*
- Я сверну ему шею, - с удовольствием обещает Дарриан. Демонстративно растопыривает пальцы перед носом Зеврана: - Вот этими руками. Много чести готовить плаху для такого ублюдка. Зевран аккуратно отводит его руку, мимоходом сжимая пальцы в ладони, и лукаво улыбается: - Безусловно, amore mio. Но оглянись вокруг: неужели тебе хочется думать о Логейне в таком цветнике? Насколько же сильно он застрял в твоей голове? Ещё немного, и я начну ревновать. - Ты? Здесь? - Дарриан оглядывается; столкнувшаяся с ним взглядом девица поправляет завитую прядь, будто ненароком проводя пальцами вдоль лица и открытых ключиц. - О, во мне сокрыто множество талантов. Не думал же ты, что я сразу раскрою тебе все? Бархатный смех успокаивает, унимает жгучее раздражение, закипающее в груди при одном воспоминании о надменной роже Логейна. Ублюдок смотрел на него свысока. Ублюдок смотрел свысока на них всех. Дарриан и не ожидал, что он отступится или признает свою вину; Дарриан считал, что отрастил такую броню на сердце - никакой круглоухой скотине в жизни не пробить, но то, что он... Как он!.. - Ублюдок, - ёмко припечатывает он и, отодвинув гневные мысли в сторону, вновь оглядывается. "Жемчужина" сегодня полупуста. Дарриан этим немного разочарован: он ожидал пёстрой суеты, развязного смеха, того обольстительного искрящего шарма, что представлялся по чужим рассказам. Но весёлый дом на деле тихий, почти что сонный, и напоминает скорее таверну в ленивое утро. Подавальщица приносит им вино и сыр, и Дарриан разочаровывается вновь. Сногсшибательны здесь разве что цены, а вино - самое обыкновенное, такое в любом кабаке подают. С запасами эрла Эамона ему не тягаться. Вообще-то, прогулок по злачным местам Дарриан не планировал. Это всё хреновы запасы эрла Эамона, свежее, чтоб его, сливовое вино. Это всё хренов Логейн, так некстати доведший его до белого каления. Это всё хренов... нет, Зевран не хренов. Зевран понимающий и внимательный, он мигом сообразил, что задерживать Дарриана в особняке не стоит. А бордель... Бордель просто первым попался на глаза. "Я хренов герой, - безапелляционно заявил Дарриан, остановившись перед вывеской – хотя Зевран, вроде как, не возражал. – Слышал, как ко мне обращались в поместье? Не ублюдок Мак-Тир, а остальные. Милорд. Я хренов милорд, и я желаю отдыхать подобающе!" Теперь он сидит за столом, царапины на котором наводят на мысли о зазубренном кинжале, и понимает, что идея была безнадёжной. Завтра предстоит искать подход к потенциальным союзникам – милордам, дери их демоны, и миледи, которые год назад и не плюнули бы в его сторону. Завтра – да нет, уже сегодня, сейчас – предстоит оглядываться втрое внимательнее обычного, потому что они в логове врага, и любая из скучающих в зале шлюх может всадить нож ему в бок. Завтра… Завтра предстоит вернуться домой. По Зеврану не скажешь, что его тревожат подобные мысли. Он опирается на спинку стула обманчиво расслабленно, и довольный прищуренный взгляд скользит по залу – ему и впрямь по душе увиденное. Почему бы и нет. Он в своей стихии, и он здесь гость. У него-то не сжимается желудок от запоздалого страха увидеть среди продажных лиц знакомое. - Accipicchia! – присвистывает вдруг Зевран, и его лицо озаряет неподдельное удивление. - Глядите, кто к нам явился, - тянет у Дарриана за спиной незнакомый женский голос. – Пришёл извиниться за то, что отнял у меня мужа, а потом бесследно исчез? - Ты же знаешь, что это была просто работа, - мелодично смеётся Зевран – и галантно отодвигает соседний стул, предлагая даме присесть. Радость в его глазах совершенно искренняя. – Ах, Изабела. Mia bella signora, сколько лет!..*
