на пьедестал и скоро станет королевой. Виктория еще пожалеет, что угрожала им. Не повезло в любви, не повезло в трейдинге. Бедняга даже успешным инспектором не стала. Такси уже ждет ее, когда она снова, так же внезапно как и вчера, обнаруживает в толпе напряженный направленный на нее взгляд. Их разделяет дорога и сотни невысказанных друг к другу слов. Таксист нервничает: — Леди, так мы едем? Он курит и ждет, не отводя от нее глаз, и даже через улицу она может видеть, что в его взгляде залегли печаль и… смирение? А внутреннее я иронично язвит — брошенного пса. — Нет, спасибо, — отвечает Эффи, лишь мельком взглянув на таксиста, и машина уезжает прочь, а он все так же остается стоять на месте. Возможно, ждет знак, чтобы вторгнуться в ее личные границы. Хотя его рука могла бы запросто схватить ее за шиворот и хорошенько встряхнуть, но вместо этого она терпеливо протянута ей на встречу. «Я не пойду, — внутренне протестует Эффи. — Только не снова». Ноги словно вросли в землю, а телефон крепко зажат в руке с открытым номером Джейка. «Но разве что, если объясниться. Чтобы он снова не приходил. Я уже не тот человек». Эффи спехом переходит дорогу и останавливается возле него на расстоянии, которое кажется ей безопасным, чтобы снова не обезумить и не вцепиться в друг друга. Помят и небрит он казался теперь старше, чем есть, но еще мужественнее и крепче, чем она его помнила всегда. От него пахло дорогим бухлом — и судя по резкости запаха оно было вместо завтрака. — Ты все-таки пришла, детка, — Кук тушит сигарету с самодовольной улыбкой. Но, кажется, он лишь пытается так приободрить самого себя. — Лишь потому, что ты сам притащился сюда, — язвительно отвечает Эффи, дерзко вскидывая головой и бровями, а он смеется в своей насмешливой манере нахала Джеймса Кука. — Это так на тебя похоже. — И на тебя. И их улыбки постепенно меркнут, когда они понимают, что снова в одном прыжке от бездны. И чтобы этого не случилось снова, им приходится потупить свои взгляды. — Не удивлена, что тебя еще не поймали. Они повесили на тебя и убийство… — и перед глазами Эффи возникает Фредди, а фантазия рисует за его спиной дьявольскую улыбку доктора Фореста. — Нет. Нет… или… может быть, — отвечает Кук, и его эмоции тускнеют еще больше. — Я давно уже не был у легавых. Они в моем районе слишком падкие на бабки дилеров. Мы им неплохо отсыпаем. Тем более, они сами нихуево приторговывают. — Ясно, — многозначительно улыбается Эффи, понимая, что теперь не стоит уточнять о роде занятий Кука. — Ну, а ты? Теперь носа своего из-под бумаг не показываешь? — и его взгляд вдруг останавливается на чем-то позади нее, и Эффи приходится оглянуться. На противоположной стороне улицы возле их главного здания стоял Джейк. И ему явно было интересно, с кем болтает его девушка. — Или скорее из-под его одеяла? — улыбается с надрывом он сам себе, а затем смотрит в ее глаза прямо и уверенно ожидая ответа. — Ведь именно поэтому он пялится на нас, да? — на секунду ей кажется, что он смотрит на нее, как на предателя. — Кук, — претенциозно поднимает голову Эффи, сложив руки на груди, — ты мне не подходишь. Эффи Стоунем не любила, когда Джеймс Кук пренебрежительно смеялся в ответ на ее слова. И он это знал. Но он все равно продолжал это делать. И даже сейчас. — А ты не устанешь повторять это снова и снова. — Я серьезно, — с нотками раздражения выпаливает она, — ты ходишь по краю, у тебя проблемы с законом, — ее дыхание учащается и приходится его перевести. — У нас нет будущего. Но Кук на удивление непроницательно спокоен. — Тогда почему ты снова и снова приходишь ко мне? Этот вопрос выбивает весь ее стержень, и все что остается — тупой гнев. На него? Нет, снова на саму себя. И Эффи бесполезно лихорадочно шарит в голове в поисках ответа, который она и сама не знает. И только выныривая из пучины гнева, страхов и самоедства, она понимает, что глаза Кука смотрят мимо нее: он теперь в безмолвной дуэли с Джейком. И его улыбка на лице сменяется вражеской настороженностью. Поразительно. Даже для Кука есть