***
— Учитель, с вами все в порядке? Учитель? — Ло Бинхэ обеспокоенно протянул руку к Шэнь Цзю, но тот отдернул ладонь, как от огня. — Ло Бинхэ, не забывай, где мы находимся, — Шэнь Цзю сидел в кожаном кресле и держался рукой за голову, он мог позволить себе маленькую слабость, только когда они были одни в классе. Голова раскалывалась немилосердно. — Учитель, вам помочь дойти до Му Цинфана? Или позвать лекаря сюда? Да какой к демонам лекарь? Шэнь Цзю хронически мучился головными болями и чем похуже. Волшебное исцеление увечной твари не светило в этой жизни. — Не твоя забота. Я не за этим попросил тебя задержаться. — Но папо… Хлопок. Бамбуковый веер больно ударил Ло Бинхэ по пальцам. — Не смей меня так называть, когда мы в этих стенах. Сколько тебе повторять? — А как мне тебя называть? — Ло Бинхэ выдохнул низким голосом Шэнь Цзю в ухо, легонько коснувшись носом шелка волос. — Непослушный мальчишка, напоминаю, что жду тебя после обеда за наказанием, — глаза Шэнь Цзю зло сощурились. — И принеси свою паршивую вышивку, будешь работать над ошибками. Когда дверь за Ло Бинхэ закрылась, Шэнь Цзю достал из ящика несколько цветных флаконов, взял пару пилюль, заглотил, не запивая, и расслабился в кресле. За окном была осень, а с наступлением холодов его тело ломило особенно болезненно. — Учитель, — дверь снова распахнулась. Шэнь Цзю мученически поднял глаза на знакомый голос. — Чего тебе еще, паршивец? Ло Бинхэ вмиг оказался около Шэнь Цзю и неприязненным взглядом окинул яркие пузырьки, стоящие на столе. — Я принес вам воды, вы ведь не запили? И поесть. До обеда далеко. — Когда только успел? Ты бы лучше вышивал с таким энтузиазмом, — отчитал Шэнь Цзю, но без огня в голосе. Поднос с едой из рук Ло Бинхэ пробуждал аппетит даже у того, кто предпочитал стакан воды и постную кашу на завтрак, обед, ужин, брезгуя разнообразием. Шэнь Цзю часто голодал, от еды его тошнило. Привычка с детства. — Ты еще здесь? — холодно спросил Шэнь Цзю, не прикасаясь к еде. — Если опоздаешь на урок Ци Цинци, она снова будет жаловаться. Нравится доставлять мне неприятности? Ло Бинхэ хотел что-то сказать, но передумал и развернулся к двери.***
Старинное готическое здание школы пансиона Цанцюн, где преподавал Шэнь Цзю, было огромным и помпезным, и в полной мере соответствовало громкой славе одной из лучших школ искусств. Но когда ученики разъезжались по домам на каникулы, длинные пустые коридоры и бесконечные ряды темных провалов окон пугали тех немногих, кто никогда не покидал школу. Старые постройки хранили историю и жили своей жизнью. Скрипы полов и дверей, завывания ветра в открытые окна, тени на стенах, что отбрасывали фигуры странных тварей, украшавших замок, были весомым поводом для беспокойства особо впечатлительных учеников. И всегда находились старшие, которые намеренно пугали младших историями о монстрах, что прячутся в тенях. Шэнь Цзю нравилась жуткая атмосфера особняка. Кому, как ни ему знать, что самые страшные твари — это люди, и безопаснее там, где их нет. Комнаты Шэнь Цзю находились в башенном крыле. Директор школы не скупился, у Шэнь Цзю были лучшие апартаменты, обставленные по его вкусу. Больше всего в просторных комнатах, заваленных шелком и цветами, Шэнь Цзю ценил свою коллекцию прялок и балкон. Он мог подолгу стоять ночью на балконе и смотреть в темный провал под собой. Высота была большой, казалось, что внизу простирается бездна. Он часто ловил себя на мысли, как она притягивает его к себе. Когда-нибудь Шэнь Цзю боялся в нее упасть. Правда, редкими ночами ему снилось, что он летает на широких сильных крыльях. После пробуждения тело всегда болело. Что за пустые невозможные сны?***
Ло Бинхэ негромко постучался в массивную дверь. — Учитель, можно войти? Маленькое учтивое чудовище всегда спрашивало разрешение, но входило в комнаты Шэнь Цзю не зависимо от ответа. — Да, Бинхэ. И закрой дверь плотнее. Шэнь Цзю сидел за старинной прялкой и прял нити шелка. Ло Бинхэ замер у входа, завороженный сценой. Сколько бы раз он ни заставал Шэнь Цзю за прядением, не мог отвести взгляда от тонких чутких пальцев, перебирающих нити, от сосредоточенного отстраненного лица с резкими чертами. От оголенной тонкой шеи. В уединении Шэнь Цзю подкалывал длинные волосы изящной нефритовой шпилькой, когда погружался в работу. — Что ты там застыл? Проходи, я сейчас закончу. Ло Бинхэ тихо подошел и осторожно сел в кресло поодаль, словно боялся спугнуть девятихвостую лису, распушившую все девять хвостов, пока на нее никто не смотрит, и занятую лисьей магией, которую простым смертным не дано видеть. Шэнь Цзю не любил, когда на него смотрели за прядением. Еще было рано для их встречи, так что Ло Бинхэ надеялся понаблюдать за Шэнь Цзю подольше. Работа настоящего мастера могла зачаровать любого. Его учитель будто был одержим нитями и особенно шелком. Всегда только шелк. Но с той же страстью, что Шэнь Цзю обожал прядение и вышивку, он, казалось, ненавидел преподавание. Или учеников. Или и то и то. Завышенным требованиям строгого учителя угодить было невозможно. Поэтому занятия по углубленному вышиванию выбирали лишь горстка учеников. Самые упорные. Уж Ло Бинхэ постарался, чтобы все знали, где им не следует учиться. Вдруг учитель надумает еще кого-то наказывать? Не стоит рисковать. — Что притих? Показывай свою работу, — Шэнь Цзю, к сожалению Ло Бинхэ, все-таки прервался и посмотрел на ученика. Тот смутился. Сегодня Ло Бинхэ надеялся услышать похвалу от учителя. Ло Бинхэ, под выжидающим взглядом, медленно достал большое полотно с вышитым пейзажем хижины в бамбуковом лесу с прудом на переднем плане. В искусной работе можно было разглядеть и лотосы в воде, и образ человека в окне хижины, и сотни маленьких бабочек, рассыпавшихся по лесу. Картина была столь живой, что казалось, стоит замереть и почувствуешь запах воды, ветер среди бамбука и даже задумчивую игру на цине, раздающуюся за закрытой дверью. Шэнь Цзю с интересом разглядывал шелковую вышивку, проводя пальцем в особо приглянувшихся местах. В полной тишине он медленно переводил взгляд от детали к детали, пока не дошел до бабочек в лесу. Шэнь Цзю ковырнул ногтем пару бабочек, словно пытался пересадить их с картины на палец, и, наконец, посмотрел на Ло Бинхэ. — Полное убожество. Ло Бинхэ стоял весь красный и не сразу отреагировал. — Учитель, может, взгляните еще раз? Что именно вышло неудачно? — Что