Ему всегда нравились его крылья

      Ему всегда нравились его крылья…       Сияющие ослепительные крылья, что представали взору и людей, и собратьев только тогда, когда он входил в новую фазу своей формы ёкая. Такие величественные, такие алые, словно кровь, источающие небывалый жар. Ему всегда хотелось прикоснуться к ним кончиками своих больших пальцев, провести по таким мягким шелковым алым перьям, несмотря на такую явную опасность получить сильный и болезненный ожог на всю жизнь.       Но ему было на это ментальное предупреждение глубоко наплевать. Он не боялся оставить на своей руке бордовый уродливый ожог, что при каждом прикосновении к нему или движениями обожженным местом будет отзываться нестерпимой болью.… Почему же?..       Эти алые крылья являлись воплощением его могущественного внутреннего духа, его феникса, и было неимоверно жаль, что только насыщенная демонической энергией ёки способность могла их обнажить. Это было так странно — желать прикоснуться к тому, что могла проявить только способность, словно к чему-то эфирному. Именно это ощущение сакральности и распаляло и без того неистовое желание…       Странно, но Генджи было на это всё равно, он не мог просто взять и выбросить из головы тот сладчайший трепетный момент, когда Сузуки позволил своей способности растечься алыми потоками по его демонической крови. Алая аура «Сузаку Секкецу» небывалой мощи объяла тело феникса-ёкая, и тогда началась его прекрасная метаморфоза. Именно тогда появились эти демонической красоты крылья феникса. Генджи отчётливо помнил, как взгляд его антрацитовых демонических глаз невозможно было оторвать от созерцания крыльев одного из лордов. Даже во время сражения со своим соратником в той трудной битве Лорд Земель Северного Ветра отвлекался на то, как Сузуки яростно взмахивал этими крыльями и выпускал смертельный дождь из багряных перьев, объятых демоническим жаром, испепеляющим нежную кожу людей мгновенно. Если ёкай и отделается жизненным ожогом, то для человека эти крылья несут только гибель…       Такая опасная редкая алая красота, являющаяся частью такого грациозного и могущественного ёкая. Генджи ни разу не пожалел, что являлся соперником и другом Сузуки, с которым они не раз схватывались в безумном воинственном танце и бушевали бедственным ураганом против выступающих них людей. К слову, черепаха-ёкай никогда не являлся катализатором для применения своей истинной демонической формы феникса, и факт того, что жалкие обычные Избранные вынуждали Сузуки использовать сильнейшую технику своей способности, заставлял Генджи скрипеть своими зубами и проломить своим массивным кулаком хрупкий пол своего замка.       — Лорд Генджи, прошу искренне меня простить за беспокойство…       Высокий и очень мускулистый демонический амбал медленно раскрыл свои антрацитовые глаза и раздражённо обратил внимание на причину прерывания его спокойной медитации. По тому, каким дрожащим был голос и как усердно он не пытался встретиться взглядом со своим господином, черепаха-ёкай безошибочно опознал своего преданного человеческого слугу, ещё совсем мальчишку по человеческим меркам, которого Генджи спас от кучки неистовых демонов и предоставил ему дом в своём замке и работу в качестве своего слуги.       — Надеюсь, ты таким наглым образом прервал моё углубление в себя не просто так, потому что в ином случае ты станешь моей подушкой, — конечно амбал пугал мальчишку, ведь он прекрасно осознавал, что его выпуклая и одновременно твёрдая как панцирь спина может запросто сломать человеческие кости.       И несмотря на то, что Генджи относился вполне положительно к людям и позволял им жить на своих землях, взяв под свою защиту и опеку, он был щедр на запугивания и угрозы. Всё же люди обязаны его уважать и бояться как одного из Четырёх Лордов Фудзина, а иначе ради чего он носит это звание, дарованное ему низшими по силе ёкаями?       — Только что прибыло сообщение от Лорда Земель Южного Ветра Сузуки, мой лорд… Он просит вас о помощи в сражении с самураем Хиираги Осаму… — пролепетал слуга, задрожав ещё сильнее от хорошо ощущаемой возникшей демонической ауры хозяина.       