вечность

с самого детства ей твердили: «твоя семья — его величество клод и ее высочество атанасия. в один день они узнают о тебе. соответствуй.» она заранее любила императора и принцессу, но одновременно никто не мешал ей их ненавидеть. за испорченное нравоучениями и запретами детство, за слезы по вечерам и бессонные, проведенные в мечтаниях, ночи. кто говорил, что от любви до ненависти один шаг? он ошибся. в случае дженнет его нет. в случае дженнет любовь и ненависть одно и то же. к отцу, который бросил ее (или не знал о ней изначально?) на попечение этого ужасного герцога, к которому она не была привязанна ни капли; и на сестру — принцессу атанасию, — что довольствовалась теплотой и любовью императора одна., а ведь изначально ей бы приходилось делить все это блаженство с ней, дженнет. если они не будут любить меня, не примут меня, все это будет зря. — думала дженнет, по вечерам не плача как обычно, нет. уткнувшись в учебники, сидела с одной единственной свечой в кромешной темноте. рядом — пергамент, чернила и перо для пометок. она слышала о гениальности принцессы и должна быть не хуже. только между ними разница, огромная разница. атанасия — вечность, бессмертие. вечность красоты и очарования, доставшихся ей от матери, бессмертие острого ума и сильной магии, доставшихся ей от отца. и обо всем она только слышала от герцога. это все не должно быть зря. убедиться в услышанном не составило труда, стоило ей только перешагнуть порог гранатового дворца. роскошь, великолепие и золотое сверкание, исходившее, казалось бы, от каждого уголка в коридорах. и… император под руку с принцессой. отец рядом с дочерью, как же они похожи друг на друга! и одновременно столь разные, что голова кругом идет. у принцессы — глаза чистый хрусталь, прозрачное сияние небес, переходящее в синюю гладь моря и разбитые на мелкие осколки топазы. завораживающие, прекрасные глаза и мана в них горит неумолимым пламенем, готовым разрушить все на своем пути. у императора — холод бирюзы, лед на солнечном, совсем не согревающем, свете. у принцессы кудри чистая платина, серебряные нити и мягкий шелк ночного небосвода, украшенного миллиардами звезд; у императора же диковинное золото, совсем похожее на золотые украшения самой маргариты. они слишком похожи на идеальную семью. они и есть идеальная семья, в которую дженнет, как бы ни старалась, не вписывается. и от осознания этого она чувствует ужасающую горечь полыни на своем языке, окатывающее будто бы ледяной водой с ног до головы чувство бесполезности и беспомощности. на что она надеялась? жизнь не сказка, а дженнет в ней не принцесса. на принцессу больше похожа только прекрасная атанасия, своим светом и красотой затмившая здесь всех дебютанток, заставляющая даже самых идеальных юношей, подобно иджекилю, трепетать при виде нее и не отводить восхищенного взгляда. атанасия со своими мягкими чертами лица, огромными глазами и аккуратной фигурой, еще не потерявшей детских очертаний, больше походила если не на какое-нибудь божество, то на прелестного лилейно-белого херувима точно. атанасия своей беспечной, даже немного наивной манерой общения походила на маленького ребенка, хоть и развита была не по годам. она ставила себе цели — невозможные, слишком недостойные этого мира цели. помочь всем нуждающимся, открыть специальные фонды по всей обелии — лишь то малое, что могла выловить из их разговоров дженнет. сама же она не была и в сотую долю столь чистым созданием, что и атанасия. дженнет была завистлива, местами холодна и даже немного груба, совсем не походив тем самым на леди, что уж говорить о принцессе? еще дженнет была на удивление ужасно ревнивой собственницей. она была готова убить иджекиля каждый раз, когда он целовал атанасии руку или поддерживал ее за талию в танце, шепча при этом что-то сладко-приторное на ушко, заставляя тем самым алебастровую кожу щек покрыться ужасным румянцем. что уж говорить о других парнях? — и тогда… дженнет резко замолкает, замечая, что атанасия отвернулась, рассматривая водную гладь. маргарита прикрыла глаза, пристально вглядываясь в профиль принцессы, пытаясь запечатлить в памяти этот прекрасный момент. атанасия — сестра, но… нет никаких «но». атанасия уже принадлежит ей, просто еще не знает об этом.