именно? Посмотри на этих маленьких паразитов. Вульгарная уродская безвкусица. Одно это показывает, что ты совершенно напрасно посещал мои уроки. — Но они же прекрасны! Тяжелый взгляд Шэнь Цзю уперся в Ло Бинхэ. — Значит работа лучшего ученика в классе для вас, учитель, убожество? Конечно Ло Бинхэ был лучшим учеником, ведь каждое задание ему приходилось переделывать по десять раз, чтобы заслужить хотя бы скупое «сносно». — Как лучший ученик, Бинхэ, ты кое-что должен своему учителю. Соответствовать. Или ты считаешь, что уметь делать что-то приличнее, чем безрукие бездарности, достаточно? — Но учитель, эти бездарности тоже ваши ученики. — Бинхэ, убери дефектную дрянь со стола, и если принесешь ее на экзамен, можешь считать, что ты больше здесь не учишься. — Хорошо, что я здесь по знакомству, так же как и мой учитель. Да, папочка? Директор Юэ нас же не выгонит? Спокойное лицо Шэнь Цзю на долю мгновения посерело, но не успел он ответить, как Ло Бинхэ наклонился, засосал его губы и толкнулся языком в приоткрытый рот. Шэнь Цзю положил руку Ло Бинхэ на затылок, провел длинными ногтями по коже головы и схватил за волосы, с силой оттягивая его голову от себя. Ло Бинхэ послушно отстранился. — Звереныш, в следующий раз, когда ты перешагнешь мой порог, я надену на тебя намордник, — голос Шэнь Цзю был злым и возбужденным. Ло Бинхэ встал на четвереньки и потерся головой о колени Шэнь Цзю. Длинные шелковые пряди доставали до пола. — Как папочка захочет, — Ло Бинхэ поймал ртом пальцы Шэнь Цзю и взял два в рот, заглатывая почти целиком. Шэнь Цзю упреждая посмотрел сверху вниз на Ло Бинхэ, развязывая свой шелковый пояс. — Заканчивай. Ты здесь для наказания и знаешь, что будет дальше. Ло Бинхэ кивнул. Вдруг Шэнь Цзю встрепенулся и напряженно посмотрел в сторону двери. — Учитель, что-то случилось? — Ло Бинхэ выпустил пальцы и взволнованно посмотрел снизу вверх. Шэнь Цзю сидел, замерев и прикрыв глаза, словно прислушивался. — Учитель? — Ты ничего сейчас не слышал? Какое-то скрежетание. — Ах, вы об этом. О чудовищах, что бродят по коридорам Цанцюн? — Заканчивай паясничать, иди проверь, — Шэнь Цзю легко подтолкнул Ло Бинхэ носком ботинка под ребра. Ло Бинхэ поднялся, бросил шутливый взгляд на Шэнь Цзю, подошел к двери, отпер тяжелый бронзовый засов и выглянул в коридор. — Учитель, там никого. Слова не успокоили Шэнь Цзю, он уже не первый раз слышал подозрительный шум. — Боитесь, что за вами кто-то придет, учитель? Насмешливый тон Ло Бинхэ привел Шэнь Цзю в чувство. — Знаете, в последнее время до меня часто долетают истории о чудовищах, которые обитают в нашей школе. Но большинство слухов сводятся к тому, что самое страшное и беспощадное, это вы, учитель. Вы наверно не заметили, но учеников в вашем классе стало меньше. Говорят, они перевелись в другие школы. А еще говорят, их тела навсегда остались в стенах Цанцюн. Или их даже съели. Какое совпадение, что именно эти ученики больше всего пререкались с вами на уроках и портили вам настроение. — Ты меня обвиняешь? — Шэнь Цзю сощурил глаза. — Учитель, я лишь пытаюсь успокоить. В вашей компании, это мне стоит опасаться, а не вам. Как самому особенному вашему ученику. Первому по количеству наказаний от уважаемого мастера Сюя, старейшины школы. Я каждый раз слышу ропот, пробегающей волной по классу, когда возвращаюсь с наших наказаний. Эти идиоты действительно боятся и верят, что однажды вы меня съедите. Может сегодня, учитель? — Играть с огнем опасно, Бинхэ, — по интонации Шэнь Цзю было не понятно угрожает он или шутит. Шэнь Цзю встал, на ходу скидывая верхний халат, шелковая ткань медленно устелилась на пол. Проверил, что засов на двери в коридор плотно закрыт, нижний халат следом стек на пол, словно слезла вторая кожа. Истинная натура Шэнь Цзю проявлялась во всем великолепии, когда он оставался без одежд. Ло Бинхэ не отрываясь смотрел ему в спину. Шэнь Цзю никогда не позволял себя раздевать. Он отворачивался от Ло Бинхэ, оставляя при себе то, что испытывал, когда скидывал кокон из слоев ткани. Шэнь Цзю отбросил обувь, оголяя закутанные в бинты узкие ступни и плавно двинулся по застеленному шелком полу в дальнюю комнату. Он шел так легко и величаво, Ло Бинхэ никак не мог понять, болели ли у него ноги. Ему не давали заглядывать под бинты. Шэнь Цзю, оголенный по пояс, застыл в проеме двери, словно неземное создание намеренно красовалось перед единственным зрителем. Вечерний золотой свет из соседней просторной залы мягко подсвечивал хрупкую фигуру. Ло Бинхэ закусил губу, положил руку на ноющий пах и сжал до боли, пока папочка не смотрит. Они здесь не для этого. Не сейчас. Когда Шэнь Цзю обернулся, резной журавль на кончике шпильки в волосах будто взмахнул крыльями. Серьги-цепочки зазвенели, ударяясь об острые ключицы. Ло Бинхэ еле успел убрать руку от промежности. — Иди за мной. Услышав голос, Ло Бинхэ очнулся от гипноза и двинулся вслед за Шэнь Цзю. Тот, кого он видел впереди, напрочь лишал его рассудка.***
Юэ Цинъюань еще немного постоял у двери Шэнь Цзю, но так ничего и не услышав, двинулся прочь. Этот Ло Бинхэ отнимал все время у его младшего брата. Разве не старший должен помогать младшему? Почему младший брат никогда не обращался за помощью к нему? Разве Ци-гэ ему в чем-либо отказывал? Когда после долгих лет разлуки старший брат встретил младшего, Шэнь Цзю упорно тащил за собой худого мальчишку. Юэ Цинъюань поначалу обрадовался, что младший брат, несмотря на все пережитое, смог кому-то довериться. Заботливый старший брат даже не стал расспрашивать, где он взял приемыша. Но сегодня, когда Шэнь Цзю даже нельзя было застать одного в комнатах, Юэ Цинъюань действительно был расстроен. Да настолько расстроен, что готов был вот-вот поделиться с младшим братом своими переживаниями. Нет, Юэ Цинъюань знал, что еще не время. Он не должен обременять младшего брата. Вряд ли брату это понравится.***