противники не по зубам? Но затем Джеймс снова выдает слабое подобие своей развязной улыбки. И Эффи предугадывает ход его мысли безошибочно: «Вот, кого ты себе выбрала. Вот, что тебе нужно» — и ее оппозиция теперь просто не может молчать, но он все равно успевает первый: — Охуенно богатая шишка, да? — Эффи улавливала в этом даже не укор, а скорее… — Ты ничего обо мне не знаешь, Кук. — А он? — с подвохом спрашивает Кук, поднимая брови и заглядывая в глаза Эффи, пытаясь пробить ее броню. И она ломается под натиском его открытого честного взгляда, но собирает остатки доспеха, и ее руки, до этого сложенные на груди претенциозно, уже почти спасительно обнимают саму себя: — Я уже другая. — Вчера мне так не казалось, — синие глаза Кука все так же проверяют ее ложь на прочность. — Послушай, Эфф, — и он позволяет себе вольность охватить ее за предплечья чтобы встряхнуть, но получается неожиданное для него самого нежное полуобьятие. Боясь ее реакции, отстраняется. — Знает ли он, какая ты? Эффи. Чокнутая. Отбитая на всю голову. Которая не боится выбежать на чертову трассу с кучей машин. Не боится марафонов из колес и всегда может долбануть наглых сучек камнем по голове, — при этих словах Эффи приходится подавить ироничную улыбку, и Кук искренне улыбается ее реакции в ответ. — Которая не боится сесть в краденную машину и поехать в трип по ебаным дырам этой вселенной, спасаясь от легавых. И ведь ты знаешь, нас всегда будет связывать он. Мы оба чертовски его любили. И оба вечно бегаем от наших блядских призраков прошлого. Теперь Эффи находит в себе силы смотреть в его глаза так же честно, как смотрел в них он. Чертов нахальный придурок. Он снова взламывает все сейфы ее старых секретов и влезает в ее душу напропалую. Опасно близко. И хочется инстинктивно закрыться. — Я не хочу возвращаться в прошлое, Кук. Я от него отказалась, — резким разворотом оставляет его одного. Не прощаясь. Отчаянно убегает. Возможно, от самой себя. Но Кук лишь смотрит ей в след, не пытаясь остановить. Собственный тихий хриплый голос звучит для него, будто чужой: — Это не то, от чего можно отказаться. Но Джейк, оставаясь на прежнем месте, улыбался ему улыбкой победителя. Однако, Кук не из тех кто так легко сдается. Особенно таким уродам, как он. Тем более теперь, когда она приходит к нему сама.***
Наоми постоянно рвало. Тони рассказывал, что так было с их общим другом Крисом перед его смертью. И поэтому Эффи отчаянно держала ее за руку, вытирала ее рот и меняла уже какой по счету тазик. Наоми плакала, ее волосы слиплись от пота, а вены на висках выступили до предела. Из веселой беззаботной девушки стендапера, из бойкой феминистки она превратилась в трухлый мешок из мяса костей и зловоний. И Эффи держала себя в руках из последних сил. — Скажи, Эфф, — Наоми держит ее за руку так крепко, что, казалось, рука Эффи скоро посинеет, — скажи, что я не так ужасно выгляжу, и Эмс снова меня захочет. — О, дурочка, побереги силы, — и Эффи приглаживает ее влажный лоб. — Разве ты не должна меня утешать? — глядя в ее зареванное лицо, Эффи в сотый раз проклинает себя, что не есть такой сильной, какой видят ее окружающие. Ей страшно от того, что эти мысли о слабости отражаются на ее лице, и Наоми прекрасно их понимает. — О да, да я бы тебя трахнул даже сейчас, — Эффи подпрыгивает на стульчике, когда в комнату со своей фирменной улыбочкой врывается Джеймс Кук. Их глаза сталкиваются в безмолвной битве. — Какого черта! — натурально офигевает Наоми, что ее даже прекращает рвать. — Кук! Откуда ты здесь?! — А что, дамочки, не ждали? Вы, блин, вообще здесь долбанулись, даже двери не запираете. Эффи вдруг понимает, как замоталась, что и правда забыла ее запереть на ключ. Она теперь растерянна в конец, и ее рука с усталостью прикрывает лоб. