***
Юля 30.11.2020 01:39
Дверь за Жуком закрывается, и я обессиленно падаю на диван с желанием разбиться об его мягкую обивку. Почему-то очень больно. Не знаю, что труднее: осознать, что всё закончилось или смириться с тем, что всё закончилось именно так. Сжимаюсь, обнимая руками колени. Тело вздрагивает от удушающих всхлипов. В голове сумбур, а в душе дикое отторжение реальности и растущая с каждой секундой пустота, поглощающая во мне всё прежде живое и трепещущие. Хочу закрыть глаза и прожить последний час заново, увидев в конце совершенно другой исход. В момент, когда дышать становится особенно трудно, чувствую на спине осторожное прикосновение рук. Поднимаю голову и сквозь слёзную пелену вижу Тину. Она сгребает меня в охапку, как котёнка, и укладывает мою голову себе на колени. Что-то нечленораздельно напевает и гладит меня по волосам, скованным литром лака. Я хочу что-то сказать, но она, как будто чувствуя мои порывы, заботливо целует в макушку, бережно храня в своих руках моё спокойствие. — Тише, Юля, — прерывает тишину. Её хриплый уставший голос обволакивает моё бунтующее существо. Сжатые плечи опускаются, позволяя мне тоже её обнять. Она забавно хлюпает носом, наблюдая за моими безуспешными попытками подняться и только нежнее гладит по голове. Решаю сказать... Тина, наверное, единственная, кому я могу доверить подобную слабость. Она поймёт. — Больно. Возможно, это неправильно, но мне больно. Я ведь просто хотела, чтобы финал был красивым, без благородных жертв и деления кубка… — смазываю профессионально нанесённые тени. В моей голове сотня причин, почему я не имею права опускать руки и пенять за несправедливость мира. Тем более рядом с ней. Но я ничего не могу поделать с собой и своим гнетущим разочарованием. — Правильно. Конечно, тебе больно, ты же живая, — нежно улыбается и утыкается носом в мою макушку, чуть выше уха. — Но… — Всё хорошо, плачь. Масёк, слышишь меня, плачь. Ты устала. Я плачу десять минут подряд, пропитывая её платье солью. Тина терпеливо ждёт, пока я выплесну трёхмесячное напряжение, и продолжает ласкового гладить меня по голове и спине. Только через десять минут нахожу силы, чтобы прийти в себя. Взглядом благодарю её за понимание и сжимаю её в одних из самых сильных своих объятияй в моей жизни. — Мои переломанные ребра, потраченные нервы, дни, которые мы без перерыва проводили на репетициях. Неужели… Неужели мы всем этим не заслужили красивого финала. Сначала проигрыш… Потом эта жалкая передача кубка… Это жестоко, это очень жестоко. Я не хочу втягивать её в свои проблемы. Я и так видела странное волнение на её лице во время рекламы. Теперь понимаю, что она уже тогда знала об исходе, поэтому избегала встречи со мной даже взглядом. Боялась сообщать эту новость, знала. — Котя, — кончиками пальцев вытирает слёзы с моего лица, — это жестокий мир шоу. Так случается. В её памяти кинолентой возникают воспоминания того, как в решающем этапе поднималась рука не самого сильного участника. Помнит, как она месяцами игнорировала Завадюка за продюссерское вмешательство в итоге. Помнит, как после финала пыталась объяснить Оле, что она, действительно, крутая певица. Помнит все моменты, когда отчаянно боролась против принципов шоу, нападая с пресловутым клинком на огромный несущийся танк. — Это шоу. И они порой очень жестоки к настоящим победителям… — кладёт руку мне на щёку, и я автоматически закрываю глаза, — это твоя первая встреча с подобным разочарованием, я знаю, это больно. — Я не хочу… — не желая мириться с этой реальностью, отчаянно машу головой из стороны в сторону. — Тише, — как мама заправляет прядки мне за уши и успокаивает в объятиях, — завтра ты проснёшься с абсолютно другим взглядом на произошедшее и поймёшь, для чего всё это произошло с тобой. — Для чего, Тина для чего? — моё лицо заливается слезами, я стыдливо прячу глаза. Она поднимает мою голову за подбородок и заботливо вытирает слезы. — Моя девочка, это очень ценный для тебя опыт. Люди увидели тебя настоящую, узнали, какая ты мудрая и сильная девочка. Как ты стойко держалась перед лицом этой жуткой несправедливости. Поверь мне, ты обрела очень много своих… а