— А-Ло, он тебя бил? Ло Бинхэ мечтательно улыбнулся, вспомнив, как учитель шлепал его по голой заднице. Жаль не сегодня. — Нет. — Что он с тобой делал так долго? Ты красный и растрепанный. Сейчас глубокая ночь, а ты только вернулся. Не бегать же вокруг школы он заставил тебя ночью? — не замолкала Нин Инъин, подлетев к Ло Бинхэ и повиснув на его шелковом рукаве, когда тот вошел в общую гостиную учеников отделения Цинцзин. — Сестра, не говори глупости. Ты сама почему не спишь? — А-Ло, я ждала тебя! Надо пойти рассказать все директору. Наш учитель к тебе несправедлив и ужасно с тобой обращается. — С чего ты взяла? Не говори плохо об учителе. — Он все время тебя наказывает! И за что? Ты единственный в классе, кто приблизился к освоению вышивки Су. — Сестра, ты неправильно понимаешь учителя. Это не наказание. Учитель меня наставляет. Нин Инъин смерила Ло Бинхэ недоверчивым взглядом. — Ты же сама заметила, что только я постиг основы сложной вышивки. Все благодаря учителю, и времени, которому он на меня тратит. — Правда? А как ему твоя бамбуковая хижина, которую ты вышивал полгода? — Надо немного доработать и будет отлично, — улыбнулся Ло Бинхэ. — Прости, я устал, пойду к себе. Хижина, разрезанная пополам, лежала у Ло Бинхэ в рукаве. «Дай мне ножницы», — спокойным, будто листья бамбука в безветренный день, голосом сказал Шэнь Цзю, перед тем как Ло Бинхэ от него ушел. Один длинный ровный разрез серебряными ножницами и шесть месяцев работы исчезли, как выплеснутая вода. «Чтобы у тебя не было соблазна. В следующий раз постарайся лучше». Ло Бинхэ придется очень постараться, до экзаменов оставалось всего три месяца. Иногда он задумывался, это учитель хотел от него невозможного, или папочка верил в него больше, чем сам Ло Бинхэ.***
Шэнь Цзю, наконец, почувствовал себя хорошо. Ло Бинхэ всегда помогал ему снять боль. После его ухода Шэнь Цзю еще долго лежал на животе, утопая на мягком шелковом покрывале. Но для полного освобождения ему предстояло скинуть избыток… мерзости. День за днем дрянь копилась в теле Шэнь Цзю. Само извлечение не болезненно, но унизительное напоминание о том, кем он являлся, было постоянной головной болью. Шэнь Цзю медленно разделся донага и встал с кровати. В просторной зале стояло большое зеркало в полный рост. Он сел около зеркала на шелковый ковер. Отражение в зеркале помогало ему оставаться в сознании. Он видел свое изможденное лицо, худое тело, голые ноги, покрытые ожогами, серьги успокаивающе позвякивали. Ничего страшного. Ничего страшного. Каждый раз говорил себе Шэнь Цзю. Он был в порядке. «Ты в порядке?» — вопрос, который Шэнь Цзю ненавидел. «Ты в порядке?» — спрашивал Юэ Цинъюань, преследуя его в коридорах. Шэнь Цзю надо было избавиться от этого сегодня. Дальше будет лучше. До следующего раза. Он будет в порядке. Шэнь Цзю раздвинул ноги. Шелк мягко щекотал ему зад. Он ненавидел шелк. Все шкафы у него были забиты шелком. Ученики ходили в шелке. Его одежда была шелковой. День за днем он прял шелковые нити. Им всем от него нужен был только шелк! Шэнь Цзю поднял голову, из зеркала на него смотрело изнуренное бледное лицо. Шэнь Цзю скрутило живот и его вытошнило прямо на шелковый ковер. После нескольких сильных спазмов, он ощущал себя вывернутым наизнанку. Шэнь Цзю обессиленно откинулся на спину рядом с месивом неприглядной жижи, не в силах пошевелиться. Он немного полежит и будет в порядке. Нужно было закончить сегодня побыстрее.***
Ранний рассвет уже заливал окна Юэ Цинъюаня, когда к нему постучались. — Это я. Безэмоциональный голос Шэнь Цзю был встречен довольным: — Входи, младший брат. Шелковые халаты Шэнь Цзю колыхались от быстрых резких шагов, даже когда он остановился, создавая вокруг него живой шелковый ореол. Высокий воротник скрывал шею, добавляя элегантности. Тяжелые пряди волос струились ниже пояса. Шэнь Цзю пришлось бросить несколько ядовитых взглядов, прежде чем Юэ Цинъюань вышел из ступора и, наконец, посмотрел на него осознанно. — Младший брат, будешь чай? Садись. Они оба знали, что не будет. — В этот раз меньше, чем обычно. Но это все что было, — Шэнь Цзю положил на стол два объемных тюка из шелковой ткани. — Шэнь Цзю, тебе не обязательно столько стараться, ты даешь нам очень много, — Юэ Цинъюань потянулся рукой к ладони Шэнь Цзю, но тот успел отдернуть руку. — Больше отдыхай. — Он и так все время отдыхает, — в кабинет директора ворвался Лю Цингэ. — Из-под его опеки снова пропал ученик. — Уверен, это недоразумение, брат Лю, — устало произнес Юэ Цинъюань. — Ты говоришь о Мин Фане? Шэнь Цзю нахмурился, речь действительно шла о его ученике. — Вы уже знаете директор? Это произошло только что! Моя младшая сестра… — Брат Лю, разумеется, я знаю. Мин Фань перевелся из нашей школы. — Внезапно незадолго до экзаменов? — Тебе показать документы? Сейчас позову Шан Цинхуа. У тебя есть другие вопросы в столь раннее время? — Директор, я вам верю. Но я здесь еще потому, что хотел попросить за одного ученика. — Если я больше не нужен, я пошел, — Шэнь Цзю попытался ускользнуть из ненавистного кабинета. — Как раз ты и нужен, — припечатал Лю Цингэ. — Отдай мне Ло Бинхэ, пока такой талант тоже не ушел из школы, тебе же все равно плевать на учеников. Ему самое место на отделении военных танцев, а не ваши паучьи плетения день и ночь наглаживать… — Лю Цингэ запнулся глядя на Юэ Цинъюаня. Тот смерил его странным взглядом. Директор все утро не выпускал из рук спиц. Вычурные кружева устилали его стол. — Простите, директор, я не хотел сказать ничего плохого о вашем искусстве. — Только о моем, да, Лю Цингэ? Скажи-ка, младший брат, ты правда считаешь, что ученики — это безмозглая мебель, которую можно переставить из одного крыла здания в другое себе в угоду? Иди и спроси у Ло Бинхэ его мнения. Все кто здесь учатся, сами решают, чьи наставления им ближе. — Хороший был мальчик Мин Фань, — весело сказал появившийся Шан Цинхуа. — Вот только денег, видимо, не хватило на нашу элитную школу. Такое бывает, брат Лю. А вот старший братец вряд ли отдаст тебе своего мальчика. Все перевели взгляд на Шан Цинхуа. Тот, что-то напевая себе под нос, подошел к столу директора, протянул руку к ближайшему тюку и развернул. — Ох, отменное добро! Настоящая ледяная тафта! Наша работящая пташка как всегда расстаралась, — Шан Цинхуа зачерпнул рукой содержимое, на его ладони заскользили волокна белоснежного шелка. — Всем бы такую золотую задницу… руки! Звонкая пощечина эхом раздалась в полупустой комнате. Шэнь Цзю ничего больше не говоря, быстрым шагом вышел за дверь. — Эй, что я такое сказал? Это же был комплимент! — крикнул вслед Шан Цинхуа, прижимая руку к горящей щеке. — Покровитель будет очень доволен. Последних слов Шэнь Цзю уже не слышал. — Какой покровитель? — глупо переспросил Лю Цингэ. — Рогатый и мохнатый… то есть очень богатый. Тебе, братец, о таких вещах знать рано. Танцуй себе и