Выпускница

      Все мы проживаем свое время. Дни, которые мы живём, для нас являются плохими или хорошими. И причем и те, и другие откладываются в нашей памяти определенным образом. Радостное видится каким-то мимолётным, мгновенным, которому на смену слишком быстро приходит грустное. Конечно, это «грустное» будет помниться дольше, так как оно непременно оставляет осадок на душе человека. «Это просто нужно пережить. Отпусти прошлое, тогда все будет хорошо,» — примерно так говорят психологи, когда пытаются «помочь» решить твои личные проблемы. И ты рад бы отпустить прошлое, рад бы всё это пережить, забыть все, как страшный сон, но… Так не получается. Ты ещё несколько часов, дней, а может, и лет помнишь об этой нехорошей ситуации, доставившей тебе столько боли. Со временем, конечно, боль притупляется, но с этим и чувства становятся слабее. Все плохое начинается размываться, словно морские волны заметают твои следы на песке. Но и не всегда именно так происходит. Если ты идёшь посредине берега, далеко от самих волн, они не смогут смыть следы, оставленные твоими ногами. Так и здесь…       Они начали встречаться ещё в конце девятого класса. Она была тихая, ничем не примечательная девушка, шестнадцати лет, с самой незаурядной внешностью: светло-русые волосы до плеч, зеленые глаза, становящиеся яркими или тусклыми в зависимости от настроения, бледная кожа, стройная, однако, по мнению ее родителей, слишком худая, что «аж кости слишком видно», фигура, маленькая, низенькая девочка, не выглядящая на свой возраст. Ей говорили меньше шестнадцати, но больше — никогда. Девушка была практически необщительная, замкнутая, но изредка разговаривала со своими одноклассниками. У нее была одна единственная подруга в классе, но и той она была не нужна: парень, все дела… Она чувствовала себя одинокой, но никогда этого не показывала. Хотя здесь и показывать было не нужно: на переменах всегда одна, ни к кому не подходит, ни к кому почти не обращается… Видно же, что она одиночка.       Парень был прилежным учеником, но не отличником, как она. Внешность… Что можно о ней сказать? Разве то только, что девушки его любили, буквально вешались ему на шею, проходу не давали… Он был довольно привлекательным молодым человеком: карие глаза, цвета горького шоколада, темные волосы, спортивное телосложение… Футболист, хоккеист… Симпатичный, спортивный парень, хорошо учится… Что ещё надо девушкам? Этим и объясняется их отношение к нему. И все девицы в их классе вели себя слишком похабно, раскрепощенно, вульгарно. Кроме нее. Она спокойно проходила мимо, здоровалась, но больше ничего не говорила, даже не улыбалась, не строила из себя богиню — одним словом, вела себя как со всеми. Не сказать, что он ей не нравился, но и особо-то не привлекал. И юноша со временем стал это замечать. Даже не смотрит в его сторону, а вот он… Он и сам не заметил, как стал наблюдать за девушкой все чаще. Его начинало раздражать, что с другими она общается, а с ним — нет. Поэтому довольно нередкими случаями стали отвлечения от нее парней, даже тех, которые просто спрашивали домашнее задание.       — Ахах, да ты, парень, небось, влюбился в нее, — смеялись в шутку друзья, тогда как он твердил обратное, зная в душе, что все так, как они говорят. Девушка же ничего не замечала или делала вид, что не замечает. А одноклассницы давно все поняли и старались девушку задеть, ущипнуть, но та легко уходила от всех конфликтов.       