Разливался голубой закат

Шум воды стихает, когда стук двух сердец становится способным его заглушить. Если долго смотреть на море, то может показаться, что оно уносит с собой все твои печали и тревоги. Природа беспощадна только к тем, кто не ценит ее дары, но достойные отношения выстраиваются поступками, а для готовых к ним людей море не опасно. Мягкие волны, расписанные закатным, июльским солнцем, плавно ложатся друг на друга и у берега разбиваются, рассеивая брызги по ветру. Ямамото щурится, но сразу же улыбается, прижимая чужие плечи к себе. Когда жара спадает и уступает прохладе летнего вечера, у двоих не остается друг к другу вопросов, на них опускается тишина: приятная, необходимая и потрясающе близкая тишина. Устроившись между ног бейсболиста, Хибари совершенно не обращает внимания на накатывающие волны, из-за которых мокнут края брюк, даже то, что обычно он мерзнет в считанные секунды, отходит на второй план, потому что Кёя уверен — теплые руки его не отпустят. Не то чтобы он нуждался в какой-то защите или покровительстве, просто его устраивало присутствие Хранителя Дождя: не больше, не меньше. Очередной всплеск красит желтый песок в цвет непроглядной ночи и отдает блеском. В свете уходящего солнца песчинки похожи на крошечные бриллианты, что пали к ногам главы дисциплинарного комитета. Кажется, что дороже этого ничего не сыскать, но гораздо глубже будет осознание того, что ты здесь не один, что ты можешь разделить эту красоту с кем-то еще и поделиться молчанием. – Знаешь, о чем я подумал, Кёя? – Такеши бесцеремонно прерывает внутренний монолог, – у каждого из нас есть свой прекрасный мир, запертый за семью печатями, с секретным кодом. И это, наверное, само по себе уже повод для счастья. Помню, как мне в первый раз захотелось взглянуть на твой, но у меня не было пароля. Как бы близко я к тебе ни подбирался, между нами словно оставалась еще одна дверь. Чуть повернув голову в сторону собеседника, Хибари прислушивался к шуму моря и к словам Ямамото одновременно. Он даже не заметил, как ему стало интересно то, что раньше совсем не волновало. Такеши профессионально умел самое простое превращать в нечто каверзное. В то, что требовало разгадки. Для Кёи было естественно разбираться в деталях и легко находить закономерности, но речь бейсболиста, в большинстве своем, звучала абсурдно. Слишком глубокие мысли часто вводили Ямамото в легкую депрессию, а вытаскивать из такого Хибари совершенно не умел. – «Межмиры открываются не сразу». Тебе об этом известно, и почему вообще нельзя просто посидеть в тишине? Хранитель Дождя засмеялся, лицом зарываясь в волосы парня, точно пытаясь спрятаться. Легко поцеловав того в макушку, Такеши прикрыл глаза, и уже через пару минут послышалось слабое сопение. Кёя на это лишь вздохнул, потому что подобное вошло в привычку, а Ямамото привязался к тому, что еще не успел разрушить: к источаемому теплу чужого тела, к размеренному сердцебиению и комфорту, возникающему благодаря нахождению рядом. Им известно слишком много друг о друге, поэтому оба стараются молчать. Когда половина солнца еле виднелась на горизонте, поднялся ветер, закружив песок, что бросался на оголенные участки кожи как лезвия. Хибари инстинктивно отвернулся в другую сторону от порыва, разбудив почти крепко уснувшего бейсболиста. Тот дернулся, потянув за собой парня, и оба рухнули на песок. Кёя зажмурился, в следующую секунду почувствовав, как мягкие губы коснулись его лба. Приоткрыв глаза, он осторожно глянул на Ямамото, который улыбался так ярко, что Хибари был готов поспорить: Такеши затмевал само солнце. – Если бы мы попрощались так же быстро, как закончился закат, ты бы все равно пришел за мной? Хранитель Облака неподвижно смотрел в карие глаза, ему не пришлось думать — он уже знал ответ, но слишком сильно не любил подобные разговоры. – Разве у меня есть выбор? Бейсболист кивнул и, рассмеявшись, начал покрывать поцелуями все части чужого лица, до которых мог дотянуться в нынешнем положении. Хибари упирался, пытаясь его оттолкнуть, но руки точно были не согласны с таким решением и мгновенно сопротивлялись. – Ну ты и дурак. Такеши кивнул, чуть склонившись к уху и прошептав «пусть», затем расположил свою голову на ключице парня, вздохнув. Его глаза наблюдали за сильными волнами, что закручивались спиралью, прежде чем плавно лечь на прибрежный песок. Последние лучи солнца скрылись за далекой чертой, и наступила настоящая тишина. Вечерняя прохлада нежными пальцами прошлась по телу, вызывая мурашки, но Ямамото хотелось лишь улыбаться. Завтра наступит еще один день, и они снова будут вдвоем.