горя не знай, как дела делаются. — Цинхуа, ты совсем обнаглел? Как ты вообще попал в Цанцюн? Ни талантов, ни манер. Юэ Цинъюань примирительно кашлянул, но на него не обратили внимания. — Может, я не боевой мастер и не умею держать иголку, но насчет талантов, братец, это как сказать. Директор Юэ давно бы меня съел, будь я бесполезен, — Шан Цинхуа подмигнул Юэ Цинъюаню. Лю Цингэ весь красный тоже вышел за дверь, так и не спросив, что означало «его мальчик». — Директор Юэ, все как обычно? — наклонился Шан Цинхуа над столом, подхватывая тюки. — Мне доставить? — Пожалуйста, если тебе не сложно. Ой-ой-ой. Шан Цинхуа было очень даже сложно. От одной мысли тюки в руках задрожали. Но директору же не откажешь. Не откажешь. Юэ Цинъюань благодарно улыбнулся Шан Цинхуа. Кое в чем Шан Цинхуа был прав, будь он бесполезен, его бы тоже стоило… перевести. Оставшись один, Юэ Цинъюань заварил листья белой шелковицы редкого сорта, заготовленные специально для младшего брата. Им пока никак не удавалось насладиться напитком вместе.***
Утренний класс медленно заполнялся сонными мухами-учениками, а столы застилались кривобокими кружевами-паутинками. Староста класса Ло Бинхэ ходил между партами и раздавал катушки с нитками и бамбуковые спицы самым забывчивым. Несмотря на ранний подъем, он излучал солнечную энергию, разве что не светился. Шэнь Цзю, не выдержав вида самодовольного лица, отвернулся к окну, барабаня по столу костяными спицами из своей частной коллекции. Игры ветра с последними листьями из густого леса по соседству были куда более возвышенным зрелищем, чем толпа остолопов, до сих пор не знающих с какой стороны держать спицу, а с какой нитку. Когда все расселились и затихли, Шэнь Цзю придирчиво осмотрел класс. Судя по поделкам перед учениками, им не светит сплести платье из паучьего шелка на углубленных занятиях Юэ Цинъюаня. Разве что у Бинхэ был шанс. Мизерный. Ло Бинхэ лучезарно улыбнулся, почувствовав пристальный взгляд учителя. Шэнь Цзю не заметил, как проткнул спицей палец до крови. Ло Бинхэ поднес свой палец к губам, зеркальный пораненному Шэнь Цзю, провел языком по самому кончику и начал посасывать. — Сегодня у вас самостоятельная работа. Будут вопросы — обращайтесь к Ло Бинхэ, — мрачно объявил Шэнь Цзю и вышел из класса.***
Тяжесть сковывала движения. Шэнь Цзю шел по коридору быстрыми шагами и из последних сил держал голову высоко поднятой. Он в порядке. Он знал, что это просто слабость в теле. Только бы добраться до своих комнат и обязательно станет лучше. Он упадет на кровать и до весны не проснется. Чертовы холода! Он бы сжег весь особняк, если бы это помогло согреться. В глазах все помутнело. Шэнь Цзю сделал еще несколько шагов, но когда чуть не упал, сдался и прислонился к стене. Он не заметил, как сполз по стене на пол. Шэнь Цзю словно видел себя со стороны: уродская сломанная кукла валяется на полу, в шелковых одеждах и дорогих побрякушках. Посмешище. Из последних сил он схватился за стену и попробовал подняться, но снова осел вниз. Такой жалкий. У него перехватывало дыхание от мысли, что кто-то может воспользоваться его слабостью. Что если твари придут за ним? Найдут и заберут туда, откуда ему больше не выбраться? Один раз он сбежал. И бежит до сих пор. Обваренные в кипятке ноги все еще ноют по ночам фантомной болью. Шэнь Цзю мелко дрожал и хватал ртом воздух. — Учитель, вы в порядке? — послышался женский голос. — Нет! — взвыл Шэнь Цзю. Испуганная ученица отбежала в сторону. Шэнь Цзю сидел с закрытыми глазами, зрение плыло, и напрягал слух. Было подозрительно тихо, он чувствовал давление на барабанные перепонки. Он оглох? — Бедняжка, совсем себя не жалеешь, растрачиваешь здоровье не пойми на что. А ведь у тебя есть предназначение! Может младший братец тебе поможет? Иначе эта школа все нити из тебя вытянет. Я-то знаю место, где о тебе хорошо позаботятся. Ой, как позаботятся. Тебе там понравится. — Учитель! Вы меня слышите, учитель? Что вы делаете с учителем? — второй голос был полон угрозы и беспокойства. Что-то живое и теплое прижалось к Шэнь Цзю. Такой знакомый запах. Шэнь Цзю, наконец, позволил себе расслабиться и провалился в забытье. Ло Бинхэ без труда нес худое тело на руках.***
Шэнь Цзю болтался, подвешенный за запястья, над чаном с кипятком. Они считали, так от него будет больше толка. Опутанный нитями, Шэнь Цзю барахтался, как нелепая гусеница. Они считали это забавным. Они говорили, что ненормальному уроду надо оборвать крылья, чтобы не думал о себе слишком много. Шэнь Цзю никогда не думал о себе слишком много. — Учитель, проснитесь! Шэнь Цзю метался по смятым шелковым простыням. На бледном лице было написано неподдельное страдание, словно внутренние демоны накинулись на него все разом. Ло Бинхэ сидел рядом с кроватью на коленях и крепко сжимал руку Шэнь Цзю. Хотел бы он проникнуть во сны учителя.***
Яйцо размером с голову уютно устроилось под шелковым одеялом между его голых бедер. Он укрывал его своим телом, защищая от холодов. Он сумел унести одно единственное живое существо. Что стало с остальными? Да какая разница! У племенных червей одна судьба — стать грязью в земле. Но не у его яйца. Под тонкой оболочкой было слабое шевеление. Оно все еще было живо. ...зачем он забрал яйцо? таким как они предстояла жизнь полная мучений. за ними всегда будут охотиться и использовать. он много раз оправдывал себя тем, что инстинкты взяли над ним верх, хотелось сохранить частичку себя. он чувствовал себя так паршиво, когда чуть не ушел один. из-за яйца его побег почти провалился. их было множество, но ему удалось спрятать у себя в шелках и унести только одно. тонкая нежная скорлупа под ладонью была такой уязвимой. пришлось смириться с тем, через что эти твари заставили его пройти. в конце концов, для таких как он это был естественный процесс. но ему не хотелось ничего оставлять им от себя. Хрупкая овальная драгоценность грелась о его кожу. Им вдвоем с ней было тепло. Шэнь Цзю ненавидел холод, но его маленький фиолетово-пепельный эллипсоид давал силы сопротивляться. Шэнь Цзю улыбался и гладил яйцо. — Учитель, — тихо простонал Ло Бинхэ, не надеясь, что тот вскоре проснется. Шэнь Цзю больше не мучился во сне, но лежал умиротворенный, повернувшись в сторону ученика, и гладил кончиками пальцев руки Ло Бинхэ. Открыв глаза, Шэнь Цзю увидел, что Ло Бинхэ заснул сидя на полу рядом с кроватью.***