это главная награда. — Но Тина… почему так больно? — кладу ладонь на грудь, чувствуя, как трясусь. Тина забирается повыше и, прижимая меня к себе, тяжело выдыхает. — Ты просто становишься сильнее… А это всегда больно. Её голос срывается. Вздрагиваю и начинаю реветь, внутренне проживая сказанную ею фразу. Только через несколько минут ощущаю, что она тоже плачет… Осознание того, что Тина плачет мгновенно приводит меня в чувства. Я в страхе поднимаю голову, пытаясь найти ответ в её глазах. — Что случилось? Тина… — фраза тонет в тишине гримёрки, а она лишь улыбается мне, пытаясь смахнуть льющуюся из ясных голубых глаз влагу. Я понимаю, что она из тех, кто не скажет. Она из тех, кто справится сама. Я знаю это, но всё равно наивно пытаюсь разделить с ней её боль. Тина чувствует моё волнение, поэтому подбадривающе моргает и гладит большим пальцем наши пальцы, сжатые в общий кулак. — Ты справишься, Юлечка, — говорит тихо, борясь с комом в горле, — Только не ищи правых и виноватых. У них свой судья. Пройди этот путь, просто проживи эту боль. Но… Но обязательно с гордо поднятой головой, — Тина крепче сжимает мою руку, а после резко вскакивает с нашего с ней диванчика и начинает активно поправлять волосы, связанные в жгут. Я с недоумением наблюдаю за тем, как она в считанные минуты приводит себя в порядок. — Пошли, — протягивает мне руку. — Тин, куда? — показывать всем заплаканные глаза и искусанные губы, точно не входит в мои планы. — На афтерпати, победительница обязательно должна там присутствовать. — Но… — она без объяснений понимает, с чем связано моё недоумение. — Бери, — Тина опускает взгляд на мой туалетный столик и за секунду находит на ней красную помаду, — поправь. Но, не злоупотребляй, хорошо? Спрашивает и строго смотрит на меня. — Хорошо, — отвечаю серьёзно, с ощущением, что это, действительно, что-то опасное и запрещённое. Через пять минут сборов мы уже идём ко всем, по дороге хихикая над новым «иконостасом» из обложек Vogue с Тининым изображением. Тина закатывает глаза и разводит руками. Ведь мы прекрасно понимаем, что вероятнее всего этой временной декорации будет суждено стать одним из самых постоянных атрибутов двенадцатого павильона.***
Юля 05.12.20
В тот день на нашей импровизированной вечеринке, посвящённой окончанию сезона, Тина вела себя легко и свободно. Мы пили шампанское из традиционных пластиковых стаканов и активно в два голоса советовали Вове, как правильно разрезать торт. Она делала это ради меня. По её поведению и звонкому смеху, я бы никогда не подумала, что несколько минут назад мы вместе плакали в моей гримёрке. Мне тогда ошибочно казалось, что её слезы были лишь уловкой, чтобы успокоить меня. Пока я не узнала, что… в тот вечер Дан уехал даже не дождавшись окончания её номера, в котором ему отводилась очень важная роль. не дал ничего объяснить, обвинив в недостаточном внимании к своей персоне. решил не считаться с тем, что этот номер для неё очень важен, а роль ведущей возлагает дополнительный груз ответственности, который требует собранности и концентрации на работе. посчитал, что она попросила его участвовать в шоу, чтобы в очередной раз поинтриговать фанатов. не понял, что она всего лишь искала повод для встречи. Боялась предпринимать очередную попытку, но осмелилась ради него. посчитала, что павильон будет подходящим местом для того, чтобы разобраться в происходящем, ведь именно здесь началась их история. И, когда Тина с наивной верой обращалась к нему в песне «мой свой», Дан уезжал из павильона. Не понимая или даже не собираясь понять, каким трудным для неё был этот шаг. Не спряталась — а просто боялась. Не почувствовал — и разбил. не пощадив израненное сердце стальной бабочки. Ей было по-настоящему больно, а она в этот день утешала меня, пока я лила слезы из-за этого чёртово шоу, ещё не понимая, какую дорогу оно мне открыло. Стойкие оловянный солдатики они порой такие — спокойные, с искренней улыбкой на лице. И никто и никогда не узнает, какую боль они носят на сердце. Моя любимая роза под снегом ответственности, прячущая во льдах цветы любви, спасибо тебе за всё,ты обязательно будешь счастлива.
Обещаю. Обещай.