первый снег.

сегодня выпал первый снег. для сычена это было очень значимым событием, потому что в корее это редкость. поэтому зиму он находил лучшим временем года. он получал невероятные эмоции от снега, так красиво покрывающего всё в радиусе нескольких километров белой периной, от того, как красиво кружились в небе снежинки и от того, что зимой сильнее всего хочется домой. но проблема состояла в том, что его уже никто не ждал. его парень лежит в коме уже почти год. врачи сказали, что шансов на жизнь крайне мало, но винвин не терял надежду. нельзя сказать, что больница стала для него вторым домом, потому что он ненавидел это место. ненавидел, что тут умирают люди и, вероятно, скоро к ним добавится ещё и самый важный в его жизни человек, что дун бы не перенёс должным образом. сычен каждый день проводил в пропахшем медикаментами и болью месте больше или меньше времени. каждый день он рассказывал возлюбленному что-то из своей жизни, держа того за руку, и сегодня это повторилось: «привет, чону. сегодня выпал первый снег. ты знаешь, как я его люблю. и сегодня я целый день не мог сосредоточиться на работе. думал о том, как бы мы провели с тобой этот день. как я пришёл бы с работы, а ты уже ждал бы меня в своём (и моём) любимом свитере. ты бы даже приготовил нам еды. а даже если и просто купил бы снэки в супермаркете, это не сделало бы атмосферу менее романтичной. кхм, так вот, мы бы сидели в обнимку на диване, включили фильм, но каким бы интересным он ни был, мы забьём на него. потому что мы начали бы невольно засматриваться друг на друга, ибо лично для меня ты прекраснее всего на свете. мы бы медленно развернулись лицом друг к другу, сначала рассматривали бы лица друг друга, восхищаясь, а потом обнимались бы и целовались долго-долго. и вновь посмотрев друг другу в глаза сказали бы...» — я люблю тебя – произнёс хриплый голос. — что? — люблю... те-бя – еле дыша, отвечает тот же голос, принадлежавший чону. — боже, ты жив. я... не знаю, как описать своё счастье, я приходил к тебе каждый день и рассказывал столько... — знаю. — ты слышал всё? — да, но не мог... от-ветить. а теперь могу – голос младшего начал приходить в норму, как и его состояние в целом – спасибо тебе. ты был... единственным, кто верил до конца. моя мама приходила только первые... два месяца, а ты... когда ты вообще дома в последний раз был? — честно, пару дней назад за твоими вещами заходил. мне показалось, они должны пригодиться. у тебя тогда легонько дрогнула рука, и я подумал, что конец твоего плена в этом месте уже близко. — поцелуешь своего милашку-чону? — ты так говоришь, будто ты не лежал год непонятно в каком состоянии — так поцелуешь? — да – винвин наклонился к губам чону, которые уже приобрели какой бы то ни было цвет и легко дотронулся до них своими. — и всё? — когда тебя выпишут, я сделаю всё, что захочешь, а пока отдыхай. — ты не уйдёшь? — не уйду. и всё время до того, как ким заснул, они сидели в абсолютной тишине, разглядывая родные черты друг друга в тусклом свете фонаря за окном и влюбляясь с каждой секундой всё сильнее и сильнее, ведь теперь они понимали, что их любовь не сломает ничто.