Хиираги Осаму. Это ненавистное имя настолько сильно выводило из себя ёкая, что способность мгновенно реагировала на гневные эмоции своего владельца, покрывая его нефритового цвета кожу своей наполненной ёки бирюзово-зеленоватой аурой. Генджи еле сдерживал себя, дабы не уничтожить весь замок своей силой, однако его невероятную злость понимали все подчинённые ему ёкаи и люди, а остальные три лорда разделяли её, так как служащий правительству Фудзина самурай-Избранный является и по сей день самой крупной занозой в заднице. «Самый преданный пёс сёгуна», «его лучшая игрушка», «податливая безвольная шлюха», какие только гневные прозвища не давал ему черепаха-ёкай из-за глубокой и слепой преданности самурая сёгуну и миссии уничтожения всех врагов правительства Фудзина. И похоже, Хиираги положил хуй на свою жизнь, раз он всё время как безумец сражался именно с Четырьмя Лордами, и ко всему прочему верил каждому слову своего господина. Особенно насчёт того, какие все ёкаи озлобившиеся на весь белый свет выродки, охотящиеся на людей ради собственного удовольствия. Аж бесит, честное слово.       Генджи в один момент после очередной битвы с этим истребителем ёкаев подумал: «Возможно ли, что он знает истину, но отказывается вовсю её признавать?».       Страшную истину о происхождении ёкаев, узнав которую, все подчинённые сёгуна просто были бы ментально раздавлены.       Как бы там ни было, и какие бы мысли по поводу самурая не возникали в лысой татуированной голове одного из лордов, он отдавал себе ясный отчёт: Хиираги Осаму должен быть убит. Он слишком опасный противник, угроза для всех ныне существующих ёкаев. Поэтому Генджи немедленно поднялся и облачился в свою любимую тяжёлую самурайскую броню, созданную из тёмного крепчайшего кристалла на основе сильной способности выращивания на ней сталагмитов. Эта броня ранее принадлежала одному из подопечных-самураев сёгуна, выступившего против Лорда Земель Северных Ветров, но поскольку она теперь была во владении черепахи-ёкая, думаю, не стоит говорить, что стало с несчастным. А Генджи попросту стал носить эту броню как свой победный трофей, слегка подправив её размеры под свои исполинские, и тщательно заботился о её состоянии, вознося дань уважения столь сильному врагу, что смог пробить этими сталагмитами его барьер.       Амбал попросту не мог позволить себе осквернить честь и гордость любого павшего врага, к которому проникался столь огромным уважением… Он даже предавал тела павших от его руки сильнейших воинов земле с молитвами об обретении покоя в мэйдо*.       — Айтане! Территория замка временно в твоём распоряжении! — Генджи быстро передал свои полномочия появившейся в магическом огне подчинённой демонессе-кицуне и покинул пределы своих владений, направившись на юг с помощью родного его демонической сущности океана.       Сердце ёкая забилось как бешеное от предвкушения того, что они с Сузуки снова вдвоём сойдутся в жёсткой кровопролитной схватке с сильным Избранным-человеком, который точно заставит феникса-ёкая использовать свой секретный козырь — вторую демоническую фазу. Приятная дрожь пробирает всё массивное тело лишь от одной мысли, что багряные крылья Сузуки вновь проявят себя в своём опасном, излучающем неистовое тепло ореоле. Хочется снова ощутить всем своим мускулистым телом ту опаляющую алую ауру, исходящую от них…       И вновь возникает то самое надоедливое желание прочувствовать, насколько эти крылья мягкие и горячие своими собственными пальцами…       Вот только… Позволит ли это ему сам Сузуки? Сможет ли он понять пылающие не меньше его «Сузаку Секкецу» чувства черепахи-ёкая? И самое что ни на есть главное, примет ли он своего друга и соратника, в том числе его чувства и не без того странный фетиш на крылья? Не отторгнет ли с мягкой улыбкой и разбивающими душу в мириады мелких острых осколков словами: «Прости… но я воспринимаю тебя только как своего лучшего друга, не более».       У Генджи была крепкая и прочная дружественная связь с Сузуки, они были близки ещё с той поры, когда были ещё людьми в составе сотни колонистов, прилетевших на эту недавно открытую экспедицией с Земли, прекрасную островную луну газового гиганта Райдзин. Память о тех былых временах практически полностью стёрлась с памяти одного из лордов-ёкаев, он даже не мог конкретно вспомнить, сколько им тогда было лет. Лишь малая часть тех исчезающих в пелене забвения воспоминаний напоминала черепахе-ёкае об их совместной учёбе в Мужской Школе-Додзё для Самурайской Подготовки.       