Путь на Красную гору

В Эшленде поднялась буря. Вверх по склону идти было трудно, но Сильвия упрямо шла, закрываясь рукой от горячего ветра. Позади сиял Призрачный Предел, шумел Вивек, шептали пророчества суеверные эшлендеры, — а там, в глубинах Красной горы, жаждал принять ее в свои объятья безумный Дагот Ур. Вчера перед сном в гостиничной комнате Сильвия ударила себя — несколько раз, по лицу, так, чтобы из глаз выступили мелкие злые слезы. «Я могу, — вспоминала она слова Курио, — отправить тебя в Сиродил. Тебе нужно лишь обрядиться в тряпье и сесть на корабль в Эбенгарде. Через пару лет все забудется, вот увидишь, пышечка. Данмеры найдут себе нового героя». Соблазн был велик — Сильвия даже вообразила себя через эти несколько лет раздобревшей матроной, коротающей век на ферме под Скинградом. Да, думала она, там чудесная природа и вкусные вина, свежий хлеб и сладкие рулеты. Я обязательно заведу пару овечек и большого лохматого пса… «Нет, — ответила Сильвия Курио и отражению в зеркале. — Это не мой путь». Но и путь гордого Неревара не был ее путем, и тот, что выбрал ей император, тоже. Расплачиваться своей кровью за чужие грехи — вот он был, ее путь, который она не просила, но который покорно несла на плечах. Сильвия была смертной — но должна была распахнуть врата в покои Дагот Ура и предать его вместо бессильных, ослабших богов. Предать его снова, тысячу раз преданного, оболженного, сумасшедшего. — Я ждал тебя, — скажет Дагот Ур. — Ты ждал не меня, — ответит Сильвия и забудет о горечи и милосердии, покуда не завершится битва.