По его просьбе их посадили за одну парту. В девятом классе пересаживать учеников, кажется, бесполезно. Все равно все пересаживаются, никого почти не слушаются и плюют на указы учителей. Так было не со всеми, но с большей частью. Девушка на это никак не прореагировала, лишь тихо вздохнула и продолжила повторять учебный материал, опустив взгляд в учебник. Шел урок истории. Парень не знал, что делать, что говорить, поэтому молчал, нервно теребя пальцы. Отчего-то юноша волновался, хотя прекрасно понимал свое состояние. Внешне он казался спокойным, а внутри него бушевали яркий пожар чувств и буря эмоций. Он буквально сходил с ума от того, что она рядом. Ему сносило крышу от одного только ее присутствия. Запах духов, выпавшая прядь волос, которую она изредка заправляла за ухо, миниатюрность, казавшаяся ему милой… Ему нравилось в ней все. Он боязливо бегал взглядом по окружающей обстановке, думая, что все испортит, если произнесет хоть слово. Однако, как говорится, попытка — не пытка.       — Эм… Привет, — тихо шепнул ей на ухо молодой человек, слегка придвинувшись. Девушка посмотрела на него, повернув голову, но ничего не сказала и продолжила слушать учителя. Не нужно много слов, чтобы описать реакцию паренька: он был сильно удивлен от такого поведения той, что так нагло украла его сердце. Он думал, что она ответит ему хотя бы кивком головы, но та не сделала даже этого. Юноша немного расстроился, поэтому тихо вздохнул и опустил голову, равнодушно вникая во все тонкости Первой Мировой войны. Девушка же просто растерялась, даже не понимая, что это тихое «привет» было адресовано ей. Романова была удивлена тем, что с ней поздоровался главный красавчик класса. Поэтому она ничего не ответила, лишь увлеченно работала на уроке, внимательно слушая все, что говорит учитель. Ей нравилась история. И к ней многие обращались для того, чтобы девочка объяснила им ту или иную тему. Ее ответы по истории были для него более интересными, чем даже рассказы самой Елены Алексеевны, учителя по истории и обществознанию. Сосредоточенность юной леди давала ему определенные преимущества: он мог наблюдать за ней столько, сколько ему хотелось. Взгляд молодого человека плавно скользил по профилю лица соседки по парте, разглядывая и замечая все особенности черт лица девицы. Она же то ли не замечала, то ли не хотела замечать, но никак не реагировала на то, как он откровенным образом на нее пялился. Девушка все прекрасно видела, но игнорировала взгляд молодого человека.       — Тимофеев! Ты почему ничего не записываешь? — учительница посмотрела на парня. Тот встрепенулся.       — А-а… Извините, — он растерянно кивнул учительнице и повернулся к девушке. — Ам… Можешь показать, что вы записывали? Пожалуйста… — Никита неловко почесал затылок, потупив глаза в пол. Он надеялся, что девушка поймет его положение и даст записать даты и термины, относящиеся к военным действиям 1916-1917-го годов. А может, даже скажет что-то… Катя вздохнула, дописала предложение и подвинула тетрадь к парню, закусила губу от некоторого, внезапно охватившего ее волнения.       «Ого… У нее такой почерк красивый… И почему я раньше этого не замечал? — подумал про себя паренёк, переписывая конспект. — Ну да. Она же идеальна. Как я мог сомневаться? Стоп. Я сомневался?» Юноша не понимал, что писал, так как большее количество времени уделялось восхищению девушкой в мыслях и разглядыванию ее почерка. Прозвенел звонок. Девушка повернула голову к парню.       — Ты переписал? — ее голос разбудил его от мыслей и заставил посмотреть на нее.       — А… Да, спасибо, — Тимофеев мило улыбнулся, тем самым смутив одноклассницу.       — Да… Прости, что не ответила тогда, на уроке, — Екатерина складывала вещи в сумку, тогда как одноклассницы прожигали ее взглядом. Она посмотрела на них, вздохнула, закинула сумку на плечо и пошла к выходу из класса, предварительно попрощавшись с любимой учительницей, бросив мимолётный взгляд на на парня. Романова шла по коридору, глубоко задумавшись. Она не понимала, почему одноклассницы так на нее смотрели и почему были такими недовольными. Будто это она была виновата в том, что парня посадили именно с ней, с невзрачной на вид, но выделяющейся девушкой. Однако они не смели ей что-нибудь сказать или сделать, так как уважали ее, да и в принципе не пытались сделать что-либо, потому что были уверены, что между ней и «их» парнем ничего серьезного не будет. Самая отвратительная по характеру одноклассница, ее соперница, язвительно поинтересовалась, как ей Никита, но та лишь хмыкнула и сказала, что ее не привлекают те, кто пытается играть в любовь. Так началось их общение.       