- Пять лет, - Натаниэль неверяще качает головой и стирает пенные усы от эля. Дарриану хватило только пригубить, чтобы, поморщившись, отставить в сторону. Он привык к дрянному пойлу; что уж там, с дрянным пойлом его связывают узы покрепче Посвящения. Но давиться им после изысканных угощений "Розы" кажется кощунством. - Пять лет он проторчал здесь, на самом видном месте, а мы ни сном, ни духом. Наши люди прибыли сюда чуть ли не вместе с ним! Как? - Киркволл, - снова морщится Дарриан. - Стражей здесь толком нет со времён де Лафайя. Гарлоки послушно сидят под землёй и расшивают обшлаги лириумом. Благополучное, чтоб его, местечко. Тогда, пять лет назад, Стражи не нашли Андерса, потому что им не было приказано его искать. Но об этом Натаниэль не упоминает - вряд ли случайно. В конце концов, они и сейчас прибыли сюда не за ним. - Разобщённость когда-нибудь нас погубит. Будь в Киркволле хотя бы один регулярный пост, нам бы не пришлось пересекать море ради смутных слухов. - Стражи - не армия, - зевает Дарриан. Этот спор, повторяющийся уже не в первый раз, успел изрядно ему наскучить. - Никогда ею не были и никогда не будут. Наша сила в подвижности, Нат. В чутье и умении держать нос по ветру. - Значит, ветер пять лет дул не в ту сторону, - откровенно раздражается Натаниэль. Дарриан косится на отвергнутую кружку и все-таки придвигает её к себе. В Киркволле уйма таверн, и чуть ли не каждую можно смело величать похабной - но та, в которой обосновались они, убога даже на его невзыскательный вкус. По углам трётся сброд, по которому плачут темницы; в воздухе висит едкий дух, пропитавший рассохшееся дерево столов и хлипких стен. О мясе и говорить нечего - за ужином Дарриан жевал свой кусок минут сорок, но потерпел сокрушительное поражение в неравной битве. И всё же ему спокойно здесь. Непостижимо спокойно, а проснувшаяся было в "Розе" тошнота отступает. Едва ли Дарриан может объяснить, в чём именно заключается разница между ней и этим, без сомнения, отвратительным местом. Быть может, именно в том, что оно даже не пытается притвориться приличным. Темнота - царство крыс. Крысы прогрызают ходы, воруют зерно и сбиваются в стаи, чтобы выжить. И у них получается, командир. Разве нет? Усмешка на губах Андерса непривычно глумлива, и Дарриан с досадой её смаргивает. - В ту, - меланхолично отзывается он, большим глотком опрокидывая мерзкое пойло. - Просто не для нас.*
От взгляда, которым Зевран провожает плавно покачивающиеся бёдра удаляющейся Изабелы, нестерпимо зудят костяшки кулаков. - Ах, мой милый Страж, - непритворно вздыхает он, словно не замечая хмурого выражения на лице Дарриана. - Порой я совсем тебя не понимаю. Добровольно упустить монеты, упавшие тебе в руки - я и не предполагал, что ты можешь быть настолько расточителен. Кажется, зубами Дарриан всё-таки скрипнул, потому что его руку немедленно накрывает сухая ладонь. - Полагаю, - янтарные глаза светятся теплом и насмешкой одновременно - как только он умеет, - у тебя есть свои соображения на этот вечер? - Да, - как можно ровнее выдыхает сквозь зубы Дарриан. - Определённо, есть. Он машет распорядителю свободной рукой, и тот немедленно оказывается рядом. Дарриан предпочитает не думать о том, что именно затмило их пыльную одежду и острые уши: блеск золота или знающая улыбка Зеврана. Ещё через пару минут перед ними почтительно распахивают одну из комнат на верхних этажах. Лучшую, льстиво стелится распорядитель, как велела ваша милость. Шелка из самого Ансбурга, балкон на внутренний двор - никаких пропойц под окнами, только розовые кусты. Сезонные северные фрукты подадут немедля, с лучшим оствикским вином... Сладким, ваша милость? Тогда антиванским. Не желаете пару умелых девушек - умаслить взор, слух и тело? Юношей? Диковинную загадку далёкого Ривейна, что.. - Хорошо прожаренных, - обрывает медовый поток Дарриан, и распорядитель растерянно дёргает челюстью, а Зевран заинтригованно приподнимает бровь. - Стейков! - раздражённо уточняет он. - И бадью горячей воды! Немедленно! Дверь хлопает о косяк с жалобным хрустом, и Дарриан наконец позволяет себе выругаться - в полный голос. Зевран тихо смеётся: - Твои манеры ужасны, мой друг. - Сейчас я влезу в кровать в сапогах, - устало сулит Дарриан, прислоняясь лопатками к двери. - А потом - не раздеваясь в воду. Сразу поймёшь, как мил и кроток я был прежде. А после... Он обводит взглядом комнату: невесомо колышущиеся занавеси, роскошная кровать. Уютный мягкий полумрак, приглушённые стенами голоса и эхо музыки с нижних этажей. Демоны знают, лучший ли это номер: сравнить ему не с чем. Разве что с промозглой палаткой посреди болота и хлипкими хибарами эльфинажа. Сравнением-то