Лучшее лекарство

      — Эти травы странно пахнут, — Сюэ Мэн рассматривает баночку с надписью на незнакомом ему языке и хмурится, — никогда не видел таких.       — Они не отсюда, — Мэй Ханьсюэ перехватывает его запястье и отводит в сторону от заставленной склянками полки, — лучше не трогать.       Сюэ Мэн косится на него, но руки предусмотрительно убирает. Комната, отведённая братьям, выглядит для него слишком вычурно, почти так же, как их разноцветные ханьфу. И пусть они хорошо сочетаются с их внешним видом, сам Сюэ Мэн ни за что бы в такое не оделся.       — Надеюсь, ты их не нюхал.       — Конечно нет!       Сюэ Мэн возмущается скорее по привычке. Он терпеть не может этих двоих, несмотря на то, что большую часть своего времени проводит именно с ними. Его раздражает и их нахальство, и своя неспособность отличить одного от другого.       К слову, травы он всё-таки нюхал, но никогда не скажет об этом никому из них. Он пришёл сюда из-за головной боли и обещания Мэй Ханьсюэ от неё избавить. Не важно, каким способом, он готов слушать пошлые шутки, лишь бы стучащая боль в висках ушла.       Сюэ Мэн садится на просторную софу, расправляя одежду. Немного разминает шею из-за нарастающего странного чувства, будто тело стало легче, а свет вокруг ярче.       — Приляг, — Мэй Ханьсюэ садится рядом, похлопывая по коленям рукой.       «Он хочет, чтобы я лёг ему на колени», — думает Сюэ Мэн. Щёки моментально обдаёт жаром, а кончики ушей, если судить по ощущениям, краснеют ничуть не меньше. Он хмурится, сверля чужие колени взглядом, но всё же сдаётся и ложится — головная боль слишком сильная. Ему неудобно. Он елозит по софе, пытаясь устроиться, и, кажется, спустя целую вечность успокаивается.       — Думай о чём-нибудь приятном, — эти слова заставляют Сюэ Мэна хмуриться сильнее, но он кивает. Чувствует на висках аккуратное прикосновение прохладных пальцев.       Думать о чём-то приятном — это он может. Представлять семейный ужин легче, чем может показаться. И даже если этот бродячий пес будет в его мечтах, он совсем не против. Не против, если учитель похлопает его по плечу и похвалит за усердие. Не против, если мама погладит по волосам и поцелует в лоб перед сном. Он будет совсем не против увидеть что-то из этого.       Мо Жань пихает его в плечо и смеётся, обнимая Ши Мэя за плечи, — в воспоминаниях он всё так же похож на бродячего пса. Сюэ Мэн протягивает руку, чтобы пихнуть того в ответ, но очертания с детства знакомого лица расплываются, глаза сменяются на голубые, а волосы светлеют. Он замирает, так и не дотронувшись до брата, потому что на его месте стоит Мэй Ханьсюэ. Он ухмыляется. Смотрит, как оценщик смотрит на украшение, которое собираются выставить на аукцион.       — Иди сюда.       Сюэ Мэн не хочет, но идёт. Его тело будто не его вовсе — двигается и идёт, куда скажут. Мэй Ханьсюэ дотрагивается до его запястья, измеряя пульс: даже в фантазиях он пытается касаться его при любой возможности.       — У тебя пульс учащённый, ты не заболел?       Мэй Ханьсюэ дотрагивается до прохладного лба, убирая в сторону пряди тёмных волос. Заглядывает в глаза. Лицо его так близко, но всё, на что может смотреть Сюэ Мэн, — открытый участок шеи перед ним. Затуманенным рассудком трудно понять, что вдруг на него нашло: колдовские чары или же он просто сходит с ума, и рука, обретя собственную волю, действует без его согласия. Он видит, но будто со стороны, как его пальцы дотрагиваются до пульсирующей жилки на шее. Как замирает Мэй Ханьсюэ, как расширяются его зрачки и учащается дыхание.       — Чего ты хочешь? — голос хрипит, и никаких посторонних мыслей в голове не остаётся, Сюэ Мэн гладит мягкую светлую кожу, наклоняется, проводя по ней языком, слегка прикусывая. Он чувствует сладость во рту, такую насыщенную, что хочется немедленно отстраниться, но чужая рука в волосах не позволяет. Мэй Ханьсюэ прижимает его ближе к себе, ведя рукой по спине и задерживая на талии, прежде чем продолжить и сжать ягодицы Сюэ Мэна настолько сильно, что наверняка останутся следы.       — Сюэ Мэн, — голос доносится словно через толщу воды, прорываясь в одурманенное сознание Сюэ Мэна.       Он продолжает лежать на коленях Мэй Ханьсюэ, ощущая болезненное возбуждение от возникших почти на пустом месте фантазий. Не может такого быть, чтобы Сюэ Мэн мечтал о ком-то из этих двоих. Просто вздор.       — Тебе нужно снять ханьфу, я вотру травы. — Сюэ Мэн заторможено переводит взгляд в сторону голоса.       Мэй Ханьсюэ играется с его волосами, перебирая прядь за прядью, с улыбкой на лице. Сюэ Мэн думает, что он красивый. Он впервые позволяет себе думать о чём-то таком. Видеть чужую красоту и признавать её — разные вещи. Кому, как не ему, об этом знать.       Сюэ Мэн прислушивается, пока снимает с себя одежды: к ощущениям и к шелесту ткани. Он старательно избегает взгляда в сторону Мэй Ханьсюэ, и тот наверняка почувствовал ускорившийся пульс и жар по всему телу. Объяснений у Сюэ Мэна нет, и вряд ли он может хоть как-то оправдать свои ощущения.       Свернув ханьфу и уложив его на софу вместо подушки, Сюэ Мэн устраивается сверху, упираясь лбом в ладони. Он невольно вздрагивает от первого прикосновения почему-то холодных пальцев — контраст между температурой их тел слишком сильный. Пока Мэй Ханьсюэ медленно проводит по выступающим позвонкам руками, а по всему телу разливается непонятно откуда взявшееся тепло, в голове Сюэ Мэна зудит лишь один вопрос: обязательно так делать?       Затем тепло исчезает, а мышцы на пояснице сами собой сокращаются, заставляя дёрнуться от едва ощутимого, почти незаметного прикосновения. Новое касание всё таких же холодных пальцев к лопаткам ощущается иначе: намного приятней. Возможно, дело в запахе трав. Возможно, в том, что это прикосновение не такое интимное. Теперь оно сильное и почти что тёплое. Расслабляющее.       И он, наверное, даже смог бы уснуть, не стучи его сердце так бешено. Если бы не мысли: те всё больше походят на диких зверей, и совсем не получается их приручить. Пальцы у него в волосах, на шее, груди. Язык исследует его рот.       — Не молчи, — ворчит Сюэ Мэн, поворачивая голову и пытаясь взглянуть на Мэй Ханьсюэ.       — Хорошо, я говорю. Для начала расслабь плечи.       И он проводит ладонями по плечам вверх, дотрагиваясь большими пальцами до шеи, массируя. С губ срывается тихий стон, и Сюэ Мэн тут же замолкает, быстро переворачиваясь на спину. Он смотрит снизу вверх на Мэй Ханьсюэ, замершего с маленькой баночкой лечебных трав в руках. Его брови изумлённо приподняты, а губы плотно сжаты, но почему-то Сюэ Мэну кажется, что это просто не самая удачная попытка сдержать улыбку. Он смотрит на него с секунду, прежде чем скользнуть взглядом вниз, к паху.       — Вот же ж, — цедит Сюэ Мэн сквозь зубы, хватая пальцами ворот и притягивая Мэй Ханьсюэ к себе. Больше нет смысла скрывать, очевидно, тело выдало его с головой. Мэй Ханьсюэ упирается ладонью в жёсткую софу, но ему всё же не удаётся удержать равновесие, и он нависает над Сюэ Мэном, а лицо его не перестаёт выражать удивление.       Сюэ Мэн ухмыляется, думая о том, что всё это… интересно. Ему на самом деле интересно, насколько сильно может измениться лицо Мэй Ханьсюэ от ярких эмоций. От того, что он, Сюэ Мэн, контролирует ситуацию. Имеет над ним власть.       Он дёргает ворот ещё сильнее, и, наконец, губы встречаются в жёстком поцелуе. Не выдуманном, а настоящем.       Они целуются, но это больше похоже на схватку за главенство, чем на проявление нежности. Пальцы скользят под одежду, стягивая её с плеч. Сюэ Мэну действительно необходимо больше. Поцелуев — больше. Обнажённой кожи — больше. Прикосновений — больше. Сейчас ему хочется всего этого. До мелькающих пятен перед глазами хочется, чтобы чужие руки были грубее, ласкали сильнее.       