Екатерина начинала чувствовать себя более уверенно в его компании. Катя была сильно удивлена, когда он ей написал. Писал он ей обычно о том, как что-то не понимает по тому или иному предмету, спрашивал, как ее состояние, что было необычно и неожиданно для нее. О ней никто прежде, кроме родителей, не беспокоился и не волновался. Такое проявление заботы было для нее в новинку. Парень кормил девушку всякими вкусняшками и следил, чтобы возлюбленная нормально питалась. Она, кажется, даже не подозревала, что он в нее влюблен. Она просто наслаждаясь моментами, которые проводила с новым другом. Девушка даже не представляла, какую боль доставляет ему слово «друг». Она жила своей обычной жизнью, но почему-то не видела чувств парня. Подруга, с которой она не прекратила общения даже после того, как та променяла ее на своего любимого-прекрасного-и-незаменимого парня, без которого она жить не могла, как-то подошла к ней вместе с тем самым парнем.       — Катюш, — начала она, обнимая подругу. — У меня тут вопрос такой…       — Какой? — девушка посмотрела, не понимая, с чего вдруг вся эта серьезность и напряжённость. Ее томило ожидание, что же такого скажет ей ее близкая подруга. Хотя в душе где-то она знала, с чем, а вернее, с кем будет связан вопрос.       — А что у вас с Тимофеевым?       Этот вопрос… Ей задавала его та нехорошая одноклассница, задавало ещё пару людей из ее класса, несколько из параллели и теперь подруга. Когда всё уже успокоились с этой темой, смирились, что все так вроде, как было прежде, активизировались «подруги» и стали спрашивать, что да как. Катя пришла в некоторое замешательство, растерянность, замешкалась, но вдруг взяла себя в руки и с совершенно свойственной ей хладностью ответила:       — Между нами ничего, кроме дружбы, нет. Почему вы все меня об этом спрашиваете?       — Да видно же! Невооружённым глазом видно, что ты ему не безразлична! — вмешался парень подруги. Екатерина посмотрела на молодого человека, который так бестактно влез в их разговор, ни слова не сказала и ушла в класс. И с чего они все решили, что они встречаются? Разве между друзьями не может происходить того, что происходит между ними? В класс она пришла немного расстроенной. Села за парту, подключила к телефону наушники, включила любимую песню и стала черкать что-то в своем маленьком скетчбуке. Из этих почеркушек четко и ясно прорисовывались черты лица ее «друга».       «Надоели! Почему все думают, что мы встречаемся? Неужели… Нет, быть этого не может. Хотя… С одной стороны, я их понимаю: я бы тоже подумала, если бы заметила, что к девушке проявляет неожиданным образом внимание красавчик класса, если не школы, заговаривает с ней, садится вместе, заботится… Как это ещё объяснить, если не так? Но с другой стороны, разве не было таких случаев, чтобы парень и девушка просто дружили, а не состояли в отношениях? Было. И много раз. Так почему тогда в моем случае все как всегда запутанно? — рассуждала сама с собой Екатерина, не замечая подошедшего Никиту, который удивлённо смотрел в ее блокнот и думал, с чего вдруг она рисует. И не кого-нибудь, а его! — А я? Что я к нему чувствую? Друг ли он мне? Или же уже нет? Я ведь… Пять лет любила Даниила. Так… Что сейчас изменилось? Я ведь даже не смотрю в его сторону теперь… Неужто… Я влюбилась?! Как же ж это так можно? Вероятно, мне стоит подумать об этом позже. А то вдруг я просто запуталась? Вдруг на меня так окружающие давят со своими вопросами про отношения? Приду домой — обязательно поговорю с бабушкой. Она точно даст мне стоящий совет. Или с мамой. С кем придется.»       