Проснувшись второй раз, Шэнь Цзю не сразу прогнал из головы отголоски сновидений, словно его «я» медленно выпутывалось из липкой паутины бессознательного. Сердце забилось быстро-быстро, когда он понял, что не может пошевелиться. Он лежал на животе, раздетый по пояс. Его нашли? В школе? Его любимая смертоносная острая шпилька по-прежнему стягивала прическу, но Шэнь Цзю не мог двинуть и пальцем, чтобы дотянуться до оружия. По крайней мере, он все еще был в своих комнатах. — Учитель, учитель, — цокнул Ло Бинхэ из глубины комнаты, — лежите смирно, вам сейчас нужен покой. С трудом Шэнь Цзю повернул голову, шея, в отличие от остального тела, ему с неохотой подчинилась. Ло Бинхэ сидел за столом, заваленным шелковыми мотками и напряженно водил иголкой по полотну. Пальцы плохо его слушались, Шэнь Цзю прикрыл глаза, когда Ло Бинхэ несколько раз уколол себя иголкой. — Что здесь происходит? Ло Бинхэ, наконец, оторвался от вышивки и улыбнулся, глядя на Шэнь Цзю. — Готовлюсь к вашему экзамену, учитель. Да и должен же кто-то от школы Цанцюн предоставить работу на Собрание бессмертных владык искусств, если не вы. — Идиот, что ты со мной сделал? — Несколько игл тут и там, вам нужно расслабиться, учитель. Нельзя же себя так доводить. Будете вести себя хорошо, и я скоро выну иглы. — Бинхэ, вынь сейчас. Мне нужно на занятия. — Директор Юэ освободил вас от занятий. До весны вам будет чем заняться. — Что? Чего ему надо? Еще больше шелка?! Ло Бинхэ покачал головой, отложил рукоделие и подошел к Шэнь Цзю. — Обещаете меня слушаться? Когда Шэнь Цзю кивнул, Ло Бинхэ медленно вынул длинные иглы из тела одну за другой. Энергия свободно потекла по меридианам. — Не переворачивайтесь, — теплая ладонь легла Шэнь Цзю между лопаток, слабо надавливая. — Напрасно вы себя так измучили, учитель. Теперь вашему телу нужен особый уход. — Сколько я спал? — Вы пропустили несколько наших «наказаний». — Всего несколько… — еле слышно выдохнул Шэнь Цзю. — Учитель, — голос Ло Бинхэ стал серьезным, — я взял на себя ответственность освободить их, пока вы были без сознания. Вы же знаете, как им плохо под одеждой. Вы же знаете? Шэнь Цзю нахмурился. Ло Бинхэ провел рукой от его шеи до копчика, разгоняя кровь. Шэнь Цзю застонал от боли, прикусив губу. К нему постепенно возвращалась чувствительность. Теперь он в полной мере ощущал последствия того, что большую часть времени игнорировал существование ненавистной части тела. — Вы сейчас не были в таком состоянии, если бы слушали меня раньше. — Если бы я тебя не слушал, то давно отрезал эти уродские бесполезные рудименты. — Тогда, учитель, вам пришлось бы раскромсать себя на части. И не ручаюсь, что даже я смог бы сшить оставшиеся лоскуты обратно. — Точно не ты. Посмотри, как ты исколол пальцы. — А все из-за кого, Шэнь Цзю? Смотришь на меня сверху вниз даже сейчас. И верно предпочел бы, чтобы иглы вгонял в тебя директор Юэ. — Ублюдок, причем здесь Юэ Цинъюань?! — Похоже, я и правда ублюдок, — Ло Бинхэ широко улыбнулся. — У папочки они такие красивые, бархатистые, широкие. Произведение искусства. У меня же нет ничего. С кем папочка это сделал? — Бинхэ, оставь при себе больные фантазии. Тебе прекрасно известно… — Известно, что я приемный? Да, я совсем не помню детства. Но знаешь, Шэнь Цзю, мне часто снится, как я пребываю в замкнутом уютном пространстве, окруженный тонкой мембраной, а по ту сторону кто-то очень аккуратно касается границы, разделяющей нас. И я, и все небольшое пространство отзываемся на эти касания. А потом этот кто-то распахивает невероятные крылья и окутывает нас с ног до головы. И кажется, что человек по ту сторону является всем миром. Шэнь Цзю ответил молчанием. — Этот кто-то пахнет как ты. Разве ты не чувствуешь на мне наш уникальный запах? Разве не поэтому пустил меня в свою постель? Ты и я единственные в своем роде на тысячи ли. Шэнь Цзю зашипел от боли, когда попытался встать. — Папочка, тише, тише. Лежи спокойно, сейчас будет лучше. Шэнь Цзю уткнулся лицом в подушку. — Приготовься. Шэнь Цзю замер и закрыл глаза, его спина напряглась. Прикосновения к этому месту всегда чувствовались особенно остро. Его самая уязвимая точка. Пожизненное проклятие. Ло Бинхэ легко провел кончиками пальцев по основанию крыльев. Шэнь Цзю непроизвольно прогнулся навстречу. — Вот, так, папочка, молодец. Чувствуешь? Под осторожными прикосновениями крылья слегка вибрировали. Ло Бинхэ нагнулся вперед, убрал волосы Шэнь Цзю на один бок и дотронулся губами до голой шеи. — Бинхэ! — одернул его Шэнь Цзю, но вышло больше похоже на стон. — Прости, папочка, не удержался. Ло Бинхэ приложил большие пальцы на точку между лопаток и начал аккуратно массировать. Как же Ло Бинхэ нравились «наказания»! Шэнь Цзю безоговорочно открывался ему с самой уязвимой стороны, безропотно подставлял спину. Папочка сам был виноват. День за днем укутывая тело в оковы, а истинную сущность в клетку разума. Тело, которому была нужна свобода. Божественный шелкопряд, рожденный сиять. Черное сердце Ло Бинхэ наливалось теплом от того, что Шэнь Цзю сиял только для него. Руки Ло Бинхэ то тут, то там касались крыльев, и те в ответ дрогнули и медленно затрепетали. — Молодец, мой хороший. Не останавливайся. — Бинхэ, — Шэнь Цзю хотел возразить, но не нашел в себе сил и продолжил махать крыльями. Уткнув влажное лицо в подушку, он не смел повернуться. Было слишком унизительно, как они реагировали. И что за мучение невозможность их ни отрезать, ни прятать вечно! — Учитель, постарайтесь еще немного. Вы ведь хотите однажды взлететь? Вы сможете, я в вас верю. Крылья Шэнь Цзю вздрогнули и, мелко затряслись и сложились. — Издеваешься? Ты же знаешь, что нет. Шелкопряды не летают. Рабы, взращиваемые в угоду человеческой жадности. Дойные паразиты… — Шэнь Цзю, — Ло Бинхэ успокаивающе провел ладонью по спине. — Посмотри, даже ты обращаешься со мной, как с нервным животным. — Страстным. — Что? — Страстным созданием. — Ты похотливое чудовище. — Только из-за папочки. Шэнь Цзю не стал спорить, тема была старой. Он никогда не питал иллюзий на свой счет, больное неправильное существо. Чего удивляться, что Ло Бинхэ такой же. Ло Бинхэ помог Шэнь Цзю сесть. Руки Шэнь Цзю вцепились Ло Бинхэ в спину, а лицо спряталось в изгибе шеи. — Давай, папочка, еще. Крепко держась за Ло Бинхэ, Шэнь Цзю снова начал махать крыльями. По телу разлились тепло и удовлетворенность. — Если позволишь, я помогу тебе сегодня с шелком. Твои железы, верно, переполнились, — тихо произнес Ло Бинхэ. Сердце Шэнь Цзю громко стучало, заглушая чужой голос. Ло Бинхэ делал для него многое, но этого Шэнь Цзю не мог допустить. Опуститься. — Нет. — Нет, не сегодня? Хорошо, в другой раз. Позже Ло Бинхэ сел за старинную самопрялку и начал прясть шелк. Под звуки прялки Шэнь Цзю крепко уснул.***