Тогда они ещё были учениками, в чьих глазах и действиях мечами читалась столь явная цель стать будущими самураями и присягнуть на верность правящему сёгуну…       Тогда Генджи не был настолько массивным и накаченным амбалом, но всё равно превышал всех одноклассников в силе и росте…       Тогда Сузуки очень легко можно было спутать с девушкой с его изысканным чёрным кимоно и растущими длинными тёмно-алыми волосами с чёрными концами, которые парень всё время заплетал в короткий хвост…       Тогда у них были фамилии…       Тогда их кожа не была таких причудливых цветов, а как у многих людей — светлой…       Тогда они были обычными Избранными-людьми, такими же, с большинством которых они сейчас сражаются в смертоносных битвах…       На лице Лорда Земель Северного Ветра чётко отразились скорбь и отчаяние, и непонятно, вызваны ли эти неприятные, очерняющие душу чувства случившимся прошлом или чувством, что феникс-ёкай его отвергнет, а может и тем, и другим совокупно. Но, конечно же, больше всего он боялся именно последнего.       Он боялся того, что не сможет никогда коснуться этих эфемерных алых крыльев…       Насколько Генджи себя помнит, случай безответной любви был у него не так и давно, всего каких-то двенадцать лет назад. Тогда он приютил в своём замке серьезно раненного «Пятого Непризнанного Лорда Фудзина» — кирина-ёкая по имени Кохэку. Хоть он и не обладал своими землями и не имел в своём подчинении никаких демонов или людьми, его могущество было почти наравне с сильнейшей четвёркой, и это было признано почти всеми ёкаями. Кохэку не стремился обживать уже разделенные между Четырьмя Лордами земли или строить свой замок, он был странствующим путником, а также своеобразным сочетанием мико и демона из-за его сильной способности духовных сил. Многие недоброжелатели-ёкаи сильно боялись могущественного кирина и подвергали его постоянным нападкам со своей стороны. Последним серьёзным сражением Кохэку было с драконом-ёкаем Сейджуро — Лордом Земель Восточного Ветра, кирин тогда был чуть ли не на грани смерти.       В памяти отчётливо отобразился его ужасающий внешний вид. Его светлое кимоно было практически полностью разорвано драконьими когтями, глубокие раны, оставленные на этом нежном теле необыкновенного цвета сладкого крем-брюле, сильно кровоточили, и уже была великая возможность подцепить инфекцию или серьезную лихорадку. Кровь была потемневшей из-за содержания в ней яда, волнами которого плевался Сейджуро в своей полной форме дракона. В некоторых местах были сожжены его прекрасные волосы коньячного цвета, и до носа доносился противный резкий запах сгоревшей плоти. Маленькая копна волос на подбородке слегка судорожно шевелилась, красивый кристальный острый рог был покрыт трещинами, угрожающий отколоться и разбиться о землю, что через секунду и произошло, вызвав ужасающий вздох у черепахи-ёкая. Янтарные поблекшие глаза истошно молили о помощи и спасении, стоило только взглянуть в них.       Генджи не только вылечил прекрасного кирина-ёкая и позволил ему остаться на время в своём замке, но и отомстил за него своему собрату, собравшись против него командой с остальными двумя лордами.       Не зря говорят жители Фудзина: когда Четыре Лорда сражаются вместе или друг против друга в полном сборе и в своих истинных формах — это событие равносильно концу света. Сей факт не был преувеличен: четыре года планета не могла оправиться от опустошительных бедствий, вызванных мощнейшим гиперштормом ёки, прозванном в народе «Белиалом».       И пока Кохэку проводил всё своё время в качестве демонического мико Северных Земель, сердце черепахи-ёкая трепетно билось в первой влюбленности. Кирин-ёкай стал первым объектом его вожделения, благодаря своему регенерировавшему красивому остроконечному рогу. Стыдно признаться, но именно это естественное образование и изюминка каждого кирина двенадцать лет назад было самым главным фетишем у Лорда Земель Северного Ветра, но в отличие от недосягаемых крыльев Сузуки, рог подвергался постоянным прикосновениям со стороны Генджи. И было совершенно неважно, были ли оба ёкая одни или же рядом присутствовали другие обитатели замка. Толстые пальцы жадно оставляли свои отпечатки, словно желали пометить то, что принадлежит по праву их владельцу. Дело доходило до такого, что крепкая рука сжимала длинный рог словно член и проводила по нему плавными движениями вверх-вниз, заставляя Кохэку закрывать своё лицо руками в яром смущении и дико краснеть. При этом тот сводил свои ноги, скрывая возбуждённый стояк под подолом нового кимоно.       