Такие размышления вела девушка, слушая любимого исполнителя и рисуя портрет опять же «друга». Для нее все это было настолько ново, необычно, что Романова попросту терялась. А правильно она все делает? А нужно ли? А как быть?       — Кать, все в порядке? — парень, наконец, осмелился вытащить наушники из ушей девушки и вывести ее из мыслей.       — А? Аа… Да, все хорошо, не беспокойся, я просто задумалась, — она улыбнулась ему той самой своей искренней улыбкой, которая редко где кому-то виделась. Однако какое для него было счастье, что так часто ее может видеть только он! Это было непередаваемое ощущение! Сердце его заходилось в таком ритме, что юноша начинал переживать, а не слышит ли его сердцебиения соседка по парте. От одной ее улыбки ему тоже хотелось улыбаться.       — Ну… Хорошо. Ты не пугай меня так больше, а то я переживаю… — он сел на свое место и ответил улыбкой.       Спустя некоторое время девушка стала замечать за собой странное поведение при приближении к ней Тимофеева: ей становилось до безумия жарко, к лицу приливала кровь и отступала только в том случае, если «друг» отходил чуть поодаль; дыхание становилось сбивчивым, будто ежеминутно из лёгких выбивали мощными ударами воздух, в горле резко пересыхало, а мозг отказывался работать. После этого Екатерина поняла, что влюбилась. Влюбилась в лучшего друга, с которым знакома всего-то четыре месяца. Однако ей чувствовалось, будто они знакомы уже несколько лет. За это время парень смог изучить ее, как любимую биологию: он с лёгкостью мог определить, чего любимая хотела в тот или иной момент времени, какое у нее было настроение, однако та не всегда ему говорила о своих проблемах, о том, что ее волнует. Ему было немножко обидно, грустно от того, что та не в полной мере ему доверяет. Он ведь ее друг, должен, обязан помогать ей в любой ситуации. А она от него скрывает. А Катя же не хотела его беспокоить, так как видела, в каком состоянии находится он, и хранила свои проблемы в маленькой записной книжке, которую ей подарила одна из одноклассниц. Романова не хотела заставлять парня ещё больше о ней волноваться, так как знала, что он попытается ей помочь, независимо от того, насколько сложной была ситуация. Все так и было бы: они дружили бы, гуляли, смотрели фильмы, если бы Никита не пригласил ее пойти с ним на школьную дискотеку.       Случилось это все незадолго до начала зимних каникул. Девушка также усердно готовилась к экзаменам, изредка оставаясь даже после уроков, учила уроки и все реже куда-либо выходила. Она решила для себя, что ей нужно бы перестать любить своего «друга». Но получалось, честно говоря, не очень: как бы она ни старалась отдалиться от него, не обращать внимание на все его ухаживания и заботу, всегда проигрывала и сдавалась. Почему бы Кате в таком случае не прекратить свои усилия оттолкнуть Тимофеева? Почему бы не попытаться стать ближе? Девушка совершенно запуталась и не знала, что ей делать. Единственный выход из этой ситуации она находила в отвлечении от всего этого, в углублении в учебу. Екатерина настолько сильно погрузилась в изучение предметов, выбранных для сдачи экзаменов, что перестала замечать кого-либо вокруг себя. Она училась и училась, прекратив все прогулки с Никитой. Родные Романовой прекрасно это видели, но не знали, что делать. Очевидно, нужно было оттаскивать Катю от учебников, ибо от этого могло пострадать ее здоровье. Бабушка все ее спрашивала:       — Ну почему же ты не пойдешь погулять с Никитой? Отдыхать тоже нужно… А так бы хоть и развеялась и все же отвлеклась… Негоже же за уроками молодость просиживать…       — Да, я знаю… Попозже, бабуль, попозже, — отвечала девушка, решая тесты по истории и обществознанию. Женщина смотрела на нее и не понимала, отчего вдруг та стала ещё усерднее учиться. Как-то раз она встретила его на улице, когда шла из магазина.       — Ох, здравствуй, милый, здравствуй. А чего вы с Катериной-то гулять перестали? Ты её обидел чем-то, что ли? — спросила она у него, когда тот поздоровался.       — Да нет, ничем я ее не обижал… И сам, знаете, хотел бы понять, что случилось… Она так резко изменилась… Я волнуюсь за нее, — проговорил парень с взволнованным видом.       — Ох. не знаем прям, что и делать… Попробуй ее вытащить куда-нибудь… Авось согласится. Ну ладно, не буду задерживать, а то ты спешишь поди. Ещё встретимся, — и старушка, вздохнув, не спеша пошла домой. Никита попрощался с женщиной и также пошел домой. По пути его все не покидал вопрос: что же такого случилось у той, которую он так сильно любил. Ему было волнительно за нее, сердце трепетало в беспокойстве при каждой мысли о Екатерине, и это несмотря на то что девушка говорила, что все в порядке, либо просто отмалчивалась.       «Она меня так с ума сведёт. Я уже не знаю, что и думать! А вдруг я ее чем-то обидел, а сам не заметил? Ох… Мне стоит извиниться перед ней. Но как это сделать, коли она меня видеть не хочет?» — за такими размышлениями Тимофеев дошел до дома, на ходу придумав, что сделает для того, чтобы перед ней извиниться, а за одним и решился на отчаянный шаг — признание в своих чувствах. Его сердце, казалось, уже не смогло бы более терпеть этакого безобидного слова «друг». Но и сама Катя не замечала его чувств, какие бы намеки он ей не делал. А ведь он даже на каждые дополнительные уроки или элективы ходил вместе с ней. Однако Романова его по-прежнему не видела для себя больше, чем другом, то бишь возлюбленным. По крайней мере, так ему казалось…       В тот знаменательный день погода была на удивление теплая и безветренная, несмотря на то что стоял уж как конец декабря. Земля была укрыта белым снегом, словно покрывалом, и медленно погружалась в сон, длящийся три месяца. Выпавший снег приятно похрустывал под ногами: это снежинки ломались под тяжестью человека, создавая атмосферный хруст. На солнце снег блестел, переливаясь цветами радуги. Возникало чувство, будто это не хрустальные снежинки лежат на земле, а кто-то рассыпал блёстки по всей земле. Идя по этому блестящему бесконечному полотну, ощущается всегда какое-то спокойствие, умиротворенность. Возникает чувство прекрасного, будто рождается в тебе что-то новое с приходом зимы, с выпадением снега, словно жизнь начинается заново и ты очищаешься вместе с землёй. С приходом этого времени года также приходит и надежда на светлое будущее, вера в то, что все будет хорошо. Вот и у нашей героини, когда она шла из школы домой, возникли такие чувства. Рядом шел Тимофеев и о чем-то усердно думал. Девушка рассматривала снег под ногами, пряча руки в карманы и кутаясь в шарф. Она, любившая зиму, весь этот холод и морозец, не любила мёрзнуть, поэтому всегда одевалась тепло. Да и друг всегда следил за ее здоровьем: говорил, чтобы она надевала всегда теплую одежду, кушала больше, гуляла… Она слушала его советы, но лишь иногда, дабы заверить его, что все с ней в порядке. Екатерина не заметила, как они дошли до дома ее бабушки. Никита стоял молча, опустив голову и не отвлекался от своих мыслей. Романова смотрела на него, ничего не говоря. Ей было в радость рассматривать его вот так уже в который раз. Девушка выделяла для себя что-то новое в нем. Он всегда казался ей милым кроликом, таким пушистым маленьким белым комочком с умными глазками-бусинками. Его глаза ей нравились больше всего. Она тонула в них, таких родных очах цвета кофе, горячего шоколада. Сейчас его взгляд был устремлён куда-то в землю, показывая, что парень находился в глубокой задумчивости. Этот его сосредоточенный взор делал его ещё более привлекательным, чем в обычном, вечно веселом состоянии. Ей хотелось прикоснуться пальцами к его лицу, ощутить бархатную светлую кожу, почувствовать ее гладкость, мягкость… Девушка желала ощутить прикосновение его губ на кончиках своих пальцев на своих бледно-розовых губах. Но все это было невозможно. По крайней мере, пока невозможно.       «Какой же он всё-таки красивый… — подумала про себя Катя. — Я думаю, ему нужна такая же обаятельная девушка, как и он. Я не буду препятствовать его счастью, просто стану тихонько себе любить его, ничего не скажу, никак не прореагирую. Я обычная девчонка, никакой привлекательности во мне нет. И внешность самая распространенная. И душа вроде как у всех…»       Парень, кажется, по-прежнему был задумчив, не поднимая головы, размышлял, набирался смелости, чтобы пригласить ее.       За такими размышлениями обоих прошло десять минут. Екатерина, чувствуя, что не ощущает рук, что ноги тоже начинают поддаваться холоду, решила наконец отвлечь юношу от помышлений.       — Никит. — позвала она его. Тот поднял голову и посмотрел на нее, только сейчас заметив, что они пришли. — Спасибо, что проводил. Иди домой… Тебе ведь нужно готовиться к дискотеке, не так ли? Повеселись там хо…       — Пошли со мной на дискотеку сегодня, — перебил он Романову. Никита даже сам не ожидал, что вот так внезапно выпалит то, что тренировался говорить всю дорогу и ещё потом десять минут. Тимофеев думал сказать совершенно другое в ответ на реплику девушки. Та, в свою очередь, округлила глаза и явно была сильно удивлена от услышанного.       — Ч-что? — переспросила Катя, думая, что ей все же послышалось и это плод ее воображения.       — Ты пойдешь со мной на дискотеку?       Она молча смотрела на него. Девочка была не в силах поверить в то, что ей сказали пять секунд назад.       — Ты это сейчас серьёзно? Шутишь? В ответ она получила молчание.       — Отказ я не приму. Так что соглашайся. Иначе обижусь и общаться с тобой больше не буду, — ответил он спустя минуту. Парень знал все ее слабые места, поэтому знал, на что давить. Так как Екатерина была, можно сказать, зависима от общения с другими людьми (в особенности с хорошими), а он был «хорошим человеком», вряд ли она захотела бы прекращать с ним общение.       Поразмыслив немного, ей пришлось вздохнуть и согласиться, после чего они попрощались и разошлись по домам.       — Бабуль, — с ходу сказала Романова, только зайдя в квартиру. — Меня тут на дискотеку пригласили…       — Так это же хорошо! Вот сходишь, развеешься хоть, а то сидишь со своими уроками все свободное и несвободное время, — ответила бабушка. Бабушка у Кати была понимающая, хоть и слегка строгая. Женщина, в молодости занимающая важные должности, выработала в себе, а впоследствии и во внучке ответственность, усердие, трудолюбие, стремление сделать все аккуратно и красиво. И она с лёгкостью и улыбчивой загадочностью отпустила внучку на дискотеку, так как устала наблюдать ее усердную работу в подготовке к экзаменам.       Девушка завивала кудри, когда ей написал Никита. Он сказал, что будет у ее дома через пятнадцать минут. Екатерина же не могла свыкнуться с мыслью, что она пойдет на дискотеку впервые не с Машкой, не с Викой, а с парнем! Да ещё и тем, кто ей нравился! Сделав последний локон и закрепив их лаком, Катя поправила платье, надела курточку и, попрощавшись с родителями, вышла на улицу. Она пошла по дорожке, усыпанной снегом, задумчиво смотря под ноги. Ей было интересно, почему же он пригласил ее, а не другую девушку. Мысль о том, что она ему нравится, даже не пыталась возникать в ее голове.       «Почему я, интересно? Неужто девушек больше не нашлось? Хотя… Может, у него были свои причины? Ну да ладно, не важно… О, а вот и он!» — Катя посмотрела на парня, подходившего к ней.       — Привет. Ну что, идём? — он улыбнулся.       