Ханьфу, совсем лишнее, падает на пол, и они на секунду останавливаются, смотря друг на друга. И уже через мгновение Мэй Ханьсюэ тянет Сюэ Мэна на себя за локоть, заставляя сесть на бёдра, лицом к лицу. Его накрывает смущением от ощущения того, что он соприкасается с ним плоть к плоти. Но стоит Мэй Ханьсюэ одним движением убрать волосы Сюэ Мэна и провести носом по шее, прежде чем прикусить кожу, в голове ничего не остаётся, кроме всепоглощающего желания.       Сюэ Мэн откидывает голову назад и протяжно стонет. Он может больше не сдерживаться, прижиматься разгоряченным обнажённым телом к чужому такому же. Они целуются целую вечность, пока губы не начинают неметь.       — Я хочу тебя, — голос звучит рядом, но из-за затуманенного похотью рассудка Сюэ Мэн не сразу понимает, что сказанное адресовано ему.       От внезапного прикосновения пальцев к члену он отклоняется назад, теряя равновесие, но упирается лопатками во что-то и удивлённо замирает. Позади софы точно ничего не стояло.       Сюэ Мэн поворачивает голову, встречаясь взглядом со старшим Мэй Хансьюэ, и застывает, но возбуждение, полностью овладев им, убивает всякое чувство стыда. Они смотрят друг на друга, а затем чужие пальцы жестко сдавливают подбородок, принуждая приоткрыть рот, и тянут на себя. Целуется старший из братьев не так умело, но заострять внимание на этом сейчас не хочется.       Мэй Ханьсюэ обхватывает член Сюэ Мэна сильнее, заставляя простонать в поцелуй старшего брата. Тот ненадолго отстраняется — лишь для того, чтобы стянуть непослушными руками ханьфу, — и возвращается к прерванному занятию.       — Я тоже тут.       Сюэ Мэн чувствует прикосновение к затылку — обжигающее, сползающее на шею — и не может сопротивляться, да и не то чтобы хочет. Он пытается немного отодвинуться, но его тут же утягивают в ещё один жёсткий поцелуй. В голове проскальзывает сравнение, насколько они у братьев отличаются.       Сюэ Мэн ощущает две руки в волосах — где-то на задворках сознания он понимает, что всё, что происходит сейчас, неправильно. Он не должен сходить с ума от этого. Но желанию нет ни конца, ни края.       — Сюэ Мэн.       Сидеть вполоборота неудобно, Сюэ Мэн отстраняется от старшего — поворачивается на обиженный голос. Смотрит на Мэй Ханьсюэ, на его раскрасневшиеся щёки и зацелованный рот. Прикусывает губу, глядя на то, как выражение его лица становится раздражённым. «Это что, ревность?»       Губы Мэй Ханьсюэ растягиваются в кривой улыбке, и он наклоняется вперёд. Сюэ Мэн ожидает очередного грубого столкновения, но вместо этого чувствует нежное, почти невесомое касание.       Две пары рук исследуют его тело, заставляя теряться в ощущениях, вскоре он вообще перестаёт понимать, где заканчивается одно прикосновение и начинается другое. Звуки сливаются в один неясный шум в голове, а внизу живота всё связывается в узел напряжения. Ощущения обостряются до предела, и Сюэ Мэн срывается на стон. Заводит руку назад, обхватывая член старшего Мэй Ханьсюэ, и двигается в такт движениям младшего. Пальцы касаются выступающих позвонков, губы целуют плечо и шею, пуская разряд наслаждения вниз по спине. Сознание плывёт, жар внизу живота заставляет зажмурить глаза и двигать рукой быстрее и резче. Оргазм проносится яркой вспышкой, и он изливается в чужую ладонь.       Сюэ Мэн слышит тяжёлое дыхание и прерывистый стон братьев, а по животу и бёдрам стекает что-то тёплое и влажное. Братья кончают следом, пачкая спермой бёдра и живот.       Сюэ Мэн загнанно дышит и обессилено падает на Мэй Ханьсюэ. Последнее, что он слышит, прежде чем отключиться, — тихий смешок и голос возле самого уха:       — Ты всё-таки понюхал те травы.