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает она у него настороженно. Сил нет даже на раздражение и претензии. — Вам же нужна моя помощь, так? — его брови остаются высоко поднятые. — Нет, — геройствует Эффи, нервно качая головой. Ей снова хочется себя обнять. И отвернуться от этого его открытого взгляда. — Можешь говорить, что хочешь, а я знаю, что да. Я всегда знаю, когда я нужен тебе. — Это охренеть как здорово, — вмешивается Наоми, — но меня снова сейчас вырвет. — Ну вы и правда рехнулись, дамочки. Ей нужно в больницу, а ты ее тут держишь, — и он смотрит в упор на Эффи, которая видится ему, как загнанный в угол зверь: либо убежит от него, либо сдастся. Либо, мать его, нападет и укусит. Эта девчонка снова сделает ему больно. — Ни одно такси не возьмет ее в таком состоянии, Кук, — треснутым голосом выдавливает она, — а все скорые на вызове. — Тогда какого хрена здесь я? — и он разводит руками, звонко брякнув ключами. — Я ведь заблюю тебе всю машину, — сдавленно отвечает Наоми и будто в подтверждение этому ее коротко рвет в тазик. — Мне, блин, всегда в тебе нравилось, что ты такая упертая и гордая. Но только не сейчас. Говорю: берете эту хреновину с собой и идете обе в мою машину. Я вас жду, — и он, снова брязгнув ключами, уходит. Кук довез их очень быстро. Врач, как всегда, очень деликатно возложил на Эффи ношу, что это и есть начало конца. Конца, который не за горами. Ее глаза видели лишь размытые силуэты, и она выбиралась назад по памяти, периодически пытаясь справиться от сдавливания в грудной клетке. Эффи и не помнит, как обратно села на заднее сиденье Кука. Но не на переднее, рядом с ним, будто все ее естество все еще боялось сокращать с ним дистанцию. — Куда, леди? — спрашивает он с улыбкой, но она быстро тает, когда он видит в ответ ее стеклянный пустой взгляд. — Отвези меня на Хилсли-роуд, 25. — И что там? — смотрит он в переднее зеркало, будто пытаясь прочитать этот ответ в ее глазах. — Джейк. Его молчание — ее спасение. Ее слова — его очередное ножевое. Кук опускает взгляд на дорогу и жмет на газ.***
Джейк встречает ее разбитую на пороге своей квартиры. Демонстративно поднимает два бокала шампанского вверх. — А вот и моя победительница. Благодаря моей богине удачи Эффи Стоунем, мы выручили сегодня одиннадцать триллионов. Фантастика, — и он звонко смеется, вручая ей бокал. Одним глотком до дна. Отдышавшись, вытирает подбородок и поднимает на него свой сверкающий хищный взгляд. — Что-то случилось? — и он поднимает ее пальцем за подбородок. — Ты не должна грустить в такой день. — Моя подруга умирает. — Нелли, что ли? Она умирает каждый день, дорогая, у нее рак, я думал, ты смирилась. К тому же, ты сама говорила, она даже не платила за аренду. А сегодня мы будем праздновать. Рука Эффи резко рассекает воздух и наносит ему пощечину. Совершенно не заботясь о его реакции, вырывает из его рук шампанское и осушает второй игристого до дна. — Я, мать его, Эффи Стоунем, а ты — гребаный козел. И нет никаких мы, — и она звучно хлопает у него дверью перед носом. Ее снова накрывает. По коже пробегает мороз и отовсюду чудится опасность. Она лишилась в нем всякой защиты. И нажила опасного врага. Черт. И как она раньше не замечала, гребаный алчный нарцисс, считает свои триллионы и трахает офисных шлюх. Последнее звучит очень самоиронично, и Эффи вдруг понимает, что сама угораздила вляпаться в это дерьмо. Она была не той, кем являлась: его прислугой, очередным трофеем и ключиком к его победам. И когда Эффи позволила стать себе такой? Когда она считала, что деньги и карьера — это все, что ей нужно в этой жизни? Когда любила мудаков, которые не знали, как зовут ее умирающую подругу? Фредди бы в могиле перевернулся и не подошел бы к ней при жизни, если бы знал, что она позволила себе быть пешкой, которой обещали титул королевы. И зачем это ей? Лажающая и чокнутая, приносящая несчастье и отчаянная. Она и так уже была королевой. Королева демонов Эффи Стоунем.***