Девочка кивнула и смущенно улыбнулась в ответ. Они пошли в школу, где проходила дискотека непосредственно. Крупными хлопьями валил снег. Ветра не было. Самая прекрасная погода. Они шли по тротуару и молчали. Слов было много, но не один из них не решался заговорить. В мыслях парня проносились догадки о том, что же надела его возлюбленная. Он ярко представлял ее невинный образ в своем воображении в каком-нибудь божественном наряде, с прекрасной прической и на каблуках. И его представление мало расходилось с реальностью. Когда Катя вышла из раздевалки, поправляя платье, он обомлел: на девушке было надето атласное платье бежевого цвета с юбкой-солнцем, внизу обрамленное красивыми узорами, с короткими рукавами из гипюра; оно идеально сидело на Екатерине, подчёркивая ее стройную фигурку. По плечам волнами лежали локоны светлых волос, придавая особый шарм внешнему виду девушки. Завершали его туфли на плотном невысоком каблуке. Катя свободно могла их надеть, так как парень, сопровождающий ее на дискотеку, был довольно высокого роста, а значит, выше него на каблуках она не будет в любом случае, какие бы она их ни надела.       — Ты великолепна… — сорвалось у Никиты с языка; он, казалось, и не заметил этого, потому как был очарован красотой возлюбленной.       — С-спасибо, — смущаясь и слегка краснея, ответила девушка. — Ты тоже прекрасно выглядишь.       — А, хех, спасибо, но я не настолько красив как ты, — улыбнулся парень, видя, как Романова смущается.       — Да ну тебя, — та улыбнулась в ответ, легонько толкнув «друга» в сторону.       Он действительно выглядел намного красивее, чем все те парни, которые пришли на дискотеку. На нем были темно-синие джинсы, белая рубашка, у которой были расстегнуть две верхние пуговицы, придавая Тимофееву особенную привлекательность. На запястье красовались часы, причем недешевые, швейцарские. Девушка тихо вздохнула. Она понимала, что из отношений и быть не может… Потому что они не подходят по статусу друг другу. Ему надо было бы пригласить какую-нибудь Марьяну или Олю, но никак не ее. Всю дорогу они шли в молчании. Он не знал, о чем говорить, а она чувствовала неловкость, чтобы заговорить. Повисло молчание, лишь стук каблуков девушки раздавался по бетонному полу и слышались тихие шаги парня, идущего рядом.       — Только я… — дойдя до зала, она потянула за рукав рубашки, останавливая. Никита повернулся. — Только я танцевать не умею… — Катя опустила голову, отпуская рубашку парня с тихим вздохом. Тимофеев улыбнулся. Ему стало так спокойно от того, что она сказала ему лишь о своем неумении танцевать, а не о том, что не хочет идти и передумала. Парень взял ее за руку.       — Ничего. Все будет в порядке, — он улыбнулся ей, и они зашли в зал.       В помещении было темно, как и подобает любой дискотеке. На стенах висели гирлянды, причудливо мигающие. По центру стояла ёлка, также сияющая в разноцветных огнях. На сцену вышли ведущие, ученики одиннадцатых классов, и начался вечер. Вначале было маленькое новогоднее представление с Дедом Морозом и Снегуркой, правда, непонятно было для чего? Они же в старших классах… А потом началась непосредственно сама дискотека. Музыка громко звучала в стенах спортзала, школьники кричали (именно кричали, а не пели) песни, игравшие на дискотеке. Причем играли там как и современные популярные песни и песни эстрадных исполнителей: Элджей, Клава Кока, Киркоров, Аллегрова и многие другие. Это была ритмичная музыка. Проиграло пару песен этих и других музыкальных исполнителей, и включили медляк.       — Вы не откажетесь потанцевать со мной, миледи? — галантно поклонившись, спросил Никита.       — Ох… — девушка не знала, что и ответить. Она замешкалась, замялась, собираясь вроде как отказать…       — Не бойся. Я буду рядом. И не позволю тебе упасть, — Тимофеев улыбнулся и без слов повел возлюбленную в середину зала, взяв ту за руку. Танцующих пар было не так уж и много, что позволяло Екатерине и Никите ловко обходить их во время танца и лавировать между ними. Юноша уверенно держался и ловко вел девушку в танце, не позволяя ей запнуться или упасть. Левая рука молодого человека лежала у дамы его сердца на талии, крепко прижимая ее к себе, а правая держала ее ладонь. А не занятая девичья кисть покоилась у него на плече. Оба смотрели в глаза друг друга и утопали в той атмосфере, которая сложилась между ними. Чувствовались их теплые, несколько родные отношения, будто они были уже не подростками, а взрослыми, будто были давно влюблены в друг друга и знали об этом с самого первого момента. Пара будто жила в своем мире, отдельно от других людей; она не замечала никого из присутствующих, не замечала, что музыка давно сменилась… Никого не существовало для них в ту минуту. Были только они вдвоем, словно одни во всей вселенной. И им не важно было, что о них шепчутся люди, наблюдающие за их танцем, завистники, что́ о них говорят. Кроме этого коротенького мгновения и них в нем не было ничего в жизни более важного для возлюбленных. Во время танца Тимофеев и Романова ощущали себя самыми счастливыми людьми на всей Земле, чувствовали так, будто были свободными птицами, летящими далеко ввысь. Чувства к друг другу переполняли их, как сосуд, в который наливают жидкость, не замечая, как он быстро наполняется.       Спустя неопределенный промежуток времени Никита остановился, но по-прежнему не отпускал талии девушки. Та, собственно, была и не против. Для нее это было шансом побыть вместе с тем, кого она полюбила. Они отошли в сторону. Катя молчала. От такого захватывающего дух танца и привлекательного партнёра ее сердце билось быстрее, чаще. Она никогда не танцевала. А тут вдруг такой танец. Чувство необычайной лёгкости появилось в ней. Она слегка прислонилась к стене спиной и смотрела на свои ноги.       — Пошли, — тихо сказал парень, взяв Катю за руку.       — А? Куда? — она не сопротивлялась, просто следовала за ним.       — Узнаешь, — прошептал он с улыбкой. Романова немножко напряглась, но виду не подала.       Он увел ее в другое крыло школы, где было безлюдно, тихо и спокойно. Со временем музыка начала давить на уши, поэтому пара ушла. Они поднялись на второй этаж и подошли к окну. Вновь воцарилось молчание. Оба повернулись к окну и молчали. Девушка разглядывала прохожих, думая о парне и о том, для чего он привел ее сюда. Юноша же набирался смелости, чтобы сказать то самое, ради чего он ее пригласил.       — Кать, я хотел тебе кое-что сказать… — вздохнув, Никита начал говорить. Екатерина повернулась. — В общем… Я…       Собраться с мыслями было сложно, ещё сложнее было собраться с духом, решиться на это. Она молча смотрела ему в глаза.       — Я. люблю… Тебя… — тихим шепотом главные слова сорвались с губ молодого человека. Он отвёл взгляд, явно смущаясь девушки. Она молчала, округлив от удивления глаза.       — Ч-что?       — Я люблю тебя… Но пойму, если ты любишь другого и откажешь в…       Катя улыбнулась.       — Я… Люблю тебя. — шепнула Екатерина, опустив голову, пытаясь скрыть смущение волосами.       — Что? — пришел черед парня удивляться. — Правда?       Катя кивнула.       Обрадовавшись, Никита обнял Екатерину. В объятиях они простояли минут пять, наслаждаясь мгновением. Это был самый счастливый день в жизни обоих. Признаться в своих чувствах и получить взаимность… Ощущалось это все так, словно они попали в сказку, будто это просто хороший сон…       Они слегка отпрянули друг от друга, но лишь для того, чтобы заглянуть в глаза и прочесть правду о чувствах. Тимофеев нежно коснулся ладонью щеки возлюбленной. О, как давно он мечтал об этом! Другой рукой парень обхватил ее талию, вновь прижимая к себе, наклонился и… Осторожно коснулся ее губ. Катя положила руки ему на плечи, после обвивая его шею. Это было самое восхитительное мгновение! За окном повалил крупный снег, где-то прогремел салют. Им было все равно. Они были счастливы… Жаль только, что это счастье временно…