Рабы и герои

Им пришлось разбить лагерь в районе Грейзленда на берегу небольшого залива. Ночь обещала быть темной, и продолжать путь во мраке было опасно. Сильвия отдала Фалуре свой плащ, и та, завернувшись в него, сидела у костра. С момента, как они вышли из Тель Арун, она не проронила ни слова, но иногда украдкой поглядывала на Сильвию с тревожным, живым интересом, словно ребенок, впервые увидевший взрослый мир. Возможно, думалось Сильвии, в своей жизни она редко встречала имперцев. А, может, и до нее доходили слухи о чужаке, что называл себя Нереваром Возрожденным. — Наверное, — заговорила Фалура вдруг, — вы скучаете по Сиродилу. Ее голосок прозвучал тихо, но решительно. Будто все время в пути Фалура готовилась озвучить эти слова. — Немного, — сухо ответила Сильвия. — Но сейчас я все реже о нем вспоминаю. Долгое время во снах она видела Сиродил — видела родную Коловию и ее золотые поля. А потом эти сны сменились вязкими кошмарами. «Наверное, так даже лучше, — думалось Сильвии, — поэтому я совсем и не чувствую тоски». — Хотелось бы мне стать такой, как вы, — продолжила Фалура. — Путешествовать, уметь держать меч в руке… Но, увы, все, на что я гожусь — подчиняться. — Я тоже, — ответила Сильвия. — А правда, — вдруг спросила Фалура, — что в Сиродиле совсем нет рабов? Сильвия заглянула в ее грустное, красивое лицо и неожиданно поняла, что они с ней чем-то похожи; чем-то, что не заметишь с первого взгляда. Чем-то, что может связывать женщин двух разных рас, с совершенно разными судьбами. — Простите. — Фалура опустила глаза. — Я, наверное, слишком много говорю? Прикажите мне замолчать. — Не надо, Фалура, не бойся… Ты знаешь о Святой Алессии? — Нет, сэра… Это… кажется, сиродильская святая? У нас тоже много святых… — Алессия была рабыней — но сорвала с себя цепи и повела в бой людей. Мне с детства известна ее история. — Но что же случилось с ней потом?.. — Она стала императрицей. Фалура слабо улыбнулась: — В легендах все так красиво… А я вот стану женой ашхана. Это ведь тоже — почти императрица? Сильвия снова поглядела на плясавший в костре огонь. И промолчала. — Но я рада и этому, — сказала Фалура. — Для такой, как я, это самая завидная судьба. Спасибо вам, сэра… Сильвия. За ночь ни одна тварь не приблизилась к месту их ночлега, но Сильвия так и не сомкнула глаз. Сон Фалуры был спокоен: она лежала, завернувшись в плащ, подтянув к груди колени, и — совсем едва — улыбалась.