не назовёшь. Грудь затапливает неожиданная лёгкость. Комната. Целая ночь спокойствия. На чистых простынях, за закрытой дверью. С накрытым столом и горячей ванной. Без комарья, генлоков и въевшегося до самых печёнок дыма. Без лишних лиц и незваных знакомых. Если сюда посмеет вломиться какой-нибудь убийца – Создатель свидетель, лёгкой смерти ему не видать. И пусть Зевран воркует о манерах: сам виноват, что израсходовал на себя весь его запас милосердия. - Что же после? - Ох, Зев, боюсь, к такому ты не готов. - Проверь меня на прочность, - щедро разрешает Зевран. - Я съем всё, что принесёт лысый засранец, и засну на этой роскошной перине. До утра. И заживо сожру любого, кто попробует мне помешать. - Чудовище, - с удовольствием припечатывает Зевран. - Куда деваться! Я давал тебе клятву, мой простодушный Страж, и вынужден последовать за тобой в эту бездну кошмара. Он плюхается спиной на кровать и, зажмурившись, вытягивается с таким удовольствием, что губы у Дарриана невольно разъезжаются в улыбке. Довольно вздыхает: - Я только на одно надеюсь. - На что? - Дарриан отлепляется от двери и, вопреки угрозам, первым делом начинает стягивать сапоги. Зевран приоткрывает один глаз. Смеряет Дарриана таким взглядом, словно снятие обуви – самое непристойное в мире занятие, и безмятежно поясняет: - Что жалкие водные процедуры, которые ты по невежеству называешь ванной, сделают нас хоть чуточку менее Серыми.*
Крысиная стая так же крепка, как и недолговечна, а те, кто не перегрыз друг другу глотки в голодный год, держатся вместе до последнего. Для странной компании Защитника это так же верно, как и для Стражей. Дарриан не выслеживает Хоука намеренно: голос любопытства силён, но долга - громче. Он ждал долгие пять лет; подождёт ещё немного, до возвращения на поверхность. А не вернётся - что ж, такова судьба. Его давно уже не грызёт жажда справедливости. ..Такова судьба: Хоук сам попадается ему на глаза. В Киркволле бытует мнение, что встреча с Защитником сулит перемены в жизни. Что есть у него талант: к добру или к худу, но переворачивать вверх дном жизнь любого с ним связавшегося. Судя по тому, как спешно отплывали пару лет назад кунарийские суда, суеверие возникло не на пустом месте. Дарриан сталкивается с ним среди бела дня, на людной площади Верхнего города, и поспешно поворачивается боком, изображая интерес к содержимому ближайшего прилавка. У него нет причин прятаться от Хоука: тот не знает его в лицо. Но его спутница - роскошные бёдра и развязная улыбка, блеск ярких бус и острых кинжалов - совсем другое дело. Он помнит Изабелу - а значит, и она может помнить его. Но даже это не так важно. Важно то, что лицо их собеседника он узнаёт мгновенно. Он никогда не видел его въяве, но до последней чёрточки помнит искусные чернильные портреты антиванских информаторов. Друзей и правда не бросают в беде, да, командир? Эта клятва держит тебя крепче скверны. Голос совести – лишь его, на самом-то деле, ты всегда слушал безоговорочно. Разве нет? Слухи правдивы, побери их демоны. - Встреться с Защитником, Нат, - выдыхает он, вернувшись в таверну. - Выясни... Выясни, что наплела ему эта мразь на рынке. Я не могу сам, мне нельзя светиться раньше... - По порядку, Дар, - вскидывает руки Натаниэль. - Я что-то ничего не понимаю. Дарриан глубоко вздыхает, упорядочивая мятущиеся мысли. Неосознанно мнёт край рукава. Варианты сталкиваются друг с другом, детали разлетевшегося плана с щелчками встают на новые места. Нить ясна, а финал неизбежен - но информации всё ещё слишком мало, и доверять её местным осведомителям он не готов. Не в этом деле. Chi vive nel passato, muore disperato. Сердце подсказывает мне, мой Страж, что ты понимаешь это не хуже моего. Дарриан вновь вздыхает, усилием воли расслабляет пальцы. Раздельно, чётко повторяет: - Мы никуда не отправимся, пока ты не поговоришь с Хоуком. А, впрочем… - Он падает на жалобно скрипнувший стул и зло выдыхает: - Accidenti! Я встречусь с ним сам. Лусина не откажет. - Да что случилось? Дарриан заправляет за ухо прядь – кисть подрагивает едва заметно. Сухо отвечает: - Он разговаривал сегодня с Вороном. С одним из тех, кто убил Зеврана.