Кто же знал, что рог является одним из эрогенных мест у кирин-ёкаев? Вот и хозяин Северных Земель не знал до того самого момента.       Но похоже, что Кохэку и не был против такого излишнего внимания к себе, он выдавал себя одними своими ласковыми и милейшими фырчаниями, а также неосознанными полизываниями ладоней своего лорда. Постепенно ласки становились настойчивее, черепаха-ёкай не ограничился «мастурбацией» рога кирина: он мог зажать своего гостя где-нибудь и прошептать ему на ушко дерзкие и пошлые слова, от которых Кохэку охал и невольно издавал тихие стоны, мог прилюдно его поцеловать взасос. Наблюдавшая за всем этим «безобразием» со стороны кицуне Айтане лишь покачивала головой и не раз, и не два предупреждала своего господина о том, что добром это не кончится.       О, Ками-сама, почему же глупый Генджи не послушал тогда мудрую демонессу? Чем же он думал в те моменты?       Одним утром ещё сонный, но довольный словно чеширский кот демон решил твёрдо признаться в своих чувствах кирину и аккуратно зашёл в его комнату в одних только фундоши, стараясь не разбудить сразу. На удивление, кровать была идеально заправлена, а самого Кохэку словно и след простыл. Изумлённый взгляд Генджи зацепился за оставленное на простыне рукописное письмо, демон его трепетно взял в руки и начал читать.       С каждой прочитанной строчкой его идеальный мир рушился на части, а антрацитовые глаза плавно приобретали грустный оттенок, и если бы ёкаи могли плакать, то он бы непременно разрыдался.       В письме Кохэку всем сердцем извинялся перед Генджи за злоупотребление его гостеприимностью и игру его искренними чувствами. Кирины-ёкаи были дивными порождениями, имеющими особенную чувствительность к порокам и грехам, и, например, если кирин не имел никаких ответных чувств по отношению к возлюбившему его демону или человеку и позволял ухаживать за собой, распаляя эти чувства ещё больше, то ёки мгновенно реагировало на сей грех, оскверняя демона и постепенно превращая его в злую инкарнацию. Это и произошло с «пятым лордом», вследствие чего он был вынужден ночью покинуть Северные Земли и очистить себя.       Черепаха-ёкай даже толком и не помнил конкретно, как ему удалось выйти из глубокой депрессии, в которую его загнала безответная любовь к Кохэку, однако судя по рассказам демонессы-кицуне, он посвятил всё своё время только работе правителя Северных Земель: улучшению качества жизни проживающих на его землях ёкаев и людей, помощи в строительстве новых деревень, легализации прав ханьё, появлявшихся в результате больших союзов демонов и людей, налаживанием отношений с доброжелательными демонами, защите его территорий от враждебных и Великих Самураев. Даже со своими собратами-лордами он мало контактировал и не участвовал с ними в совместных сражениях. Плюс, не стоит забывать о том, что он постоянно медитировал — это было его любимым занятием.       Однако эта изоляция дала свои плоды. Медленно, но верно, душевные раны затянулись, и Генджи благополучно выбросил Кохэку из своей головы, на радость постоянно упрекавшей своего господина в том, что именно он сам виноват в случившемся, Айтане.       Словом, принадлежащие демону земли служили панцирем, в котором тот скрывался от внешних тревог и бедствий и где восстанавливал своё душевное равновесие, пошатнувшееся из-за разбитых чувств. Поэтому, можно со стопроцентной уверенностью сказать, что в случае провала с Сузуки, Генджи вновь спрячется от остального мира в своём «панцире», только на этот раз надолго. Возможно даже, он примет в ответ любовь какого-нибудь человека и станет в будущем отцом могущественного полудемона, несмотря на презрительное наплевательское отношение многих ёкаев к ним.       И ему будет неважно, пострадает ли его репутация могущественного ёкая впоследствии. Ему будет неважно, участятся ли нападки со стороны других лордов на его земли.       Он черепаха. Он защитник.       И сделает всё возможное, дабы защитить свой дом, своих подчинённых, свою будущую семью, самого себя от негативного влияния внешнего несправедливого мира.       