Эффи не хотела себе объяснять, как она очутилась у Кука. Но считала очень важным оправдаться об этом ему: — Я просто хотела покурить травки. Но сейчас ты единственный дилер, которого я знаю. Они сидели на полу полупустого склада на окраине города и поочередно выпускали дым из легких. — Тебе не обязательно заявляться ко мне, только чтобы потрахаться или что-то принять, — Кук ищет в ее глазах ответ, но Эффи лишь отстраненно смотрит куда-то в даль. — Я же блин вообще завязал. Редко в этом дерьме, когда совсем хреново. Или совсем охуенно. — Ты? — ухмыляется краем губ она. — Дилер в завязке? — Многие из нас не курят и не принимают свой товар. Когда-то все это тоже проходит. Но не такие наши встречи, да? — и он снова смотрит на нее, пытаясь поймать ее взгляд, но она все так же смотрит куда-то вскользь и мимо. — Что с Наоми? — Все в порядке, — ее голос слабый и тихий, — ей гораздо лучше, и завтра приедет Эмили. — Тогда что ты опять натворила? Кук как всегда бьет в яблочко. Эффи вопросительно и даже немного кокетливо поднимает бровь и слегка улыбается, и когда он снова может видеть ее глаза перед собой, то клянется, что бросил бы все к ногам этой дрянной девчонки Стоунем. Эта чертова ведьма снова и снова сводит его с ума. — С чего ты взял? К горлу Кука подкатывает ком. — Ты всегда приходишь ко мне, когда тебе хуево. Эффи снова прячет от него свой взгляд. Теперь его глаза предательски скользят по ее обнаженным, выглядывающим из-под юбки стройным ногам. Будто сам бог издевается над ним, показывая ему это и не давая возможности это трогать, целовать, любить и жестко трахать. — Ты теперь, и правда, немного другая, — неожиданно с хрипотцой разрезает воздух он, и она смотрит на него с недоумением. Но ему все предельно ясно: вместо косух — строгие пиджачки, вместо таблеток — трейдерские графики и диаграммы, вместо любви — лишь ее пародия. — Но это все внешне, внутри ты все та же Эффи. И я чертовски тебя люблю, — и про себя добавляет: даже в скучных вязанных юбках или длинных прикрывающих все-все пиджаках. Она лишь смотрит на него кокетливо и где-то внутри отвечает «спасибо». — Я наебала всех, — улыбается улыбкой, о которой скорее говорят о какой-то приятной шалости. Кук и сам почти смеется, предвкушая, что подобрался близко к сути. — Разрешают ли в тюрьму брать свой мп3 плеер? Кук не понимает, насколько сильно она лукавит. Но такой диалог ему нравится: она будто дергает его за ниточки, и он охотно этому поддается. Когда улыбается Эффи — Куку тоже хочется улыбаться. — Только если будешь послушной, принцесса. Только если будешь послушной.***
Кук спокойно себе мыл машину, когда Эффи спехом и немного растрепанная заявилась к нему. У нее было непонятное выражение лица: то ли она радовалась. То ли нервничала. То ли она должна была ему сейчас въебать. Или выебать. Одно он понимал: она на надрыве эмоций, и сейчас эта бомба взорвется. Эффи останавливается перед ним. Пытается отдышаться и собрать себя, но к черту. Ей немного страшно сказать вслух, но это вырывается из нее бушующим и охлаждающим потоком слов: — Я сдала его. Я сдала его, этого чертового ублюдка. И он потащит меня за собой. Мне светит тюрьма. — И тогда... зачем ты здесь? — битва взглядов. Битва, в которой Эффи заранее и целенаправленно проигрывает. Она целует его долгим объясняющим все-все поцелуем. Через час старый Вольво ехал по проселочным дорогам. На фоне многообещающих приключений даже Фло Райда из стереосистемы звучал для нее не раздражающе, а заставлял покачивать головой в такт. Породному залезть на сиденье с ногами, курить в окно и вскользь смотреть на его сексуально сосредоточенный на дороге взгляд. Это заставляло ностальгировать. — Я проебала все, — с какой то пофигистической безысходностью говорит Эффи и распускает ненавистную тугую гульку. — У меня теперь ничего нету. Я ебаное ничто. — Я повторяю себе это каждый день, — не отвлекаясь от дороги отвечает Кук. — И до сих пор живу с этим. — Когда ничего нет — не страшно, ведь нечего и терять? — этот вопрос звучит от Эффи риторически. И она обращает к нему свой уверенный острый взгляд: — И все в конечном счете сводится к тому, что мы едем с тобой в никуда. — Ведь я уже говорил тебе, — он улыбается ей улыбкой, которая пробуждает в ее голове новые слайды воспоминаний из юношества. — Всегда будем только ты и я, детка. Кук и Эффи. Всегда только ты и я.