Серый рассвет с проблесками солнечных лучей едва успел проникнуть в окна. Шэнь Цзю сидел в кресле, вытянув длинные ноги на мягкую подставку, рядом на столике дымилась пиала с заваренными листьями шелковицы. Мощные крылья расслабленно обнимали тело словно кокон, скрывая наготу. Ему только сделалось лучше, так что Шэнь Цзю боялся снова их убирать. Здесь в комнатах его мог побеспокоить только один человек. — Учитель, посмотрите на старания этого ученика? На столик рядом с Шэнь Цзю упал объемный сверток глубокого сине-зеленого морского цвета, перевязанный лентой. — Что это? — с сомнением повернулся Шэнь Цзю — Не волнуйтесь, не домашняя работа. Просто откройте. Шэнь Цзю подцепил сверток тонкими пальцами и развернул на коленях. В его руках оказалась пара шелковых ханьфу необычного кроя. С дополнительными широкими разрезами. — Вам помочь примерить? — Ло Бинхэ с огнем в глазах смотрел, как Шэнь Цзю гладит ткань. Ответа пришлось ждать долго, но потом Шэнь Цзю отложил подарок на столик. — Не стоит. — Вам не понравилось? Принести ножницы? Шэнь Цзю внимательно посмотрел на Ло Бинхэ и добавил: — Красивая работа, но я не могу это надеть. Как ты себе представляешь мое появление среди других? Подтвердить слухи о чудовищах? — Вам больше нравится ходить без одежды? Примерьте, если будет неудобно, я переделаю. Шэнь Цзю примерил. Было удобно. Крылья сначала робко выглянули из прорезей, а потом вольготно раскинулись в обе стороны. Они выглядели словно причудливое продолжение одежды, их цвет и цвет шелка совпадал. Ло Бинхэ оглядел учителя и самодовольно улыбнулся. Шэнь Цзю уже пожалел, что похвалил. — Попробуйте еще это. Едва Шэнь Цзю сложил крылья, как ему на плечи опустилась тяжелая накидка из теплого прочного материала на шелковой подкладке. При желании крылья можно было расправить или спрятать под накидку. — Учитель, вы слышали о священной роще Цаньэ? Шэнь Цзю кивнул. Ему часто она снилась. Там стояли древние деревья, и никогда не выпадал снег. — Собирайте вещи, сегодня вечером мы уезжаем. Вернемся как раз к весне. А еще этого места не существовало. Шэнь Цзю скинул накидку, заварил чай и сел за стол. — Бинхэ, ты ничего не хочешь мне объяснить? — Учитель, мне снилась священная земля шелкопрядов. Шэнь Цзю обжег язык и отставил пиалу. — А еще это, — Ло Бинхэ выпутался из одежды, оставшись в одних штанах, и повернулся спиной. Два набухших симметричных шрама пересекали спину вдоль. — Как думаете, они скоро раскроются? Взгляд Шэнь Цзю застыл. — Вы ждали этого дня, учитель? Или уже и не надеялись? Шэнь Цзю молча встал и подошел к прялке. — Учитель! Папочка! Вы что-нибудь скажите? — Оставь меня одного. Мне надо подумать. Шэнь Цзю сел за прядение и больше не реагировал на Ло Бинхэ. Тот не ушел, но Шэнь Цзю не попытался его прогнать. Мерный стук колеса погрузил комнату в мистическую атмосферу отчужденности.***
Вещи собрали еще до обеда. Шэнь Цзю был убежден, правильных решений не существует. Но среди всех неправильных захотелось довериться Ло Бинхэ. Проклятая роща звала Шэнь Цзю с момента, как у него начали расти крылья. Сначала он боялся этих снов, думал, что сходил с ума. Потом привык. А после побега от тварей, сны о роще были куда более желанными, чем воспоминания о пытках и унижениях. Сны снами, но это не значит, что он верил в сахарную землю шелкопрядов. Всю жизнь ты отверженный урод, а оказывается есть место, где ждут именно тебя. Так же не бывает? Когда-нибудь Шэнь Цзю обещал себе отправиться на поиски места, которого не бывает, чтобы точно убедиться в абсурдности идеи его существования. Почему бы ни сегодня? С ним было его счастливое яйцо. Одно из сотен, которое он вытащил. Наверное, единственное уцелевшее и дожившее до сегодняшнего дня. Такое удачливое яйцо должно принести удачу и ему.***
Юэ Цинъюань отпустил их на удивление легко. Шэнь Цзю обещал вернуться. В школе осталась его драгоценная коллекция прялок. Как он мог не вернуться? Ло Бинхэ считал, что они управятся до весны и успеют к цветению сливы в саду Цанцюн. Шэнь Цзю почти заразился его безумием. В чем он не сомневался, им надо спрятаться от людей подальше и переждать время, пока у Ло Бинхэ растут крылья, пока он привыкнет. А дальше можно назад. Ехать собрались на лошадях. На одной. Вместе теплее. Юэ Цинъюань смотрел с порицанием на отказ младшего брата взять повозку и сопровождающих учеников. Шэнь Цзю отвечал недоуменным взглядом, так и представляя картину, как они в зимнем лесу спрячут учеников в повозке, пока он с Ло Бинхэ будут разминать крылья снаружи у костра. — Младший брат, пожалуйста, возьми это, — Юэ Цинъюань протянул Шэнь Цзю аккуратный клубок. Шэнь Цзю повертел его в руках и непонимающе посмотрел в ответ. — Это мои нитки, — голос прозвучал так по-особенному, что Шэнь Цзю от волнения замер. Неужели у Юэ Цинъюаня тоже были нитки? Видя замешательство Шэнь Цзю, Юэ Цинъюань только загадочно улыбнулся и добавил: — На удачу и благополучное возвращение. Тебя здесь всегда ждут. К вечеру они уехали. Шэнь Цзю сидел на лошади позади Ло Бинхэ и с удовольствием разминал крылья под накидкой, то и дело поглаживая спину Ло Бинхэ. У них еще было время, пока крылья начнут с болью рваться наружу. Постепенно мысли о том, что их таких теперь двое полностью захватили внимание Шэнь Цзю. И он вовсе не замечал, как параллельно с ними по лесу двигалась тень огромного паука, провожая их во мглу. Ло Бинхэ был счастлив отправиться с папочкой в романтическое путешествие. У них было сразу два повода! Паука он, конечно, заметил, но не придал ему значения. Прощальное напутствие от чудовища чудовищам. Чего тут такого? Его больше волновали горячие руки Шэнь Цзю.***
Зима, к счастью, пришла мягкая. У Шэнь Цзю был опыт выживания в лесах, но он понятия не имел, куда им направляться. Спустя несколько дней он с удивлением обнаружил, что они все-таки куда-то направляются. — Папочка, — Ло Бинхэ обнял Шэнь Цзю за талию, — ты разве не чувствуешь дорогу? Ни черта он не чувствовал! А вот Ло Бинхэ, похоже, было что-то известно. — Я нас приведу. Шэнь Цзю пытался вспомнить. Получалось с трудом. Кажется, он тоже когда-то знал дорогу, но в правильное время упустил возможность добраться в рощу. Только она и осталась в воспоминаниях.***