Заострённые уши уловили отчётливые звуки битвы в самом разгаре, похоже, пребывая в своих размышлениях, Генджи и не заметил, как проплыл весь путь к Южным Землям Фудзина. Мысленно воззвав к своей способности под прекрасным поэтическим названием «Пусть Бьются Волны о Берег Суминоэ», демон сформировал на своём теле прочный энергетический барьер из ауры цвета морской волны, после чего в секунду он оттолкнулся в водном пространстве и взмыл в небеса. Хоть и не так плавно и свободно, как Лорд Земель Южного Ветра. На секунду зависнув в воздухе, Генджи вновь оттолкнулся с помощью барьера, но только уже в воздухе, и метеором устремился к поверхности земли, направив на неё свой кулак…       Мгновение спустя прогремел мощнейший взрыв, сопровождающийся ударной волной. Огромные осколки камней в совокупе с тучами грязи и пыли разбросались во все стороны, нанося ущерб всей окружающей местности. Столь внезапное разрушительное появление второго из «Четырёх Лордов Фудзина» было не отличить от удара метеорита. Даже огромный в диаметре кратер остался после приземления Генджи.       — Должен признать, в этот раз ты примчался быстрее, чем в прошлый раз, мой друг, — как же было приятно для черепахи вновь столь сладостный и саркастичный голос феникса-ёкая, стоявшего прямо на краю образованного кратера.       Антрацитовые демонические глаза бегло осмотрели объект сильного вожделения: облачённое в изящное красновато-золотое кимоно среднемускулистое тело ярко выраженного карамельного оттенка, это слегка остроконечное лицо, украшенное развевающимися по ветру заплетёнными в пышный конский хвост тёмно-алыми волосами, а также этими притягательными и грозящими утопить в своём омуте глазами оттенка расплавленного горячего золота. Место заплетения было причудливо украшено большим красным пером. На этих милых щёчках Сузуки располагались красные демонические полосы, и завершалась картина столь божественного лика слегка пухловатыми розовыми губами, расплывшимися в спокойной улыбке.       Поверх кимоно располагался и сиял своим величественным взором золотой нагрудник с выгравираванной объёмной головой птицы феникс. Рука ёкая крепко сжимала рукоять своей катаны, длинный клинок которой сиял энергетическим красным светом, в то время пока кровавого цвета ножны покоились на поясе у своего обладателя. Сандалии из чёрного дерева завершали облик желаемого черепахой демона. Генджи никак не мог оторвать взора от Сузуки, настолько он был красивым, однако весьма жаль, что сейчас у него не было тех сияющих невиданным жаром крыльев…       Крыльев, от которых Лорд Земель Северного Ветра был зависим все эти четыре года…       — Эхем… Я ничуть не мешаю тебе глазеть на своего дружка-выродка, но может ты, жалкий ёкай, позабыл, что ты находишься в самом эпицентре битвы? — слух прорезал противный и ненавистный голос одного из Великих Самураев, черепаха-ёкай успел отскочить в сторону от метнувшихся к нему лиан и посмотрел надменно на раздражающего его человека.       — Ты тут не к месту, подстилка сёгуна! Я попрошу тебя любезно свалить нахуй к своему хозяину, перед которым ты своей человеческой жопой виляешь! — прорычал демон и немедля набросился на Хиираги Осаму, решив покончить с ним как можно быстрее, но кулак неожиданно встретился с крепким переплётом из ниоткуда возникшей книги. Как бы странно это не звучало, но усиленный барьером демон не смог пробить книжную защиту. И осознание истинной силы Хиираги разозлило Генджи ещё больше.       — Ублюдок ты!!! Хиираги!!!       Один из Великих Самураев обладал крайне интересной и невероятной способностью, благодаря которой он получил титул от самого правителя планеты «Демонический Библиотекарь». Он мог с помощью неё превращать ёкаев в книги, хранящие их историю жизни и силы. Именно с помощью этих книг, бывших ранее побежденными Осаму демонами, самурай-Избранный и сражался против других ёкаев, сперва выматывая их конкретно, а затем используя на них способность и приобщая врагов к своей коллекции. Страшно даже подумать, какое количество ёкаев подверглось такой участи.       Сузуки не зря вызвал к себе своего друга-лорда именно в разгар битвы с Осаму: он твёрдо намеревался покончить с самураем раз и навсегда. Несмотря на то, что Великий Самурай вёл охоту на Четырех Лордов Фудзина, он всегда старался сражаться с ними поодиночке, если присоединялись остальные трое, то Хиираги откланивался и удирал с поля битвы. Сейчас же был идеальный момент для его полного уничтожения, но дело не требовало никаких замедлений или промахов, всё должно было пройти быстро и точно.       — О, красная кровь алой птицы, словно бушующее цунами залей моё тело и уничтожь всепоглощающим пламенем сей облик. Пусть возродится из огня великий Феникс Юга! — пока Генджи отвлекал внимание Хиираги, феникс-ёкай произнес вслух те самые заветные слова. Слова, позволявшие «Сузаку Секкецу» растечься по демонической крови и активировать вторую фазу облика хозяина Южных Земель.       