Научи меня мстить

Я сидела, неотрывно смотря куда-то вдаль. Мальбонте будто ждал ответа, искоса глядя на меня. — Помоги мне, пожалуйста… — всё, что сорвалось с моих губ. Я надеялась, что тренировки отвлекут меня от лишних мыслей. Мальбонте кивнул и стал подниматься, подав мне руку. Ещё слегка поколебавшись, я поднялась с его помощью. Мальбонте встал напротив меня и уже не таким ласковым, но всё-таки не раздражающим меня голосом стал учить: — У нас одна сила на двоих, поэтому я лучше всех знаю, как с ней совладать. Попытайся закрыть глаза и представить ее глубоко внутри себя, создай некую иллюзию, — я прикрыла глаза, принявшись выполнять его указания. Я долго копалась в себе и вдруг я нащупала красное свечение, оно будто вырывалось, но его сдерживали, что-то неприятно кольнуло меня в боку и я открыла глаза, потеряв всю иллюзию. — Не останавливайся и попробуй принять эту иллюзию, оно твоё творение и никто кроме тебя с ней не совладеет. Я напряглась и смогла воспроизвести то, что видела ранее, но теперь уже свечение не отталкивало меня. — Хорошо, теперь подними свои ладони и представь, что ты берёшь иллюзию на руки и ощущаешь ее в руках, — я почувствовала, как Мальбонте приблизился ко мне и положил свои ладони под мои, как бы поддерживая их. Неожиданно я увидела, что свечение в моей иллюзии стала потухать, а мои руки стали источать жар. Я невольно открыла глаза и увидела, что то свечение, которое я видела в себе, теперь находится у меня в руках. Я заворожено уставилась на него, Мальбонте усмехнулся… нет, он улыбнулся! Вау. Он тихонько стал отпускать свои руки от моих и отошёл на шаг назад. — А теперь поуправляй ей сначала между рук, а потом попытайся метнуть ее куда-то, но помни о ее разрушающем эффекте. Мне было страшно, но ещё больше я была восхищена своей силой. Я стала удерживать одной рукой свечение, потом перемещала его из руки в руку, а потом оглянулась и увидела неподалёку пенек, который показался мне отличной целью. Я прицелилась и метнула свечение прямо в него. Всё произошло мгновенно: пенек разнесло в щепки, а я от громкого удара, попятившись, чуть не упала, но крепкие руки Мальбонте удержали меня. Я запрокинула голову, и мы смотрели друг на друга, кажется, минуту, а может час, а может день, может целую вечность. Но, опомнившись, я наверное слишком резко отстранилась от него, будто сделала что-то неприличное. Через пару секунд Мальбонте сказал: — Отлично, ты быстро учишься, ещё несколько тренировок и ты будешь одним целым со своей силой, — в его глазах на секунду промелькнуло что-то похожее на грусть или тоску, но также быстро исчезло, и он принял свой равнодушный вид. — Мне наверное пора, думаю, ты найдёшь дорогу до лагеря, — он собирался уходить, а я не собиралась его останавливать, но что-то во мне не хотело его отпускать, только не сейчас. — Стой, — Мальбонте повернулся и посмотрел на меня, — пожалуйста, побудь со мной чуть-чуть, — я не надеялась, что он согласится, но всё же присела обратно на край острова и посмотрела вниз. Мальбонте колебался минуту, но всё же не оставил меня и присел рядом. Несколько минут мы сидели молча, каждый в своих мыслях. Мне очень хотелось узнать, о чем же он думает, что не даёт ему покоя, как мне не давали покоя свои мысли. Мальбонте первый нарушил эту долгую тишину: — Тебя что-то беспокоит? — это скорее было утверждение нежели вопрос. Он поднял на меня свои глаза, но я не торопилась посмотреть в них. Его голос был больше похож на шёпот, будто он боялся, что все могут услышать, каким он бывает. Я почувствовала как глаза начинает щипать, а вскоре потёрла их руками, чтобы не дать себе расплакаться при нем. «Стоит ли ему излить душу? Он единственный, кому я могу сейчас выговориться. Но в правду ли могу?». Я долго колебалась, а Мальбонте не торопил меня. — Мне плохо, — решившись, начала я, — плохо от мысли о том, что я оставила свою маму, своих друзей там, на другой стороне. Я ведь им даже ничего не объяснила. Я просто была одержима мыслью мстить и больше ничего. Мне кажется, я не рассчитаю силы, оступлюсь быстрее, чем достигну цели. А потом невольно задумываешься, правильно ли ты делаешь, станет ли легче… станет ли правильней? — я всё-таки поднимаю свои полные слез глаза на Мальбонте, позволив себе слабость. Он смотрит на меня немигающим взглядом, то ли пытаясь понять мою боль, то ли пытаясь подобрать слова. — Никто не знает, что по-настоящему правильно, ведь для каждого правда своя, — я не ожидала подобных слов от него, в них слышится легкая неуверенность, которую он пытается скрыть ото всех. Он идеалист, а значит пытается быть идеальным, но идеальных не бывает, в каждом есть свои изъяны. — У каждого свои мотивы сражаться. Главное помнить, зачем ты это делаешь, ради кого и чего. Он приближается ко мне и очень нежно утирает дорожку, проложенную катившимися слезами. В другой раз я бы мгновенно разозлилась и отстранилась от него, но не сейчас, не сейчас, когда я впервые с момента изгнания Люцифера чувствую себя в безопасности, в уюте. Не совсем отдавая себе отчёт о своих действиях, я как маленький испугавшийся ребёнок прижалась к Мальбонте, уткнувшись, носом в его грудь. Мальбонте сначала растерялся, а потом обвил меня своими руками. До конца успокоившись, я слегка привстала и сказала: — Спасибо, мне нужно было выговориться. — Всё нормально, — он ответил слегка напряжённо. А потом всё происходило быстро, но в то же время так медленно. Мальбонте резко, но нежно притянул меня к себе за подбородок и накрыл своими губами мои. Его руки заскользили вдоль моего позвоночника. Я не должна была позволять ему это делать, должна была отстраниться, но, признаюсь, мне слишком понравилось, я так соскучилась по поцелуям родного человека, невольно я вспомнила наши поцелуи с Люцифером, вспомнила все страстные моменты, но они почему-то не отзывались в моей голова таким сильным триггером как раньше, это пугало. Я слегка отстранилась, поняла, что сделала… слов не находилось. Немая сцена. Что теперь?