Чудо

      Многие из нас, людей, хотели бы жить вечно, забыть о столь пугающей нас старости и смерти. Но есть один человек, не понаслышке знающий о бессмертии. Вэш Ураган, он видел столько боли и страданий, он знает цену человеческой жизни, но не знает своей. Он не подвластен смерти, как бы она за ним не гналась, схватить стрелка-пацифиста не удастся. А он об этом и не заботится, как не заботится и о своём бессмертии. До поры до времени.       Если бы много лет назад ему сказали, что они с Вульфвудом станут счастливой парой и прекрасными супругами, он бы рассмеялся этому психу в лицо. Священник ведь груб и вреден, вечно курит, налегает на спиртное и не гнушается рукоприкладством. Внешне он может и красив, но за что же тайфун может его полюбить? За его самоотверженную дружбу и верность? За его ненавязчивую заботу? За то, как он смеётся над глупыми шутками стрелка, не забывая для приличия невесомо его стукнуть? Нет, вряд ли, скорее из-за других сотен причин.       С Николасом всегда невероятно уютно, он умеет поддержать в трудные минуты и, главное, ни за что не осудит Вэша за его происхождение. В благодарность за это последний в тысячный раз мягко прижмётся к губам священника, одаряя его той неизмеримой любовью, переполняющей его. Этот человек такой странный, но Паникёр желает лишь одного - отдать ему часть его бессмертия и вечность быть вместе на этой пустынной планете. К его величайшему сожалению, это невозможно.       Первые несколько лет их совместной жизни проходят беззаботно. Они вместе по всей планете убегают от бандитов и девчонок-журналисток, неразлучно выпивают каждый вечер в барах, вместе наслаждаются длинными жаркими ночами. Однажды Ник говорит, что с Ураганом его жизнь приобретает новые краски. Стрелок лишь усмехается, но привычно кладёт голову на чужое плечо, любуясь звёздным небом и в который раз напевая излюбленную незамысловатую песенку. Его жизнь тоже стала ярче, он это знает, как и знает об этом подпевающий ему Николас.       Вульфвуд много раз говорил, что должен был умереть. Тогда на том диване у его родного приюта. Но сейчас он здесь с Вэшом, хоть ничего о том дне не помнит, кроме отрывочный сцен боя с Ливио. Он снова спросит у любимого, что тогда случилось, на что тот рассмеётся и выдаст своё излюбленное: "Знаешь, мы просто так страстно поцеловались, что произошло чудо и всё стало хорошо". "Балда!" - злится Д Вульфвуд, отвешивая стрелку подзатыльник, но тот замечает на смуглом лице игривую улыбку.       С годами страсть немного поумерилась. Уже достигший сорока лет Николас стал не в меру спокойным, это замечает и Вэш. Ему прельщает постоянное заботливое внимание, мягкость и податливость повзрослевшего священника. А безобидные шутки над всем и вся становятся ежедневной рутиной. И Урагану это невероятно нравится. Он обожает тихие ленивые утра, когда Вульфвуд не хочет отпускать его заняться тренировкой, идёт на любые ухищрения, дабы продлить сладкий сон. Так они могу проваляться до обеда, когда не послушаться Вэша Ник уже не сможет. А по праздникам они могут позволить себе синтементы: скудно обставленную комнату их дома наполняет медленная мелодичная музыка, вызывающая горькие, но трепетно хранимые воспоминания о прошлом, а две пары ног под этот неторопливый ритм начнут кружиться. И даже в шутку брошенное замечание о возросших навыках священника не нарушит пелену умиротворённой скорби.       Ник уже не спрашивает напрямую у Вэша, что произошло двадцать с лишним лет назад. Он уже знает эту сказку о чуде. Но любопытство всё так же мучает его, и он идёт на хитрость. Томной, будто сон ночью, после долгого удовольствия, сонный и усталый Ураган почувствует влажное прикосновение к уху и услышит привычный вопрос. "Моя любовь к тебе, солнце моё, так сильна, что благодаря ей ты живёшь"- усмехнувшись, отвечает стрелок и они засыпают в объятиях друг друга.       От воспоминаний Вэша отвлекает тихий хриплый кашель, опирающийся на трость старик сгибается в очередном удушающем приступе, генератор тут же подскакивает, чтобы помочь. Ранее чёрные волосы теперь отливают серебром, а сам, Вульфвуд уже не выше супруга. Смотреть на сильное, но дряблое тело невыносимо, но стрелок подавляет это в себе и усаживает Николаса в кресло, садясь на пол у его ног, чтобы тот мог привычно гладить его, как большого сидящего на коленях кота. Его руки дрожат, но прикосновения вызывают всё тот же приятный трепет, что и раньше. Так они могу просидеть часами, наслаждаясь лишь присутствием друг друга.       Паникёр подаёт голос, аккуратно поднимая голову с колен. "Солнце моё, знаешь, что тогда произошло? Я так сильно тебя люблю, что сделал чудо и ты выжил. Правда здорово?" Священник ничего не ответил, лишь ласково улыбнулся, тем самым вновь заставляя сердце Вэша сжаться. Он с той же, что и прежде нескрываемой любовью всматривается в глаза Ника, заплывшие морщинами, но такие же блестящие и чудесные. Тайфун всё так же молод, но он не смог отдать любимому часть своего бессмертия, ведь это невозможно.