Сузуки запрокинул голову в судорожном блаженстве, вокруг него сжигающим ураганом кружилась багряная аура способности. Глазные яблоки приобрели тёмный красный оттенок, радужки сузились до вертикальной формы, а руки превратились в птичьи когтистые лапы. Кимоно на спине затрещало и порвалось из-за вырвавшихся наружу огромных алых крыльев феникса. Один взмах — и ёкай взмыл в воздух, готовясь контратаковать с неба.       — Генджи! — собрат-лорд расплылся в некой коварной, похотливой, но удовлетворительной ухмылке, стоило ему услышать предупреждающий возглас Сузуки. Он ясно понимал, что тот хотел ему передать одним лишь зовом, и был наготове.       Осаму же слегка изогнул бровь в удивлении, а после перевел взгляд своих тёмно-шоколадных глаз на парящего Лорда Земель Южного Ветра. Осознание происходящего леденящей водой обрушилось на его мозг: увлекшись битвой с Генджи, у него совершенно вылетело из головы, что противниками ему было целых два ёкая, а не один. Самурай мысленно притянул к себе книгу-демона со способностью слияния с землей, дабы вновь скрыться с вражеских глаз…       Но было слишком поздно…       Два лорда-ёкая действовали быстро и синхронно, словно у них был один разум на двоих. Грудь Хиираги в секунду пронзили выросшие из тёмнокристальной брони и усиленные барьером сталагмиты, а дождь из тепловых перьев испепелил все книги в арсенале самурая-Избранного. Однако враг не хотел сдаваться так просто и лишь стоило ему упасть на землю, как, сжав зубы от ноющей боли, вытянул свою руку, дабы нарушить табу своей способности и превратить в книгу не усталого могущественного демона, но и тут он допустил просчёт. Из окровавленной груди вырвался крик адской боли, как только руку одновременно пронзил ещё один сталагмит и обожгло красное перо. Теперь он не смог больше использовать свою ужасающую силу и был обречён на бесславную смерть.       Броня вернулась в свой первоначальный вид, а черепаха-ёкай слегка устало вздохнул и обратил свой взор на поверженного, обильно истекающего кровью Избранного. Впервые выдалась уникальная возможность рассмотреть своего врага поближе. Как ни странно, но Осаму был совсем молодым парнем, на вид где-то девятнадцать-двадцать лет. Его бледноватое ссутулое тело находилось в идеальном сочетании с зачесанными на бок копной коротковатых серовато-жёлтых волос, спадающих на левый глаз, но одна из прядей выделялась среди светлого океана своей насыщенной чернотой. Бежевая юката и надетая поверх неё самурайская хаори цвета черного шоколада были испачканы и пропитаны насквозь кровью из пробитой грудной клетки. На секунду Генджи даже был зачарован человеческой красотой умирающего паренька и издал обречённый вздох: возможно, если бы тот не приходился врагом ёкаю, то стал мужем могущественного лорда. Черепахе стало очень жалко Осаму и ясно признался в этом самому себе.       К сожалению, они находились по разные стороны баррикад, тем более, что Осаму Хиираги являлся главной целью среди остальных защитников сёгуна. Но теперь задание выполнено: сейчас дни одного из Великих Самураев сочтены, и этого не изменишь.       Жалко конечно, что время нельзя повернуть вспять.       Губы самурая-Избранного судорожно дрожали, словно шептали нечто настолько тихо, что ни единая душа не должна был слышать эти важнейшие слова перед смертью. Однако слух черепахи-ёкая прекрасно уловил последнюю мольбу Хиираги Осаму.       — Мой господин… Хоть я и не уничтожил этих сраных ёкаев, но… Прошу… Вернитесь за своим преданным слугой… Я вновь буду стоять бок о бок рядом с вами…       Тёмные глаза одного из четырех демонических лордов распахнулись в откровенном шоке, стоило парню издать свой последний вздох и упокоиться с миром в мэйдо. Эта мольба заставила призадуматься: неужели сёгун обладает способностью воскрешения? Если подумать об этом хоть на секунду, то дело дрянь. Нынешний правитель Фудзина мог с лёгкостью жертвовать своими пешками и с такой же лёгкостью призывать их снова и снова. Похоже, до Сузуки тоже дошло, он догадался об этом по еле ощутимой дрожи тела своего напарника.       — Если то, о чём ты думаешь, правда, значит, нам стоит сжечь это мёртвое тело. Как ни крути, но мертвым не суждено возвращаться в мир живых, — феникс-ёкай вытянул свою руку в сторону окровавленного тела, и в секунду его охватило алое всепоглощающее пламя. Воздух был пропитан запахом горелой плоти, пока длилась эта кремация. И этот запах черепаха-ёкай ненавидел всем сердцем, его претило от одного лишь ощущения этого запаха, а к горлу подкатывал тошнотворный ком.       Но сейчас ему было глубоко плевать на витающий вокруг запах, вниманием в этот момент завладели сверкающие крылья, которые Сузуки не потрудился пока убрать, тем самым вновь вернувшись в свою привычную форму. И сейчас представился такой уникальный шанс воплотить свои потаённые давние желания в жизнь — потрогать эти крылья и прочувствовать в полном спектре ощущений их мягкость, их тепло, их нежность и лёгкость.       Генджи потянулся своей окружённой барьером рукой к ним, медленно и аккуратно, боясь ненароком спугнуть обладателя. Ему теперь не стоило боятся ожогов: способность вполне защитила бы от опаляющего алого жара, Избранный-ёкай в ней был полностью уверен.       Сузуки слегка задрожал, почувствовав ласковое прикосновение сильной руки к его крыльям, а на щеках отобразился лёгкий румянец. Приятные мурашки пробежались по карамельному телу, оставляя приятные ощущения и разливающееся от них невиданное тепло. Это было немного странно: к его крыльям никто никогда не притрагивался и не интересовался ими, они всегда служили ему оружием и средством полёта. С чего бы кому-то, а уж тем более своему соратнику и другу, их трогать? Даже сам феникс-ёкай ни разу не притрагивался к своим естественным образованиям.       Лёгкое смущение сменилось в момент волнением: всё же эти крылья были всего лишь воплощением огненной ужасающей мощи «Сузаку Секкецу». Они имели высокую температуру и даже несмотря на то, что у Генджи был непробиваемый барьер, нельзя не исключать возможность того, что неистовый жар расплавит защиту. Ёкай зажмурился, уже морально готовый услышать громкий рёв боли.       Но его не последовало. Защитная способность смогла выдержать опаляющую опасную силу. Лицо Лорда Земель Северного Ветра расплылось в довольной и счастливой улыбке, ведь для него багровые перья были теплыми, но никак не обжигающими. Большие пальцы зарывались в это пушистое скопление, подушечки почёсывали каждое пёрышко. Феникс даже слегка ребячески улыбнулся и не смог сдержать короткого смеха, ему даже было слегка щекотно от настойчивых и мягких прикосновений своего друга.       — Смотри, не вырви все перья своими пальчищами, гигант! — Генджи впал в лёгкий ступор, но через секунду звонко рассмеялся вместе с Сузуки. Теперь он был ещё больше счастлив, а вместе с ним радовалось и сердце ёкая.       Его объект давнего юношеского интереса, его любимый друг, соратник и соперник не отверг проявленные в поглаживании и ласки крыльев чувства черепахи-ёкая, не отстранился от него, а наоборот, принял их легко и радостно. Неужели он тоже долго скрывал свои чувства из-за всей этой сложившейся ситуации? Как бы там ни было, теперь Генджи пребывал в настоящей любовной эйфории.       Крепкие руки демона тут же переместились на тело феникса. Они объяли его талию и прижали спиной к мускулистому зелёному телу. Черепаха-ёкай издал некий неизвестный звук, похожий на смесь отдалённого мурчания и полустона, теперь он мог прочувствовать всем своим телом обволакивающее тепло пушистых красных крыльев. Сузуки ответил, прижимаясь крепко к мускулистому телу и ощущая своими мягкими перьями каждое очертание мускул своего амбала.       — Твои крылья очень мягкие и такие теплые, Сузуки… Как будто я к себе самую мягкую подушку прижимаю… — феникс-ёкай прыснул в кулак от такого сравнения, но не стал ничего говорить, лишь внимательно слушал амбала и чувствовал его дыхание на своей шее. — Ты мне нравишься, вот уже четыре года как, и поэтому я очень хочу, дабы ты стал моим… Навсегда… Моим любимым, моим супругом…       Сузуки раскрыл глаза от испуга, стоило ему услышать эти последние слова. В мгновенье он вырвался из крепкой хватки Лорда Земель Северного Ветра и отошёл от него на приличное расстояние, после чего ответил, не оборачиваясь и не видя ошеломленного взгляда Генджи:       — Я… Не могу… Прости, Генджи, но я не могу пока стать твоим… Я так же сильно люблю тебя, однако ты понимаешь, в какой сложной ситуации мы сейчас находимся? Пока существует сёгун, его Великие Самураи и эти Мико, которые угрожают нам смертью, пока существуют разногласия и сражения между нами, самими ёкаями, я не могу принять твое