Под дубом [Under the Oak tree]

Максимилиана Каллипсо нервно расхаживала по гостиной. Она ходила по комнате, углубившись в свои тревожные мысли. Страх медленно поедал её. Она была так напряжена, что даже не заметила, что грызла ногти, пока герцог Кросс не вошел внутрь. Услышав, как его трость ударилась об пол, Макси поспешно спрятала руки за спиной. Её плечи задрожали, а спина ссутулилась, словно так она могла быть в безопасности. — Разве я не предупреждал тебя тысячу раз об этой мерзкой привычке? — Мужчина с отвращением к дочери посмотрел на неё сверху вниз. — И-извините — извините… — Её голос трепетал и заикался. Макси склонила голову, пряча глаза, слушая холодный голос отца. Герцог прищелкнул языком, глядя на эту раздражающую сцену. — Не позорь меня. Тебе повезло намного больше, чем ты того заслуживаешь. Я не прощу тебе, если ты своим противным поведением доставишь неприятности нашей семье. За ее спиной капал холодный пот. Она застыла от страха и с трудом открыла рот. «Я сделаю все, что ты скажешь, отец. Я… он, как только он придет… » Она могла определить выражение лица своего отца, не поднимая глаз. Когда она говорила, он всегда смотрел на нее с отвращением и злостью. Макси старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не разозлить родителя. — Отец, я постараюсь, я попробую. Это, этот брак, это… — Стоп! Герцог Кросс ударил тростью об пол. По залу разнесся громкий стук. — Даже на сегодня… Разве ты не можешь просто посидеть несколько часов? Кому, черт возьми, нужна такая жена, как ты, которая заикается, как лошадь! — Его глаза прожигали в ней дыру. — Я-я… — Она начинала впадать в панику. — Рифтан Каллипсо больше не является рыцарем низкого ранга! Он стал одним из мастеров меча на континенте и героем, победившим Красного Дракона! Если он захочет, храм даст разрешение на развод и повторный брак. Просто представить себе это было ужасно. Он громко вздохнул и его лоб наморщился. — Ради семьи Кросса ты не должна разводиться с ним! Нельзя допустить, чтобы семья стала посмешищем из-за их глупой, уродливой дочери. Она закусила губу. Возражение, что это не ее вина, взлетело у нее до горла. Она никогда не хотела выходить замуж за Рифтана Калипса и знала, что он чувствовал то же самое. Разве не сам герцог устроил свадьбу, о которой никто не просил? Читал он ее бунтарские мысли или нет, ее отец оставался равнодушным. — Если бы ты была хотя бы наполовину так же красива, как Розетта… Нет, по крайней мере, как любая обычная девушка. Мне бы не пришлось делать всё это! Когда она вспомнила о сводной сестре, красота которой была сравнима с алой розой, ее аргументы исчезли, как песок. Глядя на ее бледное, усталое лицо, герцог Кросс безжалостно добавил. — Если король Рубен захочет, то он сможет жениться на принцессе! Это всё из-за того, что ты не смогла покорить сердце собственного мужа! — Н-но… он-он на свадьбе… на следующий день его не было… Она собиралась возразить, что у нее не было возможности поговорить с ним должным образом. Прежде чем слова удалось произнести, Макси ударили тростью в бок, и она осела на кафельный паркет, задыхаясь от боли. Она вздрогнула, не в силах издать крик. — Даже не думай отвечать мне. Одна только мысль о твоей ужасной привычке приводит меня в ярость! Она поспешно кивнула, опасаясь, что отец ударит её во второй раз. Герцог, сжав губы, словно собираясь выплюнуть ещё порцию яда на дочь, отступил, услышав стук в дверь. Послышался тихий голос горничной. — Господин, рыцари Ремдрагона прибыли. — Отведите его в гостиную! Макси в ужасе посмотрела на отца. Она сжала зубы так , что послышался хруст. — Дай понять Каллипсо, что вы не можете аннулировать свой брак! Еще раз, если ты, паршивая овца, оскорбишь семью, ты поплатишься! Я забью тебя до смерти! Затем он вышел из гостиной, оставив Макси позади. Она с трудом встала и прислонилась к окну, затаив дыхание, ожидая, пока боль в боку пройдет. Вдох-выдох… Она же привыкла к этому, да? Ничего страшного, что ей по-настоящему больно… Ослепительный осенний солнечный свет светил в глаза через окно. Тем не менее, ей удалось сдержать слезы. Ее положение никогда не улучшится, даже если она будет рыдать взахлёб. От этого она станет ещё более несчастной, чем была раньше. Макси крепко сжала свою дрожащую руку другой. Она должна держать голову прямо. Словно всё в порядке, словно у неё всё хорошо. Для женщины в их обществе развод был равносилен смертному приговору. Это было не просто поводом для насмешек, это было непоправимым позором для семьи.