Они не задерживались дольше ночи на одном месте, стремительно отдаляясь от Цанцюн в дикие края. Люди давно перестали им встречаться. Шэнь Цзю, наконец, дал себе волю вольготно раскрывать крылья даже в дороге. Крылья, словно шелковый прочный кокон отлично защищали от ветра, так что Шэнь Цзю укрывал их обоих по ночам. Когда у Ло Бинхэ началась лихорадка, им пришлось остановиться на несколько дней, очень кстати подвернулась небольшая пещера. Пока Ло Бинхэ бредил, устроившись головой на коленях Шэнь Цзю, тот сидел с костяными спицами в руках и гадал, какого цвета будут крылья. Оказались черными.***
— Мы на месте, — торжественно объявил Ло Бинхэ. Шэнь Цзю удивленно посмотрел по сторонам. Лес и лес. За последнее время он уже успел налюбоваться пейзажем. Ло Бинхэ подошел к Шэнь Цзю и взял его за руку. Его огромные темные как уголь крылья нетерпеливо махали из-под накидки. Крылья Шэнь Цзю, вопреки воле хозяина, подхватили движение. Они долго стояли на одном месте. Шэнь Цзю отчаянно всматривался в окружении, но никак не находил отличий от другой части леса. Может его органы чувств совсем потеряли чувствительность? Почему в голове не возникало ощущения «это оно»? А чего он вообще ожидал увидеть? — Здесь тепло, — Ло Бинхэ прервал размышления Шэнь Цзю и скинул накидку. И действительно тепло, Шэнь Цзю глубоко втянул приятный свежий воздух. Он, наконец, заметил, что снега не было. Но… кажется, он уже давно не видел снега. Сложно было определить время года, густые сочные деревья окружали их и тут и там. Словно это место не было подвластно смене сезонов. Шэнь Цзю тоже скинул теплую накидку и сел на землю в позу для медитации. Теперь ему действительно казалось, что наступил особенный момент. Хотелось его запомнить. Ло Бинхэ прошел вперед, осматривая деревья, как будто что-то выискивал, а потом развернул крылья в полный размах, и Шэнь Цзю на несколько секунд задержал дыхание. Ло Бинхэ поднялся в воздух. Этого же не могло быть! И все-таки Ло Бинхэ летел. Толстые высокие ветки старого дерева приветливо встретили Ло Бинхэ. Он удобно устроился, свесив ноги вниз и, широко улыбаясь, помахал Шэнь Цзю.***
День приблизился к закату. Повсюду во мхах засветились загадочные огоньки, то ли странные цветы, то ли сияющие насекомые. Сумрачный лес окутался искрящейся туманной дымкой. Около дерева, на котором сидел Ло Бинхэ, было особенно густое скопление светящегося марева. Множество шелковых нитей свесились с веток и тут и там. Шэнь Цзю с глубоким интересом наблюдал, как на его глазах разрасталась шелковая сеть. Ло Бинхэ оплел несколько веток, словно пробовал на прочность свою нить. Первую нить. И остановился. — Учитель, хорошо ли вам видно снизу? Может, хотите посмотреть поближе? Шэнь Цзю достал из рукава веер и со щелчком раскрыл его. — Думаешь, я полезу на дерево? Ло Бинхэ покачал головой. — Учитель, вам разве не интересно проверить, какова она в деле? — Ло Бинхэ выразительно намотал нити шелка на пальцы. — Ты собрался скинуть мне веревку? Ло Бинхэ снова покачал головой. — Учитель, это статная шелковица такая гостеприимная, — Ло Бинхэ похлопал рукой по стволу ветки, на которой сидел. — Мне кажется, она подходит для первого… — Любись с деревом без меня. — Кокона. — Что? — Нашего кокона. Разве шелкопряды не вьют коконы? — Я не знаю, — тихо сказал Шэнь Цзю и отвернулся. Ло Бинхэ вспорхнул с дерева, словно летал всю жизнь, подошел к Шэнь Цзю и уткнулся лицом ему в шею, прижимаясь грудью в спину между крыльев. — Папочка, я чувствую, что пришло время сделать кокон. Побудешь со мной? Мягкий голос подействовал на Шэнь Цзю сильнее заклинания. Он и сам не заметил, как обернулся и согласно кивнул. Темные крылья накрыли его с головой. Шэнь Цзю подумал, что мог бы стоять так целую вечность.***
— Папочка, тебе придется подняться. Я уже подготовил основание наверху. — Бинхэ, я не могу. — Ты настолько в меня не веришь? Шэнь Цзю фыркнул. Был бы он тут, если не верил. — Пожалуйста, давай попробуем. — Мы уже пробовали. — Здесь у тебя все получится. Шэнь Цзю, возьми меня за руки. Шэнь Цзю, сверкая глазами, с силой сжал ладони Ло Бинхэ. — Теперь расправь крылья и расслабь, — Ло Бинхэ и сам последовал указаниям. Под старой шелковицей словно состоялось противостояние сине-зеленого и темного марева. — Молодец, — ободряюще улыбнулся Ло Бинхэ, — начинай медленно махать, повторяй за мной. Несколько нарочито неспешных движений — и Ло Бинхэ оторвался от земли. Шэнь Цзю стоял, закрыв глаза для концентрации, и крепко держал Ло Бинхэ. Он медленно замахал крыльями. Бесполезно. Он стал махать быстрее и быстрее. Но все было тщетно. От напряжения на лбу выступил пот. — Шэнь Цзю, почувствуй силу этого места. Голос звучал так властно и одновременно пленительно, что Шэнь Цзю не удержался, открыл глаза и поднял голову вверх. На мгновение ему показалось, что над ним парил не Ло Бинхэ, но древний предок-прародитель всех шелкопрядов. И под его выжидающим взглядом, полным энергии, не было ничего более правильного и естественного, чем подняться к нему в воздух. Показать свои тщательно хранимые до этого момента крылья. Шэнь Цзю сделал несколько плавных движений и не сразу осознал, что больше не стоит на земле. Ло Бинхэ утягивал его все выше и выше. Пара легкокрылых бабочек порхала вокруг друг друга, кружась в затейливом танце.***