предложение… Ты же понимаешь, что если ты станешь моим любимым мужем и тебя внезапно убьют… Я не выдержу этой боли, и мне придется переродиться… Прости…       Если бы ёкаи могли плакать, то по щекам Лорда Земель Южного Ветра сейчас потекли солёные слёзы, отчаянные всхлипы еле подавлялись, дабы их не услышал его соратник. Красноволосый не хотел обременять себя отношениями в такие воинственные времена, когда ёкаям угрожает опасность со стороны сторонников сёгуна и своих же собратьев. Даже будучи хозяином Южных Земель, в отличие от Генджи, он не строил себе замок и не населял территорию людьми и демонами, так как знал, что от любого можно ожидать грязного и неожиданного предательства. Исключение составлял только Генджи, да и то потому, что обрывки воспоминаний с ним будучи людьми проносились вихрем в его голове. Даже лордам Восточных и Западных Земель он так искренне не доверял, как доверял черепахе-ёкаю. Всё-таки у них была своя сильная и нерушимая дружественная связь.       Да, Сузуки в один момент понял, что не может прожить и минуты без огромного амбала с татуировкой черепашьего панциря на его лысой голове. Посетив единожды его замок, ему пришло осознание, что вот оно — место, где феникс хотел бы построить своё семейное гнездо… Он хотел стать любимым мужем и заботливым отцом для их будущих детей…       Но не сейчас…       Не в это ужасное, полное смертей и пролитой крови время…       Чувствительное сердце Сузуки бы не выдержало окровавленного бездыханного тела своего супруга и пронзительно громких криков умирающих детей…       Феникс-ёкай смахнул своей рукой слезы и собрался улететь прочь от своего соратника, как неожиданно он был обездвижен резкой и неописуемо сильной болью в спине…       Охваченные барьером сталагмиты пронзили основание и сами растущие из него багряные крылья в нескольких местах. Не в силах справиться с чудовищным количеством крови, Сузуки вырубился. Стоило кристальным образованиям вновь вернуться в броню, как темноглазый ёкай тут же подхватил своего любимого на руки и посмотрел на его искаженное в агонии лицо безумным и властным взглядом маньяка…       За все эти четыре года любовь к красноволосому всё росла и росла, а подпитывало её невероятно сильное желание прикоснуться к его крыльям. Любовь плавно переросла в зависимость, а зависимость — в ужасающее желание обладать фениксом целиком и полностью…       Генджи твёрдо не хотел терять Сузуки, не хотел вновь впадать в глубокую депрессию, не хотел отпускать его и не хотел, дабы подпитываемые способностью крылья исчезли вновь…       Именно поэтому он выпустил сталагмиты, вынужден был пронзить Сузуки, оставить его мучиться в ослепляющей агонии, ведь долгое пребывание во второй форме катастрофически влияло на Избранного-ёкая: способность высасывала последние остатки жизненной энергии…       Перерождение…       Сколько раз он слышал это слово от властелина Южных Земель. Секретная и необходимая жизненная функция феникса-ёкая, позволяющая ему родиться заново с новыми свежими воспоминаниями и возможно с новой внешностью. Однако для исполнения перерождения было необходимое требование: Сузуки должен был находиться на краю жизни и смерти в своей истинной форме ёкая и броситься в огонь или лаву. Лишь только тогда перерождение пройдет успешно. Проблема была в том, что красноглазый никогда не практиковал эту технику, так как не было подобного случая.       Взгляд антрацитовых глаз метнулся куда-то в сторону юго-запада. Если память не изменяла черепахе-ёкаю, то там находился действующий вулкан Кагабико, и именно туда сейчас лежал его путь. Поэтому Генджи направился к вулкану, аккуратно неся на своих сильных руках слабеющего с каждой минутой, истекающего горячей кровью любимого крылатого ёкая. К тому времени, как он доберется до края Кагабико, «Сузаку Секкецу» обязательно завершит формирование второй, истинной, формы своего обладателя. Перерождение обязательно будет исполнено, и тогда Лорд Земель Северного Ветра получит себе обновлённого любимого…       С новыми воспоминаниями…       С новой счастливой жизнью…       С новыми крыльями…       И черепаха-ёкай сделает всё возможное, дабы защитить и скрыть своё драгоценное огненное сокровище, даже если ему придётся уничтожить всех, кто попытается ему противостоять.       Он не посмеет дать никому завладеть его любимым фениксом и его драгоценными сияющими крыльями…       Потому что он черепаха. Он защитник.