Раскидистая шелковица не стесняясь приняла обоих. Шелк одежд остался внизу. Две шелковых нити тесно сплелись друг с другом. Шелковая оболочка укромно спрятала двоих от всего мира. — Учитель, как думаете, если в коконе нас двое, его надо называть двойной кокон? Двойное плетение кокона? — даже после изнуряющей работы над огромной шелковой оболочкой Ло Бинхэ был полон энтузиазма. Шэнь Цзю лежал на спине, раскинув крылья и широко раздвинув ноги. Его длинные волосы в беспорядке разметались по шелку, закрывая часть раскрасневшегося от усилий лица. Шелк, накопившийся в железах, пошел на плетение кокона, полное опустошение приятно жгло в груди. Ло Бинхэ склонился над ним, расправив черные как провал бездны крылья. Его руки гладили худые бедра. Шэнь Цзю без стеснения подставлялся навстречу. — Шэнь Цзю, ты такой красивый, — хрипло выдохнул Ло Бинхэ, ведя ладонью от бедра до щиколотки. Рука задержалась на бинтах. Ло Бинхэ обхватил ногу рукой, приподнял ее и нагнулся. Забинтованная стопа коснулась его губ. Ло Бинхэ высунул язык и несколько раз провел от большого пальца по своду стопы и выше. — Можешь их снять, — прошипел Шэнь Цзю, не открывая глаз. Ло Бинхэ на мгновение замер, удивленный дозволением. В предвкушении он быстро замахал крыльями. Бинты слой за слоем слетали прочь. Ло Бинхэ так привык их видеть, что сейчас Шэнь Цзю перед ним будто лишался второй кожи. На свет предстали покрытые шрамами ступни. Ло Бинхэ аккуратно коснулся подушечками пальцев изуродованной кожи и поймал настороженный взгляд Шэнь Цзю. — Не болит? Шэнь Цзю отрицательно помотал головой. Ло Бинхэ облегченно выдохнул. — Учитель, я хочу целовать ваши шрамы каждый день. Большой палец ноги погрузился в рот Ло Бинхэ и был тщательно обсосан и вылизан. — Вы сводите меня с ума, учитель. Затем следующий палец. И следующий. — Вы… Шэнь Цзю нетерпеливо заерзал и закинул свободную ногу Ло Бинхэ на спину. — Не говори с набитым ртом. — Шэнь Цзю, — простонал Ло Бинхэ, выпуская узкую ступню изо рта. Нечленораздельные звуки вырвались из Шэнь Цзю, когда настойчивые пальцы коснулись его ануса. Внутри еще грелся жидкий шелк, не успевший стать нитями. Ло Бинхэ погладил вход, уговаривая жидкость выйти наружу, и обмакнул пальцы. Разморенный и расслабленный Шэнь Цзю лениво насаживался на пальцы, его крылья, прижатые к шелковой поверхности, слабо трепетали. — Папочка, ты такой хороший для меня. Только для меня. Шэнь Цзю сощурил глаза и накрыл рот Ло Бинхэ стопой. — Лучше займи его. Ло Бинхэ продолжил целовать и вылизывать ноги Шэнь Цзю, пока растягивал его анус. Его собственный член давно крепко стоял и изнывал без внимания. — Иди сюда, — Ло Бинхэ помог Шэнь Цзю забраться себе на колени и положил его руки себе на шею. Теперь они оба сидели, широко расправив крылья. Сине-зеленые нетерпеливо яростно махали, черные спокойно разошлись в стороны без движения, ограниченные местом. Ло Бинхэ подсунул ладони под ягодицы Шэнь Цзю, разводя половинки в стороны, и подтянул к себе. Растянутый анус оказался над налитой кровью разбухшей головкой. Шэнь Цзю двинулся вниз и зажмурился, когда толстый член едва коснулся его нежного места. — Тише, папочка, тише, — Ло Бинхэ остановил его. — Такой нетерпеливый. Ло Бинхэ запустил руку под себя, измазал пальцы в собственном жидком шелке и густо покрыл член. Шэнь Цзю потянулся за поцелуем, Ло Бинхэ жадно встретил язык Шэнь Цзю своим. Два языка нежно терлись друг о друга. — Мой хороший, раскройся шире. Шэнь Цзю развел колени насколько мог, выгибаясь в спине. Ло Бинхэ обхватил свой член и подразнил голодный без внимания анус. Шэнь Цзю сдавленно застонал и оперся лбом о плечо Ло Бинхэ. Его ладонь легла поверх ладони Ло Бинхэ на члене. Длинные пальцы обвели влажную головку, прошлись с нажимом по всему стволу, огладили яйца. — Давай, — приказал Шэнь Цзю. — Учитель… Шэнь Цзю зашипел и сложил крылья, когда толстый член раздвинул стенки его входа. Ло Бинхэ придерживал Шэнь Цзю за ягодицы, помогая опускаться на член. Войдя полностью, Ло Бинхэ остановился, позволяя привыкнуть. Когда Шэнь Цзю подался бедрами вперед-назад, Ло Бинхэ приподнял его вверх и медленно задвигал тазом. — Нравится быть пришпиленной бабочкой? Шэнь Цзю в ответ укусил его за шею и опрокинул на спину. Ло Бинхэ лежал и не мог отвести взгляда от величественного пылкого божества с сине-зелеными крыльями, что терзал его плоть. Вверх и вниз. Бесконечный цикл томления и страсти. Он поймал узкую ладонь в свою и переплел пальцы. Внутри кокона было тепло и спокойно. Шэнь Цзю впервые чувствовал себя свободным от кошмаров прошлого. Впервые ему нравился шелк. Впервые он не ненавидел крылья. Шэнь Цзю лежал на животе после очередного пика, Ло Бинхэ был все еще внутри, не давая семени выплеснуться наружу. Бережная рука Ло Бинхэ осторожно обводила контур его распластанных крыльев. Измотанные, они крепко уснули в коконе, прижимаясь друг к другу. А проснувшись, повторили все заново.***
Древняя шелковица, обрадованная тяжестью кокона, что приютился на ее ветках, разродилась сочными увесистыми белыми ягодами. Давненько здесь не видели потомков небожителя шелкопряда! Эту новость ветер еще долго будет разносить по округе. Шелковые нити пары шелкопрядов, покрывшие ее кору, были знаком благословления небес. Похоже, ей в этой жизни суждено вознестись.***
Две пары крыльев порхали в унисон. Шэнь Цзю еще не мог до конца поверить, что все взаправду, но был к этому близок. Ло Бинхэ крепко держал его за талию, и Шэнь Цзю не боялся упасть. Больше не боялся. Время познавательных ссылок Грена — яйцо Цаньэ 蚕蛾 cán'é (кит.) — бабочка тутового шелкопряда. «Свежеотложенная грена имеет соломенно-желтую или молочно-белую окраску, потом ее цвет изменяется. В течение первых двух-трех суток она розовеет, затем становится коричнево-фиолетовой и наконец фиолетово-пепельной. Если грена сохранила свой первоначальный цвет, то это значит, что она погибла... Для оживления грены использовали и тепло человеческого тела, и тепло домашнего очага... австрийский шелковод И. Болле предложил применять "метод выведения червячков в постели", в соответствии с которым ночью грена подогревается теплом человеческого тела, а днем — от бутылок с водой, которые ставятся вблизи грены и меняются по мере охлаждения». (В.Н. Каратай — Промышленное разведение шелкопрядов) Военные танцы как вид искусства действительно существовали в Древнем Китае. «Лучшей гладкой тканью источники называют шелк-ва, судя по его литературным описаниям, представлявший собой тонкую белую блестящую ткань, которую в европейских изданиях обычно именуют "ледяной (глянцевитой) тафтой". Говорится, что такая ткань производилась в I— II вв. н.э. на п-ове Шаньдун, затем секрет изготовления был утрачен, но упоминания о "ледяной тафте" сохранились в легендах. Рассказывалось, например, что шелк-ва производился из нитей коконов волшебных шелкопрядов — огромных червей с чешуйчатым телом и рогами, обитавших где-то в чудесных горах, вдали от мира людей и вивших многоцветные коконы под снежным покровом.Ткань, полученная из их нитей, как будто имела чудесные свойства: она не намокала в воде и не горела в огне». (Титаренко М.Л., Кобзев А.И., Лукьянов А.Е. — Духовная культура Китая. Том 6)